Единственная роза.

Девушка, сморщившись от лучей света, ударивших в глаза, перевернулась на другую сторону, тяжело вздохнув. Она не открывала глаза, пытаясь удержать остатки сна. За едва зашторенным окном занималось солнце, показывая, что утро уже наступило. Еще одно утро здесь, в этом унылом месте. Ребекка прислушалась ко звукам в комнате. Ее фрейлина, Екатерина Хантли, лежащая на другой половине кровати, еще спала. Принцессе захотелось уснуть вновь и проспать так до самого вечера, когда она сможет без лишней суеты сесть за свои книги. С тех пор, как Ребекка прибыла в уэльское имение матери, она только и делала, что пыталась отвлечься от мыслей, которые вгоняли ее в уныние. Но очень скоро стало ясно, что сделать это в полной мере у нее не выйдет. Небольшой замок, доход с которого был не таким, как она ожидала, нуждался в ремонте. Впервые посетив его, Ребекка, полная энтузиазма превратить поместье в процветающую землю, решила лично заняться этим вопросом. Принцесса отдавала приказы один за другим. Так были отремонтированы донжоны крепости, прохудившиеся крыши в западном крыле. За всем этим она не учла одного: её средства теперь не позволяли ей расходовать их так вольно. Ее импровизированная казна была опустошена в первый же месяц. Содержания с этих земель едва ли хватало обеспечить проживающих на ней людей. Всеми имениями в Сассексе и Кембридже, которые прежде были в ее ведении, теперь заправлял Никлаус, забирая доходы из них прямиком в казну. Брат отобрал у нее причитавшиеся ей по закону земли, точнее он, как ее опекун, следил за ними, чтобы они ни в коем случае не пришли в упадок. Как заботливо. Только она теперь была замужем. И эти имения должны были отойти в качестве приданого ее милорду-мужу. Этим Никлаус подчеркивал в глазах других, что не признает ее брака. Да как он может? Несмотря на летние месяцы, в Уэльсе всюду шли проливные дожди. Вековые стены замка не прогревались, отчего приходилось постоянно затапливать камины. И как вскоре стало ясно, дров, имеющихся при замке, было также недостаточно, чтобы отапливать все его комнаты. Вот почему спала она в одной комнате со своей старшей фрейлиной, Екатериной, и почему другие ее дамы вместе жили в своих небольших комнатах. Ребекка, терпя подобные лишения, удивлялась, как столь же стойко переносят их они. Девушки, привыкшие к жизни при дворе, проводящие большую часть времени в покоях Ее Величества, королевы. Вспомнив о Керолайн, принцесса ощутила большое желание увидеть ее и своего племянника, на крестины которого ей не позволили прибыть. Принцесса не писала писем брату или же Дамону, который, она была уверенна, смог бы помочь ей хотя бы материально. Она принципиально не желала доставлять Никлаусу удовольствие видеть ее жалкой и подавленной. Очень скоро она перестала пытаться написать что-либо и королеве. Письма ее оставались без ответа, отчего Ребекка прекратила писать их вовсе. Она не отправила ему ни одной строчки с тех самых пор, как он отказался взглянуть ей в глаза, лично уведомив ее о том, куда отправляет ее. Ее брат повел себя словно обиженный мальчишка. Только в пору было обижаться ей! Она всегда была на его стороне, всегда поддерживала его и любила больше остальных своих братьев. Девушка и сейчас любит его, пусть и рассержена на него за его вспыльчивость. Но он отверг ее любовь в том момент, когда не пожелал выслушать. Ее брат не дает вторых шансов. И она, к сожалению, не стала исключением. *** Лондон, лето 1485 года. Герцог аккуратно поправил расшитый дублет, выходя их своих комнат. Его лондонская резиденция редко видела своего хозяина, что часто пребывал в разъездах, а в то недолгое время, что находился в столице, предпочитал необжитости своих замков и дворцов тепло и уют дружеского дома. Вестминстерский дворец был домом Никлауса и его