Молчать, Мэри говорит!

Как-то раз старика родом из Лиги Араши укачало на пассажирском пароходе. Один молодой матрос из экипажа вовремя нашёл ему ведро, чтобы тот не испачкал палубу. Старик сидит, блюёт в ведро, да так обильно, что уже чуть не за край льётся. Тогда матрос побежал искать второе ведро. Когда прибежал, увидел, что старичок сидит и таинственно улыбается, сидя в обнимку с ёмкостью, полной блевоты. - Почему вы улыбаетесь? – Спросил матрос. - А тута уже за край переливалось, - объяснял он, - народ заволновался, что щас пролью. Ну а я взял, да отхлебнул немного. - бородатый анекдот из Империи Йеша.

Вечером в Мансурию из пустыни пришёл огромный чернокожий дикарь. Колоссально высокий, широкоплечий и с могучими руками – он был действительно похож на гиганта. Длинные грязные волосы дикаря были скручены в дреды, по лицу его стекал пот, а одет он был только в потёртые штаны и брезентовый плащ без рукавов. Выходец из пустыни, пошатываясь и не замечая ничего вокруг, словно оглушённый, шёл босиком по вымощенным камнем улицам города. Дойдя до берега реки, он упал перед водной гладью на колени, склонился к ней лицом и начал жадно пить, поднимая брызги, фыркая и похрюкивая при этом. Напившись, дикарь откинулся назад и развалился на берегу, лёжа на спине. Его дреды были смочены снизу, а солоноватый пот, выступивший на лице, перемешался с речной водой. Войдя в город, дикарь мечтал о немногом: вдоволь напиться воды и хорошенько развлечься с женщиной. Река только что исполнила его первое желание. Минутка отдыха после долгого пути, и дикарь пошёл дальше. Войдя в первый попавшийся бордель, он пошарил по карманам и собрал несколько монет, которые выложил на стол, расположенный напротив входа. Гигант принял этот стол за прилавок, но говорить на универсале он не умел, и поэтому мог лишь догадываться о правильности своих действий и надеяться, что его будет понятно без слов. Судя по тому, что пожилая женщина в хорошей одежде, стоявшая за столом, убрала деньги, снисходительно улыбнулась ему и повела наверх, он сделал всё правильно. Женщина вела дикаря по длинному коридору с множеством дверей по обе его стороны. Открыв одну из дверей, содержательница борделя дружелюбным жестом пригласила мужчину войти. Немного пригнувшись, чтобы не познакомить дверной проём со своим лбом, гигант зашёл в комнату, и женщина заботливо закрыла за ним дверь. В комнате царил полумрак. На стенах дрожали тёплые отблески язычков пламени, которыми горели свечи. Пахло таявшим воском. Окна были занавешены тяжёлыми красными шторами, которые были немного сдвинуты в стороны, потому что жрица любви смотрела в окно, сложив руки на подоконнике. Девушка была одета в чулки и до безобразия яркое, миниатюрное и короткое, словно кукольное, платье без корсета, едва закрывавшее половину бедра. Услышав, что в комнату кто-то зашёл, она не стала сразу оборачиваться к двери, а только нагнулась ещё ниже, дразня посетителя и продолжая смотреть в окно. Из-под пышной нижней юбки выглянуло кружевное бельё. Дикарь хищно улыбнулся и уже собирался сделать шаг навстречу к ней, но девушка обернулась и на их лицах одновременно застыло искреннее удивление. - Энни?! – удивлённо сказал гигант на родном, почти забытом им языке. - Изя-я-я! – закричала она и, хохоча, бросилась к нему на шею. На самом деле Изю при рождении по глупости назвали Иезекиилем, но дикарей разочаровывали длинные сложные слова, и поэтому вскоре он стал просто Изей. Он приходился кузеном Энни, но их разлучили, когда Изя в юном возрасте был изгнан из племени по какой-то нелепой причине, которую даже никто не помнил. С тех пор прошло уже много лет, но казалось, будто все годы до этого момента пролетели махом. Энни была настолько ниже рослого Изи, что, уткнувшись лицом в его плечо и повиснув у него на шее, она не доставала ногами до пола. Накрахмаленные вещи Энни могли с лёгкостью запачкаться об Изю, с ног до головы покрытого дорожной пылью, но ей было всё равно. Гигант обнял её своими сильными руками. - Как ты здесь оказался? – спросила Энни. - Ты знала, что в другом племени я со временем стал шаманом? - До нас донеслись слухи только про то, что тебя взяли учеником шамана. Ты молодец. - Да, я схватываю всё на лету! – Изя, хрюкнув, усмехнулся. – Так вот, недавно во сне ко мне пришли боги. «Иди в столицу! Там ты найдёшь своё счастье». Вот как они мне сказали. Теперь я понял: ты – моё счастье, Энни! Изя обнял её ещё сильнее, чуть ли не до хруста костей, и Энни показалось, что почти весь воздух в её лёгких от таких объятий вылетел наружу. Всё же, она нашла силы тихонько посмеяться. - А ты что здесь делаешь? – спросил Изя. - Работаю вот потихоньку, как видишь, - ответила Энни, как только кузен немного ослабил хватку. - А как же племя? А Офелия где? Такой неожиданный вопрос, словно лезвие, прорезался через её сердце. Изя выпустил Энни, начавшую недовольно извиваться, словно червяк, в его хватке, и девушка, спрыгнув на пол, села на свою «рабочую» кровать и повесила голову. - Офелии больше нет с нами, - тихо сказала Энни, - вот я и смылась. Изя сел рядом с ней, Энни положила голову ему на колени и рассказала всё, что случилось перед её уходом из племени. Энни, Изя и Офелия – все трое провели детство и юность вместе. Офелия была на пару лет старше их обоих, и, как было положено в племени, присматривала за кузенами, когда они были ещё совсем младенцами. Со временем троица прославилась в племени как самые буйные и хулиганистые из всех детей. Энни рассказала ему всё: о её последнем дне в племени, о бегстве, о путешествии через пустыню, о корабле и новых друзьях. Изя всё это время ласково поглаживал её плечи своими узловатыми руками. Закончив свой рассказ, Энни обнаружила, что может вот-вот расплакаться, даже несмотря на то, что с тех событий прошло уже достаточно времени. Она не дрожала, и слёзы из её глаз тоже не текли, но дыхание уже начинало сбиваться. Так они несколько секунд сидели в полной тишине. - А я до сюда всю пустыню пешком прошёл, - вдруг сказал Изя. - Серьёзно? – спросила Энни, не поднимая головы с его колен. Сейчас ей нужно было говорить о чём угодно, лишь бы не разрыдаться. - Угу, - ответил Изя, - без остановки. Даже на ночлег не останавливался. Всё бежал себе и бежал. - И на кой хуй только? – вяло улыбнулась Энни сама себе. - Так велели боги! – пожал плечами шаман. - Что ж ты дальше то собирался делать? - Не знаю… Энни с неожиданной энергичностью вскочила на ноги. - Пойдём, корабль тебе покажу, распиздяй, - сказала она, - жить там теперь будешь. - А как же работа? – спросил Изя. - А мне похуй, отгул возьму, ради такого-то события: братюня припёрся, ёб его мать! Народ в трущобах Мансурии косился на странную парочку: огромного босоногого грязного дикаря и проститутку в непристойном платье, лицо которой пересекало несколько крупных шрамов. Помимо того, перед выходом из борделя Энни нацепила на голову до смешного маленькую шляпку, напоминающую сильно уменьшенный мужской цилиндр, что привлекало ещё больше внимания. Однако прохожие отводили взгляд, и никто не смел сказать ни слова, потому что не было понятно, на что же действительно способна девица со шрамами. О габаритах Изи говорить даже не стоило – одна его внешность сводила вероятность возникновения любых конфликтов к минимуму. В одном из переулков Энни увидела детей, которые, словно на качелях, раскачивались на перевёрнутом на крышу остове кузова старого автомобиля. Увидев её, они начали что-то кричать и показывать пальцами. - А ну пшли на хуй, пиздюшня! – крикнула им Энни на корявом универсале и погрозила кулаком. – Щас ёбла всем поломаю! Ребята в испуге спрыгнули с перевёрнутого ржавого кузова и разбежались кто куда. А над Мансурией уже садилось солнце. На фоне заката Рудольф и Сонечка играли в шахматы прямо на палубе. Они сидели прямо на палубе, сложив ноги, а столом для доски служил вынесенный из трюма стул. К удивлению Рудольфа, Сонечку не понадобилось обучать механике и правилам игры, тем не менее, она играла хуже него. Живя в полном одиночестве среди развалин «Левиафана», Рудольф успел мастерски освоить шахматные комбинации и все связанные с ними