Единственная роза.

Хмурое лондонское небо словно благоволило многочисленным гостям, которым было пора возвращаться обратно, домой. Турнир окончен. Праздненства, длившиеся почти две недели, зрелищные поединки и роскошные балы — все это подходило к концу. Первыми из Англии отбыли испанцы, коих провожал герцог, замещая Никлауса и Керолайн. Он с учтивой улыбкой на красивом тонком лице пожелал делегации доброй дороги, мысленно вздохнув от облегчения. Французы, не добившись желаемых успехов в боях и не получив у короля аудиенции перед отплытием, также спешили вернуться, не видя в дальнейшем своём нахождении при дворе молодого монарха смысла. Письма были переданы, необходимые преложения сделаны, и теперь дело оставалось лишь за решением самого Никлауса Майколсона. Представители Анжу и пара послов из Болгарии проявили желание остаться, располагая королевским гостеприимством больше, чем позволяли себе другие. За эти несколько дней он так и не увидел её, сгорая от нетерпения вновь услышать аромат ее волос и мелодичный смех. Дамон, закрыв глаза, вспоминал растерянное раскрасневшееся лицо принцессы. Вспоминал и мягкость её бархатных щёк, которых касался, стирая горячие дорожки слез. Он проводил ее ко дворцу и, удостоверившись, что она в порядке, поспешил уехать в свою резиденцию, пренебрегая суетливостью праздничного Вестминстера. Тем не менее, герцог отсылал ей письма каждое утро, что не видел её, и с нескрываемым удовольствием, которое порой пугало его, получал в ответ её собственные, написанные ею самой. Они говорили о погоде и лесах, сейчас как никогда полных дичи. Подобный тон письма позволял им обоим не чувствовать смущённости, что одолевала их каждый раз, стоило им увидеться. Эта передышка шла только на пользу, но приносила герцогу не меньшее довольство и спокойствие. Так ему было легче сдержаться от резкого порыва явиться в резиденцию Елены Болгарской. В это летнее утро он вновь находился при дворе короля, совсем недавно выйдя из его покоев. Настроение его было непривычно радостным. Через пару дней их ожидала славная охота, и если бы ни компания, в коей ее придётся провести, он был бы доволен ещё больше. Он испытывал смутные чувства от того, что столь веселая мужская забава пройдёт без дам. Он бы потерпел присутствие королевы ради Елены, но ни та, ни другая не разделят их с Никлаусом «путешествия». Сальваторе не заметил, как улыбка овладела его губами, когда воспоминания нарисовали ему образ Её Высочества. Сегодня они наконец увидятся, возможно она и не подозревает об этом, но он уже знал, как пройдёт их встреча… *** Никлаус поцеловал тонкие пальцы жены, что сидела левую строну от него, разделяя с ним ранний завтрак. Его стальные глаза прошлись по смешливому выражению её лица, он, сам не удержавшись, улыбнулся в ответ. Керолайн многое готова была отдать за мирные спокойные часы, когда она могла видеть его таким: ласковым и нежным, мужчиной, что сводил ее с ума одним лишь проникновенным цепким взглядом. Ее славный лев, король, которому нет равных ни в одном из известных ей королевств. Проснувшись тем утром в комнатах сына, она увидела его спящую фигуру прямо перед собой. Никлаус заснул в кресле, вероятно, наблюдая за ней и Артуром до поздней ночи. Она бы насладилась этим зрелищем подольше, но Его королевское Высочество прервал сон отца звонким вскриком. Керолайн не удержалась от смеха, увидев, как резко раскрылись глаза мужа и как долгие пару секунд он старался сосредоточить взгляд на них. — Не на до мной ли Вы смеётесь, Ваше Величество, — заметив проступившую на губах жены улыбку, вкрадчиво прошептал Никлаус. — Отнюдь, — соврала она без зазрения совести. — Вспомнила забавную шутки, только и всего. — Чуть склонив белокурую голову в бок, вновь искренне улыбнулась королю она. Платиновые волосы, не перехваленные множеством