Единственная роза.

Ребекка, сидя за обеденным столом, непроизвольно касалась изумруда, скрывающегося под тканью бархата. Девушка сидела во главе стола, окруженная своими дамами. Стол уже был убран, однако она все смотрела в окно, ожидая пока топот копыт оповестит ее о том, что он прибыл. Принцесса подавила улыбку, сильнее сжав подвеску. Подумать только, она теперь миледи Сальваторе, жена его милости графа. Щеки Ребекки предательски горели при воспоминании о его руках на ее теле. О его вкрадчивом шепоте. — Миледи, вина? — Спросила ее фрейлина, участливо взглянув на принцессу. — Спасибо, но я предпочту эль, — ответила она, намеренно повернувшись к девушке. Звуки, что донеслись со двора, дали ей понять, что лошади прибыли. — Разве вы ожидали гвардейцев, Ваше Высочество? — Спросила другая девушка, нахмурившись, глядя на мелькающие ливреи. — Нет, — побледнела принцесса, рука которой дрогнула. Кубок со стуком упал на пол, разлив содержимое на каменный пол. Но принцесса не заметила этого. Она подскочила со стола, направившись на улицу. Солдаты, что еще не успели спешиться, все как один поприветствовали принцессу. — Ваше Высочество, — проговорил один из них. Взрослый мужчина, годящийся ей в отцы. — Просим прощения за столь неожиданный визит, но у нас срочное поручение из столицы. Могу ли я узнать, где граф Сальваторе. — По взгляду темных глаз всадника Ребекка поняла, зачем они приехали. Только не это. Они не могут… — Не понимаю, зачем он вам, — деланно спокойно ответила она. «Прошу тебя, не приезжай». — Взмолилась она. — Граф уехал в ближайший город. Зачем, мне он не докладывал, — вздернув подбородок, ответила она. — Вы должно устали с дороги, — изменила она тон, стараясь быть мягче, — прошу, пройдемте в мой замок. Вам будут накрыты столы в обеденной зале. Позже я приму Вас, — обращаясь к капитану, проговорила она. — Благодарим, принцесса, но у нас есть четкие указания. Вы и граф должны быть доставлены в Лондон по приказу Его Величества, короля. Ребекка ощутила, как озноб прошел по ее коже, несмотря на теплое солнце. — Я не собираюсь никуда ехать, — резко ответила девушка, прервав гвардейца. — Это приказ, Ваше Высочество, Вы или едете с нами по своей воле, или же будете сопровождены. — Я отказываюсь, — блефуя ответила она. Она тянула время, сама не зная зачем. Если ее брат пожелал увидеть ее, он не остановится ни перед чем. — Просим прощения, — склонил голову гвардеец, — Проводите Ее Высочество в паланкин, — бросив серьезный взгляд на дам Ребекки, проговорил он. В его тоне ясно читалось: либо это сделаете вы, либо стража. — Не прикасайтесь ко мне. Никто не смеет прикасаться ко мне, — надорванным голосом проговорила она, взглянув на фрейлин. Вышедшая вперед Жакетта жалко взглянула на нее. — Позвольте, Ваше Высочество. Ребекка, они ведь здесь не просто так. Вдруг королю необходимо видеть тебя. Они ведь могут отвести тебя силой. И Ребекке ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Она, отвергнув прикосновения, подняла полы платья, направившись к уже ожидавшему ее паланкину. Она ломала голову, где же он, но была рада, что он задерживается. Возможно, она уговорит их уехать раньше, чем он прибудет. — Он здесь, — прошептала Жакетта, испуганно посмотрев на принцессу, заставшую в входа. — Нет, нет. Это не он. Не должен быть он. — Что здесь происходит, — прогремел голос графа, когда его конь въехал в стены замка. Изумрудные глаза вцепились в испуганное лицо миледи-жены. Он непонимающе смотрел на нее. — Граф Сальваторе, — обратился к нему гвардеец. — Спештесь с коня. Стефан вряд ли слышал его слова. Он уже соскочил с коня, направившись к Ребекке. Он не понимал, что происходит, и почему она