Единственная роза.

Никлаус сидел за массивным дубовым столом, поверхность которого была полностью заполнена документами и бумагами, что необходимо было просмотреть или же подписать. Впервые за долгое время он признался себе, что устал. Король зарылся руками в волосы, опустив голову вниз. Прикрытые глаза подрагивали. Больше всего ему сейчас хотелось увидеть ее. Хотя бы услышать ее мелодичный тихий голос. Ощутить запах ее волос. Эти правила были непонятны ему, более того, он знал, что его отец не раз нарушал их, встречаясь с матерью в ее покоях. Но его мать не была королевой, на ней не лежал столь тяжелый груз. Стук в дверь заставил его выровняться, расправив чуть кудрявые волосы. Крупные золотые перстни звякнули, ударившись о дерево стола. — Войдите! — Ваше Величество, — обратился к королю камердинер, — ее милость, графиня, просит встречи, — протянул мужчина, глядя на короля их под опущенных толстых линз. — Проси ее, — подскочив из кресла, встал король, тревожным взглядом проводив мужчину. Неужели началось? — Дорогой племянник, — войдя, поздоровалась графиня. Взглянув на обеспокоенное лицо племянника, она тут же продолжила, — пока все без изменений, королева в здравии, слушает музыку, — словно отчитываясь перед ним, быстро выговорила она, заметив, как плечи его опустились. Никлаус упал в кресло и что-то прошептал, прикрыв глаза. Когда он открыл стальные глаза, взгляд его был спокоен и серьезен. — Тетушка, Вы что-то хотели, раз покинули покои королевы. — Разве ты не получал письма, Никлаус, — глаза Маргариты внимательно смотрели на лицо короля, стараясь понять, знает ли он? — Говорите прямо, я получаю огромное количество писем со всего королевства, более того… — Оно из Мидлхема, Никлаус, вдовствующая герцогиня, она… И тут он понял ее. Нет. Нет. Только не сейчас… Губы короля разомкнулись, он хотел сказать ей, как ему жаль, но у него не выходило. Он будто онемел. Керолайн, как же она переживет это?  — Я считаю, что она не должна знать, не сейчас, — проговорила графиня, смотря на вновь поднявшегося короля, который, словно беспомощный ребенок, только смотрел на нее, не отвечая. Все знали о слабом Здоровье герцогини. Но непроизвольно прогоняли эти мысли. *** Керолайн стояла у блюда с водой, вытирая вымытые руки теплым нагретым полотенцем, услужливо поданным ей служанкой. Ночная рубашка, свободная и мягкая к телу, прикрывала ее живот. Керолайн весь день ходила сама не своя, ее не отпускало желание хотя бы на минуту выйти отсюда. Ей хотелось войти в свои покои, наполненные дневным светом, и сесть за письменный стол, более удобный, чем этот скромный обеденный. Она хотела увидеть и его. Обида на его слова не отступила, но ей так хотелось взглянуть в его титановые теплые глаза. Посмотреть в его прекрасное, порой хмурое лицо. — Ах, — выкрикнула королева от резкой боли, ухватившись за спинку стула. Своим резким движением она задела чашу с водой, отчего та опрокинулась, пролив надушенную воду на стол. — Елена, — испуганно крикнула Керолайн, ощутив как ее ног коснулась горячая вода. Все ее льняное платье в миг промокло, облегая теперь ее живот. — Ваше Величество, — поддержала ее служанка, смотря на королеву расширенными глазами. — Еще слишком рано. Влетевшая в комнату Елена, волосы которой выглядывали из-под ночного чепчика, остановилась, глядя на испуганное лицо подруги и на еще более испуганную девушку, стоящую рядом с ней. Керолайн вновь вскрикнула, обхватив живот крепче. Ее голубые огромные глаза смотрели только на подругу. — Будите девушек, — прокричала она, подойдя к Керолайн и беря ее руку в свою. Королева крепко вцепилась в локоть принцессы, прошептав: — Я боюсь… — Я рядом Керолайн, — сжала ее пальцы она, отвернувшись. — Пошлите Марию к повитухам. Они должны немедленно подняться, — поражаясь ровности своего голоса, приказывала девушка. — Разбудите леди Маргариту. Роды не должны были начаться так рано, — тише закончила она, чувствуя, как Керолайн дрожит. — Никлаус, — протянула Керолайн, — пусть к нему отправят кого-ниубдь, — прервалась она, вновь согнувшись от резкого спазма. — Быстрее, — закричала принцесса, заметив как в проходе появилась фигура сонной Марии. *** Он проснулся от настойчивого стука в