Единственная роза.

Дворец был полон непокладающих рук слуг, что готовили залы к скорому ужину. Большая часть лордов и леди наслаждалась теплым ветром, гуляющим по листьям сада. Никлаус и Керолайн до сих пор не вернулись с прогулки по Темзе. Их барка, украшенная королевским гербом, еще не пристала к стенам дворца. Остальные же в ожидании занимали себя чем угодно, лишь бы скоротать время до появления монархов. Елена, прокручивая тонкими длинными пальцами рубиновый золотой перстень, сложив руки на талии, мерными шагами шла по аллее пышного сада, слушая испанского посла. Тонкая улыбка принцессы, не выражающая ничего кроме учтивости, последние несколько дней стала ее бессменным спутником. Принцесса ценила внимание, что уделяли ей иностранные послы, интересуясь ее мнением относительно событий, происходящих в Европе; в первые два дня она чувствовала себя прекрасно, осознавая, что ее французский, на котором они вели беседу с сеньором Мальбре, был на высоте. Он не знал английского достаточно, служа дипломатом при французском дворе, а она не знала испанского, хоть ей и нравилась живость их языка. Но вскоре постоянное внимание и присутствие при ней лорда Фердинандо Фокленди стало утомлять ее. Она желала в редкие часы тишины и отдыха побыть одна или же послушать чтение фрейлин в компании королевы, но не могла. Керолайн рада была видеть Елену при себе, всюду приглашая ее, но куда бы они ни пошли их окружали люди. Королева проводила много времени с королем, принимая гостей и оказывая им внимание, а там, где был Никлаус, были и испанцы. Елена склонила голову вниз, придерживая длинные юбки пурпурного, испещренного камнями платья и рассматривая носки расшитых кожаных туфель. Она, в прочем сама не веря в это, ждала, пока темы, что все же находились у посла, иссякнут или же его призовут для неотложных дел. Но нет. Подобной милости он ей не предоставил. — Вы прекрасно выглядите, сеньора, — на свой манер проговорил Фокленди, смотря на скрывающуюся за завесой волос принцессу. Арселе, украшенный черным агатом и таинственного цвета аметистами, придерживал тяжелые золотистые локоны, что все не давали рассмотреть лица девушки до конца. Он полагал, что она смутилась чему-то, в то время как сама Елена всего лишь устала. Столь насыщенная неделя выбила ее из колеи. Принцесса, готовясь ко сну, в последние ночи то и дело ощущала головную боль от столь продолжительно ношения головных уборов. За ужином она старалась есть как можно меньше, отказываясь принимать пищу и вовсе, если была таковая возможность. Она чувствовала легкую тошноту. Девушка почти не видела герцога все это время, порой встречаясь с ним только взглядами в полном людьми холле или же на ристалище, перед началом поединка. Он каждый раз смотрел на нее, вероятно, думая, что она не замечает. Но она замечала, поначалу не отвечая на взгляды, а после кидая совсем мимолетные, лишь бы убедиться, что он уверенно сидит в седле после очередного выигранного боя. Ему было этого достаточно. Он словно наполнялся новых сил, уверенно идя к своей цели. Она, сама не понимая, почему, испытывала волнение, что лишало ее какого бы то ни было желания. Она была частым посетителем турниров, сопровождая отца, когда ее миледи-мать, Изабелла, находилась в родильных покоях. Поединки копьями были наиболее привычными, но сражаться острыми копьями и без ограды? Разве была в том нужда? — Благодарю, — коротко ответила она, чуть приподняв голову. — Посол прав, Ваше Высочество, Вы прекрасны, — Елена вскинула голову, остановившись и обернувшись на звук голоса, который не слышала достаточно долго. Дамон, так внезапно появившийся позади них, стоял в нескольких метрах, осматривая антрацитовыми глазами фигуры принцессы и испанца. — Ваш французский очень хорош, — по-прежнему обращаясь к Елене уже на французском, так чтобы Фернандо понимал их, продолжил он. — Куда лучше английского, я говорю почти что без акцента, — чуть улыбнувшись, проговорила девушка, вновь сжав рубиновое кольцо. — Позволите присоединиться к Вам, — едва взглянув на испанского сеньора, проговорил герцог. — Я гулял неподалеку, когда услышал ваши голоса. — Но как вы узнали, что это мы? — Вступил в разговор посол. — Голос Ее Высочества мелодичен вне зависимости от языка, на котором она говорит. Я имел удовольствие слушать ее пение, поэтому не спутаю его с чьим другим. — Дамон смотрел на несколько растерявшуюся такой речи принцессу, не отрывая от ее бледного лица темных глаз. Черный, прошитый серебряной нитью упелянд, плотно сидел на широкой мужской груди. Неизменные узоры украшали одежды герцога. — Мы с Ее Высочеством собирались во дворец, — удивив Елену, проговорил мужчина. Неужели это и правда окончится? Бесконечная речь. — Их Величества вскоре прибудут, и я обязан присутствовать. — Тогда мне не придется извиняться перед Вами за то, что я украду у Вас миледи Елену. Распустившиеся у фонтана розы прекрасны этим летом… — Но я обязан сопроводить ее во дворец, чтобы… — Не переживайте, — теперь же никто из мужчин не смотрел на нее, словно ее здесь и не было. — Я приведу принцессу вовремя, если, конечно, она согласится составить