***
Кев так ничего и не говорит Хоакину – не знает как сказать, не знает стоит ли, не знает, надо ли ему вообще связываться с этим парнем. Господи, конечно, надо – он ведь предназначен ему судьбой или что-то вроде того. Судьбой! Какая же глупость, боже. Но Кевину так хочется верить, так отчаянно хочется верить, что это правда, что он нашел того самого человека, что здравый смысл, который и так был нечастым гостем в его голове, окончательно отходит на задний план. Он возвращается домой вместе с Бетти и ее новой подругой Вероникой, болтает о какой-то ерунде, совсем не замечая, что несет полный бред, и прячет в карманах джинсов руки, подрагивающие от совершенно нового и потрясающего чувства. Кеву так сильно хочется совершить какую-то глупость, что он еле сдерживается, когда Ронни предлагает на спор сходить к закрытому клубу змеев, обосновывая это тем, что его ждет отец, а вовсе не собственной трусостью. Ронни пожимает плечами, но судя по многозначительному взгляду, который она кидает на Бетти, его авторитет в ее глазах все же падает. Кевину нравится Вероника, но сейчас ему по большому счету плевать на ее мнение, так же, как и на мнение любого человека, который посмеет сунуть нос в его личную жизнь. Он не знает, что его ждет в будущем, не знает, как правильнее поступить, а еще ужасно боится, что Хоакин так и не позвонит. Боится, что был для него лишь временной игрушкой, чтобы скоротать скучный вечер. Но может ли быть такое, если они родственные души? Может ли одна родственная душа не влюбиться в другую? Бетти многозначительно смотрит на него, когда Вероника уходит домой и они наконец остаются наедине. По пути к дому подруги Кев рассматривает звезды, старательно игнорируя внимательный взгляд девушки, мастерски создавая заинтересованный вид, однако спустя некоторое время понимает, что так просто та не отстанет и не выдерживает. - Что-о? - Рассказывай, что, - возмущается Купер, пихая его локтем в бок, и забавно нахмуривает брови. – Жду не дождусь, когда объяснишь, что с тобой не так и где ты пропадал целых полчаса, пока ходил за колой и попкорном. Кевин обреченно вздыхает – разве от нее что-то утаишь, слишком уж долго они знакомы – и растерянно пожимает плечами. Он и сам не знает, хочет ли рассказать обо всем подруге. Кев слишком привык делиться с ней всеми секретами и сплетнями, однако когда дело доходит до чего-то действительно серьезного, каждое лишнее слово ощущается каменной тяжестью на собственном языке. - Я кое с кем познакомился. - Поподробнее, - глаза Бетти загораются живым огнем, и парень буквально чувствует исходящие от нее волны любопытства и одобрения. Видимо, его личная жизнь настолько скучна и однообразна, что любая мелочь воспринимается как нечто очень важное и значительное. Бетти посильнее запахивает легкую розовую кофточку, ежась от уже остывшего ночного воздуха, и бросает на приятеля новый требовательный взгляд. – Это парень? Что вы делали? Кевин закатывает глаза, но сдержать самодовольную улыбку все же не успевает – детская непосредственность подруги поневоле заставляет его чувствовать себя увереннее. На улице уже совсем темно, а фонари дают слишком мало света, и он искренне радуется, что его недостаточно, чтобы увидеть румянец, явно расползающийся на лице. - Парень. Просто поболтали, ну знаешь эмм… ничего особенного, - Кев замолкает, понимая, насколько фальшиво звучит его голос и что таким даже его отца не обманешь, что уж говорить о Бетти. – Ладно, не совсем просто поболтали… - Вы целовались? Он тебе понравился? Что за парень, он из нашей школы? Или откуда? – тут же засыпает его вопросами подруга, и Кев невольно втягивает голову в плечи, пытаясь стать меньше и незаметнее. Вот и как теперь отвертеться? Что сказать, чтобы не выглядеть бессовестным вруном и при этом не выкладывать всю правду? Не придумав ничего получше, он цепляется за последний вопрос, делая вид, что все остальные пропустил мимо ушей. - Не из нашей. Он вроде как немного старше, не знаю точно откуда. Бетти подозрительно косится на него, но больше ничего не спрашивает, видимо, все-таки догадавшись, что друг не особенно хочет распространяться на эту тему даже с ней. Кев вздыхает с облегчением, когда они останавливаются у крыльца уютного дома Куперов и Бетти ласково обнимает его на прощание. Он чувствует благодарность к понимающей подруге и улыбается, пообещав, что в следующий раз обязательно ее во все посвятит. До тех самых пор, пока мило улыбнувшись в ответ, она не спрашивает, когда же он познакомит ее со своим новым парнем.***
