Единственная роза.

— Ваше Величество, — сделали книксен вошедшие в покои девочки. Кузины Никлауса, сопровождаемые своими воспитательницами и двумя служанками, вошли в покои королевы, как никогда полные людей. Керолайн, улыбнувшись, кивком головы приняла приветствия Сессилии и Джоанны, разрешая им подняться. Глаза королевы вновь обратились к колыбели, где лежал проснувшийся совсем недавно Артур. Яркие голубые глаза его деда смотрели на неё так, словно он понимал, кто перед ним. Ее маленький сын рос на глазах, и она отгоняла от себя мысли о том, что не она видела это каждый день, а ее слуги и воспитатели принца. Потому каждая минута, проведённая с ним, была для нее ценна. Возможно, она смутила придворных и фрейлин своим поведением, но Керолайн их мнение интересовало меньше всего. Когда сына только принесли, она, приказав слугам остаться, опустилась подушки, находящие поодаль от камина, взяв Артура с собой. Ему не было и трех месяцев; родившись в начале лета, он застал самые тёплые дни. Парчовая цвета золота ткань скрывала ноги королевы, только носки кожаных туфель были едва замены, стоило ей сесть. Едва ли такое проявление чувств могло быть приятно с одобрением. Она смотрела на него и порой видела в нем черты своего отца; яркие глаза горящие на маленьком румяном личике нельзя было не узнать. Когда Артур родился, глаза его казались скорее синими, но со временем взгляд его менялся, становясь прохожим на ее. Но эти приятные детали меркли по сравнению со сходством с Никлаусом. Безусловно, их сын ещё слишком мал, чтобы утверждать наверняка, чьи черты он возьмёт, но Керолайн была уверенна — это будут черты ее мужа. Пухлые маленькие губы формой своей походили на губы короля, когда тот не хмурился, как и аккуратный нос и платиновые завитки волос. Керолайн чувствовала такую нежность. Она не могла описать словами ту любовь, что испытывала к нему. Королева сдержалась, подавив слезы, что спешили скатиться по ее щекам. Артур заснул на ее руках так плавно и спокойно. Ей не хватало этого: времени, что она могла бы потратить, укачивая его, как сегодня, или же часов, когда она может наблюдать за ним. Сейчас ее принц вновь проснулся. За всеми этими прекрасными часами в компании сына, Керолайн почти не нервничала. Она сама не понимала почему, но переживала. Сегодня во дворец должен прибыть брат Никлауса, Коул. Она никогда не видела большую часть семьи Никлауса. Миледи-мать короля умерла родами, отец и старшие братья погибли на войне, и убили их войска ее Дома. Она не знала и половины его родственников, а тех, что ей довелось повстречать, не вызывали у неё симпатий. Коула же она ещё не видела. Она только знала, что самый младший из братьев Никлауса в силу некрепкого своего здоровья остался всю зиму и весну в замке, откуда когда-то приехала Ребекка. — Керолайн, — начала весело Сессили, — племянник уже проснулся? — Улыбка девочки оказалась заразительной. Лица присутствующих смягчились, и сама королева не смогла не вернуть ее. — Да, Цис, подойдите ко мне, — обратилась она и к Джоанне. Сколько бы она ни старалась расположить к себе старшую из дочерей графини Роланд, Джоанна всегда казалось куда отстраненнее сестры. Ее движения были скованы, речи коротки, будто она боялась ее. Но Керолайн продолжала, видя в глазах девочки интерес. Иногда ей казалось, что Джоанну словно настраивают против неё, рассказывая небылицы, подобные тем, что она слышала о Маргарите Д’Анжу, королеве-волчице. Что ж, она попытается прогнать любые предрассудки. Сессили налетела на королеву, обвив ее шею руками, Джоанна же вновь склонилась, выражая почтение, и позволила себе приобнять сидящую у колыбели Керолайн совсем ненадолго. — Какой Вы большой, дорогой племянник. Таким щекам можно позавидовать, — обернулась Сессили. Рыжие волосы девочки были убраны простую косу, практически скрытую под чепцом. Краткий