золотых цепей и шелковых лент, водопадом ниспадали по ее плечам и спине. Керолайн была прекрасная, одетая даже в простую льняную рубашку. Она будоражила его сознание, дурманила ароматом волос и тонким шлейфом розовых духов. — Смею надеяться, Вы поделитесь ею с Вашим королем, — очнувшись оголенной кожи запястья, прошептал он, наблюдая за тем, как загораются её глаза. — Ваше Величество. *** — Её Высочество прибыла, — проговорил запыхавшийся от бега паж, обращаясь к Сальваторе. — Вы велели сообщить Вам незамедлительно. Глаза Дамона весело блеснули. — Мне нужно, чтобы принцесса пришла сюда в сопровождении своих дам, думаю, ты объяснишь слугам, что нужно сделать, — бросив короткий взгляд на стену, обвитую розами, проговорил он. — Ваша Светлость, принцесса сегодня проведёт день в компании королевы, — поправляя съехавшую ливрею, ответил юноша. — Сделай, как я сказал, — помедлив лишь секунду, ответил герцог, отвернувшись. Он уверенным жестом коснулся струн фидели. Что ж, пусть королева тоже насладится представлением. *** Герцог встал, придерживая небольшую виелу, аккуратно, словно по новой привыкая инструменту. Фидель* отличалась от привычной ему британской кроты*, что он так часто видел при дворе английских королей. Более легкая, испанская виела удобно лежала в руке, позволяя ему играть, как он и предпочитал чаще всего, da braccio. Этот инструмент был его любимым, возможно, потому что только на нем он играл достаточно сносно, чтобы делать это на виду у других. Порой он жалел, что пренебрегал уроками музыки, уделяя больше времени сражению на мечах. Тем не менее, звуки виелы нравились ему более, чем звучание громоздких, коими он их считал, барабанов или же слишком грустное пение лютни. Герцог прошёлся по инструменту легкими касаниями смычка, довольно улыбнувшись. Стоит отдать должное мастеру, проделавшему столь тонкую работу. Первые аккорды звучали слишком резко, но спустя время сад наполнила ритмичная заводная мелодия. Он подавил желание прерваться, когда заслышал вдали едва слышные девичьи голоса. Королева и принцесса в сопровождении своих фрейлин следовали прямо к нему. — Леди-королева, Вы слышите? — детский голос был ясно слышен даже в отдаленных концах сада. Малышка Сессили. Дамон обожал её больше всех остальных родственников Никлауса. — Милорд Сальваторе, это Вы! — воскликнула она, оказавшись рядом быстрее, чем он ожидал. Спустя минуту из-за вычурной фигуры куста показалась и королева, чей взгляд непроизвольно сковал холод при виде его спесивого лица. И за ней несмело вышла она. Его любовь. — Да, леди Сессили, какое насказанное удовольствие видеть Вас и Ваших спутников, — намеренно не поднимая глаз, смотрел он только на ребёнка. Дамон не смог бы не взглянуть на Елену, но он прекрасно понимал, что королева следит за каждым его движением. Поцеловав маленькую ручку королевской кузины, он все же позволил пройтись быстрым взглядом по другим дамам. Смущенное лицо Елены было прекрасно. — Вы что-то играли, лорд Дамон, почему Вы остановились? — Не стоит отвлекать герцога, — вмешалась в разговор Керолайн, обращая на себя внимание девочки. — Нам следует удалиться… — Отчего же, — едва удостоив девушку взглядом, обратил он взор на Сессилию, — я могу сыграть Вам, если Вы пообещаете станцевать для меня, — победно улыбнулся он, заметив, как блеснули глаза ребёнка. Почему-то Дамон не сомневался в том, что королева не откажет малышке. Она слишком любила её, и потому, когда девочка, вопрошающе глядя, обернулась к ней, Керолайн ничего не оставалось кроме как покорно кивнуть головой. — Играйте, герцог, — махнула рукой она. Она стерпит его компанию. По крайней мере постарается. The Perfect Violin Solo — Sushane Shankar Дамон, перехватив фидель, вновь начал играть ту самую мелодию, которую с усердием готовил для принцессы. Он смотрел на неё