Единственная роза.

First Visit — с 00:00 — до 00:19 — The Age of Innocence Тонкие подрагивающие пальцы перебирали украшения, покоящиеся в шкатулке, подаренной ещё в двенадцатые именины. Девушка смотрела на нитки жемчуга, мягко переливающиеся в неярком освещении комнаты. Она была слишком удивлена и воодушевлена, чтобы говорить. Мягкая улыбка касалась ее губ, стоило ей взглянуть на своё отражение в зеркале. *** Ранним утром резиденция графа наполнилась непредвиденной суетой. Через неделю после приема у короля к графу приехал гонец Его Светлости, герцога. Тон письма, что привёз юноша, ставил в известность, нежели спрашивал о возможности посетить графа и его семью. Спустя несколько часов гость нанёс визит.  — Прошу извинить меня за столь ранний визит, — учтиво, без доли усмешки на красивом лице начал Дамон, когда перед ним распахнулись двери кабинета. — Я рад видеть, Вас, Ваша Светлость. Присаживайтесь, — указав жестом на кресло, стоявшее напротив его стола, предложил граф. Дамон, расправив ткань камзола, опустился, а затем последовал и Дерби. — Я полагаю, Вы могли догадываться о цели моего визита, — обойдя формальности, начал Сальваторе, чувствуя в том необходимость. Будто он в любой момент мог передумать, не заботясь о том, как будет выглядеть в чужих глазах. — Мне не хочется больше откладывать разговор. В комнате на мгновение повисла тишине. Глаза графа, недоумевающе смотревшие на гостя, блеснули пониманием. Джон с опозданием, но все же осознал намерения мужчины. — Я хочу просить руки Вашей дочери, — помедлив еще немного, крайне спокойно проговорил Дамон. По выражению его лица нельзя было понять, растерян ли он, или же и вовсе смущен, оно не выражало ничего, кроме бескрайней уверенности, всегда выгодно выделявшей его среди других. — Старшей, леди Констанс. Дамон неотрывно смотрел на отца Константс, силясь понять, о чем он думает. Семья Дерби в последнее время приобрела поддержку короля. Конечно, это не было простым жестом дружбы. Но Никлаус действовал с уверенностью, что добьётся своего. И если бы они сейчас видел Дамона, он бы ликовал. Доходы от земель были по-прежнему не большими по меркам герцога, но его это абсолютно не волновало. Ему ни до чего не было дела. Удивление, сменившееся на лице графа непроизвольной улыбкой, уверило Дамона в успешном исходе дела. Губы герцога дрогнули в подобие улыбки, не тронувшей других черт его лица. Он смерил графа самым добродушными взглядом, на который был способен. — Если Вам будет угодно, мне бы хотелось обговорить все детали, — подавив смутное чувство от реакции ее отца, продолжил Дамон. Как странно. Было в этом что-то неправильное, словно он упускал важную деталь, отправившись сразу к лорду Дерби. Однако в следующую секунду он отмёл все подобные мысли. Его не должно заботить ничего, какое ему дело? *** Девушка в добром расположении духа провела часы за сборами. Сегодня она уезжала домой, сама королева позволила ей уехать, когда Констанс обратилась к ней с просьбой, изложенной в письме отца. И теперь, покидая карету, присланную за ней отцом, она чувствовала, как настроение ее с каждым шагом по внутреннему двору дома улучшается. Она наконец встретится с сестрой и братьями. — Констанс, дорогая, — окликнула ее женщина. Миссис Томлин, ее нянечка, с которой она была неразлучна все детство, служила в их семье много лет. И пусть дети уже выросли из того возраста, когда нуждались в ней, миледи-мать благоволила верной слуге. — Леди Елизавета ждёт тебя. Черные волосы девушки ниспадали по плащу, она вошла в комнату родителей, не успев переодеться. На ее уверения, что миледи-мать будет недовольна ее внешним видом, служанка лишь махнула рукой, стараясь поскорее исполнить просьбу леди Дерби. — Матушка, — поприветствовала стоящую к ней спиной женщину Констанс. — Елизавета, чьи темные волосы были