так бледна. Внутри что-то кольнуло, он переживал за нее. Но его неожиданно перехватили, вцепившись в руку. Удар пришелся на скулу солдата, освободив Стефана. Граф приблизился к Ребекке, по щекам которой потекли слезы. — Что происходит, — коснувшись на виду у всех ее лица, спросил он. Он будто забыл о том, что минуту назад был чуть не пойман гвардейцем. — Прости меня, Стефан, мне жаль, что я не послушалась себя. И тут он осознал. Король узнал о них. Узнал о его поступке. — Все будет хорошо, Ребекка, — коснувшись губами ее трясущихся губ, прошептал он. — Не смейте, — выкрикнула она, когда Стефан резко дернули от нее, удерживая за руки. — Нам велено доставить Вас в Лондон, граф, стены Тауэра дадут Вам пищу для размышлений, — протянул капитан. — Уведите его. — Стефан! Ребекка видела, как его ударили, остужая его пыл, когда тот попытался вырваться. — Стефан, — крикнула она. В глазах начало темнеть, отчего принцесса оперлась на фрейлину, стоящую рядом. — Ей необходимо прилечь, помогите мне уложить ее, — встревоженно проговорила удивленная, ровно как и остальные, Жакетта. *** Керолайн ломала пальцы, сидя за туалетным столиком, что украшал ее покои. Могла ли она ожидать подобного? Возможно. От Стефана ли? Нет. Всегда скрывающийся в тени брата-воина, Стефан казался ей совсем другим, таким спокойным и степенным юношей. Она была настолько выбита этим известием из колеи, что даже не знала, как ей реагировать. Письмо пришло внезапно, перевернув спокойствие дворца. Елена еще не знала, что все пошло не так. Керолайн не могла ни радоваться случившемуся, ни печалиться. Это определенно должно испортить отношения между Домами Никлауса и Дамона, но что если Стефана казнят? От Тауэра до плахи путь не велик. Разве она хотела этого? Разве она знала, какие чувства бушуют в сердце Ребекки. Никалус закрылся от нее. Он послал за Дамоном, сам же ожидая, пока его сестра прибудет. Но Керолайн тоже ждала этого. Она надеялась, что поговорит с ней прежде. Но… *** Ребекка, привезённая гвардейцами во дворец, беспокойно ходила из угла в угол, перебирая рубиновые чётки. Принцесса старалась держаться, но все ее мысли были о милорде-муже, которого так поспешно увезли в крепость. Сама же она прибыла только вчера поздней ночью. Но глаз сомкнуть ей так и не удалось. Двери резко распахнулись, впуская в покои принцессы разъярённого короля. Ребекка отошла к стене, испуганная видом брата. Никлаус всегда был крайне вспыльчив, но таким она не видела его никогда. Титановые глаза метали молнии, грозно смотря на неё. Пухлые губы были сжаты в плотную линию, выдавая его настроение. Золотая цепь сместилась с бархата изумрудного упелянда, неровно свисая. — Брат, — начала она, тут же замолчав. Его лицо было непроницаемо. — Даже не думай, — начал он, приближаясь к ней. Но Ребекка, машинально сделав шаг назад, попыталась убежать от него, словно осознавая всю тщетность. Это только взбесило его. Резко перехватив сестру, Никлаус грубо дёрнул ее на себя. — Как ты посмела сделать этой? За моей спиной? — Ты не оставил мне выбора, — девушка замолкла, вскрикнув от удара. Никлаус дал ей пощечину, отчего девушка пошатнулась, завалившись пол. Король дернулся к ней, остановив себя. — Не смей говорить со мной. Ты выставила себя на посмешище. Мне противно слышать тебя, противно видеть в глазах, похожих на глаза моей матери, эти никчёмные слёзы. — Клаус, — всхлипнула Ребекка, до сих пор не осознавая, что только что произошло. Он поднял на неё руку, он ударил ее, свою сестру, принцессу. Никто не смел смотреть на неё даже с толикой неприязни, а он… — Я не хочу видеть тебя, — гулко произнёс он надломленным голосом. —  Я доверял тебе, я сделал все, чтобы ты стала