хитрости – времени на это было более чем достаточно. Чтобы не огорчать Сонечку, Рудольф поддавался. С каждой выигранной у него партией она тихонько хихикала и радостно хлопала в ладоши. - Вечер в хату, народ! – после очередной партии они услышали голос капитана. Сонечка с Рудольфом повернули головы к сходням. Рядом с Энни стоял огромный босоногий дикарь. Сонечка испуганно вжала голову в плечи, что-то пискнула и, казалось, хотела в тот же миг спрятаться под стул. - Знакомьтесь, ребята, - хихикнула Энни, - это мой кузен Изя. Гигант бросился к удивлённым Сонечке и Рудольфу, взял их в охапку и крепко обнял. - Братаны-ы-ы! – протянул Изя. Но «братаны» не ответили на объятия – слишком уж они были удивлены таким внезапным развитием событий. Изя это прекрасно понимал. Как оказалось потом, Изя был весьма чудаковатым, но неплохим парнем. С ним было довольно весело коротать время на борту, пока Энни уходила на заработки. К сожалению, Изя не умел играть ни в карты, ни в шахматы. Всякие попытки обучить его правилам этих игр кончались одним и тем же: - Блядь! Говно! В рот ебал! – отчаянно кричал Изя, подбрасывая в воздух карты, шахматные фигурки или шашки – зависело от ситуации. Изя злился не на сложные правила игр и не на товарищей, которые заставляют его заниматься какой-то ерундой, а на себя, за то, что такие простые и логичные вещи никак не укладываются в его голове. Сонечка и Рудольф ничем не могли ему помочь, кроме как придумать новое развлечение, регламент которого был бы предельно простым. Решение было найдено – бег в мешках. Достаточно было найти три старых холщовых мешка в трюме, залезть в них и наматывать круги по палубе, пытаясь обогнать своих товарищей. Такие бега способствовали улучшению общей физической формы личного состава «Офелии», что немаловажно. Изя в этом деле добился невероятных успехов, несмотря на свою огромную массу. Чтобы восстановить азартный интерес к бегам, было решено замедлять Изю сидящей у него на шее Сонечкой, которой в целом такой вид спорта не очень-то давался: она часто неуклюже падала, хоть не сдавалась и, раз за разом поднимаясь, старалась изо всех сил. Экипаж «Офелии» медленно становился большой семьёй. Исходя из этого, кто-то должен был позаботиться об этой семье, когда её глава – капитан – отсутствовала на корабле. Эту роль взял на себя Рудольф. Рудольф часто ходил по торговой площади в поисках различных припасов для команды и мелкой работёнки, которая могла добавить хоть сколько-то средств в «общий котёл» команды. Когда работы не находилось, Рудольф брал укулеле, стул и ведро и шёл музицировать куда-нибудь в людное место. Он играл в своё удовольствие от всей души, и ведро потихоньку, но наполнялось. Звук монет, отскакивающих от его жестяных стенок, был для Рудольфа приятной наградой. Однажды Рудольф неспешно прогуливался вдоль прилавков на базарной площади. Здесь пестрели различные безделушки, торговцы махали руками и бойко перекрикивались с покупателями, а народу было столько, что едва можно было разойтись. Рудольф шёл, отвлечённый от всей этой суеты: он был погружён в свои мысли. Сегодня на «Офелии», казалось, хватало всего, но всё же он взял небольшую сумму денег и отправился на базар. Рудольф считал, что если он и забыл что-то купить, то сразу вспомнит об этом, как только нужная вещь попадётся ему на глаза на одном из прилавков. Он шёл, глазея на прилавки и иногда, прищурившись, переводил взгляд на злое солнце, которое стояло высоко и, не щадя ничего живого, изо всех нагревало воздух. - Ковры! Керамические горшки! Ковры! – прорвался звонкий голос одного из торговцев сквозь пелену мыслей Рудольфа. – Будешь долго размышлять – я успею всё продать! Рудольф задумчиво подошёл к прилавку энергичного голосистого торговца. Им оказался смуглый парень с гусарскими завитыми усами, уложенными назад волосами, одетый в до невозможности яркую щегольскую кислотного цвета рубашку из дорогой ткани. - Смотрим товар! – не стал тянуть резину торговец, когда подошёл потенциальный клиент, и расстелил на прилавке первый попавшийся под руку ковровый свёрток. – Мастерство в чистом виде! Узоры как в ваших мечтах, а ворс даже мягче, чем кожа любимой женщины. Знаете, - провёл он рукой по ковру и заговорщически понизил голос, - у меня дома на полу такой же лежит! Рудольф тоже провёл ладонью по ковру. Действительно, мягкий. - Отлично бы лёг в медицинский отсек, - сказал Рудольф самому себе вслух. - Простите за нескромный вопрос, джентльмен, - усмехнулся торговец, - а зачем вам понадобилось стелить ковёр в медицинском отсеке? - У нас там курильня, - серьёзно ответил Рудольф. На самом деле, по указанию капитана «Офелии» команда выбросила с корабля весь, как выразилась Энни, «ненужный хлам» - все медицинские принадлежности, а освобождённая от них каюта стала «комнатой отдыха». Специально туда был куплен кальян, а также хранился запас сомнительного назначения трав, курева, алкоголя и прочих удовольствий, к которым прибегала команда. Теперь та каюта освещалась приглушённым тёплым светом и хорошо проветривалась благодаря довольно большим зазорам в корпусе видавшего виды корабля. - Ого, - восторженно высказался торговец, - отличное конструктивное решение! Разумеется, в курильне просто обязан находиться ковёр, а в идеале нужно повестить ещё парочку на стены. Берите, цены демократичные! - Спасибо, но пока что я возьму только один, на пробу, – решил Рудольф. Далее последовал торг. Было видно, что продавец установил цену, как говорится, от фонаря, с небольшой надбавкой – для того, чтобы было, что сторговать, если покупатель пожелает. После торгов Рудольф закинул свёрнутый ковёр себе на плечо и уже было собирался уходить, как торговец вновь заговорил с ним. - Извините, джентльмен, ещё кое-что, можно вас попросить? - Что такое? – спросил Рудольф, обернувшись. - Быть может, ваш экипаж желает немного заработать? – робко спросил торговец. Лишние деньги точно бы не помешали. - А что нужно? - Понимаете, - помялся торговец, - дела идут не очень. Так сложилось, что я – продавец, бухгалтер, грузчик и охранник в одном лице, а вы – мой первый покупатель за день. Возможно, вы бы смогли мне помочь с перевозкой моего товара. Здесь, на юге, не очень-то охотно берут всё это добро. Я бы мог платить вам каждую четвёртую монету со своей прибыли. Рудольф хмыкнул. Он давно не интересовался планами Энни, следовательно, не знал, куда полетит «Офелия», и полетит ли вообще. Тем не менее, предложение было довольно заманчивым. - Я не капитан, - ответил Рудольф, - но я передам ей это предложение. С вами свяжутся. Рудольф зашагал прочь, а торговец кричал ему в спину, сложив руки рупором: - Отлично! Я буду здесь! Если что – ищите Себастьяна Боннеси! Вечером Энни вновь вернулась на «Офелию» со смены. Убедившись, что на борту всё в порядке, и одобрив купленный сегодня ковёр, она позвала Рудольфа на главную палубу покурить и поговорить на универсале. Как ни странно, ей понравилось говорить на малознакомом языке. Энни забавляло, как она произносит звуки и слова, которых раньше даже знать не могла. Энни, словно на коне, сидела на фальшборте, обвив его ногами. Рядом с ней сидел Рудольф и, свесив ноги вниз, внимательно слушал Энни, иногда задумчиво поглядывая куда-то вниз. Они расслабленно курили самокрутки, наслаждаясь потихоньку накатывающей вечерней прохладой. Где-то в середине главной палубы, прижавшись лицом прямо к корабельным доскам, лежал Изя, явно перебравший с травкой и алкоголем. На его большом пальце ноги восседал Кайзер, изредка поклёвывая дикаря в ступню. Подняться самостоятельно Изя не мог, да и не пытался, а на все попытки оттащить его в трюм он отвечал недовольным мычанием. Видимо, Изе нравилось здесь, или, возможно, даже в таком состоянии он хотел духовно остаться рядом со своей кузиной и новыми друзьями. Сонечка тем временем пыталась мыть палубу, временами недовольно поглядывая на развалившегося Изю и тихонько ворча что-то себе под нос. А Энни громко рассказывала Рудольфу всякие истории, большинство из которых содержали непристойные подробности, и если Сонечка могла смириться с невымытым участком палубы в форме лежащего Изи, то с