Единственная роза.

Awakening — Rachel Portman Королевские покои были темны. Плотные, ещё не раскрытие шторы, прячущие солнечные лучи, казались чёрными. Керолайн просыпалась постепенно; поначалу надеясь вернуть сон, она не шевелилась, стараясь запечатлеть ускользающие от неё моменты сновидения. Ей отчаянно хотелось задержать их. Мягкое освещение, детская и кроватка, украшенная розового цвета одеяльцем. Она почти подошла к ней, когда, дёрнувшись во сне, проснулась, отчего видение на ее глазах растворилось. Она так и не увидела ее. Ее Высочество, принцессу Элизабет Майколсон. Улыбка тронула ее губы. Керолайн не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так умиротворенно. Распрощавшись с идеей заснуть вновь, королева аккуратно развернулась к мужу. Он ещё спал, что было удивительно. Как правило он просыпался раньше, ровно как и засыпал. Ей достаточно было слышать его мерное дыхание. Сегодня, как и последние несколько ночей, она засыпала у него, пренебрегая своими комнатами. Их покои соединяла дверь, позволяющая им видеться, когда им захочется. Лицо Никлауса было спокойно; расслабленный, сейчас он выглядел моложе своих лет. Как она любила его. Каждую черту его порой хмурого лица. — Никлаус, — Тихий шёпот сорвался с губ Керолайн, прежде чем она успела остановить себя. Но он не пошевелился, и отчего-то она решила продолжить. Ровное дыхание и мерно вздымающаяся грудь убедили ее в этом. — Ты всегда засыпаешь быстро, а спишь, пока сам не сочтешь нужным проснуться, — протянув тонкие пальцы к вороту его ночной сорочки, продолжила она, усмехнувшись. Королева не прикоснулась к шее, боясь разбудить милорда-мужа. — Я так люблю тебя, Никлаус. Ее переполняли чувства к нему, но разве могла она сказать ему все, что чувствует ее сердце? Она любит его. И этого никто не в силах изменить. Она помнит все, через что он заставил ее пройти, но ничего из этого не смогло бы заставить ее оставить его. Керолайн вновь протянула руку, желая коснуться его лица, но тут же вскрикнула от испуга. Никлаус перехватил ее руку своей, приподнявшись на локтях, он нежно поцеловал ее. — Повторите, Ваше Величество, — резко распахнув глаза, взглянул на жену он. Выбившиеся из косы локоны свисали тонкими платиновыми прядями вниз, обрамляя ее прекрасные черты лица. В глазах читался мимолетный испуг. Глядя на растерянное лицо Керолайн, Король едва сдерживались улыбку. Никлаус взял другую руку жены, так же целуя. — И как давно ты не спишь? — только и спросила она, не отнимая рук, но и не отвечая на поцелуи. — Достаточно, я сплю очень чутко, — обнажая ямочки на щеках, ответил он, взглянув на неё из-под ресниц. На самом деле он слышал каждое ее слово. И с каждым он едва сдёрживался, чтобы не выдать себя. Королева, смотря прямо на него, сдерживала улыбку, пытаясь выглядеть серьёзнее. Каждый раз, когда она думала, что знает все его привычки, он удивлял ее. Ей ещё ни разу не удавалось застать его врасплох. — Ты моя жизнь, Керолайн, — выпалил он в повисшей тишине. Она взглянула на него со всей внимательностью, озадаченная сменившимся тоном. — Я благодарю Бога каждый день за то, что он подарил мне тебя. За то, что я могу видеть твои яркие глаза и улыбку. — Король подался вперёд, касаясь лбом лба королевы. Он всегда делал так, не в силах удержать от прикосновения к ней. — Вы кажется что-то хотели сказать, когда я остановил Вас, — плотоядная ухмылка коснулась губ Никлауса, когда он вновь взглянул на жену. Керолайн моментально ощутила жар. — Отнюдь, — зарываясь в его волосы руками, притянула она его к себе. — Отнюдь. *** Никлаус, наполнил кубок Керолайн элем, жестом разрешив слуге остаться на своём месте. Она была в прекрасном настроении, что не могло не радовать его. Засахаренные фрукты, что королева с удовольствием ела, почти кончились, отчего пришлось послать за ещё одной вазой. — Я бы хотел, чтобы ты приняла новую фрейлину, пока леди Мария и моя тётушка не вернутся. — Отпив из