той, кто ты есть, а ты опозорила меня и себя. — Я вышла замуж по любви, как и ты, — коснувшись саднящей щеки, тихо поговорила она. — Ты пошла против моей воли! — Он потянулся к ней, хватая Ребекку за локоть, чтобы поднять ее. Но Ребекка не могла, запутавшись в полах юбок. — Что бы сказала наша мать, глядя на тебя. И Ребекка не выдержала: — Лучше подумай, что бы она сказала о тебе, дорогой брат! Ты монстр, раз так… — Никлаус! — Громкий возглас Керолайн заставил его обернуться. Его возлюбленная миледи-жена взволнованно смотрела на него, не сводя глаз с Ребекки, чьё заплаканное лицо вызывало жалость. Он заметил, что королева спешила сюда, внимательнее рассмотрев ее. Керолайн стояла перед ним в распахнутом теплом халате, из-под которого проглядывала ночная рубашка, кудри королевы нисподали по бархату ткани, взбалмошно обрамляя ее лицо. Она очень спешила.  — Керолайн, оставь нас, это дело семьи, — отвернувшись от неё, протянул он. Сейчас он был слишком зол, чтобы говорить с ней. — Тебе не стоит волновать себя. — Я часть этой семьи, Никлаус, позволь поговорить с тобой, Ребекка проделала долгий путь… — Я приказал оставить нас! Будьте добры, проводите Ее Величество в ее покои, — спокойнее произнёс он напуганным фрейлинам, что стояли позади королевы. — Немедленно. Ребекка застыла в его руках, как застыл и он, смотря в след удаляющейся жене. Принцесса и не заметила, как его хватка ослабла, а потом и вовсе исчезла. Король сжал переносицу, прикрыв уставшие глаза. Ребекка медленно поднялась, глядя на стоявшего в тишине брата. Ее любимый брат. — Клаус, — тихо позвала его она, боясь новой вспышки. — Молчи, Ребекка. — Не смотря на нее, протянул он. — Я был слишком слеп, чтобы заметить: я саморучно позволил тебе совершить это. — Брат, — жалобно начала она. — Я так хотела, чтобы ты разделил мое счастье. — Я разделил. Позор, который навлекла на себя. — Отрезал он, отвернувшись. Как он чувствовал себя сейчас, не знал никто. Даже Керолайн. Теперь же он накричал на нее. И все только потому, что был слишком импульсивен. Как она могла? Он, ее старший брат, ее король, он ответственен за ее счастие и будущее. Он должен оберегать ее честь, как оберегал бы ее их отец. Все должно быть иначе. Никлаус отвернулся от нее, направившись к двери. Он не должен был поднимать на нее руку. Не смел. — Клаус, — в очередной раз окрикнула его она. И он остановился. — Что со Стефаном? И это единственное, что волновало ее сейчас? Именно он. Этот мальчишка, из-за которого случилось все это? — Я пока не решил, казню ли я его или нет. — Не поворачиваясь, спокойно ответил он, искривив красивые губы в горькой усмешке. — Если он умрет, это будет на твоей совести, это будет моим наказанием тебе, дорогая сестрица. *** Никлаус пришел к ней на следующий день, надеясь, что она простит ему его грубость. Его Керолайн должна на днях будет удалиться в родильные покои, и он не хотел, чтобы она была расстроена его неучтивостью. На него и так слишком много навалилось. — Никалус, — холодно поприветствовала его она, блеснув глазами. Ее покои были пусты, они могли поговорить в тишине. — Любовь моя, — принял ее холодность он. Комнаты королевы были пусты не только из-за отсутствия в них фрейлин. Гобелены были сняты и перенесены в родильные покои, шкатулки были вынесены, лишь огромная кровать была убрана так же роскошно. Он приблизился к ней, запечатлев поцелуй на щеке, и прошел к столику, наполняя свой кубок элем. — Прошу, скажи мне, нуждаешься ли ты в чем-нибудь? Тетя Маргарита говорит, что ты всем довольна, но я хотел удостовериться в этом лично. Королева смотрела на его расслабленную фигуру, подмечая, как он устал. Ребекка приехала несколько дней