стук в дверь, и вошедшая в покои фрейлина оповестила всех: Его Величество в сопровождении принца Коула и Его Светлости, герцога, пришёл и ожидает, когда сможет войти. Керолайн, не успела подняться, когда они почти сразу же вошли в ее комнаты. Сессилия поспешила взять ее за руку. Желала ли она помочь? Возможно? Никлаус застал эту картину: его красавица-жена, что одной рукой держала руку кузины, а другой старалась расправить полы платья. Все склонились перед королем, за исключением Керолайн. — Добрый день, — поприветствовал всех Никлаус, глядя только на неё. Взгляд его оторвался от жены совсем ненадолго, чтобы задержаться на кроватке. Из-за спины короля вышел светловолосый мальчик, хмурым и одновременно растерянным взглядом пройдясь по стоящим впереди него. Глаза его остановились на неподвижной Керолайн, что смотрела на него с не меньшим интересом. — Полагаю, вам известно, кто посетил нас сегодня, мой брат, Коул, — представил его Никлаус. Под одобрительный кивок головы брата, Коул направился к девушке, которую видел впервые. Для него и эти комнаты были слишком необычными и многолюдными. — Ваше Величество, — склонил голову он, — позвольте поприветствовать Вас. Кузины, — почти не помня девочек, стоявших рядом с ещё менее знакомой ему женщиной, звавшейся королевой, проговорил Коул. Он лишь знал, что это дочери его тети, с которой он успел увидеться по пути во дворец. — Рады Вашему приезду, герцог, — ответила спокойно Керолайн, стараясь сделать, чтобы голос ее звучал мягче. Да, Коул был принцем, но похоже мало кто знал, что Никлаус дал брату титул, давно отошедший короне. Второй герцог Херефорд. В последний раз его носил ещё Генрих IV. Возрастом едва превосходя восьмилетнюю Сессили, он все же казался старше. Коул был высок, излишне тощий, принц некоторыми чертами был похож на брата короля, только глаза его были куда темнее и мягче. Хмурились они однако схоже. Коул отошёл в сторону, переведя взгляд на ее сына. Королева наблюдала за ним, пока ее не окликнул голос подошедшего к ней Никлауса. — Керолайн, Сессили. Джоанна уже успела отойти к Коулу и, к удивлению королевы, начала беседовать с ним, нисколько не смущаясь его замкнутости. — Ваше Величество, — улыбнувшись, подняла на него глаза она. Керолайн постаралась отбросить несколько смутное впечатление от встречи с его братом. Что можно было требовать от мальчишки, почти не бывавшем по дворе. Он привыкнет. По крайней мере, она наделялась на это. Константс улыбнулась очередной вздорной фразе, сказанной Екатериной, да, кажется ее звали именно так. Взгляд девушки нашёл одетого в темные цвета герцога почти сразу, вот только он явно не разделял общего настроения. Расслабленные черты лица, выражающие живой интерес, тут же потухли, когда Кларенс, закончив разговаривать с няней принца, с позволения Его Величества покинул покои королевы. *** Проникающий сквозь огромные окна обеденной залы свет освещал ее убранство. Несмотря на многочисленные детали, она была почти пуста за исключением двух мужчин и слуг, что находились поблизости. Одетые в ливреи короля, на которых горела Роза Союза, они ожидали дальнейших указаний. Никлаус сидела во главе стола, а его брат, юный принц, сидел по правую руку от него. Король настоял на том, чтобы провести с братом время наедине. Они не виделись достаточно давно. Прошлой осенью Его Величество с тяжёлым сердцем оставил их у преданнейших вассалов его Дома, семьи Солсбери, уезжая на войну. Он не знал, вернётся ли, но уверенность в том, что его брат и сестра будут в безопасности облегчала его сердце. Тогда он ещё не знал, что титул графини Солсбери будет носить его дочь, оставшись единственным прямым потомком отца Камилл. Отец графини был стар для похода, сломленный болезнью младшего своего сына, он не дожил до того момента, как Никлаус успел отблагодарить его. Граф пережил его не на