удивительными историями о похождениях своего капитана – нет. В какой-то момент Сонечка не выдержала, бросила тряпку на палубу, запнула её куда подальше и недовольно ушла куда-то в трюм. Рудольф не был таким стеснительным. Он курил и внимательно слушал тарабарщину Энни на кривом универсале. Капитан рассказывала разные истории – над некоторыми хотелось плакать, а над некоторыми – откровенно и громко ржать. - Вот сегодня тот юнец, у него еще такие пидорские усики, который приходил вчера, сегодня пришел и подарил мне... цветы. Чё? Нахуа? – удивлялась Энни. - Всякое бывает, - пожал плечами Рудольф. - А ещё сегодня ко мне приходил такой шкаф, ага, страшный пиздец, он меня за жопу укусил, - пожаловалась Энни. Рудольф не выдержал и так громко захохотал, что, казалось, его слышал весь порт. Энни не обижалась – она не могла злиться на Рудольфа в принципе, и, к тому же, сама находила этот случай скорее забавно-странным, чем грустным и нанесшим непоправимый урон её чести и непосредственно филейной части. Рудольф смеялся так заразительно, что и сама капитан начала хохотать над собой. Даже Изя что-то неопределённо хрюкнул. - Слушай, сестрюнь, чуть не забыл, - сказал Рудольф, когда они успокоились и вытерли выступившие от смеха слёзы и закурили вновь, - когда я сегодня был на рынке, один из торговцев предложил нашему экипажу некоторую работёнку. - Какую ещё, ёб его мать? – подняла бровь Энни. - Ну, это самое, товар перевозить, ну, и его самого, соответственно. Предлагал отдавать нам каждую четвёртую заработанную монету, - Рудольф глубоко затянулся и выдохнул облачко дыма, - что думаешь, сестрюнь? «Улететь?» - прогремела громом мысль в голове капитана. Энни задумчиво выдохнула дым самокрутки, прикрыла глаза и медленно вдохнула прохладный воздух. Казалось, будто тот прошёл через её легкие и попал в кровь, не потеряв своей прохлады. Кожа покрылась мурашками. Энни ещё даже думать не успела о том, чтобы улетать. У неё не было решительно никаких планов. Капитан посмотрела на южное небо, в котором уже вырисовывались звёзды. И небо давило на неё. Как ни странно, ей было тесно в бескрайней пустоши Араши. Именно сейчас она вдруг задумалась о том, что в мире есть ещё множество других стран, других людей, других языков. К своему удивлению, она поняла, что хотела бы знать их всех. К ещё большему удивлению, Энни обнаружила, что ей трудно сорваться с этого места. Двигатели её корабля молчали с тех пор, как они прибыли в Мансурию – прошло уже около трёх недель. Энни действительно нравился этот город. Здесь царила столичная суета – город жил днём и ночью, напоминая гигантский муравейник. Здесь долина смерти обрывалась, и беспощадная пустыня не пыталась истребить, выжечь, иссушить или же скормить тебя всякому зверью. Для неё жизнь Мансурии была крайне необычна и странна. Энни здесь нравилось. Она прикрыла глаза. Энни действительно успела влюбиться в Мансурию, по крайней мере, чуть-чуть, но якорем, что удерживал её в землях Араши, являлась память об Офелии. Самого значимого человека в её жизни, подруга, которая заменяла Энни кого угодно, даже мать. Энни открыла глаза. Глупости! Лия бы не одобрила такого дерьма. Окопаться здесь на всю оставшуюся жизнь? Пф! Всё-таки, в мире много городов и стран, которые следует повидать, а память об Офелии, пускай и не здесь, но будет жить вечно, ведь Энни в её честь назвала целый корабль. «Пора поднимать задницу», - призналась себе Энни, подразумевая не только себя, а весь экипаж. Она твёрдо решила – даже если сделка с торговцем сорвётся, «Офелия» улетает из Мансурии. Завтра же! - Охуенно, - улыбнулась Энни, - просто охуенно. - Берёмся? – спросил Рудольф. - Берёмся. - Ну, это самое, пойдём тогда, - Рудольф выбросил окурок за борт и пошёл к трапу. Энни тоже выбросила окурок вниз и едва не запнулась о кузена, когда пошла за Рудольфом. - Мхм, пф-ф-ф, - промычал Изя. - И тебе не хворать, - ответила Энни, - ты, пернатый, тоже не скучай. В очередной раз Кайзер недовольно покосился на хозяйку, оставившую его и ушедшую куда-то по своим делам. Внезапно, миновав сумерки, как это обычно бывает на юге, в город пришла ночь. На городском рынке загорались свечи, газовые лампы, бумажные фонарики и костры – кто во что горазд. Эту обстановку можно было бы назвать в какой-то степени романтической, но вместо воркующих любовников здесь были только громко переругивающиеся матом торгаши и целая армада незнакомцев. Себастьян почти дремал, уронив голову на сложенные на прилавке руки. «Они уже не придут», - пронеслось у него в голове. Ну, и пускай! Себастьян был вполне в состоянии попросить о транспортировке кого-нибудь ещё. В этом порту находится, наверное, не одна сотня кораблей. Себастьян был уверен, что число экипажей, желающих заработать монету-другую, было численно равно этим кораблям. Никакой проблемы в этом не было. Решено: он попросит о той же услуге своего следующего клиента. Осталось только его дождаться. Себастьян приподнял голову, вытянул её вперёд, насколько это было возможно, и оглянулся. Все потенциальные покупатели шли по своим делам, зачарованно глядя куда угодно, но только не на его прилавок. Чёрт возьми, у него здесь не было ни одного источника света, даже жалкого огарка свечи не нашлось! Себастьян припал обратно к прилавку. «Всё образуется, старик», - повторял он себе. Себастьян закрыл глаза и стал ждать чуда. На удивление, сегодня ждать долго не пришлось. Он не спал, и слышал всё вокруг. Из общего рыночного гула и жужжания выделились шаги, которые становились всё ближе и ближе к его прилавку. Шаги приблизились к нему и остановились. От неожиданности Себастьян чуть не подскочил и тут же поднял голову. Сейчас он был рад видеть любого, а к нему подошёл его единственный сегодняшний клиент с какой-то странно одетой смуглой девушкой со шрамами на лице. Впрочем, она была довольно симпатичной. Себастьян тут же вскочил на ноги. - Добрый вечер, уважаемые! – затараторил он бодрым голосом и поклонился девушке. – Чем обязан такой прекрасной леди, как вы? - Ы-ы-ы-ы, бля, - девушка смущённо расплылась в глупой улыбке, обнажив пожелтевшие от регулярного курения зубы. От такого неожиданно «культурного» ответа Себастьян, мягко говоря, слегка опешил. - Это Энни, - уточнил Рудольф, видя растерянность в глазах Себастьяна, - капитан нашего корабля - «Офелии». - Ого! – воскликнул торговец. – Приятно познакомиться! Значит, вы таки решили согласиться на моё предложение? - Ага, - кивнула Энни. - За каждую третью монету от дохода, - уточнил Рудольф. Энни кивнула ещё раз и посмотрела на торговца хитрым взглядом. Себастьян потёр подбородок и сморщился, словно подсчитывая что-то. - Хорошо, считайте, что мы договорились, друзья мои! – хохотнув, торжественно объявил он после недолгих раздумий. - А куда летим-то, ёпт, вообще? – удивлённо подняла бровь Энни. Этот вопрос не приходил ей в голову ранее. Энни было плевать, куда брать курс. - Куда-нибудь на север, я полагаю, – задумался Себастьян, - здесь, на юге, этого добра и без меня полно – тяжело расходится товар, - вздохнул он. - Ну, грузи свою хуйню тогда - пожала плечами Энни и улыбнулась, - как закончишь, так и вылетаем. Себастьян начал второпях закрывать лавочку. - Эй, ребятушки, - спросил он, - а на какой матче вы стоите? Не терпится взглянуть на ваш корабль, хе-хе. Правда, до конца погрузки всё равно не удастся. Энни жалобно, словно прося помощи, взглянула на Рудольфа, и тот назвал Себастьяну номер мачты, на которой была пришвартована «Офелия». - Ну, до встречи, друзья мои! – Отсалютовал торговец. Энни и Рудольф отправились обратно на «Офелию», но, продираясь сквозь базарную суету, капитан приметила прилавок, на котором было выложено астрономическое количество разнообразных шапок. - Опаньки! – воскликнула она и стрелой направилась туда. Рудольф беззлобно хмыкнул. Любовь Энни к странным шапкам он заметил в первую же неделю пребывания в Мансурии. Это было так по-женски: накупить себе чего попало, а потом решать, что с этим делать. Он неторопливо двинулся за капитаном к лавке. Энни хаотично носилась вдоль прилавка и без остановки примеряла друг за другом шапки, кепки и шляпки. Продавщица, сначала