мне компанию. — Герцог перевел участливый взгляд на девушку, застыв в ожидании. Он не обязывал ее ни к чему, и она, как он думал, прекрасно об этом знала. — Благодарю Вас за заботу, лорд Фокленди, но я действительно хочу посмотреть на любимые цветы моей дорогой сестры, королевы. — Позволив себе неуверенный взгляд в сторону герцога, чье лицо было спокойно и учтиво, проговорила она. — Что ж, тогда не смею Вас задерживать, — подавив недовольство, ответил сеньор Фернандо, поклонившись принцессе и направившись ко дворцу. Дамон плавно подошел к принцессе, подавая ей руку, чтобы сопроводить ее к прохладе фонтана. Они шли молча, наслаждаясь тишиной. Елена была благодарна ему. Сама она вряд бы ли прекратила прогулку с послом. — Примите мои поздравления, Ваше Высочество, да благословит Господь Вашу миледи-матушку и подарит Вам брата, — искренне проговорил Дамон. — Аминь. — проговорив, помедлила девушка. — Я ценю Вашу поддержку, — ответила принцесса, улыбнувшись уголками губ. Она совсем недавно получила письмо из Болгарии, и к своему счастью не стала откладывать его прочтение. Ее миледи-мать была беременна. Этот ребенок был столь долгожданным, что Елена не могла не поделиться радостью с Керолайн. Неудивительно, что Дамон знал об этом. Хотя она и сама рассказала бы ему, видясь бы они чаще в последнее время. Дамон склонил голову в бок и, прикрыв темные глаза, обрамленные густым веером ресниц, кивнул. — Позвольте сказать Вам кое-что, — несколько нетерпеливо проговорил герцог, обращаясь к слушавшей его принцессе. — Розы Ее Величества растут в другой части сада, — разве мог он не помнить тех стен, где встретился с ней несколько недель назад, спасая от собственной гончей. — Я знаю, — помолчав, все же ответила она. Поначалу недоумевающий, взгляд Дамона осматривал профиль не изменившейся в лице принцессы. Когда же до него дошла суть ее слов, он едва удержался, чтобы не улыбнуться и сжать пальцы ее руки, что покоились на сгибе его локтя. Он был одновременно и рад, и озадачен. — Смею ли я полагать, что не розы стали причиной Вашего желания составить мне компанию. Елена застыла, отпустив придерживаемые ею юбки платья. Оба они остановились, скрытые листьями кустов. Девушка, растеряв исчезнувшую шутливость, подняла лиловые глаза на герцога, смотря в его сосредоточенное красивое лицо. — Я бескрайне благодарна Вам за то, что Вы помогли мне, — нашлась что ответить она. — Я так устала от французского и испанцев, — сказав большее, чем следовало бы, продолжала она, словно забывшись. — Каждому из нас необходимо бывать в тишине. Дамон понимающе кивнул, совладав с лицом. Какого ответа он смел ожидать? Герцог вновь предложил руку Ее Высочеству, когда она неожиданно для него продолжила: — К тому же Ваша компания мне приятна, — не смотря на него, проговорила принцесса, — мы не виделись с Вами достаточно, чтобы у меня возникли вопросы о том, как Вы научились так умело обращаться с булавами? Елена вдруг ощутила, как быстро забилось ее сердце на начале предложения. Она не врала, ей и правда была приятна его компания и она была рада поговорить с ним сейчас и узнать о тонкостях ведения боя, чтобы завтра чувствовать себя спокойнее глядя, как он снова рвется на встречу опасности. Дамон, не до конца веря услышанному, подавил радостную улыбку, чтобы не смущать принцессу. Если она ждала его компании хотя бы в половину от того, как он, он был счастлив. Она, сама того не зная, несказанно обрадовала его своими словами. Герцог, заслышав вой труб, с досадой понял, что Никлаус уже прибыл. Им было пора возвращаться во дворец, где он снова вынужден будет находиться поодаль от нее. *** Первая победа английского рыцаря, юного Джона, стала не последней в череде турнирных поединков, где участвовали как лучшие рыцари Франции, так и рыцари менее приметных соседних королевств и герцогств. Племянник Керолайн, заставивший уступить себе нескольких именитых бойцов, был выбит из седла в шаге от поединка с соперником, с которым мечтал сразиться. Джон потерпел поражение от французского рыцаря, графа Аарленда, что единственным из своей страны дошел до своеобразного финала. Дамон Сальваторе славился своим умением держаться в седле и точно и метко попадать в противника. Он умело обращался со всеми видами копий, всегда позволяя противнику выбирать оружие, тем самым показывая: он не боится его. Единственным человеком, кому Дамон однажды уступил титул победителя, был ныне покойный принц Эдуард. Вот и в этот раз выбор был сделан соперником. Поединок Реннен*. Столь же опаснен, сколь и зрелищен. Сегодня был последний, завершающий день сражений. Победителю будет дана возможность выбрать королеву любви и красоты, девушку, что разделит с ним триумф. Завершиться же турниру полагалось не менее роскошным балом. *** Яркое солнце, высокое стоящее в небе, слепило глаза, даря тепло людям, собравшимся на турнирной арене. Победитель в бою на мечах был объявлен совсем недавно и смиренно ожидал своего награждения вместе с другими отличившимися рыцарями. Однако самый ожидаемый бой сегодняшнего дня только должен был состояться. Ристалище было пустынно. Его готовили к