жены, королевы. Оба они росли в его стенах, однако к удивлению самого герцога, насколько он знал, никогда не встречались ранее. Никлаус не видел ее до той встречи в ювелирной лавке. Но не знать о маркизе было нельзя. Единственная племянница узурпатора. Единственная дочь могущественного северного лорда, наследница всего его состояния и титула была известна всем. За ее рукой выстраивалась плеяда благородных мужей, о которых она и не слышала. Однако она стала его женой. Женой Никлауса из Дома Майколсонов. И судя по взглядам, которыми они обменивались, думая, что никто за ними не наблюдает, холодная королева ответила ему взаимностью. Для Дамона этот дворец был приятен. И пусть красивое, но искаженное скрываемой неприязнью лицо королевы порой раздражало его, ему нравилось, как жива и весела королевская резиденция. У него не было ни желания, ни сил заниматься обустройством своих поместий. Все они казались ему холодными и пустыми, и дело было не в нехватке людей, заселяющих их. Ему нужна была жена, с которой он создал бы свой собственный дом, приехав в который мог бы чувствовать себя так же спокойно и легко, как и ставший менее суровым король. Он мечтал о детях. Ему было уже двадцать пять лет, он добился многого из того, о чем его современники и подумать не могли. Но он не имел самого главного — человека, с которым мог бы разделить свое богатство, свою славу и свое одиночество. Эта девушка не выходила из его головы. Он же не мыслил себя без нее, без ее тонкой улыбки или же смешливого взгляда. Ему постоянно хотелось быть рядом с ней, но он каждый раз осекал себя. Принцесса лишь недавно позволила стать чуть ближе, и он не смел давить на нее. Ему было совсем неважно, что когда-то она была невестой почившего принца. Он любил ее несмотря на это, несмотря на то, сколько страданий она принесла ему своей нелюдимостью и отрешенностью. Да, она была принцессой, наследницей своей страны, но это абсолютно не смущало его. Он имел достаточно, чтобы обеспечить ей жизнь, к которой она привыкла. Чтобы забрать ее из предоставленного королем дворца в ее новый, собственный, где будет только рад видеть ее хлопоты. Возможно, кто-то и забыл, кем он является. Но не он. Он наследник Дома, что негласно, но управляет Флоренцией. Ему достаточно лишь видеть ее рядом и ощущать легкий запах ее локонов. Этого ему будет довольно, чтобы не думать о том, как сказать ей о то, о чем он думал уже долгие месяцы. **** Вестминстерский дворец открыл свои ворота для приглашенных на бал гостей. Лорды и леди прибывали со всех частей королевства и из-за его пределов, чтобы запечатлеть свое почтение новой королевской чете. Барки, на который развевались знамена знатных Домов, одна за другой плыли по Темзе, приближаясь ко дворцу. Не менее яркой была процессия, выстроившаяся у главных его ворот. Приглашенная знать считала необходимым показать свое величие и положение, занимаемое при новом короле. Окруженные огромной свитой, растягивающейся на многие метры, лорды въезжали в резеденцию монархов, выстраиваясь согласно своей собственной иерархии. Не были обделены вниманием и иностранные послы, заменяющие своих монархов на столь важном мероприятии. Возглавлял процессию Дамон Сальваторе, герцог Кларенс. Он ехал впереди своих стражников, чьи ливреи украшал герцогский герб. Дамону оставалось только гадать, прибыла ли Ее Высочество ко двору и с должным ли почтением к ней отнеслись. Он хотел бы увидеть ее, но понимал, что задерживать других из собственной прихоти не совсем правильно. Он позволил себе задержаться еще на несколько минут, отчего его конь, рвавший вперед, постоянно наровил ослушаться хозяина, двигаясь вперед. Вой фанфар оповестил о том, что еще один гость приближается к воротам дворца. И это определенно была она. Он понял это по тому, как замолкли на мгновение люди