***
Разумеется, ЭфПи приходит в бешенство. Он бьет кулаком ни в чем не повинный стол, так, что Хоакин поневоле вздрагивает даже несмотря на давно выработавшуюся привычку не обращать внимания на такие вещи, и громко матерится. Де Сантос молча выслушивает его тираду по поводу полученных новостей, уговаривая себя не реагировать и просто потерпеть, пока главарь успокоится. Он флегматично достает сигарету из помятой пачки и затягивается, с наслаждением вдыхая дым в бесполезной попытке наполнить им весь организм. Горьковатый ментоловый вкус немного отодвигает проблемы на задний план, и Хоакин почти перестает ощущать что-либо, кроме тянущей пустоты где-то за грудной клеткой. - Мы в дерьме, - сообщает ЭфПи, наконец немного успокоившись, и устало облокачивается на стол, опустив голову. Хоакин отстраненно наблюдает, пытаясь понять, о чем он думает и есть ли у него какой-то план на этот случай. - Не мы, а ты, - он безразлично пожимает плечами, выдыхая тусклый дым в воздух. – Про меня он ничего не говорил. - Откуда тебе знать, что Келлер не докопается и до тебя? Если уж повязну я, то начнут прошаривать всю банду. - Он сказал бы, если бы шериф имел что-то и на меня. Уж о таком он бы промолчать точно не сумел, - замечает Хоакин. - Ладно, в любом случае надо что-то делать, - ЭфПи задумчиво трет лоб, что-то прикидывая в уме. – Было бы неплохо добраться до файлов, связанных с делом. Он хранит их дома, пацан не говорил? - Да, дома, - сигарета быстро дотлевает, и Хоакин небрежно отбрасывает ее в сторону. – Хотя не думаю, что это может нам помочь. - Да ладно, ты что, просто так возишься с этим пацаном? Придумай что-нибудь, загляни в гости, только сперва убедись на все сто процентов, что шерифа в это время не будет. - И что? – скептично приподнимает бровь Де Сантос. – Как я доберусь до документов, если он будет рядом? Думаешь, он так легко отцепится? Не так-то все просто. - Я что тебе, нянька, должен объяснять каждый шаг, куда пойти, что сделать, что сказать? Черт, ну придумай что-нибудь, в конце концов, это твое задание, – ЭфПи снова начинает выходить из себя. – Хватит вести себя как мальчишка, можешь уже действовать решительнее? Я думал, от тебя в этом деле будет больше прока. Хоакин делает глубокий вдох, чтобы не завестись, и прокручивает в голове варианты. Забраться в дом, пока никого не будет? Слишком сложно, да и навряд ли получится уйти незамеченным, там наверняка везде сигнализация и прочая херня для предосторожностей. Каким-то образом заставить Кева выйти, оставив его одного в доме? Можно попробовать как-то выманить, но вероятнее всего одного он его не оставит, либо выпроводит, либо потащит с собой. Сложная ситуация. - Переспи с ним, - предлагает ЭфПи, качая головой, будто прикидывая развитие будущего плана. – Когда Келлер будет на ночной смене. Пока парень будет отсыпаться, быстренько найдешь все, что нужно, не думаю, что он станет контролировать тебя в таких вещах. Хоакин поднимает взгляд с молчаливым вопросом. - Ты серьезно? – возмущается он, нервно закусывая губу. – Черт, я понимаю, конечно, помотаться с ним пару вечеров, чтобы выбить какую-то информацию, но трахаться? Я тебе не шлюха, чтобы лезть в койку по первому твоему велению! - Есть еще варианты? – жестко обрывает мужчина, бросая на него сердитый взгляд из-под нахмуренных бровей. – Если ты бросишь вести себя, как истеричка, на чью честь решили посягнуть, и соизволишь подумать мозгами, то поймешь, что это наиболее подходящий выход из ситуации. Де Сантос запускает пальцы в волосы и размеренно вдыхает через нос. Ему не хочется признавать, но в словах ЭфПи действительно есть правда, это наиболее доступный способ, возможность, которую нельзя упускать. В другом случае может не прокатить. - А если он не захочет? Он же весь из себя пай-мальчик, думаешь, он станет трахаться на четвертом свидании, да еще и в собственном доме? Звучит не слишком реалистично. - Ну так заставь захотеть. Ради бога, не мне тебя учить, Хоакин, - закатывает глаза мужчина. – Думаю, это меньшее из наших сегодняшних зол. Хоакин закусывает щеку изнутри до чуть ощутимой боли, но молчит. - Ладно, - сдаться приходится так или иначе, и он надеется только, что справится с поставленной задачей. Возможно, если воспринимать это как одно из поручений ЭфПи, на душе не будет так погано от необъяснимого чувства собственного предательства, которое все чаще начинает появляться рядом с этим парнем. Все же он не окончательный подонок, Хоакин поспешил с начальными выводами. Какие-то чувства у него всё-таки есть.***