назад, но им так и не удалось поговорить. И вряд ли удастся, если он не изменит своего решения. Ведь ей уже послезавтра утром предстоит уйти в заточение. И она будет счастлива и спокойна, если помимо ее подруги, Елены, с ней будет и она. — Я прошу тебя изменить своё решение, Никлаус. Ты не можешь быть с ней так жесток. Мне будет спокойнее, если Ребекка будет со мной во время… — Я не намерен обсуждать это, Керолайн, те… — Он прервал ее, зная, к чему она хочет склонить его. — Конечно, ведь твои слова «не подлежат обсуждению», ведь ты король, — то, каким тоном она произнесла это, в миг заставило Клауса вспылить. Она разозлилась на его слова. Он резко приблизился к миледи-жене, сидящей в глубоком кресле, оперевшись обеими руками о подлокотники и отсекая ей любые пути для отступления. В его глазах мелькали искры, а в голосе было слышно рычание леопардов, что украшали их королевский герб. — Да, моя милая жена, я король. Тебе давно пора было это усвоить, и мне жаль, что ты никак не можешь смириться с этим фактом, — смотря в ее испуганные, но упрямые глаза, продолжал он. Он видел, каково ей, но не останавливался. Его обуяла ярость. Керолайн не могла вымолвить и слова, поражённая его словами. Как он мог думать, что она желает ему плохого? Эта девушка сводила его с ума, выводя одним своим осуждающим взглядом из себя. Рядом с ней он не мог контролировать свои эмоции, его захлестывали чувства. И что бы он ни делал, она всегда будет осуждать его, видеть в нем в минуты споров человека, который лишил ее выбора. Который, не смотря на всю его любовь, в которой, как ему казалось, она порой сомневается, не сможет позволить ей управлять им. Она королева его сердца, но монарх, король этой страны, он. Ее испуганный взгляд, так похожий на тот, что преследовал его с той самой ночи, когда он сделал ее своей, выбил его из колеи. Он не дал ей ответить, продолжая: — Она опозорила меня и наш Дом, выставив меня пустословом, а себя… — Ужаснувшись собственным мыслям, что чуть не обрели форму, прервался Никлаус. Он был так зол на сестру. — Она моя сестра, а Дамон мне как брат, тебе не понять этого… — Поздно осознав, что затронул струны, коих не стоило касаться, прервался он. «Ты так держишься за трон, будто это что-то значит, Никлаус. Главное — это мы, а не корона, что мы несём». — Ты так держишься за трон, будто это может оправдать сделанное, — ровно ответила она, сдерживаясь. — И, поверь, я понимаю о чем ты, возможно, у меня не было сестры, но у меня был и друг, и брат, которых не было у тебя. Неужели ты думаешь, что я не знаю о тебе того же, что и ты узнал обо мне? — Выбив из-под ног короля почву, продолжала она. — И это мне жаль тебя; что спустя столько лет своей жизни, единственный, кого ты можешь называть братом и другом, вовсе не твой родственник, а единственную свою сестру ты готов отослать за неповиновение. За то, что она выбрала любовь. — Никлаус почувствовал, как его дыхание сбилось. Керолайн приподнялась, воспользовавшись замешательством короля. Она вырвалась из кольца, направившись к кровати. — Я не желаю больше продолжать этот разговор, моя семья всегда поддержит меня, и для этого мне не обязательно раздавать ей земли и титулы в надежде укрепить дружбу. Этого он не смог оставить. Перехватив ее за локоть, он притянул ее к себе. — Не поворачивайся ко мне спиной. — Мне стоило сделать это давным давно! Или что? Избавишься от меня так же как и от всех, кто перечит тебе, — дёрнулась она, крича на него. Она ощутила толчок и перевела взгляд на живот, прервавшись. Никлаус молчал, не зная, что ответить ей. Да, он убивал людей, но это была война. Как она не понимала этого? — Я облегчу твои страдания, милая, — резко