желавшая что-нибудь подсказать покупательнице, теперь озадаченно пялилась на неё, обескураженная активностью Энни, которая определённо была одержима головными уборами. Если бы Рудольф наблюдал за капитаном, поворачивая голову на каждое её движение, то он давно бы уже свернул себе шею. Наконец, Энни сделала выбор. Нахлобучив, по-видимому, самую нелепую шапку из всех представленных, она с довольным видом расплатилась за покупку. Её новая тёплая сиреневая вязаная шапка была больше похожа на меховой шлем, украшенный всевозможными бусинками, висюльками и вышивкой. Рудольф задумчиво смотрел на новый головной убор капитана. - Чё такое? – Спросила Энни, перехватив его взгляд. – Мы же на север полетим! Погрузка была завершена только под утро, когда на горизонте забрезжил рассвет. Именно тогда на погрузочную площадку ступил уставший Себастьян. Несколько часов назад он сказал, что хотел бы увидеть «Офелию». Взглянув на корабль, он пожалел о своём желании. Себастьяну не нравилось то, что он увидел: потрёпанный жизнью корабль со щелями в обшивке и с его товаром на борту. Экипаж пестрил крайне странными личностями: босоногий огромный дикарь, который ходил по палубе, что-то бубнил и размахивал дымящимся кадилом, девочка в оранжевом комбинезоне, приветливо машущая ему, и Рудольф, который сидел на палубе и играл на укулеле, мечтательно закатив глаза. Дополняла картину капитан Энни собственной персоной в клювастой маске и с какой-то белой птицей у себя на плече. Энни взволнованно меряла палубу шагами перед вылетом. Себастьяна, ещё не взошедшего на борт, никто не видел, кроме молчаливой Сонечки. Сам он, в свою очередь, видел всех и внимательно наблюдал за тем, что происходит на борту. Вдруг Энни подкралась к Изе, машущему кадилом на корме, и отвесила ему сильного пинка по филейной части. От неожиданности дикарь чуть не подпрыгнул и с недовольным лицом повернулся к капитану. Затем они заговорили на языке, который Себастьян не мог понять. - Ты чё делаешь, ебанутый? – поинтересовалась Энни. - Я? Благословляю корабль! – обиженно ответил Изя, осознав, что его старания до сих пор никто не оценил. - Нахуя? - Как нахуя?! Лететь быстрее будет, - здоровяк легонько пнул по одному из двигателей, - и не сломается ничего. На всё воля богов! - Ладно, хуй с ним, - кивнула Энни и пошла обратно. Изя фыркнул и продолжил заниматься своими шаманскими делами, а Энни подошла к музицирующему Рудольфу и обратилась к нему на универсале: - Ну чё, где этот торговец? – спросила она. Но не успел Рудольф ответить, как раздался обиженный голос Себастьяна, который решил, наконец, подняться на палубу: - Я не торговец, я вольный коммерсант! – Себастьян осторожно протискивался между своим товаром, обходя горшки и перешагивая сложенные ковры. - Вспомнишь дождик - вот и тучка, ёпт, - обрадовалась Энни, - ну чё, народ, взлетаем нахуй! Капитан направилась к штурвалу, и Кайзер недовольно спорхнул с её плеча, устроившись на каркасе безопасности над пилотом. Сонечка и Рудольф принялись отдавать швартовы. - Капитан, позвольте! – окликнул Энни Себастьян. - Ну, чего? – с некоторым раздражением обернулась Энни. - Есть одна идея. К ним подошли заинтересованные Рудольф и Сонечка. - Типа? - Раз уж мы идём на север, - начал Себастьян, - имеет смысл заглянуть в Баронства с гостинцами. Там сейчас испытывают острую хватку металла. Железный хлам чуть ли на вес золота принимают. Энни не разбиралась ни в политике, ни в промышленности, и поэтому вновь вопросительно посмотрела на Рудольфа, чтобы тот подсказал что-нибудь, ведь он наверняка был в курсе. - Хм, - задумчиво потёр бородку Рудольф, - действительно, у них сырьевой голод. Отчаянно не хватает материалов для производства танков, дирижаблей и прочих военных штук для войны с Араши. - И что же ты предлагаешь? – Уточнила Энни. - Привезти им металлолома, сколько удастся, - ответил Себастьян, - я буду торговать, а вы сдадите сырьё на переплавку. Всяко лучше, чем лететь порожняком. Ну, не считая моего товара, естественно. - Да где мы столько хлама-то возьмём?! – всплеснула руками Энни. - В этом-то и вся прелесть моей идеи, - поднял палец Себастьян, - мы насобираем его, не отдав ни единой монеты взамен. - И где это мы его насобираем? – спросила капитан. - В Гильдии, в руинах старых городов. Там лома полно должно быть. - Да ну? - Отголоски эпидемии, - сказал Рудольф, - старые, огромные города Гильдии лежат в руинах. - Так почему же до нас никто там ничего не растащил? – продолжала парировать Энни. - Жители считают, что в развалинах осталась болезнь. - Значит, ты хочешь завести нас прямо в рассадник какой-то срани? – удивилась капитан. - Не совсем, - попытался переубедить её Рудольф, - болезнь давно ушла с земель Торговой Гильдии, но память об эпидемии всё ещё сильна. Жители той страны до сих пор боятся призраков своего прошлого, и их можно понять. Знал бы кто, сколько народу выкосила та эпидемия. Да и местечко, собственно говоря, само по себе жуткое. Ничё такой план, на самом деле. Думай, сестрюнь. - Ну, погнали, - пожала плечами Энни. Кайзер озадаченно клюнул каркас, на котором сидел. Он не мог понять, о чём разговаривают эти люди внизу и для чего откладывают вылет. Коршун нетерпеливо крикнул. - Закрой пиздак, - ласково ответила ему хозяйка. Двигатели сонно чихнули и стали набирать обороты, жужжа всё громче и громче. Спустя пары недель простоя «Офелия» наконец отчалила и взяла курс на север, что было весьма похвально – двигатели потрёпанного жизнью корабля после такого перерыва могли просто отказаться завестись. К радости экипажа, «Офелия» отказывалась сдаваться просто так и демонстрировала полную готовность к приключениям. Энни не стала просить Рудольфа принять управление кораблём на себя. Капитан молча старалась слиться с управляемым ею кораблём в единое целое. Покидая Мансурию, она ни разу не оглянулась на столь полюбившийся ей город и ни на шаг не отошла от штурвала до тех пор, пока они не достигли границы Лиги Араши. Энни слышала, что там, где заканчивается пустыня, начинается место, где полным-полно воды. Для неё эти россказни звучали слишком дико – если где-то есть куча воды, то почему её так не хватает всем жителям пустыни? Энни не спешила верить этому. Тем не менее, слухи обернулись правдой. Капитан сидела у края борта и неторопливо курила. Управление на себя кораблём принял Рудольф, а над ним, на оружейном мостике Сонечка битый час возилась с насосом, который, казалось, и без её вмешательства был вполне себе в порядке. Себастьян после бессонной ночи завалился на одну из коек в кубрике почти сразу же после взлёта, и сейчас, должно быть, видел уже седьмой сон. Как только Энни попросила Рудольфа взять штурвал, из зазоров и трещин одного из бортов корабля угрожающе повалил дым. Капитан едва не подняла тревогу на палубе, но, проверив трюм, она нашла в комнате для отдыха своего кузена, занимавшегося каким-то спиритическим мракобесием и курившего кальян в паровозных масштабах. «Разве это не работа любого шамана?», - подумала Энни, пожав плечами, и не стала беспокоить Изю. Сейчас она в исступлении наблюдала за безграничной сине-зелёной водной гладью, разделявшей земли Торговой Гильдии, Фьордских Баронств и Лиги Араши. Ни Кайзер, с чего-то жаждущий внимания и усиленно подлизывавшийся к хозяйке, ни рабочая дрожь корабля, ощущаемая Энни филейной частью и сложенными на палубе ногами, не могли отвлечь капитана от созерцания моря. Земли не было видно на многие мили вокруг. - Рудольф, - вдруг задумчиво сказала Энни, - если здесь так дохуя воды, то почему её не могут хоть как-то отправить в пустыню, чтобы народу нормально было? - Эту воду нельзя пить, - объяснил Рудольф, - почки загнутся. - А-а-а-а… - глубокомысленно протянула Энни, на самом деле ничего не понявшая, но решившая прикинуться умной. Солнечные отблески на воде слепили. Энни стащила с лица маску, закрыла глаза и глубоко вдохнула влажный морской воздух носом и ртом одновременно. На её языке и губах остался солёный, словно у пота, вкус. Наконец-то солнце перестало беспощадно жечь её кожу и волосы. Прохладный морской бриз лишь слегка щекотал Энни, и её руки от этого