В трейлере пусто и слишком душно от заполонившего маленькое помещение сигаретного дыма, так что Хоакину приходится распахнуть окно, потому что дышать с каждой минутой становится все труднее. Он меряет шагами расстояние от двери до дивана, снова и снова прокручивая в голове предстоящий план действий. Что-то внутри неприятно скребёт, напоминая о том, что вероятнее всего план не сработает и что-то точно пойдет не так - ЭфПи не настолько умён и на этот раз он точно просчитается. Но почему-то от этой мысли становится даже немного легче. Хоакину стоит больших усилий признаться в этом самому себе - но Кев не заслуживает подобного, он не заслуживает того, как он с ним собирается поступить, потому что слишком глупый, слишком наивный и слишком чистый. Хреново только от одной мысли, как он будет смотреть ему в глаза после, если парень о чем-то догадается, если застукает его за кражей документов или, не дай бог, не вовремя в дом заявится шериф. От того, как непонимающе подлетят его брови, чтобы потом тут же разочарованно нахмуриться, а обычно яркие и восторженные как у щенка глаза печально потускнеют, чтобы потом потухнуть насовсем. То есть, вероятно они и будут ещё светить кому-то, но уже точно не ему. Определенно, не Хоакину. Конечно, ему не стоит волноваться о таких вещах. У него есть проблемы серьезнее, гораздо серьезнее обиженного школьника, который будет чувствовать себя использованным, у него эти проблемы высечены где-то за ребрами и с каждой секундой давят все сильнее, мешая сделать полноценный вдох. Гребаное убийство, в котором в случае, если шериф выйдет на верный след, обвинят именно его - Хоакин почти уверен, что Джонсу удастся отвертеться, у него немало связей повсюду, в отличие от молодого парня, почти подростка, который точно загремит в тюрьму по крайней мере за содействие. А теперь он должен ещё и на собственных плечах вытаскивать все дело, разузнавать информацию, раскручивать парня на болтовню, тогда как ЭфПи по сути бездействует, лишь то и дело напиваясь в баре и дёргая за ниточки своих послушных куколок-змеев. Это несправедливо, и порой Де Сантосу хочется просто плюнуть на все и рассказать о происходящем Кевину - чтобы полюбоваться зарождающимися вулканическими лавами ужаса в лиственных глазах, когда тот поймет, что парень, с которым он зажимался в темных переулках города и летал по улицам на байке, не более, чем самый обычный преступник. Трусливый и грязный, побоявшийся сказать слово против своему главарю и помогающий оттирать полы от крови невинного подростка под светом тусклой качающейся лампы. Но нет, Келлер не узнает этого. Хоакин для него - все ещё романтика крутых парней в рваных джинсах, скрывающихся от обычных людей за фирменными куртками и хромированными байками, и ему ни капли не хочется того переубеждать. Потому что в какой-то мере такое легкомысленное восхищение приятно. Просто потому что в какой-то мере Хоакин тщеславен и его внешнее превосходство над среднестатистическим студентом старшей школы не более, чем показушный жест в условиях ограниченной свободы. И Хоакин решается. Додумывает план до конца, смской спрашивает у Кева, когда отца не будет дома с явным намеком, и получает незамедлительный ответ с точным временем и милой улыбочкой-смайликом, от которого к горлу подступает вязкая тошнота. Теперь дело осталось за малым. Получить немного пресного удовольствия и справиться с выданным самому себе заданием на отлично. Не так уж и сложно, если подумать. Хоакин засыпает уже под утро, мучительно откладывая этот миг отхода ко сну, не раздеваясь заваливается на нестиранную уже несколько недель постель в пепельной пыли, и отключается почти сразу, едва голова касается подушки. Змеи приходят снова, они снова шипят и обвивают руки, пачкая их в чем-то черном, желтеют металлическими цепочками под ногами, блестя изогнутыми звеньями, но не нападают, пока он снова не упадет в чернильную пропасть. Но на этот раз страх уже не стучит в ушах так отчаянно, потому что Хоакин чувствует, знает - ему помогут. Потому что рядом есть чья-то рука, незримый незнакомец, который удержит за самые кончики пальцев и вытащит, пускай с болью и вывихнутыми суставами, но он спасет его, уложит на теплую горизонтальную поверхность и проведет ласковой ладонью по спутанным волосам прежде, чем уйти.