последнему поединку: деревянная ограда, что должна была разделять соперников, была убрана, как того требовали правила выбранного боя. Следы крови и отлетевшие детали доспехов наспех убирались, чтобы ничего не могло отвлечь участников или же повредить здоровье коней. Никлаус, пребывающий накануне вечером в добром расположении духа, сегодня был молчалив. Король, оперевшись подбородком о костяшки правой руки, внимательно наблюдал за слугами, готовящими поле, слегка хмурясь от ярких лучей. Он был уверен в друге полностью и безоговорочно, но сам вид оружия несколько беспокоил его. Как правило участники старались свести к минимуму возможные травмы. Еще во времена его деда, Генриха V, турниры чаще оканчивались похоронами участников, чем их чествованием. Духовенство было ярым противником подобных увеселений, значительно смягчив их проведение под страхом отстранения рыцарей, принимавших в них участие, от церкви. Посему Никлаус попросту не видел смысла выбирать эти копья. Неужели этому графу так не терпелось отправиться на тот свет? Тогда Дамон поможет ему в этом. Как только поле опустело и главный судья встал, призывая гудящие трибуны замолчать, настало время начинать… *** — Ваши Величества, — склонившись перед Никлаусом, слегка кивнувшим ему, и Керолайн, что и вовсе не смотрела на герольда, облаченного в ливреи с гербом Дома Сальваторе, проговорил мужчина. — Лорды, леди и добрый народ, собравшийся здесь, разрешите представить Его Светлость, герцога Кларенса, Дамона Сальваторе. Керолайн сцепила руки, усеянные перстнями, в замок, все же взглянув на то место, где стоял герольд. Она не жаждала поражения Дамона, ведь он представлял честь Англии, ее королевства, но от этого видеть его ей приятнее не становилось. Белый боевой конь герцога первым выехал на ристалище. Лицо Сальваторе было практически не видно за частым забралом, что скрывало его. На вершине шлема красовался герб мужчины — щит, разделенный на четыре части, в каждом из которой виднелись геральдические узоры. Конь Дамона был облачен в черную попону, морда его, как и грудь, и верхняя часть ног так же были сокрыты под легкими латами. Герцог всегда заботился о своих животных, а поскольку привычки считать деньги он не имел, порой его лошади казались защищены куда лучше некоторых участников. Дамон уверенно послал лошадь к королевской ложе, где, как он знал, сидела и она. Остановившись прямо перед другом, рыцарь почтительно кивнул, насколько позволяли доспехи, в знак приветствия. Подняв забрало, он нашел взглядом ее, на мгновение забыв, что он находится на боевой арене, а не в садах дворца. Принцесса растерянно посмотрела на него. Елена сидела неподвижно, ожидая, что он сделает дальше. — Ваше Высочество, Вы позволите мне носить знак Вашей благосклонности? На трибунах повисла тишина, которую никто не спешил прерывать. Принцесса, не разрывая взгляда, ощутила, как жар коснулся ее щек. Зачем он делал это на виду у стольких людей? Елена почувствовала, хоть и не могла видеть наверняка, как смотрит на нее Керолайн. Тонкая фигура королевы слегка повернулась к ней, стараясь не выдавать интереса. Этот вопрос застыл в царившей вокруг тишине. Антрацитовые глаза Дамона смотрели на принцессу, не отрываясь. Он мечтал об этом с самого начала турнира. Если она согласится подарить ему свое внимание. Елена ощутила, как тяжесть, что сковывала ее все то время, что она ожидала этого поединка, словно отступила. Глядя в его темные теплые глаза, так искренне и с такой нежностью смотревшие на нее, она осознала, что просто не может ответить ему отказом. И дело было отнюдь не в сотне глаз, с замиранием смотревших на них. Он разбил ее, казалось, неприступные укрепления, сотканные из ненависти и боли. Она больше не могла сказать себе, что не испытывает к нему ничего кроме ненависти и неприязни, потому что это являлось бы самой настоящей ложью. Она поняла это, когда вчера, глядя на его спокойную уверенную фигуру, позволила себе признаться, что переживала за него. Что ей было не все равно… Принцесса встала из своего бархатного кресла и под взгляды короля и королевы прошла к резным столбцам ложи. Она, как и любая другая дама, являющаяся зрительницей турнира, имела при себе ленту — знак доброжелательности и поддержки. Дернув легким движением руки наспех прихваченную к рукаву ее платья шелковую ленту, принцесса расправила ее и подошла еще ближе. Дамон, не говоря ни слова, поднял свое копье, чтобы Ее Высочество могла без усилий повязать ее. Елена будто не могла вымолвить и слова. Лиловые глаза принцессы пробежались по его лицу, встретившись с его блестящими глазами. Она проводила его кивком головы, ощутив, как сердце ее забилось чаще, когда он, опустив забрало, направился прочь от королевской ложи. Застывший в нетерпении граф, вздохнул с облегчением, когда их представление подошло к концу. Ему не терпелось начать поединок. Он не выезжал, как этот английский герцог, красуясь перед подданными чужой ему страны. Потому что дамы его сердца не было рядом с ним. Его миледи-жена, скромную улыбку которой он видел, закрывая глаза, осталась во Франции. Тем не менее, знак ее внимания