28.
23 февраля 2018 г. в 19:06
Высокие стены замка, неприступные снаружи и укрепленные по приказу милорда-отца изнутри, служили ей отличным прикрытием, когда она, нарушив указания матери и наплевав на дорогой заморский шелк, с интересом лазила по ним.
Очередное лето ее братья проводили не с ней; юный Генрих и еще более маленький в силу возраста Эдмунд обучались у давнего друга отца, Джона Сеймэра, графа Тальбота. Она скучала по ним, высматривая их коней вдали полей, что уже не первый век принадлежали ее семье.
Милорд-отец совсем скоро должен был возвратиться из поездки по западным владениям, и она наделялась, что он заберет Гарри, который вспыхивал каждый раз, стоило ей назвать его так, и Эдмунда и привезет их в родной замок. Что толку учиться метать копье на Севере страны, где всюду кишат предатели, когда отец мог научить их этому сам и ничуть не хуже, чем лорд Джон?
Топот копыт, оповестивший ее о чьем-то приближении, вскоре показал и самих всадников. Те, что ехали позади, едва успевали за оторвавшимися тремя конями, попоны на которых и вовсе не было. Штандарты и их знамена остались позади отца и…
Девочка со всей силы топнула ногой, едва не задев подол платья кожаными туфлями.
Конечно, отец приехал домой, но привез не ее братьев. Снова эти несносные мальчишки. Сыновья герцога Майкла.
Камилл рассуждала слишком смело и прямо, считая, что раз герцог не хочет видеть своих детей, это вовсе не означает, что стоит навязывать их присутствие ей, отправив их в ее замок, замок ее семьи.
Наспех спустившись по каменной лестнице, она успела очаровательно улыбнуться солдатам, понявшим ее безмолвный намек. Малышка часто заглядывала к ним во время службы, принося яблоки или засахаренные фрукты, вовсе не боясь их. Они хранили ее маленький секрет от миледи-матери, настрого запрещавшей юной леди лазить по стенам как последнему сорванцу.
— Где ты была Камилла, — графиня Лизбет, пригладила выбившийся из-под переливающегося камнями эннэна локон, другой рукой одернув дочь. Лиловое шелковое платье, сшитой по последней моде, было помято, не говоря уже о кружевах юбок. — У нас нет времени на переодевание, отец уже приехал, — шикнула она уже более мягким голосом. Графиня и дочь были так похожи, что не знавшие графиню в детстве утверждали, что она была такой же, как и ее милая дочь в этом возрасте. Но Лизбет знала, что характер и упертость, а так же выдающийся при разговоре подбородок были чисто отцовской чертой. Тем не менее, взбалмошный нрав не помешал малышке стать чудной невестой. Камилл было уже восемь, и совсем скоро отцу начнут поступать предложения о женитьбе их единственной дочери на плеяде графов и герцогов, которые захотят присвоить к рукам земли и поддержку лорда-отца.
Это было ожидаемо, и главным — было не упустить шанс возвысить семью еще на ступень, ближе к метающемуся в горячке двору.
И одно особенно занятное предложение она уже получила. Герцогиня Эстер, чьи сыновья второй год обучались военному мастерству у ее мужа, в то время как ее мальчики находились далеко, выразила желание получше познакомиться с графиней и узнать получше об успехах ее дочери.
Несложно было догадаться, к чему ведется столь тонкий разговор, но вот что было не ясно, так это за которого из сыновей Майколсонов Камилл предстоит выйти, если их семьи все же договорятся о союзе?
В распахнутые ворота въехал мощный боевой конь, черная грива которого переливалась на свету солнца. Граф провел животное в середину двора и, умело спешившись, откинул поводья конюху, даже не взглянув на того.
Камилла с интересом смотрела на отца. Ее братья не приехали на лето, отчего остальные солдаты были ей абсолютно неинтересны. Теперь Генрих и Эдмунд вернутся не раньше Рождества, возможно, лишь чуть пораньше, чем в том году.
— Жена, — обратился отец к матери, застывшей в нетерпении, но в то же время помнившей, кто они такие и как должно себя вести при слугах, то и дело следящих за ними. Она скучала по нему. — Камилла, — гигант в глазах девочки, милорд-отец ловко присел перед ней, будто и не чувствуя тяжести лат. Золотистые глаза графа прошлись по лицу дочери, довольно сверкнув. — Ты очень выросла, малышка. Настоящая графиня.
И тут за его спиной она заметила две худощавые темные фигуры. Облаченные в кожаные дублеты и высокие сапоги для верховой езды, юноши смиренно ожидали, пока их представят хозяйке замка и ее дочери. И пусть формально они были знакомы, этикет требовал того, чтобы беседа была начата.
Прошлое лето она помнила смутно, поскольку они с матерью застали Майколсонов в последние три дня перед их отъездом. Миледи графиня провела с дочерью теплые летние месяцы в западных имениях, наводя порядок и давая распоряжения слугам. И Камилла с интересом обучалась управлению у матери, чувствуя, как при одном лишь звуке властного голоса люди вокруг сжимались.