дверь. Первым его желанием было прогнать дурака, который посмел разбудить его. Он так долго не мог уснуть, отчего боль, раскалывающая голову, вновь запульсировала. Но спустя секунду он резко вскочил с кровати. — Ваше Величество, — дверь в покои распахнулась, и в комнату влетела девушка, прикрытая одним халатом. Распушенные каштановые волосы, встревоженное лицо, она спешно заговорила. — Ваше Величество, — началось, королева, у нее отошли воды, — проговорила фрейлина королевы, смутившись его взгляду. Выражение лица из рассерженного и озлобленного переменилось в… Она не могла разобрать его. Трепет в его глазах умилил бы ее, не будь она так возбуждена. — Ее Величество рожает раньше срока, да пребудет в здравии она и ребенок. Глаза короля заблестели, а неожиданная улыбка озарило его лицо. — Мой сын, — заворожено прошептал он, будто пробуя на вкус это слово. — Керолайн, — проговорил он, в миг посерьезнев. — Где миледи Маргарита? *** Керолайн, часто и тяжело дыша, лежала на кровати. Все ее тело было покрыто испариной, платиновые волосы растрепались, отчего выбившиеся локоны прилипли к лицу. Она потеряла счет часам, которые успели пройти. Она не знала, рассвело ли, пока она всю ночь мучалась, ходя по комнате, словно ребенок, которого водили по саду. Эббигейл, взяв ее под руку, водила ее по комнате, тихо проговаривая: — Будьте спокойны, Ваше Величество, дышите глубже. И ей это помогало. Но боль, которую она испытывала, делая круги по комнате, вымотала ее. Каждая частица ее тела болела, а нарастающие схватки не давали ей продохнуть Керолайн ощущала, как ей не хватает воздуха, прохладного свежего воздуха, а не спертого и горячего, наполненного дыхание остальных. Керолайн, не замечая, какие усилия прилагает, сжимала руку Елены, сидящей рядом с ней. Девушка отказалась уходить, оставаясь рядом. — Я так устала, — охрипшим от криков голосом проговорила она, повернув мокрое лицо к принцессе. На глазах Елены выступили слезы, но она быстро смахнула их свободной рукой. — Потерпи еще немного, Керолайн Форбс, — несколько резко ответила девушка, убирая с лица королевы локоны. — Ты сильна и ты обязана справиться! Твой ребенок нуждается в тебе сейчас. — Я… — схватка прервала королеву, заставив ее тело ощутить новую волну боли. — Давайте, Ваше Величество, тужьтесь, — услышала она голос женщины. Ей казалось, что ее ноги онемели, она почти не чувствовала их. — Давайте, — громче повторила старушка. И она попыталась. Часто и мелко дыша, Керолайн напряглась, пытаясь выполнить просьбу женщины. Как ей было больно! — Я вижу головку, — проговорила повитуха, но Керолайн почти не слышала ее, — ты молодец, девочка, — продолжала та. — Тужься! И тут Керолайн ощутила, как ее уставшее тело, словно обмякло. Она закричала, делая последние усилия. Глаза ничего не видели от стоящих в них слезах. Окружавшие ее женщины казались расплывчатыми светлыми пятнами. Мир вокруг нее застыл. Она не слышала ничего более, когда ее ушей коснулся пронзительный детский крик. — Вы сделали это, Ваше Величество! — Керолайн, — щеки принцессы блестели от слез, а уставшая, едва заметная улыбка украшала красивое лицо. — Это мальчик, — громко проговорила женщина. Эббигейл передала младенца Бонни, что уже бережно омывала малыша теплой водой. — Мальчик! — голос Маргариты был слышен так отчетливо. В нем будто смешалось замешательство и радость одновременно. Керолайн заплакала, не в силах остановиться. Она слышала крики малыша, слышала, как говорит с ним Бонни. — Дайте мне его, — приказала королева, протянув руки к маленькому свертку. Когда она несмело взяла его на руки, все вокруг перестало иметь для нее какое-либо значение. Маленькое красное личико, прикрытые светлые глаза и гулкое дыхание. Какой он красивый! Ее маленький сын! — Нужно немедленно сообщить королю! — Посмотри на него, Елена, — тихо прошептала королева, боясь повышать голос. — Ты исполнила мечту короля, Керолайн, ты подарила ему наследника, — ответила Елена, ощутив холод, прошедшийся по ее телу, несмотря на жар комнаты. Принцесса была измотана, она слишком устала, чтобы говорить хоть что-то. Теперь у него был сын. Наследник узурпатора. Но почему, глядя на радость Керолайн, Елена не могла сказать, что чувствует то же?