всегда был рядом с ним, у самого его сердца. Аарленд коснулся рукой лат, словно мог почувствовать платок, что всегда держал при себе. Это был первый подарок Жакетты, его жены. Трубы взвыли, заглушая слова судий. Мужчины послали коней вперед, уверенно держа тяжелые копья в руках. Никлаус, не заметил, как сжал подлокотники трона, когда копья рыцарей встретились. Рыцари разъехались по разные стороны, крепче сжав поводья Копья обоих участников преломились, однако они не показали и виду. — Неплохо — Обращаясь к Фокленди, проговорил второй посол. — Француз больше беспокоится о своем коне, чем о собственном здоровье, — хмыкнул тот, глядя на то, как граф в ожидании копья, склонившись вперед, похлопал животное по загривку, что-то проговорив ему. Как только рыцари были готовы, протяжный звук прозвучал вновь. Теперь удача оказалась только на стороне герцога. Вовремя выставив копье, он почти что сбил графа, заработав еще одно очко. Остался последний заезд… Керолайн, все это время без видимого интереса наблюдавшая за поединком, заметно напряглась. Она отвлеклась всего на секунду, взглянув на мужа, что не отводил от ристалища глаз, и ужаснулась, услышав крик Елены. Французский всадник, выбитый из седла Сальваторе, запутался ногой в стремени. Он упал с коня, но лошадь продолжала тащить его по арене. И он… Он не шевелился. Керолайн стало плохо от увиденного. Она перевела взгляд на подругу, чье лицо было белее полотна. Принцесса не отводила взгляда от фигуры Дамона, что, казалось, не пострадал. И только когда его конь скрылся из вида людей, герцог позволил себе опереться на шею животного. Мужчина, сжав зубы, тяжело дышал, пытаясь обуздать боль. — Ваша Светлость, позвольте помочь Вам, — донесся до него голос оруженосца. *** — Елена, — королева коснулась руки принцессы, но та не обратила на нее никакого внимания. — Елена! — Повысила Керолайн голос, сжав слегка пальцы подруги. Лиловые глаза вперились в лицо девушки, смотря на нее ничего не понимающим взглядом. Руки принцессы были холодны, а сама она растерянна. — Я уверена, нет нужды для беспокойства, — стараясь смягчить голос, чтобы успокоить взволнованную подругу, проговорила Керолайн на удивление ровно. — Никлаус склонен считать, что француз потерял сознание от удара, но отделается парой переломов, не более. — Ясно проговорила она. Ее чистый звонкий голос был четко слышен всем, кто находился в ложе. Достаточно, чтобы ни у кого не возникло вопросов относительно состояния Ее Высочества. Принцесса, прикрыв глаза, дала себе несколько секунд, чтобы прийти в себя, но услышав слова Керолайн, резко открыла их, задержав на спокойном, но несколько хмуром лице королевы долгий взгляд. У нее словно сперло дыхание. Что это еще должно значить? — Елена, куда ты? — Принцесса, подхватив длинные юбки парчового платья, поднялась, оставив вопрос Керолайн без ответа. Одного ее взгляда хватило фрейлинам, чтобы понять: им не стоит следовать за Ее Высочеством. Сейчас она не в состоянии ответить ей, как того полагает этикет. Она вообще не в состоянии находиться здесь. Королева замерла, не говоря ни слова. Все, что она могла это смотреть в след удаляющейся подруге, так просто и без объяснений покинувшей свое место. Только она была не одна. Стальные глаза проводили принцессу не менее тяжелым взглядом. *** — Конечно, Ганс, через десять минут мне необходимо быть на ристалище, я не хочу чтобы за мной посылали, — сквозь зубы проговорил Дамон, откидывая поводья молодому эсквайру. Подавив боль, Дамон не без помощи другого своего оруженосца спешился. Сальваторе, почувствовав, что обрел достаточную опору, жестом указал юношам оставить его. Он задержал лишь одного из них, отправив обратно на ристалище. Его палатка была совсем близко, чему герцог оказался несказанно рад. Он и забыл, когда в последний раз чувствовал подобную боль. Даже обучаясь военному мастерству, будучи еще ребенком, он, казалось, не получал ран. Он почти вошел в шатер, когда вдали послышались чьи-то быстрые шаги. Не оборачиваясь, Дамон негромко проговорил: — Принеси мне вина, Ганс, я умираю от жажды. Шаги затихли, и Дамон, не дождавшись ответа, развернулся, тут же застыв. Девушка, переведя напуганный взгляд с него на носки своих туфель, стояла в нескольких метрах от его шатра. — Боюсь, это не он, — ответила она. — Леди Констанс, как Вы оказались здесь? — спросил герцог, совсем не ожидая увидеть здесь кого-либо. Его слова дали ей фору. Она остановилась, пытаясь успокоить часто бьющее сердце. Неудивительно, ведь она практически бежала сюда. Ей просто повезло встретить по пути сюда оруженосца герцога. Его палатка оказалась куда менее приметной, чем она предполагала. — Я… Я была у палатки отца, когда видела, как Вы въехали сюда. Вы ранены? — Запнувшись спросила Констанс. Подумать только, что она вообще делала здесь? Отец будет в ужасе от ее вольности. — Не стоит беспокойства, не более, чем обычно, — непроизвольно улыбнувшись, ответил он, не сводя взгляда с бледного лица девушки. Констанс… Он помнил ее. Они виделись на одном из праздненств. Слишком юная, чтобы уметь скрывать свои эмоции. Ему стало неловко, от того, что он