покрывались мурашками. Это было так не похоже на ветра её родины – те обжигали и абразивом из вороха мелких песчинок грозились свежевать любого, вставшего у них на пути. Вдруг Энни услышала за собой неторопливые тяжёлые шаги и открыла глаза. Обернувшись, она увидела Изю, с разрисованным какими-то узорами лицом и расширенными зрачками, которые глядели куда-то мимо неё. Кузен тянул свою мясистую руку к ней. - Пойдём со мной, сестра, - томно и басовито пробурчал Изя, словно каждое слово давалось ему с трудом. - Чё? - Я раскрою тебе твою судьбу. Энни не видела причин отказываться от сомнительных шаманских услуг. Благо, те были безвозмездно предложены её кузеном. Капитан протянула руку Изе, и тот отвёл её в комнату отдыха. Проходя по коридору, перешагивая свёртки ковров, непонятным образом очутившихся здесь, они услышали храп Себастьяна из кубрика. В комнате, где шаманил Изя, были потушены все газовые лампы и заглушены все источники света, каким-либо образом проникающие извне. Вся комната отдыха была словно в тумане в основном из-за дыма кальяна, но так же из-за множества разожжённых свечей для обряда. Изя уселся на один из ковров, подобрав ноги под себя. Энни села на ковёр перед ним в точно такую же позу – на всякий случай. Она не имела понятия, как себя вести во время обрядов от слова совсем – отношения с племенным шаманом у неё были натянутыми, поэтому во время редкого присутствия на подобных мероприятиях она всегда предпочитала зубоскалить, нежели содействовать творившемуся колдовству. Изя взял кисточку и начал возить её по лицу Энни, оставляя на её лице такие же узоры, как и у него. Энни такая щекочущая лицо процедура не нравилось, и поэтому капитан корчила разные недовольные гримасы, отчего узоры получались местами кривые или не той ширины. Один раз ворс кисти даже умудрился коснуться высунутого языка Энни. Изя недовольно нахмурил брови. - Смотрю, тебя в том племени только какой-то хуйне научили за все эти годы? – едко усмехнулась Энни, когда Изя убрал кисть от её лица и отложил в сторону. Изя не стал вступать с ней в словесную перепалку, а просто от души залепил своей широкой ладонью по колену капитана, как непослушному ребёнку. - Ай! – досадливо вскрикнула Энни. Место, куда приземлилась ладонь Изи, неплохо прижгло. Энни, надув губы, потёрла раскрасневшееся колено. Желание вступать в дальнейшую конфронтацию с братом отпало. Не то что бы она была против подраться с мужиком в два раза больше себя – дело было в другом. Энни боялась, что, продолжи она свои подколки, Изя смертельно обидится на неё как профессионал своего дела, которому обучался несколько лет. Энни села смирно, позволив тем самым Изе продолжать свои издевательства над ней. Он заставлял её пить дрянные отвары неизвестного происхождения, капал на руки горячий воск свечей и окуривал её из кадила каким-то будоражащим сознание дымом. Впрочем, она ничего не имела против последнего. Как результат – к концу церемонии у Энни двоилось в глазах, а мир всё никак не мог прекратить пошатываться, словно выведенный из равновесия маятник. Капитану очень хотелось прилечь. Обряд закончился тем, что Изя приложил свои ладони к глазам Энни и сидел так несколько минут, опустив голову. Энни смиренно сидела и ждала, когда всё это закончится. Она не стала закрывать глаза и обильно моргала, надеясь, что когда Изя отнимет свои руки, мир вокруг придёт в норму. Её ресницы щекотали ладони кузена, но тот успешно игнорировал этот факт. Наконец-то, он убрал ладони от её лица. - Отличные новости, Энни! – воскликнул Изя. – Скоро ты встретишь новых друзей! Здоровяк улыбнулся, но его улыбка в свете пляшущих на стенах каюты отблесках свечей выглядела словно оскал. - Да уж, не хотела я бы знакомиться с местными, - пробурчала себе под нос Энни, стоя в самом сердце разрушенного города. Себастьян не был хорош в обращении с картами, поэтому экипаж «Офелии» достиг развалин с опозданием примерно в два часа. На борту зависшего в паре метров над землёй корабля остались только Сонечка и Изя. Остальные спустились вниз, чтобы собирать лом. - О боже, как воняет! – воскликнул Себастьян. Не согласиться с ним было трудно. Болезнь давно ушла из этих земель, но пахло здесь, словно их троица находилась в самом сердце чумного квартала, набитого трупами. Как будто этого мало, в воздухе к тому же висела густая стена пыли. - Да, такое себе, - согласился Рудольф. Определённо, дышать здесь, внизу, было невозможно. Энни не стала снимать своей птичьей маски, Рудольф намотал на лицо по самые глаза старый длинный шарф, а Себастьян, словно аристократ, прижал ко рту и носу накрахмаленный сверкающе-белый платок. Раздался встревоженный крик Кайзера, и Энни взглянула наверх. Коршун кружил над ними и над «Офелией» но так и не ушёл в пике, значит, вокруг всё-таки никого. Тем не менее, птице здесь не нравилось, и хозяйка могла это понять. Как только они прибыли сюда, небо затянуло свинцовыми тучами, которые не могло пробить ласковое солнце этих краёв. Стало ощутимо темнее, а над городом, если его так ещё можно было называть, разлился болезненно-жёлтый свет. Гнетущее зрелище. Троица ступала по мёртвым улицам под размеренное клокотание двигателей «Офелии», и каждый их шаг отдавался хрустом бетонной крошки и облачком пыли, взметающимся вверх. Они собирали любые металлические штуковины, которые находили, и складывали их в большой потрёпанный, но довольно прочный, деревянный ящик, найденный в трюме. Ящик был подвешен к канату, который уходил куда-то на палубу «Офелии». В него бросали всё, что находила наземная команда: ржавые детали машин, арматуру, непонятные железки – чем больше весило, тем лучше. Могучий Изя затаскивал ящик на палубу, когда тот наполнялся, разгружал и вновь спускал вниз. Энни удивлённо глазела по сторонам. Стройные улицы мёртвого города аккуратно пересекали друг друга, образуя одинаковые по площади кварталы, которые, в свою очередь, были тесно застроены исполинскими домами, тянувшимися на десятки метров ввысь. Капитану «Офелии» посчастливилось за своё короткое путешествие увидеть несколько городов, и ни один из них не был даже близко похож на то, что видела сейчас Энни. - Как такое могло случиться?.. – ошарашенно сказала она. - Ты о чём? – отозвался Рудольф. Ей хотелось бы увидеть, что представляли собой эти развалины в свои лучшие годы. Сейчас же город был пропитан только пылью и забытьем: большинство его зданий рухнули, и творение людей превратилось в заложника времени, заваленного бетонной крошкой и грустно зияющего оставшимися оконными проёмами. Энни заглядывала в них, но при этом сама не знала, что хочет в них увидеть. Её тянуло заглянуть в один из домов, но никто не желал уходить с тесных, но открытых улиц, в том числе и она сама. Никто не знал, что может ждать в руинах. - Я об этом, обо всём, - ответила она с некоторым опозданием, раскинув руки, в одной из которых был подобранный гнутый кусок арматуры. - А, это всё Катастрофа, сеструх, - сказал Рудольф, сразу поняв, что имеет в виду Энни. - Что случилось то? – Энни слышала о Катастрофе, но крайне мало. - Никто не знает. Что-то давным-давно убило почти всех, кто жил на земле. Жили они куда лучше нас, а всем благам и технологиям мы обязаны им. Это всё от них осталось. Такие города были их домом, но после Катастрофы они почти все были покинуты навсегда. Мало кто хочет возвращаться, чтобы жить в братской могиле. Вот такие пироги. Рудольф два раза дёрнул канат, чтобы Изя поднял полный ящик наверх. Здесь, внизу вновь повисло молчание. Когда пустой ящик опустился, Энни отбежала немного вперёд и рукой поманила Сонечку, которая стояла за штурвалом. Собирать здесь уже было нечего, надо было продвигаться вперёд. «Офелия» грузно пролетела чуть вперёд по улице. - Как ты вообще докатился до такого? – обратилась Энни к Себастьяну, чтобы рассеять молчание. - А? Что? В смысле? – засуетился Себастьян, до этого молчавший. - «Вольный коммерсант», который своими руками копается в дерьме среди, возможно, прокажённого города, - Энни улыбнулась, но из-за маски этого не было видно, - как жизнь привела тебя, к этому? - А, вот ты о чём, - потрепал Себастьян волосы на затылке