отпустив руку, проговорил он. Керолайн не сразу сориентировалась, все ещё держась за живот. Никлаус заметил это, только когда оторвался от ее лица. Королева, не удержав равновесия, упала на кровать. Её тяжёлый чепец давил на голову. Сердце короля пропустило удар, но он не сделал и шагу вперёд. Он бы поспешил к ней, но не сейчас, ни когда она вывела его. — Это так досадно, что ты ограничена в общении с оставшейся любящей семьей, уверен твои тетка и мать заждались тебя промежутке между тем, как они топят мои корабли! — Керолайн непонимающе взглянула на него, позабыв о боли в волосах. — Ты родишь мне сына, а после отправишься к матери в Мидлхем, поверь, я не посмею мешать тебе. — Издеваясь над ней, проговорил он. — Ты же хотела этого? Мой сын не должен расти в ненависти к своему отцу, тем более когда ее источник — его собственная мать. Я не могу даже смотреть на тебя, в твои обвиняющие меня глаза. Никлаус подавил желание обнять её, испуганную и ошарашенную его словами. Кого он обманывал? Ему не удавалось убедить даже себя в том, что его слова будут исполнены. Почему они все были так жестоки к нему, сначала его сестра, а теперь и она. Ее слова ранили его тем, что были правдивы. И он ненавидел эту правду. Король резко развернулся, направившись к выходу из покоев. Тихое шелестение юбок фрейлин дало понять: он покинул ее комнаты. — Не уходи, Никлаус, — прошептала Керолайн, сжавшись на огромной холодной кровати. Зачем он так с ней? Неужели он не понимал, что она хочет спасти его от него самого… *** Ребекка сидела в своих покоях, не находя себе места. Её слезы иссякли, а напоминанием о них служили лишь красные глаза. Она была так глупа. Так глупа, раз решила, что её брат поймёт ее. Разве не он сам наплевал на формальности и обязательства, взяв Керолайн в жены вопреки желанию остальных лордов. Как он мог так поступить с ней? Она верила ему, надеясь на его милость и понимание. Именно это погубило их. Стефан, ее любимый Стефан, сидел в Тауэре, словно преступник, хотя не сделал ничего! Его нельзя было сажать туда. Ребекка, как маленький ребёнок боялась Тауэра, зная, что его стены не сулят их жителям ничего хорошего. И больше всего ее угнетало, что она самолично отправила письмо брату, не послушав милорда-мужа. Она надеялась лишь, что Дамон убедит её брата, что не огорчён подобным. Он не даст Никлаусу казнит Стефана, как бы зол он на них ни был! А Керолайн… Она никогда не видела, чтобы Клаус посмел себе сказать своей жене сколько нибудь глубок слова. Но он приказал ей уйти. Он выгнал её из покоев. И если бы ни она, Ребекка не знала бы, чем мог закончиться их разговор. В покои постучали, отчего Ребекка, что ещё не успела переодеться, подпрыгнула из кресла. Она ожидала увидеть короля, но вместо этого в покои вошёл один из его советников. — Ваше Высочество, — склонился перед принцессой граф Скоуп, почтительно поприветствовав ее. — Прошу прошения за столь поздний визит. — Заметив на лице принцессы озадаченность, продолжил он. — Я здесь по приказу Его Величества. — Мой брат навестит меня? — спросила Ребекка, прогоняя охватившее не волнение. Лицо графа потемнело. — Король повелел огласить своё решение относительно Вас и Вашего пребывания здесь. Делами Вашего Высочества отныне будет заниматься король как Ваш опекун и покровитель. Ваши земли в Сассексе и Кембридже переходят в ведение Его Величества. Также завтра Вам будет дан день на то, чтобы Ваши дамы помогли Вам подготовиться к дороге. Вы отправитесь в Уэльс, где король милостиво позволил Вам заправлять имением Вашей матушки. Вам позволено взять своих дам и дюжину слуг отсюда. Вам будет выделена охрана, которая… Ребекка стояла не шевелясь, каждым словом