кубка, проговорил он, откидываясь на спинку резного кресла. Брови королевы сошлись к переносице, но она, чуть склонив голову, кивнула. — У твоих советников есть очередная дочь в услужение? — С сарказмом протянула Керолайн. Она не была против, но, если взглянуть на ее свиту, можно с точностью определить, сколько же у лордов ее мужа дочерей и племянниц. Двор был молод. Свита королевы состояла из девушек, немногим старше, а порой и моложе неё самой, этим разительно отличаясь от окружения короля, Совет которого состоял из возрастных государственных мужей. Леди Анна Фортли, ее старшая дама, годилась ей в матери, тётка Никлауса, видимо, была слишком уязвлена тем, что больше не заправляет дворцом, раз появлялась при дворе все реже, предпочитая подготавливать замки для ее сына. Остальная дюжина девушек, за исключением Марии, была ей почти не интересна. Все ее дамы были навязаны ей в услужение. Она не выбирала, поскольку не имела возможности, а сейчас ей попросту не хотелось пускать никого нового в их с Никлаусом жизнь. — Не совсем, граф Дерби задержится при дворе из-за поручений, что я оставил ему. И я хочу, чтобы леди Константс составила тебе компанию в качестве одной из твоих дам. Керолайн, забыв про принесённые фрукты, после недолгого молчания, проговорила: — Я сделаю это, если тебе будет так угодно, — вспоминая, как выглядит эта девушка, заключила королева. *** Потребовалось всего три дня, чтобы семья Дерби была оповещена о желании королевы сделать фрейлиной одну из дочерей графа. Озадаченные, но не менее довольные, родители Констанс почтили это за честь. И Константс была бы рада этому, если бы ни страх перед придворной жизнью, которой она почти не знала. Как не знала и самой королевы, которая почему решила проявить к ней интерес. *** «Корабль, что везёт наследную принцессу Болгарии, пристанет к берегам Бургундии, как и планировалось Его Величеством, королем Эдуардом, в течение недели». — гласило полученное Карлом письмо. — «Принцесса чувствует себя скверно всю поездку: тошнота и до этого терзавшая ее, усилилась во время плавания. Служанки переживают за ее душевное здоровье. Меланхолия не отпускает Ее Высочество уже несколько недель, и я смел взять на себя обязанность сообщить Вашей Светлости об этом». Герцог Бургундский отложил наверняка запоздавшее послание. На пути в Бургундию не так много портов, откуда можно было бы отправить его. Следовало показать его Маргарите. Она наверняка найдёт этой проблеме решение. *** — Ваше Величество, — проговорила она, делая реверанс. — Нужно ожидать, пока королева разрешит подняться, — проговорила леди Анна, глядя на молодую девушку. — Вставай. Константс прилежно слушала старшую фрейлину Керолайн Английской. Сегодня она будет представлена Ее Величеству. Иссиня-чёрные волосы девушки, убранные в причёску, украшала тонкая золотая цепочка. Платье было выполнено в светлых тонах - золотистый шелк, выделенный гардеробщицей для платьев. Такие носили все фрейлины королевы. — Следуй за мной, я проведу тебя к ней, сейчас она наверняка в саду, — смягчила тон леди Анна, глядя на растерянную девушку. Когда-то она сама впервые посещала двор. В отличие от леди Дерби леди Фортли бывала здесь куда чаще, поскольку ее отец служил послом при Генрихе VI, точнее при регентстве над королём. И она шла за дамой королевы, уверенно ступавшей по всем многочисленным коридорам. Мельком рассматривая встречавшихся придворных, она постепенно расплавлялась встречая знакомы лица — друзей отца. Леди Фортли остановилась, сделав книксен, и Константс, опустив взгляд, последовала за ней. Вдруг это король. — Рад видеть Вас, леди Анна, — услышала она знакомый голос. — Миледи Константс? — она подняла глаза на герцога, медленно поднявшись. Смутившись его внимания, она, все же разрешая себе смотреть на него, отводила глаза, ожидая, пока ее позовут. Оторвавшись от темных на бледном лице глаз девушки, он заметил, во что она была одета. Стало быть... Фрейлина?