так резко спросил ее. — Я бы предло… — Герцог замолчал, когда Констанс быстрыми шагами подошла к нему. — Возьмите, Ваша Светлость, — вложив в его руку шелковых платок со своими инициалами, отступила она. Дамон не двигался, наблюдая за девушкой, которая удивляла его все больше. — Мне пора уходить, вернете, как сможете, — едва смотря на него, проговорила девушка. Отец наверняка послал своих слуг на ее поиски, ее не должны видеть здесь. Герцог, сжав шелковую ткань, коснулся ею все еще мокрого лица. Он весь был в пыли, а времени привести себя в порядок не оставалось. Дамон словно очнулся, заметив спешившего к палатке оруженосца. В его руках мелькала ее лента. Знак ее внимания, которое было для него дороже всего. *** Керолайн, сидя за резным столом, молчаливо смотрела на то, как ее длинные платиновые локоны убирали в тяжелую замысловатую косу. Лето выдалось на удивление жарким для привычно пасмурного Лондона, отчего ей хотелось убрать волосы как можно выше. Она сама того не замечая, касалась пальцами сапфировой капли, украшавшей ее любимое кольцо. Прохлада металла не отвлекала ее от собственных мыслей. Она приказала послать за Еленой, но запыхавшаяся Мария, что сегодня присутствовала на турнире, сопровождая своего милорда-отца и леди-мать, сказала, что Ее Высочество мучается от головной боли и желает отдохнуть перед вечером. Керолайн неприятно удивило сегодняшнее поведение принцессы. Она не могла сказать, что именно расстроило ее. Резкий уход Елены или тяжелый взгляд мужа, которым он проводил ее. Никлаус не должен показывать послам свою неприязнь к крестной их сына. Она ведь сдерживает свои эмоции, позволяя герцогу находиться рядом. Герцог. Керолайн сжала руки в кулаки, испугав реакцией служанку. — Прошу прощения, Ваше Величество, — поспешно припустив локоны, проговорила девушка, глядя на королеву. — Все в порядке, Анна, мне совсем не больно, — отвлекшись на служанку, ответила Керолайн. Королева надеялась, что подобное поведение со стороны подруги не связано с ним, но… *** — Никалус, — Керолайн, распорядившись начать собираться раньше, чем планировалось, была уже готова, входя в покои мужа. — Я помешала? — Увидев в зеркале вгляд светлых глаз мужа, направленный на нее, проговорила она, будто могла бы и уйти, если он того пожелает. Парчовые, ярко-синие юбки платья создавали тихий шелест при каждом движении королевы. Квадратный вырез, вышитый крупным камнями, открывал вид на фарфоровую кожу девушки. Рукава были пронизаны схожими, но меньшими по размеру камнями, скрывая тонкие запястья. — Нет, любовь моя, я почти готов, разве уже пора? — нахмурился он, недовольный тем, как затянулись сборы. — Нет, я просто хотела провести с тобой время до начала бала, — одарив его очаровательной улыбкой, проговорила она, заметив довольные огоньки в глазах мужа. — Достаточно, — закрепляя последнюю брошь сам, ответил король, жестом отпуская слуг, — принесите Ее Величеству и мне вина. Карл передал несколько бочек белого, посмотрим, так ли оно хорошо на вкус, как рассказано в письмах, — усмехнулся Никлаус, пытаясь выправить рукав упелянда. Королева вздохнула с облегчением. Ей стали противны все красные вина, что она предпочитала ко столу. Керолайн, подавив смешок, проследовала к мужу, касаясь ладонью его руки и опуская ее. — Позволь мне, — поддев тонкими пальцами кружева нижней рубашки, провернула ткань рукава она, — вот так, — разравнивая плотный бархат легкими касаниями, закончила девшука, подняв ясные глаза на внимательное лицо мужа. Никлаус с нескрываемым теплом смотрел на нее. Ладонью свободной руки он коснулся мягкой кожи лица, слегка зарываясь пальцами в платиновые волосы жены. Его всегда завораживали их аромат и мягкость. Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями мужа. — Моя королева красоты, — хриплым голосом проговорил он, проходя большим пальцем по ее щеке. Он запечатлел нежный поцелуй на губах, предложив присесть в кресла, стоящие у его письменного стола. Едва она открыла глаза, их вновь наполнила решимость, с которой она вошла сюда. Никлаус наполнил кубок жены, передавая ей вино. Он расположился напротив нее, любуясь ею. От его внимания не ускользнула перемена в лице Керолайн. — Я знаю это твое выражение лица, — отставив кубок, подался вперед Никлаус. Он не так часто видел жену настолько озадаченной. Напряженные губы и устремленный прямо взгляд выдавали ее желание сказать ему что-то. — Я бы хотела, чтобы ты был не прав, но, — вернув ему его взгляд, ответила королева. — Как Ее Высочество, принцесса? Возможно, она завела новых друзей при нашем дворе из числа приглашенных нами гостей. — Никлаус, вскинул брови вверх, откинувшись на спинку кресла. Тонкие пальцы были сцеплены в замок, а наполненные обманчивым участием глаза смотрели на королеву. Ему вдруг захотелось узнать, что случилось сегодня днем. Что такое могло произойти, что болгарская девица без какого-либо объяснения оставила их ложу, поставив Керолайн в нелепое положение. — Мне казалась, она всегда имела особое умение заводить знакомства. — Продолжал король, наблюдая за тем, как меняется лицо его жены. — Более того, я постарался