и как нехотя они стали расступаться. Дамон несколько удивился, увидев принцессу не в паланкине, а верхом. Елена хорошо держалась в женском седле; окруженная гвардией стражников, ехавших сзади нее и парой пажей, следующих по обе стороны от нее, она попеременно смотрела то на юбки своего переливающегося платья, то прямо перед собой, следя за дорогой. Ее свита была, мягко говоря, скромной. Все ее болгарские фрейлины и послы давно были отосланы из Англии, даже сэр Кантро, мужчина, что и привез ее сюда. Потому сопровождение болгарской принцессы оказалось не больше, чем у среднего лорда. Всем приглашенным, въезжающим через главные ворота предстояло в дальнейшем спешиться и направиться ко входу во дворец. Когда их глаза пересеклись, Дамон не без удовольствия улыбнулся ей в ответ на ее скромное приветствие. — Ваше Высочество, я рад, что мы встретились с Вами так скоро, — проговорил Дамон, когда она поравнялась с ним. Слуги герцога пропустили ее вперед, поскольку ей предстояло одной из первых поприветствовать короля и королеву. Герцог ожидал, что принцесса оставит его позади, но девушка остановила гнедую кобылу рядом с его жеребцом. — И как никогда рад Вашему выбору, — кивнув головой на лошадь, что позволяла ему видеть ее всю, проговорил он. — Благодарю, Ваша Светлость, лестно слышать подобное от Вас, — открыто улыбнулась она, рассмеявшись звонко, но сдержанно. Волосы принцессы золотистыми волнами ниспадали по ее спине, скрывая горностаевый мех, обрамляющий ее накидку. Тонкая изящная тиара, обрамленная темными гранатами, сверкала гранями, привлекая внимание своей необычностью. Тяжелые полы платья то и дело наровили коснуться земли, отчего Елена неудобно ерзала в седле, сидя с боку. — Почему Вы остановились, — хитро взглянув на него, спросила принцесса, не позволяя себе выглядеть кокетливо. Ей нравилось ставить его в ситуации, когда даже герцогу приходилось думать над последующим ответом. — Возможно, Вы хотите составить компанию герцогу Нортумберленду? — Чуть повернув голову в сторону свиты, оставшейся позади них, протянула Елена, придерживая поводья лошади. — Отнюдь, Ваша компания мне куда интереснее, — подыграл герцог, поняв, почему она спросила его об этом. Она наверняка знала, что ей следовало проехать первой. Она сама хотела его общества и это не могло не воодушевлять. — Тогда не стоит заставлять других ждать, — улыбнулась уголками губ она, приспустив поводья *** Большинство лордов уже собрались, когда король вошёл в огромную залу, ведя под руку свою жену, королеву Керолайн Английскую. Придворные восторженно застыли, обратив внимательные взгляды на Ее Величество. Королева совсем недавно прошла обряд очищения. Теперь же она вернулась, став будто бы краше, чем раньше. Небольшие щечки, делавшие ее лицо более детским, очень шли ей, было видно, что она еще не до конца пришла в форму после родов. Рука короля нежно сжимала ее, усыпанную тяжелыми перстнями, бледную руку, поддерживая. Керолайн впервые в полноправном статусе королевы представала перед таким большим количеством людей. Никлаус был облачен в расшитый алыми рубинами камзол и галифе, повторяющие его узоры. Черный агат, переливчатый жемчуг и золотые нити пронзали его одежды, заставляя тяжелый костюм сверкать в свете сотен свечей. Король почти не ощущал его: он ещё помнил вес лат, в которых провёл почти все детство, и тяжесть своего боевого меча. Керолайн грациозно следовала за мужем, изредка позволяя себе взглянуть на его идеальный профиль. Четко очерченные пухлые губы и тонкие черты лица безусловно делали его привлекательным. Но столь обманчивая внешность скрывала за собой скверный нрав и вспыльчивый противоречивый характер. По сравнению с туалетом милорда мужа платье Керолайн в глазах приглашённых могло выглядеть слишком просто. Изумрудный, глубокого цвета