Кев как раз собирается садиться за уроки, когда все его намерения перебивает настойчивый звонок мобильного телефона. Экран высвечивает незнакомый номер, и Кев несколько секунд колеблется, прежде чем ответить. Однако тихий хрипловатый голос на другом конце тут же выбивает из головы все мысли и заставляет его судорожно вскочить на ноги в попытке хоть немного унять волнение. - Кевин Келлер. Змей не спрашивает, а утверждает, и это звучит так странно и одновременно чувственно, что Кев на пару мгновений выпадает из реальности, чтобы отыскать в голове хотя бы несколько связных мыслей и вспомнить имя вчерашнего незнакомца. - Мм… Хоакин? - Ты даже вспомнил, - Хоакин кажется действительно польщенным, что удивляет Кева еще сильнее. С чего бы ему вообще звонить, разве крутые парни так поступают? Кев смотрел немало старых фильмов, чтобы тут же проассоциировать нового знакомого с одним из любимых брутальных персонажей. Тот определенно не стал бы размениваться на какого-то школьника, с которым встречался один раз, да и то на несколько минут. Однако то, что он все же позвонил, да еще и так скоро, заставляет что-то внутри приятно теплеть. Парень торопливо проводит ладонью по волосам, словно змей прямо сейчас может его увидеть, и оглядывается по сторонам, пытаясь зацепиться за что-то взглядом и не растерять остаток адекватности. - А не должен был? Хоакин просто молчит, будто обдумывает свой следующий шаг, и эта тишина мгновенно заставляет Кева почувствовать себя неуютно, будто он ляпнул что-то не то. - Что ты думаешь насчет встречи сегодня в Pop’s в восемь часов вечера за самым дальним столиком? - Я думал, ты не любишь публичные места, - отвечает Кев, чувствуя, как на губах невольно расползается улыбка. Это не должно волновать его так сильно, но волнует, и Келлер начинает тихо ненавидеть эту недоступную для контролирования часть себя. - Я думал, ты любишь. - Так ты обо мне заботишься? - Ну, я ведь приглашаю. В голове у Кева тут же проносятся все возможные отмазки, которые необходимо будет придумать, чтобы объяснить отцу свое позднее отсутствие, не затрагивая при этом свою личную жизнь. Еще не хватало, чтобы он узнал, что его отпрыск встречается с членом опасной группировки раньше самого отпрыска. - Идет. Так это свидание? - А сам как думаешь? – в голосе Хоакина явно слышна ухмылка, и Кеву так сильно хочется увидеть ее в реальности, расползающуюся по красивым губам змея, что он придумывает нужный ответ, только когда слышит длинные отрывистые телефонные гудки.***
К собственному стыду, к кафе Кевин подходит даже раньше назначенного времени. Воздух на улице уже прохладный и свежо пахнет осенью, влажным асфальтом и горьковатым бензинным дымом, а Pop’s зазывающее мигает яркими вывесками и завлекает чуть доносящимся изнутри запахом кофе и сладостей. Кев замирает перед самым входом, думая лишь о том, как глупо будет выглядеть, сидя в кафе в совершенном одиночестве, будто какой-то неудачник, которого бросили раньше, чем что-либо между ними успело начаться. Он простаивает перед сияющей дверью несколько минут, переминаясь с ноги на ногу, прежде чем окончательно замерзает в своем тонком светло-сиреневом свитере и дорогих ботинках и решается-таки войти. И почти сразу же сталкивается с насмешливым взглядом светлых глаз – Хоакин уже здесь, несмотря на раннее время, что в очередной раз удивляет. Кев замирает посреди прохода, изо всех сил пытаясь не пялиться, но поневоле делает это. Южный змей точно такой же, как и при их первой встрече – спокойная и расслабленная поза, черная куртка из грубой, уже успевшей износиться кожи, тонкие пальцы, уверенно сложенные в замок. Хоакин излучает какую-то неизведанную энергию, заставляющую внутренности холодеть, а дыхание поневоле учащаться. Кев осматривается по сторонам и внезапно испытывает ужасное желание провалиться сквозь землю – сквозь стеклянные окна наверняка было отлично видно его глупое замешательство перед входом и нелепые оглядывания. Он медленно подходит и присаживается на мягкое, поблескивающее в приглушенном свете ламп сидение напротив змея, мысленно молясь, чтобы он оказался не настолько внимательным или был слишком занят чем-то другим, нежели рассматриванием улицы за окном. Однако загадочная улыбка, блуждающая на губах Хоакина, говорит об обратном. Келлер чувствует, как в самый неподходящий момент щеки начинают гореть от смущения, пятнами перебрасывая краску