* * *
Андрей паркует машину на стоянке около дома, сидит пару минут неподвижно за рулём, глядя в глаза Дэна, отражающиеся в зеркале заднего вида. Лицо Литвинова выражает полную невозмутимость, волнение выдают лишь руки с побелевшими переплетёнными друг с другом пальцами. Андрей кусает губы и, не поворачиваясь назад, всё так же не отрывая глаз от зеркала, говорит: — Пойдём? — Пойдём, — тихо отвечает Данька. Парни выходят из машины и очень медленно, стараясь оттянуть неизбежное, идут к подъезду. Так же медленно поднимаются на свой этаж. Андрей роется в карманах в поисках ключа, Данька стоит и разглядывает свои ноги в кроссовках так, будто это самое интересное, что он видел в жизни. Наконец, справившись с замком, они заходят в квартиру, Андрей захлопывает входную дверь, останавливается напротив друга, смотрит ему в глаза: в голове один за другим перегорают предохранители, выходят из строя программы, отвечающие за адекватное восприятие реальности. Система барахлит и полностью отключается, и Андрей с силой впечатывает Дэна в стену, впивается ему в рот таким голодным поцелуем, словно перед этим были годы разлуки. Чувствует на губах металлический привкус и понимает, что снова открылась трещинка на губе Дэна. «Чёртова губа так никогда не заживет», — мелькает секундная мысль и пропадает от резкого прилива адреналина. Тело живёт самостоятельной жизнью, руки дёргают вниз молнию толстовки Дэна, краем сознания Андрей чувствует, что Данька тянет вверх ворот его футболки, поднимает руки, освобождаясь от лишней преграды. Казанцев, не отрываясь от губ друга, толкает его по коридору к двери спальни, по ходу пытаясь освободить его и себя от лишней одежды. Дэн чувствует, что не успевает дышать, пытается сделать глубокий вдох, сбивается под напором рта Андрея, задыхается под его руками, сминающими его кожу, оставляющими после себя красные пятна. Андрей ногой открывает дверь спальни и роняет Даньку на так и не застеленную перед отъездом постель. Останавливается, тяжело дыша, и смотрит на лежащего перед ним парня, в голове, как отрывки звукозаписи, со скоростью света проносятся обрывки мыслей... «Данька... мой лучший друг... мои тайные желания... первые эротические фантазии... моя детская психологическая травма...» — Ты моя детская психологическая травма, — повторяет Андрей как во сне. Дэн удивлённо поднимает на него глаза, пытаясь восстановить дыхание. Приподнимается на локтях: — Какая травма? — Психологическая. Ты врос в мой мозг, тебя уже оттуда не вырвать, — смеётся Андрей. — Ах я, подлец, — смеётся в ответ Данька и пьяными от желания глазами смотрит на Казанцева, — будем трахаться или займёмся самоанализом? Андрей прищуривается: — С теми, в чьей душе хочется утонуть, не трахаются. Это по-другому называется. Данька улыбается, облизывает губы и чуть не мурлычет: — Называй это так, как тебе нравится, но если ты сейчас ко мне не присоединишься, то я займусь этим в одиночку. Андрей наклоняется к парню, заводит пальцы под резинку трусов и, присев, тянет их вниз к ногам. Литвинов выгибается, и у Андрея снова сгорают предохранители, Он судорожно сглатывает и медленно ведёт ладонями вверх по ногам Дэна, через колени к бёдрам. Замирает, встает на ноги и опускается сверху на горячее тело друга, приподнимая того за голову и прижимает к своим губам. Данька вздыхает, заводит свои руки Андрею за спину и опускает на его ягодицы, надавливает, вжимая того в своё тело, запрокидывает голову, открывая беззащитную шею. Андрей широкими мазками проводит по ней языком, спускается ниже, облизывает твёрдые соски, чувствует, как под его руками сбивается с ритма сердце его друга, оставляет мокрую дорожку от груди до живота. Данька дрожит под его руками, сминает в кулак тонкую ткань простыней, пытается поднять голову — рассмотреть, отследить действия Андрея, но тут же обессиленно роняет её обратно. Казанцев отрывается от тела Даньки, садится на пол перед кроватью, обнимает ноги Дэна, облизывает губы и зовёт: — Эй... — Что? — Посмотри на меня? Данька нехотя приподнимается, опускает взгляд, сползает вниз, упираясь руками в грудь Андрея. Тот испытующе смотрит ему в глаза: — Скажи мне, как ты хочешь? — Я хочу так, как хочешь ты. — Ты позволишь мне? — Тебе я позволю всё, что угодно. Андрей улыбается, поднимает Литвинова с пола и снова опускает его на смятые простыни кровати. Кладёт руки ему на живот, ведёт к бёдрам, опускает взгляд туда, куда раньше смотреть было неловко, наклоняется к самому паху и проводит языком вдоль голубых венок на члене Даньки. Тот от неожиданности захлёбывается в стоне, протестующе тянет руки, чтобы отодвинуть Андрея. Но на полпути руки в изнеможении падают, в ответ на обволакивающее тепло губ Казанцева, сомкнувшихся вокруг рельефа головки члена и двигающихся вниз к основанию. Дэн косит не желающие открываться глаза на голову Андрея, на сумасшедшую в своей нереальности картину. Тело разрывается от охвативших его конвульсий и ощущения