Единственная роза.

Маргарита Д’Анжу — французская принцесса, законная королева-консорт при английском короле Генрихе, ее несчастном муже, стояла на коленях перед распятием, опустив глаза на мраморные плиты пола. Её глаза были сухи. Все ее слезы кончились, она просто не могла и не позволила бы себе плакать. Прошёл год как ее возлюбленный сын, Эдуард, погиб, сражаясь за своё законное право быть королем, наследником своего отца. Её слезы кончились. А и без того суровое сердце окаменело окончательно. Королева жалела лишь о том, что позволила Эдуарду идти в бой. Да и кто мог его остановить? Он бы не остался в замке. Ее маленький мальчик… Оттого весть о женитьбе ее названного племянника на маркизе Тауп, в одночасье ставшей принцессой претендовавшей на трон ее мужа, вывела её поначалу из равновесия, а затем из себя. Как мог он взять в жены дочь и родственницу убийц его кузена, его отца и братьев? Узурпаторов, что сместили ее мужа-короля и сына с престола, почти оборвав их линию наследования? Как он мог! При том, что Генрих был ещё жив, пусть и болен. Как он посмел! И эта девчонка, эта хилая королева, неспособная, верно, как и её мать родить наследника, уже успела зачать дитя! Маргарита могла сколько угодно ненавидеть королеву, которую таковой не признавала, но ни разу не подумала плохо о ребёнке. И дело было не в том, что он был бы славным племянником её дорогого сына. Это был ребёнок. Дети священны. Кому как не ей знать, какого это держать в руках самое дорогое что есть и будет в твоей жизни. Какого, живя роскошно, в одночасье потерять смысл этой самой жизни. Маргариту утешала только маленькая колыбель, стоящая в её покоях. В резной кроватке спал ребёнок, последнее что у неё осталось от сына. Ее маленькая принцесса. Ее внучка и законная наследница английского трона. Принцесса Маргарита была прекрасна, маленькая, но крепкая, она так была похожа на Эдуарда. Те же медные пряди и светлые, как солнечный день, глаза. Колыбель стояла по ее распоряжению в ее комнатах, кормилицы приходили только по дозволению королевы. Выбирались они так же ею. Анна Невилль, жена Эдуарда, мать его дочери, кузина узурпаторов. Она отдала свою жизнь, подарив её малышке. Как бы Маргарита не презирала ее поначалу, она привыкла к невестке. Успела привыкнуть и к тому, что они начинали утреннюю мессу вместе. Она помнила, как Анна отказалась покидать ее, когда было приказано отправить их в Лондон по отдельности. Помнила и как она, получив благословение от узурпаторов, спросила ее разрешения отправиться во Францию с ней. Тогда никто ещё и не предполагал, что она понесла дитя. Анна могла не любить Эдуарда; выданная за него отцом, недавно потерявшая наречённого — Ричарда Глостера. Но она выполнила свой долг. И пусть Маргарита, законная наследница своих предков не имеет и части от земель в стране отца и матери, она унаследует королевство Анжу. Будет его правительницей. Когда-нибудь она станет великой королевой. Маргарита не могла передать словами, как она любила ее. Эта малышка все, что оставалось у неё от Эдуарда, единственная во всем мире. И королева была уверенна, она присоединит к её наследству земли Англии. Ведь её дядя, её король не откажет в милости малышке-племяннице. Не посмеет. *** Никлаус держал в руках письмо так крепко, будто ты боялся, что оно исчезнет. Будто оно значило слишком много, чтобы просто положить его, как и очередные сотни до, в шкатулку. Стальные глаза пробегали по строчкам, теплея. Поначалу первым его порывом было пальнуть пушками, стоящими снаружи, по периметру дворца. Письмо прибыло из Анжу, и когда ему принесли его, оповестив, о том, что на нем стояла печать самой Королевы, он не ожидал хороших новостей. Маргарита Д’Анжу, на бургундский манер, да, именно так бы произнесла ее имя его королева-жена, Керолайн Английская. Сама же Маргарита Анжуйская не была англичанкой, настоящая француженка, хрупкая с виду, но такая сильная и волевая, эта женщина всегда вызывала в нем уважение. Ее уважал даже его милорд-отец. Никлаус не мог лично выразить, как ему было жаль, когда он услышал о смерти кузена Эдуарда. Он не мог приблизиться к столице, куда ее отвели, заперев в Тауэр, убитую горем. Не знал, что и сам вскоре испытает ужас потерь. Тогда он возненавидел ее, винил в смерти своих лица и братьев. Но что она могла? Всего лишь женщина, чья судьба приготовила