на шею и уши. Он машинально проводит ладонью по мягкой ткани свитера, расправляя его, не переставая при этом смотреть на сканирующего его взглядом змея. - Ты более, чем вовремя, - продолжая улыбаться, протягивает Хоакин, так, будто ему безумно приятно смотреть на краснеющего Кева. Он расцепляет изящные пальцы и упирается ладонью в подбородок, слегка склонив голову набок. – Красивый свитер. - Знай я, что на улице зима, надел бы что-нибудь потеплее. Забыл взглянуть на календарь перед выходом, - ворчливо произносит Кев, не зная как лучше отреагировать на его слова. Все, что лезет в голову, кажется глупым и неуместным. Особенно учитывая тот факт, что вместо того, чтобы любоваться одеждой, Хоакин скользит взглядом по его лицу, зависая на губах и, кажется, даже на несколько секунд переставая моргать. Его полуприкрытые глаза с темными изогнутыми ресницами изучают каждый миллиметр лица Кева, будто стараются отыскать какую-то новую, не виданную ранее деталь, и это заставляет его кожу гореть еще сильнее. - Будешь что-нибудь? Кев как раз собирается вежливо отказаться, когда ощущает, что пальцы совершенно замерзли и скоро перестанут разгибаться, так что он заказывает себе большую кружку горячего шоколада с нежной зефирной пенкой, которую сразу же обхватывает руками, натянув рукава посильнее, чтобы не обжечься. Хоакин же берет себе какой-то мятный коктейль красивого прозрачно-зеленого цвета и медленно делает глоток на пробу. Вечер тянется размеренно и лениво, словно большой кот; успокаивающая атмосфера теплого воздуха, сладкого привкуса шоколада на языке, приглушенный звон бокалов за соседним столиком действует на Кева расслабляюще, так что скоро волнение и все сильнее сгущающаяся темнота за окном отходят на задний план. Он непринужденно рассказывает Хоакину какую-то ерунду, вроде недавно случившегося потопа в школе или нового видео своего любимого блогера, так что время проходит почти незаметно. Змей изредка вставляет что-то, не слишком заинтересованное, но со знанием дела, однако большую часть времени он просто внимательно наблюдает за говорящим Кевом, за тем, как он увлеченно жестикулирует, трет пальцы об уже наполовину пустой стаканчик с остывшим напитком, как двигаются его губы при разговоре или дергается непослушная бровь. Келлер безуспешно делает вид, что не замечает этого, однако невыносимое желание провести ладонью по волосам или облизнуть губы заставляет его неуверенно дергаться на месте, изо всех сил пытаясь сдержаться и не выдать себя. - Может, ты перестанешь так смотреть? – наконец не выдерживает он, делая очередной глоток тепловатого густого напитка. Хоакин вопросительно приподнимает бровь, будто не понимая, о чем он говорит. - Как смотреть? - Ты меня вообще слушаешь? А то мне кажется, что я сейчас просто впустую сотрясаю воздух, - с возмущением произносит Кев, потому что не знает, что ответить на вопрос. Как смотреть? Так, что у него пальцы немеют и кончик носа начинает чесаться. И глаза непонятно куда девать. Только как все это ему объяснить? Хоакин тяжело вздыхает. - У Ланы Дель Рэй новый альбом. Тебя достала школа, потому что мистер Шеппард в третий раз придирается к сочинениям. Две недели назад вы с Бетти ходили на фестиваль рок-музыки, и это твое лучшее воспоминание за последние четыре года. За четыре, потому что четыре года назад вы с Бетти познакомились. Джонни Депп расстался со своей девушкой, и ты в шоке от этого. Ах да, еще тебя бесят рубашки с рукавом на три четверти, и пару дней назад ты порвал свои новые ботинки, купленные за семьдесят долларов, - устало заканчивает он, с каким-то тщательно скрываемым торжеством в изгибе губ. Кев открывает рот и замирает, не зная, чем парировать. Черт, и почему он такой внимательный? Это просто нечестно. - Ладно, твоя взяла, - признает он, опуская голову, чтобы спрятать намечающуюся улыбку. – Может, сам что-нибудь расскажешь? Уверен, у членов бандитских группировок жизнь куда интереснее, чем у среднестатистических школьников. - Ничего особенного, - пожимает плечами Хоакин. – Зависаем в барах, перегоняем товар поставщику, иногда убираем лишних людей. - Л-лишних людей? – шокировано спрашивает Кев, широко распахивая глаза и хлопая ресницами. – В каком смысле лишних? - Да шучу я, боже, - тихо смеется Хоакин, наблюдая за облегчением, вырисовывающемся на выразительном лице парня. – Просто хотелось посмотреть на твою реакцию. Кев не уверен, насколько новый знакомый «шутит», однако предпочитает