обеспечить её подходящими ее положению собеседниками, посему мне очень интересно. — Тонкая улыбка тронула губы Никлауса. Керолайн нахмурилась, однако на последних словах мужа удивление все же овладело ее лицом. — Твое участие не осталось незамеченным, пусть она и не знает, что ты лично уделил этому внимание. Испанские послы утомили ее. Настолько, что компания герцога стала ей приятнее. — Ответив на его безобидный выпад, выровнялась Керолайн. Она не планировала начинать их разговор с этого, желая мягче подойти к этой теме. Однако раздражение, вмиг завладевшее ей, выдало ее. — Бедная принцесса, — сочувственно протянул король, подавив смешок. Веселый тон, которым он говорил с ней, не обманывал ее. Она чувствовала его недовольство. — Она моя гостья, Никлаус, она крестная нашего сына, я доверяю ей и люблю ее, твои завуалированные намеки неуместны. — Вот именно, Керолайн, она гостья. И как и остальным, ей давно следовало прекратить злоупотреблять нашим гостеприимством. — Словно маленький ребенок, вспылил он. — Твоя грубость обидела бы меня, если бы не последние события. Я прошу тебя остудить пыл герцога. Я уверенна, что ты рад его вниманию не более меня, — удивив Никлауса, проговорила она. Значит, и она замечала намерения его друга. Их взгляды встретились. Керолай и не представляла, что Никалус озабочен этим не менее ее. — С превеликим удовольствием, — зарывшись пальцами в кудри светлых волос, прикрыв глаза ответил король, — но я не могу, — продолжил тут же он, заставив Керолайн нахмуриться. И прежде чем она задала вопрос, он заговорил вновь. — Мой друг потерял голову от чувств, которые как он думает, он испытывает к принцессе. Он просил у меня благословения на брак с нею. По лицу короля Керолайн поняла, что он испытал схожие с ее эмоции. — И ты позволил ему? Он ожидал этого вопроса. — Я не сказал «да», — ответил он, глядя на то, как Керолайн слегка расслабилась. Однако следующий ее вопрос застал его врасплох. — Но и не ответил «нет», Никлаус? — вперив в него голубые глаза, спросила она. — Ты очень проницательна, дорогая, — протянул Никлаус, встречаясь с ней взглядом. Эта проблема затрагивала их обоих, и если Никлаус старался отпустить ее, смирившись с выбором друга, то Керолайн ощущала невероятное недовольство. Она не могла признаться себе, что раздражена не столько поведением герцога, сколько собственными сомнениями в возможном ответе подруги, чье отношение к флорентийцу заметно изменилось. Тишина повисла меж ними, заполняя все пространство покоев. Первой ее прервала Керолайн. — Как он мог позволить себе думать о подобном? Он всего лишь вассал, — глядя в глаза мужа, ответила Керолайн. — Думаешь я рад этому? Ты говоришь так, словно твоя милая подруга не причастна к происходящему. — Пропитав слова сарказмом, ответил раздраженно король. — Тебе никогда не было дела до Елены, Никлаус. — Но мне есть дело до Дамона, и я не могу отказать ему, как бы мне ни претила мысль о том, что эта девушка продолжит оставаться здесь. Теперь решение остается за принцессой, — усмехнулся Никлаус своим мыслям, не видя, как застыла Керолайн. Легкая полуулыбка, мелькнувшая на его губах, когда он вновь обратился к ней, вызвала в ней раздражение. — Что же ты, Керолайн, тебе неприятно, что Ее Высочество позволила чувствам взять верх? Я разделяю твои недовольсвта, мой друг мог выбрать и лучшую партию. — Нет, Никалус, не смей. — прервала его она. — Твоему другу, — сделав акцент на последнем слове, проговорила она, — стоит каждый день благодарить тебя за то, что он жив, — заметив проскользнувшее на лице короля удвиление, продолжила она. — Потому что я сдерживаю себя только лишь из-за любви к тебе, зная, как он дорог тебе. Я бы уничтожила его, если бы на то была моя воля. Не думай, что я когда-нибудь забуду, что он сделал. — Губы короля приоткрылись, но она продолжала. — Он жив благодаря тебе, но зайти дальше я ему не позволю. Никто не посмеет обвинить тебя в том, что ты не держишь слова. Вот только того, о чем он так наивно мечтает, не осуществится никогда! Керолайн встретила молчаливый тяжелый взгляд мужа, прямо смотря в его глаза. А Никлаус… Он словно впервые увидел эту сторону своей жены. Властную, мстительную и хладнокровную, будто она говорила сейчас не о чувствах близких людей. **** Наполненная гостями зала сверкала в свете сотен свечей. Каменный своды стен были освещены, открывая вид на прекрасные узоры искусных мастеров. Елена, в сопровождении фрейлин, поглядывающих на нее, вошла в зал, бросив взгляд в сторону королевы. Керолайн вместе с Никлаусом принимала поздравления и послов. Елена ощутила укол вины, за сегодняшний свой поступок. Ей не стоило так смотреть на нее. Тем не менее, она едва могла находиться там минутой больше. Елена чувствовала себя ужасно сегодняшним утром. Ее нервы были на пределе из-за турнирного поединка герцога, голова раскалывалась. Единственное, чему она была рада — тактичности королевы. Она не трогала ее, давая шанс отдохнуть. Переведя уставшие лиловые глаза в залу, она не могла найти, как ни старалась его фигуры. — Мой король свидетельствует Вам свои добрые намерения, Ваше Величество, он