ей испытания. Теперь же в зале, где когда-то сидел его дядя, правил он. Подле него сидела страшнейшая опасность и ненависть Маргариты, его любимая жена. Королева не явилась на их свадьбу и коронацию, приглашение на которую ей было выслано лично от него, как ближайшей родственнице короля. Его тётушка настаивала на этом, но он и сам не был против. Иначе не сделал бы ничего. Конечно, ее отказ, и он не смел врать себе, успокоил его. Она бы не сдержалась, обвинив Керолайн во всех бедах, и тогда бы их только начавшееся строиться доверие рухнуло бы. Поэтому сейчас, держа в руках письмо с разломанной личной печатью королевы, он был настолько занят своими мыслями, что даже не смотрел в сторону мягко улыбающейся Керолайн. Королева выглядела спокойной, но он и не представлял, как сжалось все внутри, стоило слуге принести эту весть. Керолайн видела Маргариту всего несколько раз, в детстве, когда отец брал ее ко двору, при котором она блистала. Она помнила и ее сына Эдуарда, кузена Никлауса. Немногим старше неё, он часто вёл себя слишком высокомерно, ни в чем не зная отказа. Он приглашал ее танцевать, всегда чересчур крепко сжимая ее руки. Ему не нравилась его компания. Да она толком и не знала его. Она чувствовала к нему только ненависть, ощущала лишь злобу, когда один весенним утром узнала, что ее кузены Джордж и Ричард погибли в бою против армии его матери. Лучшие сыны ее дома пали, защищая Север. И виной этому были непомерная жестокость и амбиции его матери, и его глупая гордость, не позволяющая ему взглянуть на ужас, творившийся с ними, здраво. Она помнила, как проплакала весь день, узнав, что ее кузина Анна отдана ему в жены. Ей казалось невыносимой сама мысль о том, что этому юноше, словно нарочно глумившемуся над их семьей, отдали нареченную ее кузена Ричарда. Она знала, как они любили друг друга, надеясь быть вместе. Он должен был сделать ее своей невестой, когда война закончится. Но он не вернулся… Керолайн не понимала Анну, не понимала она и того, как она могла быть с убийцами брата. Тогда она ещё не знала, что они не имеют своей воли, что жизнь без любви не имеет смысла. Анна же потеряла ее в тот миг, когда с губ Ричарда сорвался последний вздох. Одно Керолайн знала точно — она никогда не простит Маргарите зла, что она причинила ее Дому. Эта женщина заслужила весь ужас, что обрушился на неё. Керолайн в нетерпении ожидала, когда Никлаус обратится к ней. Маленькая ее часть надеялась, что в письме есть хоть слово об Анне. Ведь они так давно ничего не знали друг о друге. Король, оторвав одну руку от бумаги, оперся о неё подбородком, уперевшись в холодный металл колец. Его взгляд наконец прояснился. Керолайн смотрена на него, не сводя глаз, и когда он обратил свой взор к ней, она встретила его, настороженно глядя. — Маргарита написала мне, — начал он, будто до этого это было некоей тайной. — Я… Я стал дядей, Керолайн, — ответил он, тут же напрягшись. Лицо королевы-жены побелело, пусть улыбка ещё не успела угаснуть на красивый припухлых губах. Керолайн не могла поверить услышанному. Ее тонкие Черта лица окаменели, а в голове закружился вихрь мыслей. У Никлауса теперь был племянник. Ребёнок ее заклятого врага и ее бедной кузины. Она уже давно не строила надежд о возвращении Анны, но она и не думала о том, что та могла быть в положении. Никлаус решил продолжить, наблюдая за ней: — Моей племяннице уже несколько месяцев. Она совсем младенец. Ее назвали Маргаритой, в честь матери Эдуарда, — его голос дрогнул, но она не заметила этого. — Она пишет, что ребёнок в здравии и… — Моя кузина Анна, что сказано о ней, — перебив его, задала она волнующий ее вопрос. И его взгляд дал ей понять, что услышанное ее не обрадует. Она поняла это по его тяжёлому вздоху. — Анна Невилль умерла родами. Она была похоронена с почестями. Маргарита распорядилась обо всем в деталях. Керолайн, — взяв ее холодные пальцы, тише позвал ее он. — Любовь моя, я сочувствую твоей утрате, она была твоей родственницей. Стеклянный взгляд девушки тревожил его, он начинал волновать за Керолайн, видя как напугало ее известие. Ей только предстоит запереться в родильных покоях, но сможет ли она, видя в рождении новой жизни одну лишь смерть? Он мог бы соврать ей, но. — Была. — Глухо ответила она. — Мы не были близки последний год, но я надеялась услышать ее. — Теперь она обрела