пропустить фразу мимо ушей. Он и так, похоже, последние несколько минут выглядит как полный идиот. Время приближается к одиннадцати, и Кев спохватывается, что и так уже опаздывает к установленному отцом сроку возвращения домой. Он неловко поднимается с места, проводя согревшимися ладонями вдоль бедер, и смотрит на Хоакина, пытаясь взглядом донести то, что так трудно сформулировать на словах. - Уже уходишь? – спрашивает змей без единой нотки сожаления в голосе, и это слегка задевает Кева; Хоакин как будто с готовностью ждал этой минуты. Они расплачиваются и одновременно выходят из кафе: Кев впереди, Хоакин следом за ним, будто гипнотизируя взглядом его затылок с гладко уложенными волосами. Келлер не видит этого, но чувствует на подсознательном уровне: видимо, за пару часов их свидания уже приспособился. Он останавливается недалеко от Pop’s в не слишком приметном месте под тенью раскидистого дерева; небо уже совершенно черное, покрытое густыми облаками, точно кофе молочной пенкой. Звезд не видно, да и луна еле-еле проглядывает сквозь воздушную преграду, так что единственный свет, делающий улицу видимой, исходит лишь от все еще горящих яркими огнями вывесок кафе, да от небольшого старого фонаря, расположенного в отдалении. Кевин мнется на месте, не зная, как попрощаться, стоит ли поцеловать его и как вообще это сделать, но Хоакин не дает ему времени додумать: он подходит и решительным движением толкает парня к стволу дерева, тут же фиксируя его руками по бокам, и слегка приподнимается, чтобы прикоснуться к губам. Кев вздрагивает, несмотря на то, что ожидал чего-то подобного от порывистого змея, и машинально хватает его за жесткие края куртки, чтобы не потерять опору, потому что ощущает, как от требовательных, чуть обветренных губ слабеют и подкашиваются ноги. Хоакин толкается языком в его рот, и Келлер с готовностью приоткрывает губы, чтобы почувствовать его сорванное дыхание и чуть заметный привкус мяты от коктейля. Он и сам не замечает, как начинает отвечать – еще яростнее и голоднее, чем сам змей, кусаясь и облизываясь, будто пытается насытиться им. Все ощущается не так как обычно – не то чтобы у него было так много поцелуев в жизни, но ни от одного из них так не сносило крышу, как от этого. Краем замутненного сознания Кев думает, что, видимо, дело здесь в родственности душ, но додумать не успевает, потому что Хоакин заканчивает так же резко, как и начал. Он отрывается от его губ, тяжело дыша и не сводя с него чуть расфокусированного взгляда потемневших глаз; голубоватые тени, падающие на лицо Хоакина, делают его невероятно контрастным и пугающим. Кеву кажется, будто перед ним совершенно незнакомый человек, и дело здесь даже не в плохой видимости: он будто смотрит на него по-новому, видит какие-то черты, не доступные для рассмотрения при свете ламп. Руки у Хоакина такие же, как и он сам – прохладные и изворотливые; Кев может чувствовать, как они слегка подрагивают, когда он обхватывает их своими собственными, чтобы не дать змею отстраниться. Келлеру мало, чертовски мало, и его не по-детски ведет от этой близости. Он тянется снова, надеясь получить продолжение, но Хоакин отшатывается, чуть заметно покачивая головой и явно пытаясь совладать со ставшим непослушным языком. - Весь вечер этого ждал. Мог ты предложить сразу? – хрипло выговаривает он, широким движением руки проводя по волосам и разворачивается, чтобы уйти. Кев цепляется за его плечо, словно за спасательный круг, упрямо разворачивает и, притянув к себе, напоследок ощутимо кусает за нижнюю губу, словно пытается доказать что-то, неизвестное пока даже ему самому. Змей охает от неожиданности, осторожно отводит руки парня от себя, обхватив его запястья, и все-таки уходит, непонятно для чего продолжая покачивать головой. А Кев так и остается стоять у дерева, судорожно осознавая сказанные им слова и пытаясь сформулировать свои собственные. - Хоакин! - Увидимся завтра, - на секунду разворачиваясь, произносит змей, заталкивая подрагивающие руки глубже в карманы. – Встречу тебя после школы, - и определенно не принимая никаких возражений, удаляется в темноту, больше не сказав ни слова. Келлер лишь смотрит на его чуть сутулую спину, обтянутую грубой кожей и пытается отдышаться. Когда темная фигура окончательно исчезает из вида, он растерянно выдыхает, аккуратно обводя языком чуть воспалившуюся от укуса нижнюю губу, и, не пытаясь стереть с лица глупую детскую улыбку, понимает, что совершенно пропал.