струящийся бархат прикрывал вышитые юбки королевы, длинным шлейфом следуя за ней. Рукава и пластрон, скрывающий глубокий треугольный вырез, были выполнены из золотой парчи. Платиновые длинные волосы были подняты вверх, а золотая сетка, открывающая вид на тонкую фарфоровую шею, поблёскивала, привлекая взгляды. Ей не было нужды украшать себя излишней вышивкой и метрами золотой ткани. Она являлась женой английского монарха, и это ее голова была увенчана короной. Кто бы ни считал ее неподходящей для этой роли, не могли поделать ничего, глядя на то, как девушка, подарившая королевству принца в первый год их с королем брака, следовала вперёд, гордо держа голову. Керолайн чувствовала некий осадок после утреннего разговора, но не смела показать этого гостям. Она надеялась, что Никлаус смягчится по отношению к сестре, однако он до сих пор был непреклонен, несмотря на то что брату герцога он позволил покинуть своё заточение. — Его Величество, король, и наша королева, — огласил наполненную людьми залу мужчина. *** — Мы рады рады видеть всех собравшихся здесь в преддверии турнира в честь Его королевского Высочества, моего сына, принца Уэльского, — Никлаус обернулся к Керолайн, взглянув на нее с такой нежностью, что королева непроизвольно улыбнулась. — И его матери, Керолайн Английской. Зал наполнили восторженные приветствия. Король жестом приказал музыкантам играть. Никлаус помог королеве сесть, опустившись рядом с нею. Керолайн, заметив Елену, улыбнулась, подняв золотой кубок, полный вина вверх. Она ожидала ее при себе сегодня вечером, но пока они могли развлечься, прежде чем поговорить. Лицо королевы искривилось, стоило ей пригубить вина. Слишком приторное и терпкое. — Никлаус, разве это Мальвазия?  — Спросила Керолайн, подавшаяся к мужу, чтобы он расслышал ее среди громкой музыки. — Окажете мне честь? — Елена, помедлив, развернулась, увидев перед собой молодого юношу. Она знала его. Это был племянник Сары Де ла Поль. Он совсем недавно был произведен в рыцари и решил попытать удачу на первом своем турнире. Наверняка графиня тоже была неподалеку. — Конечно, Джон, выбирайте танец, — подав руку молодому лорду, ответила Елена. *** — Как мило, — глядя на сосредоточенную Джоанну, которую только что пригласил Генри Перси, проговорила Керолайн, обернувшись к слушающему ее мужу. Среди взрослых их пара смотрелась особенно необычно, привлекая внимание. Король наполнил кубок жены, но королева не спешила притрагиваться с неприятному вину. — Она напоминает мне кое-кого, хотя Джоанна куда застенчивее, — поймав непонимающий взгляд Керолайн, усмехнулся Никлаус. Значит, он был прав. Королева не помнила его. Нельзя было винить ее в этом, он бы и сам не узнал ее, так сильно она изменилась за прошедшие после их встречи годы. Ей уже семнадцать. — Может ты меня и не помнила, Керолайн, а вот я — вспомнил, — прошептал Никлаус, склоняясь ещё ближе к миледи-жене. — Первый наш с тобой танец, — отдалившись, чтобы взглянуть на ее несколько рассеянное красивое лицо, проговорил он. *** Генрих VI с миролюбивой улыбкой на губах смотрел на пребывающих подданных, каждый из которых подходил выразить почтение своему королю. Многих он помнил довольно смутно. Его Величество только недавно оправился от болезни, выбившей его из светской жизни. Маргарита же, сидя подле него, словно волчица, ледяным взглядом принимала приветствия неугодных ей лордов, не произнося и слова. Своенравная и не всегда столь же дальновидная, сколь вспыльчивая, она была в ссоре с Ричардом, что стал лордом протектором при ее слабом муже. Она видела в нем попытку ограничить ее власть, опасность для себя и для сына, в то время, как герцог не давал для этого повода. — Герцог Тауп, Ваше Величество, прибыл с семьей. Достопочтенная герцогиня и юная маркиза, — женщины присели в реверансе