и грустно вздохнул, - я был наследником правителя в одной маленькой стране. Принцем, то есть. А потом народ взбунтовался, и нашу династию свергли. История на самом деле не была весёлой, но Энни едва слышно фыркнула, чуть не засмеявшись. - А что за страна такая? – спросил Рудольф. - Она далеко в степях, - ответил Себастьян, - называется Кирджистан. Энни с Рудольфом не удержались и прыснули со смеху. Никто из них не слышал о такой стране и не видел её на картах. - Хорош выдумывать, братан, - сипло сказал Рудольф, отдышавшись, и вновь расхохотался. Казалось, скорее Изя научится носить обувь и перестанет ходить везде босиком, чем то, что Себастьян был принцем. - Никто не верит, - вздохнул торговец. Капитан продолжила идти вперёд по улице и заливисто хохотать, при этом смех её эхом отражался от исполинских конструкций мёртвого города, отчего звучал столь же жутко, сколько и весело. Достигнув конца улицы, Энни тут же осеклась и замолчала, на что-то уставившись. Кайзер всё ещё молчал, значит, опасности не было. Всё же, Рудольф и Себастьян осторожно подошли к капитану. Улица здесь переходила в начало какой-то городской площади, заваленной обломками зданий и различным хламом. - Чего такое, сеструх? – Спросил Рудольф. - Это что там за ебала? – Указала Энни куда-то вдаль. Взглянув в указанном ей направлении, Рудольф и Себастьян увидели ромбовидный остов, тронутый ржавчиной. - Ёлки-палки, - обрадовался Себастьян, – да это же танк. Если утащим эту штуку, наверное, будем купаться в золоте! - Тонн двадцать, - прикинул Рудольф, - не меньше. - Пожалуйста, бля, братан, скажи мне, что «Офелия» выдержит эту обосрань, - с надеждой сказала Энни, положив руку на плечо Рудольфа. Тот задумался. - Выдержит, - оптимистично ответил за него Себастьян, - могу спорить на все свои ковры. - Я запомню это, - подметила Энни. - Двадцать тонн, - задумчиво произнёс Рудольф ещё раз, - если подвесим, почти все запасы газа отправим в баллон, да и лететь будет трудно. - И всё же мы полетим, - довольно потёр руки Себастьян. - Полетим, - согласился Рудольф, - до первой посадки. - Ну, попробовать-то стоит, - подытожила капитан. Себастьян подошёл к пустому спущенному с борта «Офелии» ящику и два раза дёрнул за канат. Изя утащил наверх пустой ящик. Команда вытащила из трюма все канаты, которые там были. К счастью, их должно было хватить для того, чтобы закрепить огромный остов. «Офелия» зависла над танком, и экипаж принялся мотать канаты. В какой-то момент работы Энни попыталась снять маску. - Эй, ты чего? – увидел это Рудольф, и нахлобучил маску обратно на лицо капитану, едва она успела её немного приподнять. - Раскуриться бы щас, - вздохнула Энни. - Ну его нахуй, сестрюнь, - покачал головой, - давай смоемся отсюда, а потом уже подымим как короли. - Ладно, хуй с ним. Когда «Офелия» попробовала поднять вместе с собой в воздух остов танка, её канаты, натягиваясь, застонали, металл брони заскрипел, а шпангоуты жалобно вздохнули. Тем не менее, она оторвала груз от земли и теперь неохотно набирала высоту. Помпа с трудом справлялась с подачей газа под давлением в баллон. Через несколько минут её работы Сонечка, стоявшая на верхнем мостике, засуетилась. - Ты чего? – недоумевая, обратилась к ней Энни. Но Сонечка продолжила прыгать на месте и махать руками, указывая то на баллон, то на палубу, то на капитана. Как оказалось, помпа начала перегреваться. Сперва команда обмотала её мокрыми тряпками, это помогло, но ненадолго. Смоченные вновь тряпки практически моментально высыхали, стоило им только соприкоснуться с металлом помпы. Тогда экипаж выстроился в цепочку и подавал на верхний мостик вёдра с водой. Когда «Офелия» набрала нужную высоту, вновь подставив палубу солнцу, каждый из команды промок до нитки, как курица. Тем не менее, все были довольны, что подняли громадную махину, но на ликование не было сил: после такого предприятия экипаж очень устал. Пока мужчины выжимали свои промокшие одежды, Энни развалилась на палубе, и к ней тут же подлетел Кайзер, завершивший наблюдение за местностью. Он сел рядом с лицом хозяйки и с вопросом в глазах посмотрел на неё. - Встал бы ты за штурвал, а, тупица, - отдала приказ капитан. Но Кайзер не мог управлять кораблём. Он, продолжая смотреть в глаза хозяйки, наклонил голову, не понимая, чего она от него хочет. Энни поняла, что проще заставить рыбу ездить на велосипеде, чем пытаться научить Кайзера рулить кораблём, как бы этого не хотелось. Кряхтя и ворча, она отодрала себя от палубы и встала к штурвалу, едва не валясь с ног. «Офелия» двигалась рывками: под действием ветра и сопротивления воздуха прямо под ней раскачивалась груда металла весом в двадцать тонн. Палубу под ногами ощутимо потряхивало, но ни команда, ни корабль не хотели бросать добычу. Морально приготовившись к тяжёлому и долгому переходу, они отправились на север. Улицы, лежащие возле порта, никогда не славились тишиной. Собственно, так было в любом городе мира. Однако кое-кто в тот день умудрился сделать эти улицы ещё более шумными. Сначала люди слышали приближающийся топот, по меньшей мере, четырёх пар ног в тяжёлых ботинках по мостовой. Затем они различали более странный звук – как будто кто-то ритмично бьёт кастрюлей по кирпичной стене. Потом раздавались женские визги и крики. Вслед за ними – матерная брань мужиков и иногда звуки падающих тел. Затем, прорываясь сквозь толпу, пробегал мимо зрелый мужчина в шерстяной шапке и с раскрасневшимся от интенсивной погони лицом. Следом за ним, неуклюже громыхая железом, едва не опрокидываясь, бежал некто в самых настоящих рыцарских доспехах. Забрало шлема было опущено, поэтому никто не мог увидеть его лица. По пятам за ними, иногда перепрыгивая упавших людей, бежали три констебля в синей униформе и полицейских котелках. - А ну стоять! – то и дело кричал кто-нибудь из них беглецам. Святогор тяжело пыхтел. Со лба градом катился пот, а волосы так и норовили выбиться из-под шапки и свалиться на глаза. Определённо, он был уже давно не в том возрасте, чтобы резво улепётывать от представителей властей, но, тем не менее, с этой задачей он успешно справлялся уже несколько кварталов, даже несмотря на небольшой пивной живот. Всё же, он уже едва чувствовал ноги, а лёгкие словно наполнились огнём до самой глотки. Святогор не мог понять, помогает ли ему бежать конский заряд адреналина, или же это был алкоголь в крови. Впрочем, последнее было не столь вероятно: он протрезвел почти полностью прямо в тот момент, когда его попытались схватить копперы. Как бы то ни было, он успешно продирался сквозь толпу загруженной улицы, прилегающей к порту, то и дело натыкаясь на чьи-то плечи и локти. Святогор бросил беглый взгляд через плечо. Его компаньон в доспехах всё ещё поспевал за ним, но это можно было понять и не оборачиваясь: металлический грохот стоял на всю улицу и явно не утихал за его спиной. Святогор обернулся, чтобы посмотреть, не отстали ли копперы. Два синих мундира по-прежнему бежали за ним. Третий же остановился, выпрямившись в полный рост и вскинув пистолет. - Дерьмо! – буркнул Святогор и прыгнул на землю. Выстрел прозвучал как раз в тот момент, когда Святогор упал животом на мостовую. Из его лёгких моментально выбило воздух, но, жадно схватив ртом как можно больше воздуха, Святогор, всё ещё скользя по инерции, подобрал под себя руками, словно кот, и тут же вернулся на ноги. Рёбра заныли, бежать стало ещё труднее, но сдаваться он не собирался. Чёткого плана, куда бежать, разумеется, он составить не успел, но у него была одна идейка. Святогор свернул на продолговатую рыночную площадь, по краям которой разместились торговцы. Выскочив из-за угла, мужчина врезался в одну из лавок, опрокинув весь товар и чуть не свалив с ног продавца. Без малейшего понятия как, но Святогор успел сгруппироваться и перекатиться через прилавок, тут же встав на ноги и едва ли потеряв в скорости. «Утром мне это аукнется», - пронеслось у него в голове. На пятом десятке таким упражнениям организм лучше не подвергать. Особенно, если ты далёк от здорового образа жизни. В толпе рынка копперы точно не станут стрелять в беглецов. Слишком велик риск зацепить