поверх виолы, из-под опущенных ресниц наблюдая за принцессой, чьё бледное лицо зарделось, стоило ей заметить его взгляд. Музыка, коснувшаяся ее ушей, заворожила её. Елена прежде не слышала ничего более яркого и страстного. Будто бы огонь наполнил мелодию своею силой. Словно сама она была огнём. — Леди, — насколько мог, склонил он голову в приветствии, обращаясь ко всем дамам, но глядя лишь на неё одну. — Дорогая Сессили поможете мне? Но прежде чем девочка, мягко высвободившись из тёплых рук королевы, вышла навстречу герцогу, она увидела, как статная фигура принцессы тоже двинулась вперёд, оставляя позади несмелых фрейлин. Глаза антрацитовые Дамона встретились с ее лиловыми. Он не мог отвести от неё глаз, и на этот раз дело было не только в том, как выглядела принцесса. Грация, с которой Елена Болгарская двигалась, приковывала взгляды непроизвольно. Фарфоровая грудь девушки, перетянутая корсажем простенького с длинными юбками платья, часто вздымалась, повинуясь дыханию принцессы. Эта мелодия очаровывала ее. Ей нравился каждый не аккорд, что увлекал ее все дальше и дальше, давая забыть о смущении и таком неуместном стеснении. Вскинув руки, чьи запястья не были скрыты за шелком платья, вверх, болгарская принцесса плавно качнула головой, отчего едва закреплённые диадемой волосы взметнулись за хозяйкой. Елена позволила себе улыбнуться заметив, как любимица Керолайн постаралась повторить за ней движения. Тонкий стан девушки изгибался под звуки фидели, даря смотрящим наслаждение от увиденного танца. Никто не мог оторвать от них с Сессили взгляды, впрочем, едва ли смотря на кузину короля. Дамон не смог бы вымолвить и слова, заговори она сейчас с ним. Она… она околдовала его. Их взгляды встретились вновь, когда сильнее ускорившаяся мелодия резко оборвалась, подойдя к концу. Принцесса тяжело дышала, глядя на него из-за плеча, словно они были здесь одни. Она смотрела прямо, не отрывая лиловых чарующих глаз от его, пытаясь успокоить дыхание. — Ты великолепна, — прошептал он, тяжело глядя на неё. Тонкие золотистые пряди упали на лицо девушки, но она, казалось, не замечала их. — Керолайн, как я справилась? — послышался голос девочки. — Ты танцевала отлично, — поспешно оторвав взгляд от фигур подруги, как-то растерянно ответила королева. Выражение ее лица выдавало серьёзную её озадаченность и… Досаду? Как жалко выглядела она сейчас? *** «Позволите мне забрать у Вас принцессу, Ваше Величество?» — с торжествующей улыбкой спросил он ее. Что она могла ответить ему, когда он с видом победителя подошел к ее подруге, в почтительном поклоне касаясь ее руки поцелуем? Нет, я никогда этого не позволю? Нет, не отбирай ее у меня? Керолайн проиграла. И дело было вовсе не в ее угасшей решимости или же изменившемся к герцогу отношении. Будь ее воля, он уже был бы казнен. Королева не могла управлять сердцем подруги. Она не заставит и не принудит Елену, если та все же решит… Решит ответить ему на его самодовольное, нелепое и неуместное его положению предложение. Надев на лицо маску холодной учтивости, Керолайн осталось лишь кивнуть, предоставляя выбор подруге. Что, мельком взглянув на ее, вложила свою руку в раскрытую ладонь герцога. *** I Think of You All the Time — Rachel Portman Они шли в полной тишине, прерываемой шуршанием женских юбок. Фрейлины следовали за болгарской наследницей на достаточном расстоянии, чтобы при любой возможности услышать, о чем они с лордом Сальваторе заговорят. А те словно назло молчали, изредка обмениваясь общими фразами или же просто поворачиваясь друг к другу на короткие мгновения. Как досадно было им наверное видеть, как столь знатный богатый жених не обращает на них ни малейшего внимания. Он ограничивался лишь взглядами и учтивостями в общении с фрейлинами самой королевы, в то время как этой иностранке доставалась вся