***
Королева стояла в подземелье и смотрела на раскрытые решётки камер. Нос Алекс скривился от тошнотного запаха мочи и пота, которым всё здесь пропиталось. – Говоришь, просто взяли, и вышли? – Голубые глаза встретились с черными. – Да, так и есть, – сержант тюремной стражи моргнул и добавил, – Ваше Высочество. Королева взяла фонарь у прислуги и приблизила его почти вплотную к лицу сержанта. Тот моргнул ещё раз, сдерживаясь, чтоб не сощурится. Черные глаза без белков на свету оказались темно серыми и мутными, будто кто-то взболтал грязь в луже. – Я хочу поговорить со стражей, что была тогда на карауле. – Ваше Высочество, – пролепетал сержант. – Боюсь, это невозможно. – У них с проблемы памятью или речь отняло? – Алекс, – отозвалась сбоку Момои, – они мертвы. Зелье их убило. Алхимик, что их готовил – исчез. – Вы издеваетесь надо мной? Мы на пороге войны, но при этом случается первый в истории побег из замка, умирает половина тюремной стражи, испаряются важнейшие документы, а их владельца находят в кладовой с кинжалом между лопатками! – Возможно, всё это сделал тот алхимик. Я разузнала немного про него, его зовут Имаёши. Один из лучших учеников в академии и самый юный алхимик в армии.***
Лагерь королевской армии разбили недалеко от маленькой деревушки прямо в поле. Капитан сладко потянулся в лучах теплого утреннего солнца. – Нам здесь сидеть ещё несколько дней. Да я подохну со скуки! Капитан пристально всматривался в горизонт. – Макото, чего ты молчишь? Скажи, что у тебя есть идеи, как убить время. – Есть, – лицо Макото приобрело хитрое выражение. – Давай пройдёмся до деревни, говорят до этой части страны зараза ещё не дошла. – Ты уверен? – светловолосый паренёк в черной запыленной форме с недоверием посмотрел на капитана. Выдернув из земли алебарду, Макото широким шагом пошёл через поле, опираясь на оружие для равновесия. Давняя рана на ноге, полученная в небольшой стычке при бунте в одной из деревень, отказывалась заживать. Она продолжала гноиться и дурно пахнуть, доставляя при этом сильную боль Макото. Конечно же, капитан отряда делал вид, что никакой раны не существует, хотя их полевой врач не раз уговаривал Макото уехать в город и лечится там, пока не поздно. – Как-то пусто здесь, – отозвался солдат, когда они вдвоём переступили границу деревушки. – Нам нужно договориться со старшим. – Для чего? – брови дёрнулись вверх на удивлённом лице. – Вообще, мы на их земле лагерь разбили, тупица. Макото хотел было пойти дальше, но удивление на лице солдата начало превращаться в ужас, брови поползли ещё выше, а глаза расширились на пол лица. Капитан обернулся. В дверном проёме крайнего дома стояла девушка. Она была одета в длинное платье тёмного цвета, волосы рассыпались спутанными локонами на плечах, лицо красивое, но излишне худое, и мутные глаза, не моргая смотрели на пришедших. – Чего уставилась? – прошипел Макото. – П-п-посмотри на её ш-ш-ш-шею, – промямлил сзади солдат. На коже, частично скрытой платьем и волосами, виднелись тёмные пятна. Макото молча развернулся и пошёл дальше по улице. – Ты же говорил, что здесь болезни нет! Капитан достал из кармана смоченный настойкой платок, закрыл им нос и натянул на лицо шарф. – Я не хочу умереть из-за этой заразы! – солдат всё не мог угомониться, продолжая кричать и плакать одновременно. Но Макото интересовало другое. Возле конюшни на центральной площади стоял вороной конь, а возле него человек в запылённом плаще. Конь тяжело дышал, с губ клочками падала белая пена, а кожа блестела на солнце. Метнув взгляд в сторону вопящего солдата, всадник в плаще шагнул к стойлам, вывел за поводья гнедую лошадь, одним движением оказался в седле и, в последний раз бросив короткий взгляд на Макото, тихо свистнул и умчался по улице. – Капитан, мы теперь заразны! Что нам теперь делать? Макото! С тонким гудением лезвие алебарды рассекло воздух и обрушилось на плечо солдата в том месте, где начиналась шея. Послышался неприятный чавкающих хруст и вскрик солдата. На его мокром от слёз лице застыла маска боли и недоумения. После чего он рухнул на землю, как мешок с навозом. Макото неспешно подошёл к вороному коню, который всё ещё тяжело хрипел. На лоснящемся от пота бедре виднелось клеймо – три расходящиеся лучами линии с точками на концах. – Кто же ты такой? – прозвучал вопрос вслед всаднику за спиной которого, столбом поднималась дорожная пыль.