и, вскоре выровнявшись, посмотрели на короля. Их официально представили монарху и теперь они могли лично поприветствовать его. — Какая милая девочка, — ответил Генрих, взглянув на светловолосую малышку бесцветными уставшими глазами. — Она вырастет красавицей. Герцог не успел ответить, когда в разговоре приняла участие Маргарита. — И, право, она очень мила, — губ королевы коснулась улыбка, не выражающая ничего. Это был брат Ричарда. Такой же голодный до власти в ее глазах. — Мы рады видеть вас при дворе, вы не часто радуете нас своим присутствием, а зря, вскоре девочке, — помедлив, прежде чем вспомнить имя ребенка, замолчала она, — пора будет подыскивать партию. — Благодарим Вас, Ваше Величество. — Элизабет непонимающим взглядом посмотрела на милорда мужа, чувствуя себя неловко. — Наслаждайтесь праздником, — позволила им уйти королева. Ей было одиннадцать, но она была очень красива для своих лет. Детские черты уже начали сменяться на более тонкие и женственные. Была ли виной тому скромность, или же нежелание маркизы говорить, она не произнесла ни слова, кроме учтивой необходимой фразы. Но больше всего Маргариту радовало, что это всего лишь девчонка, а не очередной вероятный претендент на трон ее сына. Ей хватало многочисленных племянников со стороны короля, ее мужа. *** — Ричард, — Билл направился к брату, тепло улыбаясь. — Я рад видеть тебя, надеюсь, ты привёз с собой Элизабет и Керолайн, Эдуард и Ричард соскучились по ней, — имея в виду кузину сыновей, проговорил он, отпивая из кубка вино. — Тебе стоит чаще отпускать ее из Мидлхема в столицу. — Они здесь, кажется, говорят с Де ла Полями. — Билл помолчал, начав так тихо, чтобы его мог слышать только брат. — Король выглядит уставшим, достаточно ли он крепок, чтобы вести дела? Ричард словно ожидал этого вопроса. Не изменившись в лице, он ответил: — Нет, не достаточно, но Маргарита скорее отрубит мне голову, чем позволит и дальше исполнять обязанности лорда-протектора. Как только король проснулся, она тут же оповестила о том, что слагает с меня полномочия. Она не понимает, чем чревато такое отношение к лордам, не все так же терпеливы, как и я. Все мы кузены, но королева не думает об этом, нанося своим недоверием оскорбление. — Она ещё молода. — Она должна думать о своей репутации и о сыне, — недовольно поговорил Ричард. — Милорд-дядя, — тонкий приглушённый голос Керолайн, заставил мужчин обернуться. Маркиза стояла перед ними, рассматривая изменившееся лицо дяди.  — Добро пожаловать ко двору, наша юная роза, — Ричард растянулся в улыбке, наблюдая за ответной реакцией Керолайн. Герцог склонился, беря руку Керолайн в свою и целуя ее. — Твои кузены заждались твоего приезда. — Не похоже на то, — придерживая юбки серебристого парчового платья, вышитого яркой нитью, протянула она. В узорах изящных стежков непроизвольно можно было увидеть цветок — розу. Эннин, украшавший ее голову, скрывал волосы у лица, открывая его. — Кузен Эдуард писал, что встретит меня лично, но пока нас поприветствовал только король, — маркиза насупилась, обиженная отсутствием Эдуарда. Она не видела лицо дяди, который едва сдерживался, чтобы не рассмеяться на ее реплику. — Я непременно прикажу найти его, не расстраивайся, Керолайн, тебе так идёт улыбка. *** — Кузен, — Никлаус подошел к Эдуарду, улыбаясь своей привычной хитрой улыбкой. Пухлые губы юноши растянулись, открывая ранее не замеченные ямочки. Принц обернулся, уже зная, кто стоит за ним. Никлаус. Их отцы были родными братьями, но несмотря на то, что Майкл был младшим, его третий сын, Никлаус, был старше венценосного кузена на год. Возможно, поэтому из всех кузенов, не считая тех, с кем он не хотел иметь ничего общего, он легче всего общался именно с ним и Ребеккой, которая была еще слишком мала, чтобы посещать подобные балы. — Клаус, неужели