свободы, которого он никогда ранее не испытывал. Андрей чувствует, как дрожит его Данька под настойчивыми губами и языком, это доставляет ему мучительное наслаждение, и невозможность более сдерживать своё желание, существующее уже на грани боли. «Сейчас будет очень стыдно и очень приятно», — шепчет он снизу, и подгибает колени Дэна, разводя их в стороны, спускается от основания члена через подтянутые яички к тугому колечку сжавшихся мышц. Влажно лижет языком длинными, широкими мазками, обводит кончиком по периметру, чуть задевая самый центр, дразня нервные окончания и едва погружаясь в тесный жар податливого тела. Данька тонет в новых ощущениях, хочется чего-то большего, совершенно неведомого, а поэтому страшного, но волнующего. Он толкается навстречу мучительному проникновению и разочарованно вздыхает, когда Андрей вдруг отодвигается и ищет что-то в прикроватной тумбе. «Сейчас снова будет стыдно», — предупреждает он, Дэн приоткрывает глаза и видит в его руке смутно знакомый туб... Да. Точно... как же не узнать, кто бы мог подумать, что они будут это использовать друг на друге... и да, действительно стыдно... и жутко порнографично... Андрей смотрит на порозовевшие щеки Литвинова, выдавливает гель на пальцы и вначале легко, чуть касаясь, массирует колечко мышц, очень медленно вдавливая один за другим пальцы внутрь желанного тела. Дэн рвано дышит, хватаясь за плечи Казанцева, оставляя на них длинные, постепенно набирающие цвет полосы. Андрей вжимается в губы друга, отвлекая его от болезненных ощущений: — Тс-с-с-с... детка... моя детка... мы никуда не торопимся... мы можем остановиться в любую минуту... только так, как ты захочешь... Даня... Дэн плавится от звука своего имени, тело внезапно прекращает сопротивление, расслабляется, пальцы Андрея полностью погружаются на всю длину в горячую пульсирующую тесноту. Дэн распахивает потемневшие глаза и глухим голосом произносит: — Хватит уже надо мной трястись, ты там в моей душе тонуть собирался. Тони уже... — Уверен? — Да блядь, мне тебя уговаривать, что ли? Андрей приподнимается, подтягивает Дэна под колени как можно ближе к себе, и, взяв свои эмоции под жёсткий контроль, очень медленно, по миллиметрам входит в покорное ему тело, чувствуя, как все его нервные окончания распадаются на мельчайшие атомы, в животе снова скручивается в тяжёлый жгут невыносимое удовольствие. Единственное желание сейчас — вжать педаль газа в пол, набрать скорость и гнать на всём ходу прямо в бетонную стену. Андрей задыхается в водовороте мучительного экстаза и продолжает медленно продвигаться внутрь, боясь доставить хоть малейшее неудобство лежащему под ним и закусывающему губы Даньке. Болезненная пытка начинает приносить своеобразное наслаждение, и на пути к его вершине, Андрей погружается полностью, замирает, испытующе смотрит в искажённое лицо Дэна, пытаясь увидеть недовольство... его нет... Дэн лишь продолжает кусать губы и всё так же рвано дышит... теперь можно. Андрей ждёт ещё немного и начинает двигаться, сначала всё ещё осторожно, боясь причинить боль, затем, не встречая сопротивления, ускоряясь и, наконец, сорвав к чертям все тормоза, потеряв голову в сумасшедшей гонке за главный приз, вбивается на всю длину, чувствуя приближение сносящего всё на своем пути урагана, грозящего унести его в неведомую волшебную страну эйфорического счастья. На самом пике наслаждения Андрей срывается на низкий стон, вдавливается как можно глубже, вцепившись в раздвинутые перед ним ноги Дэна, дрожа от наступившего, как в первый раз, оргазма, нехотя выныривает из омута душащих его конвульсий, и в изнеможении падает на мокрую от пота грудь Литвинова. Тело охватывает уносящая в сон истома, но Андрей стряхивает с себя приближающееся оцепенение, приподнимается и смотрит на искусанные губы Дэна, прищуривается, подталкивает руку под ягодицы парня, приподнимает их, склоняется над его телом и накрывает ртом его член. Скользит по нему губами, обводя языком по пути следования все венки, опускаясь до самого основания. Несколько ритмичных движений, и из губ Дэна вырывается долгий стон, он цепляется одной рукой за волосы Андрея, приближая его к себе и двигая навстречу бёдрами, другой рукой толкает его от себя и прерывисто шепчет: — Не надо... я сейчас... Андрей понимает, что именно сейчас должно произойти, но какое-то извращённое любопытство не даёт ему отодвинуться, он усиливает движения губ, чувствует напряжённую пульсацию и вкус своего Даньки на своём же языке. Вот теперь он немного отодвигается, мокро облизывает начинающий опадать член, садится перед своим другом на колени, смотрит ему прямо в глаза и, пошло облизнув вспухшие губы, говорит: — Славная вышла шалость… Данька фыркает, тянется к нему руками, роняет на себя, прячет лицо у него на груди и тихо говорит: — Ты выебал меня в душу, Казанцев. — Нет, Литвинов, твою душу я сейчас любил... Дэн улыбается и мечтательно шепчет: — Мой Андрей...Глава 16.Мой Андрей.