долгие несколько месяцев. Старший брат Камилл погиб в бою, сражаясь с вассалами Ричарда ещё в период первой кампании. Но граф сдержал слово и, не будучи в состоянии помочь на войне, все же обеспечил красной розе гарантию того, что ее потомки будут в безопасности, отправив леди Ребекку и Коула в Кале, как и свою дочь. К тому моменту, как он, Майколсон, вернул своему Дому власть над королевством, он мечтал, чтобы семья его была рядом с ним. И у него почти получилось, не заболей Коул перед самым отъездом в Лондон. Ребекке пришлось отправиться без него, а когда здоровье позволило мальчику совершить путешествие на земли Англии обрушились холода, не предвещавшие доброй поездки. Было решено, не без сожаления короля, оставить его в Кале. Прошло так мало времени, но как много изменилось в его жизни… Порой Никлаусу не верилось в то, что он видел своими собственными глазами. У него почти получилось обьединить их семью… — Может быть эль? — Улыбнувшись тому, как искривилось лицо брата, когда тот отпил из кубка, наполненного слабым вином, проговорил Никлаус. Наспех промокнув губы расшитой салфеткой, Коул вскинул на брата взгляд. — Да, — коротко ответил он. Коул был похож на их милорда-отца, волевые черты и хмурый взгляд Майколснов. Из всех пяти детей, переживших младенчество, лишь Ребекка, чья тонкая красота досталась ей от матери, не имела той тяжести во взгляде. — Как тебе мясо? На мой взгляд сегодня повар постарался на славу. — Пытаясь завести беседу, продолжал Никалус. — Позже я покажу тебе, где мы будем тренироваться, — предвкушая азарт, сказал он. — В честь твоего приезда я решил организовать вечер. Танцы и увеселения в небольшом кругу семьи и гостей. Оторвав взгляд от украшенного камнями кубка брата, Коул молча посмотрел на него, словно решая, стоит ли ему начать. Ему было лишь чуть больше, чем Сессили, но характер его, о котором Никлаусу прежде не удавалось узнать больше, походил скорее на характер старшей их кузины, Джоанны. Столь же спокойный и степенный, но вместе с тем и застенчивый, он разительно отличался от своих старших братьев и веселой сестры. Коул рос, не помня матери, смутно помня отца, поскольку тот подолгу отсутствовал в их имениях, поручив воспитание сына своим друзьям. Миледи-мать Коулу заменила Ребекка. Она была рядом с ним почти все время. Они оба потеряли Эстер рано, но Ребекка хотя бы могла представить ее образ, не прибегая к помощи картин. Коул был привязан к сестре, любил ее больше остальных. Он скучал по вечерам, когда она читала ему книги и рассказывала истории. Скучал по урокам верховой езды, когда они после занятий спокойно могли проехаться вместе. Она в женском седле, что замедляло ее, и он, равнявшийся на скорость ее лошади. Они проводили вместе много времени, разлучаясь только для занятий. И пусть их воспитательницы не одобряли этого, порой она засыпала вместе с ним, когда ему было страшно, словно она сама не испытывала подобного чувства. Он скучал по ней. Какого было его разочарование: он приехал сюда, но ее не оказалось ни во дворце, ни в стенах Лондона. Никлаус помнил, как в его возрасте уже умело обращался с мечом, пытаясь обогнать братьев в умении, но сейчас, глядя на брата, он непроизвольно замечал, каким некрепким выглядит Коул. — Клаус, — обратился к нему мальчик, в миг заметив на себе взгляд стальных глаз брата. — А где Ребекка? Этот вопрос застал короля врасплох. Приподнятые в улыбке уголки губ опустились. Никлаус непроизвольной нахмурился. Вопрос отозвался саднящей раной в его груди. — Ее здесь нет, Коул, она уехала в наш замок в Уэльсе. Глаза мальчика загорелись. Он поспешил спросить: — Могу ли я нанести ей визит? — Не думаю. Выражение лица его не изменилось, мальчик все также блестя светлыми глазами, продолжил: — Тогда она приедет сюда? Я бы мог встретить... — Нет, — не удержав тон, проговорил Никлаус, заставив