кто-то все же сумел сорвать тебя с коня, — подтрунивал над ним Эдуард, — но я завидую тебе, брат. Никлаус деланно удивленно вскинул брови. Заложив руки за спину, он обернулся к принцу, скрывая того за своей спиной. — И в чем же дело, Ваше Высочество? Миледи-мать не разрешила отправиться на завтрашнюю охоту? — Нет, — буркнул он в ответ, вскинув кудрявую голову вверх. Его взгляд был устремлен поверх плеча кузена, отчего Никлаусу пришлось обернулся, чтобы проследить за ним. — Ты не обязан делать то, что тебе не нравится. Например, танцевать с дорогой, — сделав акцент на слове, продолжил Эдуард, — кузиной. Что за вздор, ее и кузиной назвать нельзя. Никлаус слышал Эдуарда, но все его внимание было приковано к девочке, стоящей впереди. Ее лицо теряло детские черты, преображая ее в еще совсем молодую девушку. Статная, довольно высокая фигура выделялась в своем светлом парчовом платье среди пестрой вышивки других дам. Правда эннин, сделанный по новой моде, казался для нее слишком громоздким. Она на мгновение обернулась к ним, но не обратила на них никакого внимания, сосредоточив взгляд ярко-голубых глаз на мальчишке, которого он знал. Младший сын бывшего лорда-протектора, мальчишка Ричард. Эта нелепая копна спутанных темных волос раздражала Никлауса. И он понял, о чем говорил Эдуард. Стало быть, это маркиза Тауп.  — Мне велено исполнить с ней первый танец, — недовольно протянул юноша, раздражаясь с каждой минутой все больше. — Я бы на твоем месте так не унывал, — более серьезно произнес Никалус, — она не дурна собой. Представь, если бы тебе пришлось вести в танце леди Лодрингем. — Оба юноши замолчали, а после рассмеялись, представив эту картину. — Я не хочу танцевать с ней, ее отец — брат этого пронырливого герцога. — Ты будущий король Эдуард, тебе уже шестнадцать, пора привыкнуть к тому, что тебе будет нравиться не все. — Кузен вновь перевел взгляд на маркизу, наблюдая за тем, как отстраненно она держалась, стоило незнакомым людям подойти к ей. Когда она последний раз была при дворе, если не привыкла скрывать свои эмоции? — Ты мой должник, братец, я станцую с ней за тебя, раз это так тебя расстраивает. — Отлично, — расслабив плечи, ответил он, радуясь находчивости Никлауса. — Какая разница, какой из братьев выполнит просьбу королевы. — Эта фраза заставила кузена улыбнуться. Эдуард определенно умел расположить к себе людей, когда хотел. *** — Ваше Высочество, — сделав книксен, проговорила девушка, подняв глаза на улыбающееся лицо юноши. Он был выше нее на добрые две головы, хотя и не намного старше. — Ваше королевское Высочество, если вы говорите о принце, — заметив, как нахмурилось лицо маркизы, проговорил Никлаус, растягивая слова, — моем кузене. К сожалению, он не смог составить Вам компанию, — для одиннадцатилетней она была крайне смышленой. Стоило ему начать говорить, ее глаза подозрительно сузились, уловив западный акцент. — К несказанному сожалению, милорд. — Керолайн вздернула подбородок вверх, прямо взглянув в серые глаза юноши. Никлаус молча провел ее чуть вперед, начиная танец. Они стояли в центре остальных пар, заметно выделяясь. Молодые и знатные, оба они представляли собой прекрасные кандидатуры на брачном рынке. — Вы хорошо танцуете, передайте герцогине мои благодарности. — Ухмыльнувшись, проговорил он, когда маркиза, к его удивлению, чисто исполнила элемент танца, не запнувшись. Учитывая длину ее юбок, он предполагал, что она скорее запутается в них, чем правильно выполнит фигуру. — Матушка не принимает слова от тех, кто не имеет такта представиться. — Ровно как и Вы, — парировал ее выпад он. Она что, серьезно не знала, кто стоит перед ней? Или ей необходимо было соблюсти формальности? — Разве мое имя вам неизвестно? — Почему же, дорогая маркиза, — заметив на себе быстрый взгляд чистых