— Позвольте вновь представить вам Элайджу и Никалуса. — Никому не требовалось спрашивать, кто эти дети. Они племянники самого короля! Короля, который не может ужердать корону на голове, как порой поговаривал ее отец.
— Графиня, юная Камилла, для нас честь познакомиться с вами, — учтиво начал чуть более высокий темный юноша. Он был строен и красив, но что-то в чертах его лица отталкивало. Они были холодны и по-своему суровы. А вот его спутник. Отдающие золотом, завитки недлинных волос блестели на солнце, а довольная ухмылка не сходящая с припухлых губ делало лицо юноши еще более надменным, чем и без того были его глаза. Цепкие и непроглядно серые. Он склонил голову как и брат, но слов не говорил, лишь смотрел. — Хочу выразить Вам наше почтение за то, что принимаете нас в Вашем замке, я и Никлаус очень признательны.
Так вот кто он. Никлаус. Всего лишь третий сын всего лишь брата короля, даже не самого монарха.
Ей часто доводилось слышать о сыновьях герцога, и пусть миледи-мать пристыдила бы ее за то, что она слушает речи солдат, они по крайней мере были поинтереснее болтовни нянек.
Элайджа приблизился к ней, склонив голову и протянув руку к руке девочки. И Камилл не растерявшись протянула ее для короткого учтивого поцелуя. Мама может гордиться ей, она помнит все ее наставления. Затем пришла очередь Никлауса, и он неспешно подошел, склонившись едва заметно и все так же смешливо глядя на нее.
— Позволите, — рука была в разы больше ее, да и ростом он был выше. Ей пришлось приподняться на цыпочки, чтобы вложить свою руку в его.
Он ведь был немногим старше нее, всего двенадцать лет, а так много гордости. Генрих не такой, пусть и ровесник Никалуса.
— Вам следует отдохнуть, парни, — бодро протянул граф, направив взгляд на жену.
— Комнаты готовы к вашему приезду. Вас отведут туда, и вечером, если захотите прогуляться перед ужином, можете с легкостью осмотреть окрестности замка, — ровный и тихий, голос графини тем не менее был слышен. Сообразно ее положению ей не требовалось поднимать тон, чтобы ее слова были услышаны.
— Благодарю, — вмешался неожиданно Никалус. — Мы с братом будем рады осмотреть замок, и, возможно, Камилла согласится показать его нам? Я бы с удовольствием осмотрел ту стену, брат, — кинув на девочку довольный взгляд, ответил Никлаус.
Камилла в миг ощутила, как ее щеки запылали по цепким взглядом миледи-матери и хохотом милорда-отца.
— С удовольствием, милорды, — сделав книксен, ответила Камилла.
И почему он так смотрит на нее?
***
Камилла лежала в кровати, вслушиваясь в тишину комнат. В последнее время она спала отвратительно, и вовсе бы не удивилась, если бы сейчас была глубокая ночь.
Девушка улыбнулась, ощутив легкий толчок. Руки тут же обхватили живот, цепляясь за то немногое, что у нее осталось от его любви. Ребенок рос достаточно сильным, чтобы давать о себе знать. Камилл почти не чувствовала недомоганий, преследовавших ее в первые месяцы беременности, но порой внезапные спазмы заставляли ее сдавленно стонать. Она молилась о здоровье ребенка. Ведь она так ждет его, с самого первого момента, как узнала, что в положении.
***
Камилла после обеда была отправлена матерью в комнаты, чтобы ее обязательно переодели. Графиня приходила в недоумение, почему дочь так рьяно нарушает запреты, а отец лишь довольно хмыкал, радуясь здоровью ребенка.
Служанки переодели ее в светлый бархат. Лиф и рукава были выполнены из теплого коричневого бархата, а юбки из более светлого, в почти в тон ее кожи шелка. Просто и изыскано, не хватало лишь золотой нити и пары стежков вышивки. Зато, возможно его будет не так жаль испортить.
Стоило графине присесть, Мод, одна из ее нянечек, вошла в комнату, попросив ее спуститься.
И какого было удивление Камилл, когда прийдя в столовую снова, ее ожидал Никалус, одетый в новый зеленый упелянд и мягкие кожаные штаны. Волосы были чуть мокрыми, но непослушные кудри уже сейчас были видны в копне его светлых волос.
Миледи-мать стояла по правую руку Никлауса, спокойно улыбаясь.
— Камилла, Элайджа пожелал отдохнуть, но Никлаус все же хотел бы посмотреть окрестности. — Камилла слушала мать, не смотря на юношу, стоящего совсем рядом с ней. Она одергивала себя каждый раз, когда так т хотелось взглянуть в его сторону. — Я отправлю с вами леди Мод, она поможет, если что-то понадобится.
Камилла замедленно кивнула, понимая, что тон матушки не располагал к вопросам. Если ему так не терпится посмотреть на куски камня, то пожалуйста. Она составит ему компанию.