прохожих, но бежать сквозь толпу здесь было ощутимо сложнее. А в конце улицы Святогора ждёт стена высотой, по меньшей мере, два с половиной метра. Ему нужен хоть какой-то запас сил, которых и так уже не было, чтобы перебросить себя через преграду, отделяющую Святогора и его компаньона от аэродрома. Если бы не копперы, преследующие его, Святогор бы упал на колени и вознёс хвалу небесам: кто-то оставил деревянный ящик, должно быть, с каким-то товаром, прямо под забором. Недолго думая, Святогор вскочил на него, оттолкнулся и уже в следующий миг перенёс свой вес на другую сторону забора, где встал как вкопанный, ожидая появления своего компаньона. - Давай же, балда ты жестяная, - проворчал он, и, почувствовав в горле металлический привкус, сплюнул на землю. Послышался треск разрушающегося дерева, и в следующую секунду с этой стороны забора показались рука и нога, скованные латами. «Рыцарь» небрежно перебросил себя через препятствие и упал уже на территории аэродрома. - Хе-хе, - хрюкнув, усмехнулся Святогор, продолжая бежать. Если беглец в доспехах проломил своим весом деревянный ящик, то копперам будет немного труднее добраться до них. Бежать вновь после кратковременной остановки оказалось труднее, но у Святогора словно прибавилось сил, когда он ощутил, как латная рукавица ободряюще похлопала его по спине. Беглецы направлялись к первой попавшейся причальной матче. - Знаешь, - задумчиво сказал Себастьян, сидя на разложенном на палубе ковре, держа дымящуюся самокрутку, - мне пришла в голову одна интересная мысль. Энни с лёгкой улыбкой наблюдала за его попытками курить. Судя по всему, Себастьян ни разу этого не делал и часто захлёбывался кашлем, но так и горел желанием попробовать капитанских «волшебных трав». - Типа? – спросила капитан и пощекотала пальцем Кайзера, сидящего у неё на плече. - Мне нужно изменить своё отношение к средствам. - Чё? Торговля шла просто отлично. Ковры с горшками расходились на ура, и Себастьян небольшими партиями перегружал их с борта на рынок. В тот день весь товар был распродан уже к обеду, и коммерсант решил потратить немного времени на то, чтобы отдохнуть. «Офелия» причалила в этом порту три дня назад, и экипаж в первый же день сдал весь найденный металлолом, обменяв его на дублоны. Себастьян же сбывал свой товар, не покладая рук. Энни была на самом деле рада за него, но в то же время она грустила из-за того, что скоро ковров на «Офелии» может почти не остаться. Они выглядели шикарно, а в их узорах по накурке можно было увидеть целый мир. - Нужно перестать относиться к деньгам так серьёзно, - философствовал торговец, словно путаясь в мыслях, - нет, я не имею в виду тратить всё подряд. Во всём нужно знать меру. Я имею в виду, что чем меньше думать о деньгах, тем больше их у тебя будет. Будешь думать о золоте слишком много – станешь его рабом. Вот и всё. Себастьян сделал ещё одну затяжку. - Капитан, почему меня не торкает? – разочарованно спросил он. - Эти надо почаще раскуривать, чтобы кайфовать, - пожала плечами Энни и тоже раскурила свою самокрутку, - будешь курить столько же, сколько я – начнёшь плыть с пары затяжек. Мимо по своим делам куда-то шёл Изя. Он отвлёк Энни от беседы, хлопнув своей широкой ладонью по её плечу, на котором не было Кайзера. Капитан поняла жест и передала самокрутку своему кузену, но вместо того, чтобы затянуться один разок и отдать её обратно, он просто ушёл вместе с ней. - Э-э-э, - возмутилась Энни, - это моё! Катай себе другую! - Раз ты можешь сотрясать воздух словами, значит, сможешь и отобрать своё пыхало у меня, - игриво подмигнул Изя. Энни беспомощно вздохнула, и её брат удалился. Сейчас у неё не было желания даже оторвать свой зад от ковра, стоит ли говорить о погоне за ворюгой Изей? Здесь, наверху, было так хорошо – ничего удивительного, что ей хотелось вести себя как ленивый тюлень. Из камбуза на палубу просочился аромат пряностей – сегодня у плиты стоял Рудольф, а это значило, что скоро подоспеет вкусное кушанье, осталось только немного подождать. Аромат беспощадно возбуждал аппетит, и желудок Энни начал реветь как белуга. Вдруг Энни с Себастьяном услышали какой-то странный грохот и топот со стороны погрузочной площадки. Не успели они сообразить, в чём дело, как на борт запрыгнул рыцарь в доспехах и зрелый мужчина, тут же растянувшийся на палубе на четвереньках. Он стянул шапку, и, отбросив её, посмотрел на Энни. Его напуганные глаза просили о помощи. Они были такими же зелёными, как у неё. Почему он решил обратиться именно к ней? Энни жестом остановила воинственного Кайзера, расправившего крылья и открывшего клюв. - Начальница, жми, - пробасил мужчина. Если бы не его растерянное лицо, его небрежно брошенная просьба походила бы на приказ. Энни не могла похвастаться развитым милосердием или сочувствием, но сейчас ей что-то подсказало, что этим двум стоит помочь. В конце концов, что она теряет? Вся команда находилась на борту, а «Офелия» готова к вылету. - Отдать швартовы!!! – звонкий голос капитана раздался на весь корабль, и каждый, даже те, кто был в трюме, отчётливо услышали приказ. К удивлению Энни, исполнять приказ принялись именно два гостя. Рыцарь неуклюже распустил узел, но управился быстрее, чем мужчина дрожащими руками. Первой из трюма выбежала Сонечка, помогавшая Рудольфу на камбузе. Она непонимающе посмотрела на двух незнакомцев, Себастьяна, растерянно рассевшегося на ковре и, наконец, на своего капитана. В глазах плыло, но, тем не менее, Энни хватило на то, чтобы включить двигатели на полную мощность и удерживать штурвал, хоть тот и поплясывал в её нетвёрдых руках. Из трюма на палубу высыпалась вся остальная команда, даже Рудольф в фартуке. Все они в замешательстве косились то на незнакомцев, то на капитана, иногда о чём-то перешёптываясь с Себастьяном. Энни посмотрела на них и кивнула. Рудольф удалился обратно на камбуз заканчивать обед, Сонечка поднялась на верхний мостик управлять помпой, Кайзер устроился поуютнее на каркасе безопасности, а Себастьян и Изя принялись расхаживать туда-сюда по палубе, развесив уши, но делая вид, будто занимаются чем-то важным. Святогор нервно посмотрел за корму «Офелии» и, увидев, что полиция не отправила ни одного корабля в погоню за ними, успокоился. Может быть, они всё-таки потеряли их след на аэродроме. Может быть, эти двое просто не были столь значимыми целями, в погоню за которыми целесообразно снарядить дирижабль. Скорее всего, правдой было второе. Мужчина подошёл к капитану. - Спасибо, ёкарный бабай, - буркнул он Энни и понял, что было бы неплохо пояснить ситуацию, - за нами гнались. Энни покосилась на беглеца. Тот был старше сорока лет, на его лице уже начали появляться морщины, на орлином носу красовалась ссадина. Растрёпанные волосы не пощадила седина, и, будучи и без того светлыми, они казались серебристыми. Угрюмое лицо было красным то ли от нагрузки, то ли от спиртного. Может быть, и от того, и от другого. Капитан осознала, что мужчина годится ей в отцы. - Что случилось? – поинтересовалась Энни. - Ерунда, - проворчал тот, - разнесли паб, несколько пьяниц и мундиров получили по морде. - У вас тут по рюмочным лучше не шастать, ага? - Можно, просто если бухать как конь, то ничего хорошего не жди. - Энни, - внезапно представилась Энни. - Святогор, - ответил басом мужчина. Воцарилось неловкое молчание. Святогор всё ещё не мог полностью отдышаться после забега и тяжело хрипел. - А кто твой друг? – спросила Энни, имея в виду фигуру в латах, которая без дела прогуливалась по палубе. - СКАР. - Это что, имя такое? – уточнила капитан, уверенная, что неправильно поняла Святогора. - Нет, это не человек, а машина. Это название. - А что оно значит? - Самоходный Компаньон для Алкогольных Разборок, - пояснил Святогор, оглядываясь по сторонам, - когда следующая остановка? - Не знаю, - честно ответила Энни, - пока не определились. Нужно провести совет. Совет состоялся вечером. Якорь был сброшен, двигатели замолчали, и все, кто был на борту, за исключением СКАРа и Святогора, собрались на камбузе. Первым наказом капитана был подсчёт прибыли за последние три дня стояния в порту баронского городка. Рудольф