становясь все бледнее и бледнее. Он изгонял ее. Отправлял на край страны, где они пережили худшие годы своей жизни. Где она потеряла так много. — Мой муж, — дрожащим голосом протянула она, боясь услышать ответ. — Мой милорд муж, милорд Сальваторе, он сопроводит меня в наш дом? — С надеждой спросила она. — Вы отправитесь в сопровождении гвардии, Ваше Высочество. — Отрезал любые не надежды он. — Король не давал распоряжения относительно графа. — Смущение завладело Скоупом, значит эта свадьба была правдой. — Но я хочу видеть его. Брат не может так поступить со мной! Я немедленно желаю говорить с ним! — Боюсь это невозможно, миледи. Мне жаль. — Искренне проговорил он, смотря на пошатнувшуюся от новостей принцессу. Как бы он ни презирал Сальваторе, ему было жаль ее. — Разрешите покинуть Вас, — проговорил он, поспешив оставить принцессу. Ребекка же не шевельнулась, смотря в след убегающему графу. Она смотрела, как вместе с этим человеком уходила и её нелепая надежда на лучшее. Он не пожелал даже увидеться с ней перед ее отъездом, не пожелал поговорить. Как только дверь закрылась, принцесса опустилась на пол. — Нет! Её истошный крик, прерываемый рыданиями, был слышен в дальних ее покоях. *** Темнота ее покоев была непривычна ему. Ее хрупкая фигура, одиноко покоящаяся на кровати, была такой беззащитной. Никлаус чувствовал себя ужасно. Одно за другим известия подкашивали его самообладание. И рядом с ним не было Дамона, который мог бы его успокоить или же остудить его пыл, когда это было необходимо. Король приблизился к кровати жены, глядя на нее. — Я люблю тебя, Керолайн, — прошептал Никлаус, касаясь губами платиновых волос девушки. Керолайн не поворачивалась, казалось, что она спит, но он знал, что это не так. Ее дыхание, как бы тихо она ни лежала, выдавало ее. Оно не было быстрым и прерывистым, но неровных вздохов было достаточно, чтобы понять: она не спит, просто не хочет выдать себя или же видеть его. — Больше жизни. Ты и есть моя жизнь, — продолжил он, вставая с кровати. — Доброй ночи, милая, — совсем тихо добавил он, усмехнувшись собственной самонадеянности. Что он хотел, придя в столь поздний час? Он думал, что после их ссоры она будет ждать его, так же скромно и мило улыбаясь? Никлаус застыл в дверях всего на секунду, отбросив идею разоблачить Керолайн, сорвав с неё эти одеяла, под которыми она пряталась от него. Ресницы девушки трепетали, она лежала с закрытыми глазами все это время, но на этих его словах, она непроизвольно открыла их, устремив взгляд в напольное зеркало, подаренное ей испанскими купцами. Она видела его статную фигуру, все ещё облаченную в дневной убор. Плечи Никлауса были ссутулены, а светлые волосы поблёскивали серебром. Голубые глаза королевы, почти чёрные от расширенных в темноте зрачков, ловили каждое его движение, она была так зла на него и расстроена из-за того, что он не может преступить через себя. А она не позволит себе пойти на поводу у желаний. Когда он остановился, она сомкнула глаза, тайно надеясь, что он подойдёт к ней, разрушив весь этот блеф. Их блеф. Титановые глаза блестнули, а пухлые приоткрытые губы сжались в линию, выдавая решимость короля. И только когда дверь скрипнула и шаги стали совсем не слышны, комнату огласил тихий всхлип. Керолайн, лёжа среди множества подушек, уткнулась лицом в одну из них, приглушая плач. Завтра ей предстоит удалиться в родильные покои. Она не знала, как скоро они увидятся вновь, и это заставляло ее с каждой мыслью все сильнее и сильнее плакать. Она может и не увидеться с ним больше, если что-то пойдет не так, но, даже понимая это, она не смогла переступить через себя. А он… Он… Он разбивал ей сердце своими словами.