* * *
После торжественной линейки весь лагерь отправляется на лесную поляну, где, по традиции, уже много лет зажигается большой прощальный костёр. Там уже навалена огромная куча хвороста, подготовлены дрова, которых должно хватить на несколько часов. Вокруг раскиданы брёвна, чтобы можно было удобно расположиться, в последний раз поговорить с друзьями о самом важном, петь песни под гитару, смеяться, просто побыть рядом с людьми, которых, может быть, видишь последний раз в жизни. Данька участвует в розжиге костра вместе с другими старшими ребятами. Что-то у них там вначале не получается, они подшучивают друг над другом, дают советы, раздувают по очереди едва появившийся несмелый огонёк. Наконец, пламя становится ярче, все вокруг хлопают, свистят — веселье начинается. Андрей, Даша и Кристина расположились невдалеке на паре небольших брёвен. Увидев, что Данька закончил, они призывно машут ему руками. Данька идёт к ним, на ходу пытаясь оттереть от золы испачканные руки. Подходит, садится на бревно рядом с Андреем. Тот поворачивается к Даше: — У тебя где-то были влажные салфетки. Дай пару штук. Даша, не глядя, увлечённая разговором с подругой, протягивает ему пачку. Андрей вытягивает одну, берёт руку Даньки и начинает вытирать его пальцы. Медленно, не торопясь, тщательно проводит салфеткой по грязной руке, потом вдруг, неожиданно для самого себя, наклоняется и целует прямо в центр ладони. Останавливается губами на тёплой коже и, не отрываясь от неё, поднимает взгляд на Даньку. Тот, замерев, заворожённо смотрит в его глаза, задержав дыхание, судорожно облизывает губы. Глаза Андрея темнеют, зрачки увеличиваются, он прикрывает веки, мотает головой, словно стряхивая наваждение, и отрывается от Данькиной ладони. Разрывает зрительный контакт и натыкается на удивлённые глаза Кристины. — Лучше не вникай в это, — говорит он, встает, подходит к Даше, поднимает её с бревна и тянет за собой в темноту леса. — Что это сейчас было? — спрашивает Кристина. Данька пожимает плечами: — Проявление братских чувств? — Братских? Это сейчас так называется? — Это всё очень трудно объяснить, Кристина. Но на самом деле в этом нет ничего, за что могло бы быть стыдно. Это просто эмоции, слишком развитая эмпатия. Мы с ним как братья… больше, чем братья. Как что-то одно, понимаешь? — Не понимаю. Это как-то ненормально. — Да, наверное, так и кажется со стороны… да и неважно… Пойдём пройдёмся? Они медленно идут между тёмных деревьев, удаляясь от шума возле костра. Кристина ёжится от ночной прохлады под спортивной курткой Даниила, крепче прижимается к нему. В лесу очень тихо, как будто всё вокруг уснуло, слышны только их шаги и хруст сухих веток под ногами. Внезапно они слышат какую-то возню, подходят ближе к полуповаленной берёзе и почти натыкаются на слившуюся в одно парочку. Даниил отступает, тянет за собой Кристину и, присмотревшись, узнает знакомые силуэты. Андрей, облокотив Дашу на ствол дерева и упираясь в него одной рукой, резко вколачивается в её тело. Время замирает как в замедленной съёмке, и Даниилу кажется, что он видит побелевшие пальцы друга, слышит сбившееся дыхание: приглушённые стоны Андрея и всхлипы Даши, двигающейся с ним в одном ритме. Скрытый темнотой ночи, Данька не может пошевелиться, застыв от остроты ощущений. Кристина вдруг дёргает его за руку и тянет назад. Данька приходит в себя и покорно идёт следом. Отойдя на приличное расстояние, Кристина поворачивается к нему: — Неплохо они развлекаются. Даниил не отвечает, думая о чём-то своём. Кристина, приподнимаясь на носочках, тянется к его губам, одной рукой обнимая за шею, другой забираясь под футболку и гладя напряжённые мышцы живота. Данька вздрагивает, прижимает Кристину к стволу сосны, расстегивая верхние пуговицы её рубашки. Девушка откидывает назад