сокрыты под эннином, впрочем не столь высоким, как привычно было видеть при дворе, была красива. Стройная и статная, она задерживала на себе взгляды. Констанс была похожа на мать. Однако лишена той хитрости и умения говорить, что часто замечала в ней. Характер ее был куда более схож с прямолинейным и простоватым отцом. — Моя девочка, — развернулась Елизавета к ней. — Хотя, пожалуй, теперь мне стоит обращаться к тебе: Ваша Светлость, герцогиня, — прищур синих, как темное море глаз, задержался на лице дочери. Глаза Констанс в миг распахнулись. Губы ее приоткрылись, но все, что у неё вышло, это сдавленный вдох. — Отец позволил мне рассказать тебе. Садись. И прекрати смотреть на меня так, словно я безмерно удивила тебя. Деланное изумление тебе ни к лицу. Девушка повиновалась словам матери, присев напротив неё. Удивление проходило, но неприятное, сковывающее ее ожидание давило на неё. Ее Светлость? — Прошлым утром у твоего отца был герцог Кларенс, — сложив руки на талии, проговорила Елизавета. Констанс вскинула голову вверх, ловя каждое слово матери. — Он просил твоей руки, милая, — смягчившись, продолжила она, заметив, как замерла ее дочь. — И милорд-отец дал своё согласие. Глаза девушки заблестели. Весть обрушилась на неё так внезапно, что она не знала, как отреагировать. Подавшись вперёд, она коснулась холодными руками рук матери и, глядя в её спокойное, но воодушевленное лицо, спросила: — Но Его Светлость, он ничего не… — Она осеклась. Разве важно, что он ничего не сказал. Это глупости, ей не пристало думать об этом. — Его Светлость, он любит меня, мама? — Порыв ее был таким искренним, что Елизавета на мгновение смутилась. Мягко сжав пальцы дочери, она, подавив раздражение, высвободила свою руку из ее и отстранилась к бархатной спинке кресла. — Дорогая, это так незначи... Конечно, ты нравишься герцогу. — Протянула она как можно мягче. Лицо Констанс засияло улыбкой, полной смущения. — О матушка, — девушка поцеловала руку матери, не до конца осознавая, что только что произошло. Она думала лишь о прозвучавших словах. И как ей быть при встрече с ним? *** First Visit — 00:30 — 1:11 — The Age of Innocence Девушка непроизвольно думала о том, какой будет казаться ей королевская резиденция по приезде. Не такая чужая и незнакомая, когда теперь она сможет видеться с ним чаще, если позволит отец. Она безмерно благодарна ему. Констанс была уверенна, что влюблена. И дело было не в приятном, но неожиданном предложении, а в том, что эти же чувства испытывал и он. Их прежние короткие встречи оживали все более яркими картинами в ее голове, и она, мысленно прокручивая их, старалась вспомнить, когда он взглянул на неё иначе, когда решил, что… Выберет ее. Но к своей скверной памяти не находила их. — Ваша ванна готова, миледи, — обратилась к ней служанка, появления которой она и не заметила. — Конечно, — захлопнув шкатулку, в последний раз бросила на себя она. Наступала новая страница в ее жизни. *** Керолайн вошла в залу, следуя рука об руку с ведущим ее вперёд Никлаусом. Она давно привыкла к устремлённым на них взглядам, потому их внимательность нисколько не смущала. Облачённая в алый шёлк, на котором золотом горела вышивка с гербом ее отца, королева прошла к трону. Новая корона, изготовленная ювелирами Никлауса специально для неё, аккуратно поблескивала в платине ее волос. Порой придворные говорили, что к Ее Величеству вновь вернулось то скверное расположение духа, что сопутствовало ей в первые месяцы брака. Молодое лицо девушки казалось старше и серьёзнее, когда она с подобным его выражением встречала гостей и слуг. Вздёрнутый подбородок, холодный высокомерный взгляд и поджатые пухлые губы выдавали ее настроение. Точнее его отсутствие. И с чего бы ей быть довольной? Несколько дней назад Никлаус сообщил ей о намерениях герцога. Первой ее