— Благодарю, графиня, — отозвался Никлаус, привлекая внимание женщины. Камилла непроизвольно взглянула на него, перехватив веселый взгляд. — Но я думаю, что сумею приглядеть за леди Камиллой и без сопровождения, с Вашего позволения, — юноша поклонился, не так низко как делали все в их доме, но все же достаточно, чтобы не выглядеть фамильярным.
Он направился к Камилле, остановившись рядом и вновь взглянув на графиню.
Женщина улыбнулась, легко засмеявшись.
— Не думаю, что она в этом нуждается, но раз вы настаиваете, пусть будет по-вашему, — Лизбет кивнула голову, позволяя детям удалиться.
Стоило им выйти на улицу, пропустив коридоры замка, Камилла как кошка, отпрыгнула от него, недовольно поджав пухлые детские губы.
— Что Вас так расстроило, миледи, — остановился Никлаус, сложив руки на груди. Золотой перстень с изумрудом, похожий на печатку, что отец носил на мизинце, блеснул на солнце. Только сейчас Камилла заметила, что его упелянд весь был в узорах, побеги какого-то диковинного цветка.
— Вы немногим старше меня, я не нуждаюсь в Вашем присмотре, — Камилла повторила его жест, почти отвернувшись.
— Ваш брат тоже говорит, что не нуждается ни в учениях, ни в советах. Поэтому он и проигрывает мне в стрельбе из лука.
Камилла повернулась, сверкнув глазами.
— Гарри никому не проигрывает, он отличный стрелок.
— Но все же не такой, как я, — попирая скромность, ответил Никлаус довольным тоном, не терпящим возражений. — Гарри? Так ты его называешь? — Он явно веселился!
Приехал сюда и смеет так говорить о ее брате! Камилла вспыхнула, она снова забыла о том, что не стоит так называть брата.
— Раз ты так хорош во всем, за что бы ни взялся, зачем тебе я? Осмотри замок сам, не потеряешься! — Камилла забыла, кто перед ней стоит. Пусть он и был лишь племянником короля, он являлся пятым в очереди на престол, если с Эдуардом, принцем Венстминстерским, что-то случится.
— А ты смелая, — подойдя ближе, ответил он. — Но мне все же нужна будет твоя помощь. — Казалось, что ему тяжело это признавать. — Мне нужно изучить ваши укрепления, если я хочу с уверенностью взять их в будущем.
У Камиллы исчезли слова, способные описать ее недоумение.
— Ты что, говоришь серьезно? — Девочка выглядела растерянной, но в голове ее уже крутились нелестные слова в его адрес.
— Более чем. Я докажу Фину, что он был не прав, — губы юноши сжались, а глаза холодно заблестели при упоминании о маркизе, наследнике герцога Майкла.
— В чем? Вы что спорили на наш замок? Да вы оба, — она оборвалась на полу слове. Он все же будущий граф.
— Не притворяйся, что не знаешь ничего, — несколько грубо оборвал ее Никлаус, не заметив, что она чуть не оскорбила его. — Я стану твоим милордом-мужем, а ты моей леди-женой, — смотря на нее неотрывно, проговорил он. — Миледи-матушка так сказала! — В голосе слышались нотки отчаяния. — Ваш замок считается одним из самых неприступных, наравне с Миддлхемом. Мой старший брат сказал, что я не смогу взять его. Он сказал, что матушка уже обо всем позаботилась, облегчив мне участь. Но я докажу ему, что он ошибается!
Камилла смотрела на него с удивлением, смешанным с недопониманием. Ну и кому придет в голову сдать ему планы замка, чтобы потешить его самолюбие?
Но было в его словах, в том, как он произносил свою речь что-то заразительное. Он был горд и честолюбив, как и любой уважающий себя лорд, но он верил в то, что говорил. Он не довольствовался тем, что ему готовили родители.
Он смотрел на нее, ожидая ответа, а она на него, гадая, как бы лучше ответить наглецу.
— Ты прав, у тебя ничего не выйдет, — она готова была рассмеяться его выражению лица, — без меня. Я покажу тебе наши укрепления, но ни слова не скажу о том, как они устроены.
Он согласно кивнул, довольный и таким ответом.
— Но это не все. Ты больше не будешь так говорить о Гарри.
Она и не понимала, откуда у нее взялось столько наглости диктовать ему свои правила.
Никлаус скривился, но все же кивнул погодя.
— Пойдем, Камилла, — позвал он ее по имени. — Я согласен, — продолжил он, когда она поравнялась с ним. Девочка с удивлением взглянула на него, когда он сжал ее руку, не сильно, но достаточно, чтобы она не смогла выдернуть ее. — Но учти, когда ты станешь моей женой, то не сможешь командовать как сегодня, — он был серьезен, и этот его взгляд заставил ее смиренно кивнуть в ответ.
— Хорошо, веди меня, — освободил ее от хватки он, уступая ей дорогу.
***
Камилла перевернулась, отгоняя глупые воспоминания. Что они могли дать ей, кроме боли о не сбывшихся мечтах? Миледи Эстер умерла, а вместе с ней и планы. Война разрушила их семьи. И его чувства к ней. Королева сама того не желая, забрала его. И он не будет больше таким, каким она знала его ранее. Уже нет…