голову, подставляя под поцелуи беззащитную шею. Парень отодвигает в сторону край бюстгальтера и накрывает ладонью грудь Кристины, сжимая пальцами маленький сосок. Девушка негромко всхлипывает, тянется руками к ремню джинсов Даньки, пытаясь их расстегнуть. Это отрезвляет парня, он накрывает её руку своей и отстраняется: — Что ты делаешь? — Если ты хочешь, мы могли бы… — несмело начинает Кристина. Данька не дает ей договорить: — Нет, мы не могли бы. — Но почему? Ты не хочешь? — Кристина, я очень хочу. — Тогда почему? — Потому что это неправильно. Мы завтра, уже почти сегодня, уезжаем. Я не хочу делать тебе больно. — Я люблю тебя, — потерянно говорит Кристина. — Именно поэтому не стоит этого делать. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя использованной. Ты не такая, как Даша, с тобой так нельзя. Девушка молчит, опустив голову, слёзы наворачиваются на глаза. Данька застёгивает её рубашку, поправляет воротник и нежно целует её в лоб. — Кристина, мне кажется, что всё ещё у нас впереди. Это не конец истории. Ты веришь мне? — Как тебе можно не верить? — слабо улыбается Кристина. Данька провожает девушку до её комнаты и идёт по коридору в сторону своей. Открыв дверь, он обнаруживает Андрея, разлёгшегося на его кровати. Андрей недовольно смотрит на друга. — И где ты шарахаешься, я тебя уже минут двадцать тут жду. — Видимо, я шарахался по тем же кустам, где шарахался ты. — По тем же? — уточняет Андрей. — По тем же! — Хм, и чем вы с Кристиной занимались в тех кустах? — Не тем, чем занимались вы с Дашей. Кристина не такая девушка. — Ясно. И ты у нас сама добродетель, — Андрей пристально смотрит в глаза друга и хлопает рукой по кровати, — ложись, поболтаем. — А почему ты не можешь со мной поболтать, лёжа на своем месте? — интересуется Данька. — Мне тут удобнее. — Почему-то я знал, что ты так ответишь. Данька присаживается на край кровати, медлит секунду и опускает голову на подушку рядом с плечом Андрея. Тот проталкивает руку под шею парня, сдвигает его голову себе на грудь, поднимает руку выше и пропускает между пальцами светлые волосы Даньки. Данька вздыхает, закидывает одну ногу на бедро Андрея и обнимает его за пояс. — У тебя так громко сердце стучит, — произносит он. — Я не хочу снова тебя терять. — Кто же тебе позволит меня потерять. Это невозможно. Они лежат в полной темноте, одна рука Андрея перебирает волосы Даньки, другая находит пальцы парня и переплетается с ними в уже привычном движении. В коридоре слышится шум, дверь распахивается, и в комнату вваливаются их соседи. — Нет, и они ещё утверждают, что они не педики, — говорит один из парней. — Пошли… Все… Нахрен! — спокойно говорит Андрей и закрывает глаза. Данька прячет улыбку у него на груди, ничего доказывать и объяснять ему сейчас совсем не хочется.* * *
Наутро, когда автобусы останавливаются на центральной площади города, и родители встречают своих загоревших, вытянувшихся за лето детей, Кристина едва успевает поцеловать Даньку в щёку, чувствуя себя при этом абсолютно лишней. Данька, не отрываясь, смотрит на Андрея, который сжимает его руку, обнимает за шею, прижавшись губами к его уху. — Мне надо тебе сказать… мне надо… — шепчет он. — Не надо, — отвечает Данька, — я знаю. — Даниил, долго мне ещё тебя ждать? — звучит вдруг мужской голос. Данька оборачивается и видит своего отца, который уже ждёт его возле машины. — У нас самолёт через два часа. Заканчивай прощаться. Данька отодвигается от Андрея, делает пару шагов назад, руки друзей отрываются друг от друга, в последний раз скользнув по поверхности кожи, и, не разрывая зрительный контакт, Данька садится в машину. Впереди новая разлука, пережить которую будет ещё труднее — невидимые нити, связавшие их, стали прочнее, и отдаление друг от друга делает эту связь ещё более болезненной.