покой, — проговорил он. Кто в королевстве не знал об этой несчастной девушке? — Я бы выразил ей свою благодарность. Она выполнила своей долг, подарив нашему Дому наследницу. Мой брат, он был бы счастлив. — Никлаус замолчал, пытаясь представить кузена. Он не должен был погибнуть так рано. — Ты прав, она подарила наследницу твоему Дому, растворившись в нем. Теперь я никогда её не увижу, — дрожащим тоном ответила Керолайн, подавив желание вырвать руку. Он говорил об этом так легко, словно его тёплые речи о врагах не заставляли ее страдать. — Это не все, — несколько резко продолжил король, заставшая в речах жены сталь. — Принцесса как дочь и наследница моего почившего кузена-принца наследует от его матери королевство Анжу. Поскольку долг французскому королю за ее освобождение из Тауэра был выплачен мною, Анжу вновь стало собственностью Маргариты. Она передаст его племяннице. Керолайн слушала молча, ожидая к чему он клонит. — Она пишет о просьбе выделить им в собственность земли близь Уэльса. Замок Ладлоу является резиденцией Английских принцев. Остальные имения не имеют стратегического значения. Королева застыла, не веря тому, что он так спокойно говорил ей. — И ты отдашь ей их? — Я намерен сделать это. Более того, земли твоей кузины теперь тоже переходят ей. Она и ее наследница. Керолайн, развернувшись прямо к мужу, дёрнулась, словно от пощёчины. Как он мог так легко делить земли королевства. Земли ее сына! И кому? Почему именно этой женщине! Королева начала резко, удивив Никлауса такой горячностью: — Но из-за Маргариты погибли мои кузены! Титул одного из них ты любезно подарил графу Дорсету, — пренебрегая его новым званием, продолжила она. — Ричард был так молод, это разбило сердце Анны! Я ненавижу ее всем сердцем! Девушка встретила его взгляд прямо, ее не пугали в миг потемневшие глаза. Как она смела говорить ему о потерях? — Я не нуждаюсь в твоих прокламациях, Керолайн. Она моя племянница. Я обязан охранять её покой и обеспечить ей достойную жизнь. Что касается твоей кузины, к которой я отношусь с почтением; ее сердце больше не бьется, поэтому оставь ее страдания. — Он едва сдерживался. — Она отняла у тебя кузенов, защищая своего сына. Которого твоя семья отняла у неё. Твои кузены погибли, увековечив свои имена в веках как воины. В один миг я потерял отца и братьев. — Резко изменив теме, повысил голос он, смотря на ссутулившуюся жену. — Твоя семья забрала их у нас, и я не желаю больше слышать об этом. Наследство Маргариты не обсуждается. Она заберёт владения в Вестминстере и Уэльсе. Замок Ладлоу не подлежит передаче. Почему он был с ней так жёсток? Даже их счастье не могло смыть воспоминания. Каждый из них был ранее. Они потеряли семью, близких, чего никогда не забудут, как бы ни старались. Как бы ни утопали в любви друг друга. Она молчала слишком долго. И он понял, о чем она думала сейчас. Это не составляло сложности. — Стало быть, раз ты так ненавидишь Маргариту, ты ненавидишь и меня, Керолайн? Ведь я ничем не отличаюсь от неё. Я… — Замолчи, прошу. — Она вскинула на него блестящие от слез глаза. — Не смей говорить мне этого. — Но ты ведь чувствуешь это. Ты не могла… — Я люблю тебя, Никлаус, — прошептала она, сжимаясь в меху плаща. — Я никогда не забуду того, что было сделано. Я не прощу никого, кто посмел предать меня и мою семью. Они не прикоснутся к моему сыну. Но не смей. Не говори мне о том, что я так упрямо пытаюсь забыть. Он смотрел на неё, замолчал, сбитый ее тихим голосом. Эта девушка, которой он принёс только страдания, любила его. Она была такой красивой и нежной. Королева его сердца. Не сдержав порыва, он притянул ее мокрое от слез лицо к себе, страстно поцеловав. Ее слова вселили в него неописуемое умиротворение. Они готов был целовать каждый дюйм ее тела. Но Керолайн, задыхаясь, мягко оттолкнула его, пытаясь восстановить дыхание. — Сыну… — Проговорил он. — Что? — Ты впервые сказала, что это будет мальчик, — несмелым голос протянул он. — Ты знаешь это, Керолайн? Ты уверенна? — его глаза смотрели с такой нежностью, что она почти забыла, как он не счёл нужным посчитаться с ее мнением, почти. Но разве могла она быть с ним холодна? — Да, Никлаус, я уверенна. — Прошептала она. — Я подарю тебе сына, нашего наследника. — И только ее мысли могли выдать, как она боится близящихся родов. Как она боится участи своей любимой миледи-матери.