5 июня 2017 г. в 13:14
Обратная дорога проходит в гробовом молчании. Даша сидит, поджав губы, Кристина, стиснув руку Дэна, пытается заглянуть в его глаза, но тот, отвернувшись лицом к мелькающему за стеклом пейзажу, нервно постукивает пальцами по колену.
Наконец, Даша не выдерживает:
— Зачем вообще надо было выбираться, раз у вас неожиданно вдруг какие-то дела всплыли? Что это ещё за дела, интересно? Андрей, ты меня выведешь, что я начну свои подозрения озвучивать.
— Даша, в следователи, тебе надо идти в следователи. Ты теряешь свой талант, — язвительно бросает Андрей, не отрываясь от дороги.
— И, может, ты перестанешь так гнать? Ты нас угробить хочешь?
— Я тороплюсь, — нервно взглянув в зеркало заднего вида, ловя мелькнувший на секунду взгляд Дэна, говорит Андрей.
— М-м, понятно, что же тут непонятного. Было бы непонятно, так никто бы ничего и не понял. А так... понятно же, что всё понятно. Устала я от тебя, Казанцев, — раздражённо говорит Даша.
— Хочешь бросить меня?
— Могла бы — давно бросила бы, — отворачивается в сторону Даша, пряча предательски заблестевшие глаза.
Кристина долго молчит, потом, словно набравшись смелости, тихо спрашивает у Дэна:
— Мы вечером увидимся?
— Это вряд ли, — отвечает за друга Андрей. Дэн по-прежнему молчит, думая о чём-то своём.
— Я позвоню тогда тебе? — Кристина бросает удивлённый взгляд на Казанцева и вновь смотрит на Даниила.
— Мне кажется, он будет слишком занят, чтобы тебе ответить, — вновь говорит Андрей.
Даша поворачивается назад и смотрит на Дэна:
— Он теперь твой пресс-секретарь?
Даниил кривит губы, хмурится, и ещё более напряжённо начинает отстукивать одному ему понятный ритм пальцами на колене.
Они высаживают девчонок возле дома Даши, Кристина медлит возле открытой двери:
— Дань, ничего же не случилось?
Даниил первый раз за всё время слабо улыбается ей, притягивает её за шею к себе, целует в подставленные губы и спокойно говорит:
— Всё нормально, мы позже с тобой поговорим.
Успокоенная девушка захлопывает дверь и машет вслед удаляющейся машине. Даша возмущённо смотрит на неё:
— Нет, ну ты точно помешанная какая-то. Как ты можешь быть такой спокойной? Тебя совсем эта ситуация не напрягает?
— Ну, они же не виноваты, что забыли о каких-то делах, и нам пришлось вернуться, — пожимает плечами Кристина и успокаивающе говорит: — Не утрируй, Даша. Всё нормально же, а сбои у всех бывают.
— С тех пор, как произошло это счастливое воссоединение, сбоев стало почему-то в разы больше, — недовольно бурчит Даша, хочет ещё что-то добавить, но посмотрев на безмятежное лицо подруги, меняет своё решение. — Ладно, пойдём чай пить, я какой-то фильм там скачала про любовь, заодно и посмотрим. Нет своей любви, так на чужую полюбуемся.
— Ну вот, ты опять начала старую песню, — смеётся Кристина, — всё у нас нормально с любовью, умей ценить то, что имеешь.
— Ещё бы это иметь, тогда и ценить можно. А так, непонятно, есть у тебя это или нет, — загадочно говорит Даша и заходит в подъезд.