брата отпрянуть. Он не заметил, как рука его сжалась в кулак, сжимая шёлк салфетки. — Но почему? Что он мог сказать брату, если сам до сих пор не дал себе ответа на этот вопрос. Почему? Почему он не вернёт сестру ко двору? Почему желание порой видеть ее, не могло побороть его гордость и обиду на ее слова? — Ребекка пошла против моей воли, — выдержал паузу Никлаус, не зная как продолжить. Она за его спиной, даже не удосужившись поговорить, словно он бы не выслушал ее, выставил его глупцом. — И понесла за это соответсвующее наказание. Она не приедет сюда, пока я не позволю, — закончил он резко, заметил, как плечи брата поникли. Он был категоричен как и всегда. Ему меньше всего хотелось говорить о сестре. Он… Ему не хотелось слышать ее слова, который каждый раз, стоило ему подумать о ней, всплывали в его голове. Она не доверилась ему. И можно ли было винить его? Раз она считала, что он не разделит ее решения, поведи она себя иначе, к нему не может быть вопросов. Он всего лишь ведёт себя так, как Ребекка представляла себе его поведение. Не будет же он, вырвавшись из объятий злости, разрушать ее представление о себе, раз и она не может побороть свою гордость и попросить его прощения. — Но ты можешь написать ей, — сделал уступку король, растеряв всякий аппетит. *** Totus Floreo — Medieval Ensemble Schellen Дамон был рад приезду Коула не меньше Никлауса. Он сам поехал за ним, встречая того у ворот столицы. Он помнил его ещё маленьким, когда мальчик только учился держать меч в руках. Сейчас принц определено вырос, за прошедшие месяцы, что он не видел его, Коул вытянулся, но лицо его было все также болезненно. Он был высоким для своих лет, но вместе с этим не имел крепкого сложения. Однако перспектива провести лишние часы в обществе придворных, словно высматривающих в нем что-то, и королевы, которую он видеть не желал, тяготила его. Дамон просто не мог находиться без дел долго. Он занимал себя чем угодно, лишь бы не давать себе возможности остаться наедине с мыслями. Он заметил, каким хмурым выглядел Никлаус. Ему хватило и взгляда, чтобы понять это, когда он вошёл в небольшую залу, отведённую сегодня для увеселений в честь приезда Коула. У Дамона были для него письма, и ему хотелось как можно скорее отдать ему их, как представится возможность. The De Lesseps' Dance — Shakespeare in Love — Леди Джоанна, позволите пригласить Вас на танец? — Генри Перси, старший сын герцога Нортумберленда, присутствующего среди гостей, склонил голову, ожидая ответа. — Да, милорд, — опустив глаза, она не заметила, как улыбка коснулась губ мальчика. Керолайн с удовольствием смотрела на танцы детей. В такие минуты она вспоминала себя и Елену в садах Бургундии... Юная Джоанна так зарделась, что цвет ее щёк почти что сливался с цветом лент, что украшали ее платье. Генри давно нравился ей, насколько она успела заметить во время турнирных приёмов. И похоже это было взаимно. — Они отлично смотрятся, не правда ли, — проговорил внезапно Никлаус, чуть приблизившись ней. Керолайн обернулась к нему, вопросительно взглянув на него небом своих глаз. — Я рассматриваю его как одного из претендентов на руку Джоанны, — удивив королеву, продолжил он, взглядом указав на кузину и маркиза. Керолайн не успела начать, как Никлаус заговорил вновь: — Мои кузины очень важны для меня, скоро они станут взрослыми девушками. Я обязан обеспечить их будущее, — мягко улыбаясь, посмотрел он на танцующие пары. Коул вёл в танце Сессилию, возвышаясь над ней на добрую голову. — Джоанна будет рада твоему выбору, — проговорила Керолайн, вздохнув с облегчением. Сыновья герцога представляли собой отличную кандидатуру. Никлаус же обернулся, глядя на неё. Керолайн знала о чём-то, чего не подозревал он? — Да? Ну что ж, хорошо, — взяв руку жены в свою, нежно поцеловал он ее тонкие пальцы. Вскоре они наконец останутся наедине.