наслышан о Ваших успехах в государственных делах, — кланяясь, поприветствовал его шотландский посол, Яков Маккалог, барон Брусбер. — Королева, о Вашей красоте ходят легенды, и теперь я вижу, что они только умаляют Ваши достоинства. — Керолайн, приятно улыбнувшись, лишь кивнула головой, принимая комплимент, который с трудом поняла. Столь непохожие на привычный английский слова срывались с губ мужчины все быстрее и быстрее, такова была его манера речи. — Я ожидал увидеть Вас вместе с Вашим другом, — начал король, внимательно вглядываясь в лицо посла. — Прошу простить отсутствие моего кузена, он скверно себя чувствует, поэтому не смог воспользоваться Вашим приглашением. Могу только надеяться, что жар спал. — Где вы остановились? Дорога ко двору не заняла у вас много времени? — Благодарю Вас, Ваше Величество, на севере Лондона. — В таком случае Вы как мой добрый гость можете наслаждаться балом. Нам с королевой пора готовиться к танцу. — Тепло взглянув на жену, проговорил Никалус, не обращая более внимания на шотландца. — Ваши Величества. *** — С каких это пор шотландцы так расточают лестные слова. — Идя под руку с Никлаусом, проговрила Керолайн, смутно осознавая, что только что произошло. — Не все, из сказанного им, было лестью, любовь моя. Ты действительно прекрасна, — чуть склонив голову в ее сторону, прошептал он. Он был на добрую голову выше Керолайн. — Он мне не нравится, кто он? — Бастард почившего шотландского короля и верный друг нынешнего, своего младшего брата. Удвительно, что он не претендовал на трон, имея поддержку среди кланов. — Он не смеет, — возразила Керлайн, дослушав мужа. — Он незаконнорожденный сын. — История дает нам знать, что происхождение не всегда является гарантией трона. Керолайн замолчала, на секунду задумавшись. Но тут же постаралась отмести лишние мысли. — У моего отца не было бастардов, — после долгой паузы, следуя по коридору ответила она королю. — Он любил только мою мать и только ей был верен. — Лорд Майколсон любил свою жену, мою миледи-мать, но это не мешало ему находить развлечения в объятиях других. Я никогда не видел своих братьев бастардов, но знаю, что у отца они были. — Голос короля наполнился звенящими нотами. — Это было одной из причин, по которой мы с ним имели не самые теплые отношения. Керолайн никогда не видела его отца. Он погиб раньше, от армии ее Дома. Королева только слышала о тяжелом характере герцога и его на удивление нежном отношении к леди Эстер. Керолайн с нескрываемым интересом, отражающимся на ее лице, смотрела на профиль мужа, что вел ее к их покоям. Она ловила каждое его слово. Никлаус прежде не заговаривал с ней о семье. — И все же я безмерно благодарен ему. Узнав о его измене, я вызвал его на поединок, отчего матушка была в ужасе. — Никлаус замолчал, поджав пухлые губы. — Я проиграл отцу. После этого мои тренировки возросли, а поражения… Более я не проигрывал никому, даже старшим братьям, — взгляд короля стал суровее, в следующую минуту смягчившись, словно тень тяжелых воспоминаний спала с него. Смутные чувства охватили Керолайн. Как бы она ни любила его, ей никогда не удастся забыть, как был заключен этот брак. Она не могла требовать от него верности, не считала нужным и говорить об этом с ним, показывая, что ей не все равно. Но она прекрасно помнила горечь и злость на себя за испытанные ею чувства. За чувства, которых не должно было быть. Она лишь надеялась, что больше не испытает подобного. — Мои сыновья никогда не будут иметь подобного повода сразиться со мной, — целуя руку жены, проговорил король, заметив, как она вздрогнула. Она была погружена в собственные мысли. Взгляд ее глаз, удивленный и одновременно озадаченный, смутил его. — Керолайн, — проводив удаляющуюся в ее покои жену, прошептал король. *** Подобный маскарад мог удивить своей роскошью любого, но не их. Гости, что прибыли позже, недоумевая, ожидали появления короля, чтобы запечатлеть ему свое почтение. Они и не догадывались, что сегодня танцы не будут проходить так же, как и всегда. Их ожидало небольшое представление, прежде чем бал будет официально открыт. Музыкальные инструменты замолкли, оборвав мелодию достаточно резко, чтобы обратить на это внимание лордов. Подданые короля перевели взгляды на вход в залу, ожидая увидеть слуг монарха, что должны будут оповестить их о его приходе, но не увидели ничего. Елена видела, как король и королева удалились из залы, но не успела поговорить с Керолайн. Принцесса прекрасно знала, что будет происходить далее. Керолайн рассказывал ей о своей задумке столь увлеченно и искренне, что Елена была уверенна, этот их танец надолго запомнится всем. Губы принцессы дрогнули в мягкой улыбке, когда музыканты вновь возобновили свою игру All Hallow's Eve Ball — 00:00–2:00 Увлекающая за собой, загадочная мелодия наполнила залу. Тонкий голос поющей девушки изредка разрезал музыку, дополняя ее. Застывшее гости с нескрываемым интересом на лицах наблюдали, что же будет дальше. Поэтому, когда двери на противоположном конце залы распахнулись, впуская в залу облаченных в маски людей, в комнате раздались удивленные вздохи. Облаченные