реакцией было неверие. Этого не могло быть. Керолайн не была сильна в делах сердца, но распознать влюблённого мужчину было легко, словно он сам показывал это, меняясь порой до неузнаваемости. И Дамон не был влюблён. Не в свою избранницу. Ее фрейлину! Спустя минуты раздражение завладело ей с такой силой, что мысли о несчастном мужчине словно растворились. Она сама не понимала, что возмущает ее, но недовольство не отпускало ее лица. Щеки ее горели. Она своими глазами видела. Она знала наверняка, как узнал бы и любой другой, присмотрись он, что Дамон Сальваторе любил ее сестру, ее лучшую подругу, Ее Высочество, принцессу. Он любил ее. Любил отчаянно. Но как тогда могло случиться, что спустя едва месяц с отплытия дорогого для них человека, он так легко и непринуждённо решил объявить о помолвке? Он вновь заставил ее увериться в своей ненависти к нему, однако теперь он потерял и ее уважение. Она не видела его почти все то время с последнего их разговора, а слышала лишь разговоры о его развязном поведении. Никлаус же по большей части хранил молчание. И вновь ее окружение. Ее муж изначально планировал этот брак. Она помнила его попытки привлечь внимание к этой семье ещё перед турниром, когда Никлаус лично придвинул их герб ближе. А потом просьба взять девушку Дерби в услужение. — Испанский посол, Ваши Величества, — огласил залу голос слуги. Ей пора заняться своими прямыми обязанности. О глупости и надменности Сальваторе ей хотелось думать меньше всего. *** О свадьбе было объявлено незамедлительно. Король дал согласие на брак, с явным радушием приняв выбор друга, чего нельзя было сказать о воздержавшейся от излишних эмоций королеве. Она казалась спокойной даже когда король при всех сделал подарок, ценность которого была слишком велика. Замок Уорик, наследние ее покойной кузины, теперь в качестве свадебного подарка давнему другу принадлежал Сальваторе. Она по-прежнему почти не видела герцога, а после объявления перестала видеть и невесту. Керолайн смешило все это. В то время как у четы Дерби вызывала раздражение поспешность, с коей было решено играть свадьбу. Не будь Сальваторе человеком чести, а юная девушка эталоном добропорядочности и смиренности, многие могли подумать, что причиной столь скорой свадьбы является что-то постыдное. Последний месяц лета должен был пройти в усиленной подготовке, чтобы в первых числах осени прошло венчание. — Молодые люди так пылки, — Раздался в тишине стен шёпот. Мужчина обратился вслух, чуть повернув голову в сторону говорящего. Советники Его Величества, люди, что вели его дела ещё во время осады в Уэльсе, мерным шагом шли по коридорам дворца. — Молодому герцогу давно было пора завести семью, — протянул второй, добродушно улыбнувшись старому другу. — Он берет пример с Его Величества, — замолчал вдруг мужчина. Сальваторе столь же скрытный, сколь умелый и опытный в государственных делах, казался многим приводным загадкой. Извечно спокойное лицо и тихая речь, которыми он встречал остальной совет и пэров, создавали ощущение, что человек этот не испытывает эмоций, которые могли бы всколыхнуть его спокойствие. Многие ожидали, что отъезд принцессы, симпатии к которой были взаимны, как казалось остальным, вызовет досаду у надеявшегося сделать ее своей женой герцога. Однако вместо этого Его Светлость покинул Лондон, не уделив отплывающей иностранке времени. Словно стоило ей сказать, что она уплывает, вежливый интерес пропал. Это дало повод многим задуматься, а так ли хорошо они знали чужое сердце. Что не обращали ранее внимание на другую девушку, с коей он тоже был учтив. Подобное поведение сбивало всех с толку, но вспоминая события турнира все плавно становилось на места. И теперь оставалось только ожидать, когда место герцогини Кларенс займёт другая девушка. Девушка, что станет второй после самой королевы.