его компания. — Могу я просить Вас оставить Ваших дам ненадолго? — Склонив голову в ее сторону, прошептал он, касаясь дыханием ее волос. Она судорожно вздохнула, взглянув на него и, возможно, думая задать вопрос. Но взгляд его говорил сам за себя. — Я… Да, я… — Отвернувшись, прервалась Елена. — Девушки, я вернусь к Вам совсем скоро, — не говоря ничего более, закончила она. Если бы принцесса видела выражения их лиц, ей бы стало и неимоверно смешно, и грустно, настолько эмоции их разнились: от едва скрываемого интереса до открытой досады. Но она не видела их, как и не замечала ничего другого, кроме… Кроме него. Он вел ее, почти не касаясь ее руки, пока они не скрылись за очередным широким кустом. Теперь их никто не видел, и едва ли кто мог помешать. — Что Вы… — Елена осеклась, подавив шумный вдох. Он стал перед ней на колено и, коснувшись ее руки своей, придерживал, нежно касаясь ее пальцев. — Дамон… Он не мог понять выражения ее лица. Была ли она приятно удивлена или же напугана? Она была взволнована, стоило только взглянуть на нее, чтобы понять это. — Ваше Высочество, — устремив взгляд беспросветно темных глаз на нее, начал он. — Вы знаете о силе моих чувств к Вам, — не разрывая зрительного контакта, продолжал герцог. — Я смею уведомить Вас и о своих намерениях, кои я прошу Вас выслушать. Я уверен, что Вы именно та девушка, с которой я хочу и мечтаю связать отведенную мне Господом жизнь. Я люблю Вас и вручаю свою жизнь и волю в Ваши руки. В Ваших силах сделать меня безмерно счастливым, — заметив, как задрожали ее губы, все же не остановился он. Поцеловав ее руки, он поднялся, но не отпустил их. — Она вскинула голову, смотря прямо на него. Она хотела, но не могла говорить. Просто не могла прерывать его. О Дамон, он всегда был слишком учтив и добр к ней. Ее сердце наполнилось непреодолимой нежностью к этому человеку. Он заставлял ее чувствовать себя особенной, вспомнить давно забытые и скрытые глубоко внутри ощущения. — Дамон, — качая головой, прошептала она. Он прильнул к ней, целуя ее и зарываясь руками в ее волосы. И Елена ответила на этот его поцелуй, с пылом, о котором ранее и не подозревала. Не без сожаления отстранившись от ее губ, он остался стоять рядом. Их лбы соприкасались, когда она уверенно прошептала, приоткрыв затуманенные глаза. Они были полны непривычной ей решимости. — Прошу, дай мне… Дай мне время, — несмело пройдясь пальцами по его рукам, что мягко касались ее лица, прошептала она, — Дамон, это все, о чем я прошу тебя. — Не дав ему ответить, она поцеловала его, наслаждаясь нежностью, что он дарил ей. Она решилась. Она будет проклята за это, но разве может она идти против собственного сердца? — Прими мой подарок, — ловко достав бархатных темный футляр, взволновано начал он. Герцог быстрым движением открыл его, проходясь по яркому золоту металла. Пожалуй, единственная значимая для него драгоценность. Он надел браслет на тонкое запястье девушки прежде, чем она успела рассмотреть его. Массивное украшение было ей чуть велико. Его голос был подобен песне, вкрадчивый и мягкий, он кружил ей голову: — Это принадлежало моей матери, и теперь я хочу, чтобы он стал твоим, Елена. *** — Оставьте меня, — собственноручно закрыв двери, что вели в ее личные покои, отдала она приказ фрейлинам. Керолайн, пренебрегая правилами, села на кровать, порывистыми движениями снимая с себя кольца. Она кинула пару украшений в темную резную шкатулку с раздражением ударив по ней, когда она отказалась закрываться. — Проклятье! — Вскрикнула она, толкнув ее, отчего та упала с кровати. Керолайн зарылась руками в волосы, закрыв глаза, чтобы не заплакать. Как она ненавидела его! И… Нет, она не может испытывать подобное к ней, своей подруге. Но почему тогда об одной мысли о возможном их союзе, королева хотела кричать от негодования и боли?