сидел за обеденным столом и считал каждую монету, полученную после сдачи металлолома и делёжки дохода Себастьяна. Каждую третью монету он отдал в казну «Офелии», как и было ранее оговорено. Дрожал свет газовой лампы. Энни стояла практически в дверях камбуза и, сложив руки на груди, скучающим взглядом следила за Рудольфом, перебирающим монеты. Кайзер, привлечённый блеском золота, сидел на столе неподалёку от руки Рудольфа и рассматривал монеты, иногда поклёвывая их. Остальные члены экипажа столпились прямо за ней, с интересом поглядывая на подсчёт звонких монет из-за капитанской спины. Когда ревизия подошла к концу, Рудольф озвучил сумму, полученную совместными усилиями экипажа «Офелии», и капитан пришла в бешенство. Она не применила рукоприкладство ни к одному из членов команды, и даже не имела такой мысли, но обильно материлась и самолично отвесила пинков каждому ни в чём неповинному шкафчику на камбузе. Будучи проституткой в Мансурии, Энни получала гораздо больше денег, и ради этого ей даже не приходилось летать через полмира ради призрачной выгоды. Каждый член экипажа после такого концерта почему-то чувствовал себя в той или иной степени виноватым перед своим капитаном. Следующим вопросом на повестке дня был план дальнейших действий и, разумеется, курс следования «Офелии». Предполагалось обсудить это всей командой, но Энни, взвинченная после получения неутешительного отчёта по финансам, явно не была склонна к дискуссиям. - Значит так, - начала она, немного успокоившись, - поздравляю вас, друзьяшки, мы капитально обосрались в получении денег. Что ж, не беда. Это всего лишь значит, что мы должны отобрать денег у того, кто их не заслуживает. Все вы лучше меня знаете, что Торговая Гильдия – это одно большое пересечение торговых путей и куча рынков в одном месте. Деньги там есть, нужно просто иметь смелость их взять. Энни выдержала небольшую паузу, чтобы экипаж обдумал услышанное. - Мне похуй, по какую сторону закона мы с вами в итоге окажемся, - продолжила капитан, - может быть, случится какой-то пиздец и всё будет хуёво. Я могу наверняка гарантировать вам только одну вещь – ни я, ни «Офелия», пока мы будем живы, не оставим в выше упомянутом пиздеце никого, кто останется с нами. Вне зависимости от того, в какой глубины говённую лужу мы залезем. Те, кого это не устраивает – милостью просим уёбывать в ближайшем порту. И в первую очередь я бы хотела обсудить этот момент с тобой, Себастьян. Не подумай, ты отличный парень, но все мы знаем, на каких условиях ты путешествуешь с нами. - Капитан, - произнёс он, - разрешите мне остаться на «Офелии». - Да ну? Неужели ты даже готов согласиться с тем, что честный заработок, по-видимому, для лохов? Себастьян опустил взгляд. - Я готов согласиться с чем угодно, всё это время у меня не было дома. Торговец словно хотел сказать что-то ещё, но осёкся и не стал продолжать. - Думай сам, - сказала Энни, - в случае чего, можешь свалить в одном из портов. - Не хочу, - Себастьян поднял глаза, в которых сверкнуло детское упрямство. - Отлично, - буркнула капитан, - ещё кто-нибудь? Желающих покинуть «Офелию» в ближайшем порту не нашлось. - Охуенно, - с серьёзным лицом подвела итоги собрания Энни, - ложимся на курс завтра утром. А сейчас, если позволите, я тяпну носоглоткой немного свежего воздуха перед сном. Команда расступилась перед капитаном, и та поднялась на палубу. Наверху Энни закрыла глаза и медленно вдохнула полной грудью. Капитан хотела уйти спать, но ей ещё предстояло разобраться с двумя пассажирами. Она хотела найти Святогора и сообщить ему дальнейший курс, но мужчина нашёл её первым. - Капитан, - буркнул он, - кораблю хреново. Энни едва не вскипятилась вновь, но увидела, что руки Святогора испачканы машинным маслом, а корпусы корабельных двигателей частично разобраны. - И что ты предлагаешь? – спросила она. - Чё-ё-ё, предлагаю? – заворчал Святогор. – Вы, дети, совсем птичку запустили, едрить-колотить! Кто её чинить то будет? Внезапно Энни словно вернулась в детство, почувствовав себя словно выпоротой. Капитан «Офелии», буйствовавшая в камбузе ещё несколько минут назад, не нашлась, что ответить Святогору. Вдруг ей стало стыдно за состояние корабля. Корабля, носившего имя её подруги. Сонечка, разумеется, следила за техническим состоянием «пирамидиона», но Энни и в голову не приходило чем-то помочь ей, пока корабль летел. «Офелия» заслуживает лучшего. Капитану стало настолько стыдно, что она была готова сию же минуту залиться краской до кончиков ушей. - Надо приступать к ремонту, капитан, - несколько смягчил тон Святогор, заметив, как, сам того нехотя, задел капитана своим ворчанием, - мне небезразлична судьба этой пташки. У вас есть свободные койки? - Были, вроде… - Лихо! – довольно потёр масляные руки Святогор и направился в трюм. - Но мы планируем заняться пиратством на ближайшей неделе! – воскликнула Энни так, словно Святогор уже знал об этом. - Да мне насрать, делайте, что хотите, – проворчал тот и скрылся в недрах трюма. Мимо Энни протопал СКАР и, словно салютуя, приподнял забрало шлема. Капитан не увидела там ничего, кроме пустоты. Через пару дней неторопливого лёту «Офелия» уже шла над землями Торговой Гильдии. То утро Энни решила начать с потягушек и пары глотков хорошего чая, который так любил Рудольф. Встав с кровати и разогнувшись сначала в одну сторону, а потом в другую, капитан направилась в камбуз. Энни наполнила до краёв жестяную кружку и поднесла её к губам, но здесь её ждало разочарование: изысканный вкус рудольфовского чая был нарушен резким кофейным привкусом. На корабле был только один человек, который пил кофе и мог не только использовать единственный чайник на борту для его заварки, но и иметь наглость не помыть его после этого, или помыть плохо. Прямо с чашкой в руках Энни подошла к кубрику и ногой открыла дверь. Капитан знала, что виновник спит здесь после вахты. - Себастьян! – заверещала она. – Ещё раз заваришь своё ебучее кофе в нашем ебучем чайнике, я тебе лично кабину разнесу, понял?! Себастьян что-то раздражённо пробурчал сквозь сон. Требовать от него понимания предмета разговора в таком состоянии было бесполезно. Утро начиналось не так, как планировалось, но настроение Энни почему-то ничуть не испортилось. С кружкой в руке она поднялась на палубу. Этим туманным утром «Офелия» неторопливо пробиралась через горные районы Гильдии. Было довольно прохладно, но солнце уже зашло, значит, скоро воздух нагреется от лучей, без труда пробивающихся к земле. Густой туман оседал в расселинах и оврагах, едва ли препятствуя видимости. Всё же, стоящий у руля Рудольф осторожничал и не спешил увеличивать скорость. Энни вышла на середину палубы и сладко зевнула. На своём неизменном посту, у помпы, стояла Сонечка. Рядом с Рудольфом на одном из ковров, прислонившись спиной к каркасу безопасности, сидел Изя. Это и был весь состав смены, которая сейчас находилась на палубе. - Доброе утречко, - поприветствовал капитана Рудольф. Энни разобрала едва слышимое бормотание Сонечки с верхнего мостика. Та в подзорную трубу наблюдала что-то по левому борту. - Сонь, солнышко, что нашла? – спросила Энни, подойдя ближе к штурвалу. Рудольф протянул капитану свою подзорную трубу, чтобы Энни не пришлось лезть наверх, или спускаться Сонечке. Поставив кружку на палубу, капитан приложилась к окулярам, и едва не отпрянула: между двух скал в тумане завис «галеон». Энни отняла подзорную трубу от лица, моргнула, словно попытавшись снять наваждение, и посмотрела ещё раз. Ничего не изменилось: «галеон» без опознавательных знаков, зависший между двух скал. - Эй, Рудольф, - Энни тихонько толкнула его в плечо и протянула подзорную трубу, - зацени-ка эту хуйню. - Я тоже хочу посмотреть! – с досадой сказал Изя, пока Рудольф изучал здоровенный военный дирижабль. - Не видит нас, - заключил Рудольф. - Ныряй в туман, - приказала Энни, - и тихонько подкатывайся прямо к нему, я будить народ. Сейчас будет веселуха. - Всё что угодно ради тебя, - Рудольф крутанул штурвал. - Веселуха! – обрадовался Изя, подняв вверх кулак, когда капитан била в корабельный колокол. - Вставайте, рукоблуды! - вопила она.