в нежного цвета шелк, фигуры девушек переливались золотыми нитями, пронизывающими их длинные простые платья. Лиф каждого платья был вышит золотом и жемчугом, создающим диковинной формы цветы. Лица девушек были сокрыты по расшитыми масками, выполненными в тон к платью. В воздухе повис немой вопрос: есть ли среди них королева? И как узнать ее, если все леди одеты абсолютно одинаково? По другую сторону поодаль от них следовали мужчины. Они были одеты куда проще, но узоры их упеляндов повторяли узоры вышивки дам. Отличались и их маски. Золотые тонкие вензеля скрывали почти все лицо кавалеров. Мужчины поклонились дамам, все еще находясь на почтительном расстоянии. Как только голос девушки затих, они уверенным шагом направились к ним. Керолайн с искрами веселья в глазах, ловила на себе взгляды лордов, с которыми ей попеременно приходилось исполнять танец. Они наверняка знали, когда принимали участие в танце, с кем они могут столкнуться. Но наблюдать их реакции было все же весело. Кто-то чуть не сбивался с ритма, другие же — начинали заикаться, приветствуя ее. Однако весь ее задор спал, когда она увидела его. Светлые холодные глаза Керолайн встретились с антрацитовыми глазами Дамона, обрамленными золотой маской. Блестящие азартом, однако спокойные и туманные глаза смотрели на нее прямо, словно он являлся ровней ей, королеве Англии. Рука королевы, едва касаясь ткани упелянда, легла на руку герцога. Они прошли вперед за другими парами, не прерывая мелодию музыки разговорами. Их лица наполовину были скрыты масками, однако по поджатым губам Керолайн было ясно, как приятна ей компания Дамона. Герцог узнал ее сразу, по кольцу, что бессменно украшало безымянный палец Ее Величества. Повернувшись в обратную сторону, танцоры направились назад, повинуясь фигуре танца. — Вы отлично танцуете, — прервал тишину Дамон, резко разворачиваясь к ней. Их запястья взмыли вверх, соприкасаясь. — Ожидаете благодарности за комплимент? — Сделав круг, спросила королева, отнимая свою руку от его. — Напротив, — в тон ей ответил Дамон, едва смутившись подобной грубости. Им незачем было строить из себя добрых знакомых. — Вы не из тех, кто падок на тонкие слова. Керолайн подняла глаза на герцога, опасно сверкнув ими. Ее всерьез раздражал тон, которым он смел разговаривать с ней. — Возможно, другие леди ответят Вам своей учтивостью на Вашу, — заметив, как с его губ спала самодовольная ухмылка, проговорила она. — Знаете, мы с Вами в какой-то степени самые искренние люди в этом зале: я не скрываю моего отношения к Вам, а Вы — ко мне. Поэтому я скажу прямо, — становясь напротив него, чтобы завершить очередную фигуру, продолжила она. Королева и герцог отступили друг от друга, чтобы перейти к заключительной части танца. — Я не разделяю Ваших планов относительно моей кузины, принцессы Елены. Королева ощутила, как тонкие пальцы герцога сомкнулись на ее запястье. Несколько сильнее, чем требовалось. — Не имею понятия, о чем Вы. — Отозвался Дамон, радуясь, что маски скрывали его лицо. Он не отвечал за себя сейчас, когда она своими словами оскорбляла его и его чувства к принцессе. Герцог отпустил руку королевы, давая ей возможность сделать элемент. — А я полагаю, что имеете, — не обращая внимание на его неприятное прикосновение, продолжила она, прямо смотря в его красивое, но такое неживое лицо. Они стояли близко, на этот в последний раз касаясь друг друга. Мелодия почти подошла к концу. Наступило время снять маски. Бледное лицо герцога было серьезно как никогда, ровно как и лицо королевы. — Я скорее позволю ей уехать, чем совершить ошибку — довериться Вам, — не скрывая неприязни проговорила она, наблюдая за тем, как меняется в лице герцог. Он опустился на одно колено, стоя прямо перед ней. — Думаете, она будет к Вам так же благосклонна, когда узнает, что Вы на самом деле собой представляете и что Вы сделали? Если бы взглядом возможно было уничтожить человека, он бы уже был мертв. Королева с презрением заметила, каким растерянными стало его бледное тонкое лицо, стоило ей проговорить последние слова. Горящие неприязнью глаза герцога, что находились прямо напротив ее холодных, лишь на мгновение расширились, более ничем не выдавая удивления Дамона. Стоит отдать ему должное, он прекрасно управлял своим лицом. В следующую минуту оно окаменело, а губы изогнулись в легкой ничего не выражающей улыбке. Значит, Елена была права. Это он убил ее отца. — Герцог, — пренебрегая книксеном, попрощалась с ним королева, покинув, как и остальные, своих кавалеров. Герцог остался недвижим. Его сердце отбивало столь быстрый ритм, что он не мог дышать. Она знала. Знала обо всем. Но раньше она не смела угрожать ему. Да и ему было бы просто смешно от подобных потуг. Но… Он, помедлив, встал, растерянно кивнув проходящему рядом графу. Боль в рёбрах снова дала о себе знать, но Дамон, казалось, не замечал ее сейчас. Темные глаза судорожно осматривали зал, пока не нашли ее. Елена стояла в компании девушек, воздушная и прекрасная, как и всегда. Она, словно почувствовав его взгляд, обернулась и, заметив его, смущенно взглянула, даря ему свою несмелую улыбку.