глаз, продолжил он, — однако вашему отцу стоит найти Вам лучшего учителя по истории, если Вы даже не знаете, как выглядит Ваш будущий суверен. — Размеренно проговорил Никлаус. Было что-то милое в том, как вспыхнули ее щеки и блеснули глаза. Не ее вина была в том, что она бывала при дворе не так часто, как другие ее сверстницы. Его кузен болван, раз отказался от танца с девчонкой, чей острый язык никак не вязался с милой внешностью. — Было приятно пообщаться с вами. Леди. — Никлаус, отпустив ее руку ровно в тот момент, когда музыка окончилась, и сделав необходимый поклон, поспешил удалиться, оставив ее одну. — Керолайн. Меня зовут Керолайн. На следующий день он уехал со старшими братьями в замок отца, а Керолайн, потеряв возможность выиграть следующий завуалированный поединок, потеряла ко двору всякий интерес. Куда больше ей хотелось поскорее отплыть в Бургундию вместе с кузеном Эдуардом и влюбленным в Анну Невилль, ее родственницу, Ричардом. В следующий раз, когда они встретятся, она покажет свои познания в истории, а его имя не такая уж большая важность! Но они так и не встретились. Она стала племянницей короля, и дворец, в котором когда-то восседала злая королева, стал их. А он из надменного красивого юноши превратился в разбитого и опального главу своей семьи, лорда, озлобившегося против всех. Он в миг потерял отца, братьев и все свои земли, который мог унаследовать. *** — Милорд Шатерли, не ожидал увидеть Вас здесь, — граф Кюи приподнял брови, выказывая деланное удивление. Он был скорее раздражен прибытием, разодетого словно павлин, доверенного Маргариты. Тем не менее, в его словах не было фальши, он не ожидал увидеть его. — Граф, — Барон Шатерли кивнул в знак приветствия, снова прильнув к кубку с вином. Что бы ни говорили о Франции англичане, их вино ни в какое сравнение не шло с французским. Однако, бывая у разных монархов и лордов на приемах, он научился прекрасно владеть своим лицом. Никто бы и не подумал, какое кислое на вкус это самое вино. — Досадно, что мы не встретились с Вами раньше, если бы я знал, то отказался бы от обеда с герцогом Кларенсом, — проговорил Чарльз и, не глядя на молодого слугу, протянул свой кубок. — Действительно, жаль, хотя думаю, герцог перенес бы отсутствие Вашей персоны со всей своей стойкостью, знай Вы о моем приезде. — Глаза Генри блеснули, выдавая играющее в них веселье. Смешно: Генрих был уверен, Кюи еще долго будет рассказывать о приглашении герцога. Чарльз несколько помедлив, хмуро взглянул на мужчину. — Как Ее Высочество? — Ожидая реакции посла, задал вопрос он. Маргарита Анжуйская с подачи своего дяди, короля, казалась большинству не знавших ее близко людей отшельницей, которая бы коротала свои дни в Тауэре, не прояви Карл великодушия. Тогда еще никто не знал, что белой розе не суждено было остаться на троне Англии. — Принцесса Маргарита прекрасно себя чувствует, — заметив, как изменился в лице граф, Генрих продолжил, — она еще мала, ей всего шесть месяцев, однако Ее Величество, вдовствующая королева, порой лично проводит с ней время. — Чудно, передавайте Вашей госпоже мои лучшие пожелания. — оторопело проговорил он. «Глупый павлин», — подумал про себя граф. *** — Французский посол, Ваше Величество, — герцог Кларенс, подавив ухмылку, пытающуюся завладеть его губами, со строгим лицом представил королю посла, склонив голову и отойдя в сторону. Массивная цепь, украшенная черной шнипелью и глубокими изумрудами блеснула, виднеясь из-под камзола. — Ваше Величество, — смотря на молодого английского короля, протянул посол. Этому мужчине было всего двадцать четыре года, большую часть из которых он провел с мечом в руках. Кто бы мог подумать, что третий племянник мягкосердечного Генриха VI получит такую власть, снова посеяв в сердцах французов опасения. Граф Кюи склонил голову, приветствуя короля, но не взглянул на сидящую подле него королеву. Словно опомнившись, он приблизился и к ней, приветствуя ее: — Королева, — Керолайн позволила ему поцеловать свою руку, подавив желание выдернуть ее сразу же. Больше друзей Никлауса она не любила пожалуй французских придворных. Отец часто сетовал на их скрытые игры, ровно как и когда-то ее дядя. — Мы с Ее Величеством рады видеть Вас в нашем королевстве, лорд Кюи. Надеюсь, дорога не слишком вымотала Вас, — Никлаус обратился к послу, оторвав смешливый взгляд от Керолайн. — Благодарю, Ваше Величество, я надеюсь многое увидеть в этот мой визит к Вам. Герцог Кларонс был любезен и пригласил меня к себе по прибытии. — Уголки губ Керолайн дернулись вверх, отчего она судорожно вцепилась в кубок. Она сама знала несколько языков, и знала, как сложно порой правильно говорить, но, глядя на него, ей не хотелось прощать ему эту малость. — Я знаю, что вместе с Вами к нашему двору прибыли и французские рыцари, мне приятно, что Карл счел это необходимым. Эти лорды должно быть опытны. — Конечно, это лучшие воины Франции, уверяю Вас они достойны принять участие в турнире. Я бы хотел передать Вам наилучшие пожелания от моего короля. Он шлет Вам свою дружбу. Его Величество поздравляет Вас с рождением сына и надеется, что союз между вами все так же крепок. — Его пожелания взаимны, я слышал у него родился еще один сын, Филлип. — Верно… — Переведя взгляд маленьких темных глаз на королеву, посол немного помолчал. Перед ним сидела она из прекраснейших королев христианского мира. Весть о ее замужестве огорчила французскую знать, надеявшуюся сыскать в ней выгодную партию. В ее жилах текла кровь английских и французских королей, и пусть она была не больше, чем женщиной, с ней притязания на любой из возможных тронов были бы тверже. — Вы выглядите чудесно, Ваше Величество, — читая в ее глазах учтивую заинтересованность, продолжил он. — Материнство Вам к лицу, ровно как и корона королевы Англии, украшающая Вашу голову. Хотя уверен, Вы бы выглядели столь же блистательно в любой другой. — Керолайн напряглась, не ожидая подобной вольности. Она не смотрела на нахмурившегося мужа, вперив взгляд светлых глаз в посла. На что это он намекал? Или же он выражал ей подобным образом свою жалость? Жалость девушке, у которой не было иного выбора. Она по праву королева этой страны. Если он хочет, чтобы она носила корону Франции, то Никлаус завоюет ее для нее. Никлаус тяжело взглянул на мужчину, услышав нелепую речь посла, застывшего в ожидании ответа. — Благодарю, но корона Англии мне куда привычнее французской, однако, если мой кузен одолжит мне свою, я буду не против, — потеряв интерес, королева обернулась к своей фрейлине, стоящей позади, более не смотря на опешившего от ее ответа мужчину. — Развлекайтесь, милорд, позже мы обсудим все, для чего Вы прибыли, завтра начинается турнир, и я хочу чтобы мои гости запомнили его. *** — Доверить женщине управление королевством — что может быть хуже, — мужчина усмехнулся, переведя внимательный взгляд с танцующей пары принцессы и какого-то юнца на своего собеседника. — Королева Изабелла оспорила бы Ваши слова, — улыбаясь подобному тону беседы, ответил барон. — Она Королева Кастилии, пусть она и правит под своим именем, она замужем за Фердинандом. А принцесса, ей давно пора составить партию и… — Полагаю, поэтому она так долго и находится при английском дворе. Здесь у нее куда больше выбора, — усмехнувшись, ответил он. Девушка была красива, безусловно, но она наверняка преследовала свои цели, столь долго и решительно отказывая другим. Но похоже и она сдалалсь. — И она его сделала, — многозначительно переведя взгляд на стоявшего подле короля герцога, что не сводил с нее глаз, проговорил мужчина, поймав понимающий взгляд гостя, — как считаете?