Единственная роза.

С отъезда короля прошли дни, окутавшие Керолайн в плотный туман тяжелых воспоминаний и мыслей. Головная боль не оставляла ее, сон ее сбился, отчего по ночам она, не желая звать слуг, сама зажигала свечи, стоящие на ее письменном столе. Сколько она не спускалась в зал для аудиенций? Пару дней? Неделю? Утро ее начиналось с мессы; благодаря ней, пожалуй, придворные и были уверенны, что с Ее Величеством все хорошо. Она… Сложно описать состояние, от которого она пыталась сбежать. Она прекрасно помнила беспросветную череду недель после взятия столицы. Ей претило все, она просто не хотела жить. Сейчас же похожие эмоции овладевали ей в минуты, когда она позволяла себе… подумать о том, что может… Керолайн Английская читала каждую работу писаря после встреч, назначенных и назначаемых Сальваторе. Как сложно… Описать все, что она чувствовала. Ее муж ушёл на войну, как когда-то ушли отец и дядя, ее кузены. Ее удел был оставаться в столице, проводя часы в молитвах о благополучном походе короля. Так полагали все, но она не была согласна с этим. Они с Никлаусом не говорили об этом, но она не могла не замечать, как часто он пропускает мессы и как нехотя принимает духовенство в часы аудиенцией. После смерти принцессы Ребекки. Что же до неё? Молитвы уже давно не поносили ей прежнего успокоения. В одни из утренних часов, сразу после одевания, она вышла из личных покоев и замерла. Светловолосая фрейлина, державшая ее сына, напомнила ей моменты турнира, казавшегося таким далеким. Елена играла с Артуром, сидя ровно на том же месте. Перепады настроения пугали ее. Из добродушного расположение ее духа сменилось досадой и грустью. В этот день она больше не желала видеть никого, кроме слуг и кормилиц. Дорогая Елена, почему? Как она хотела написать ей. После ее отъезда Керолайн отправляла письма с завидной регулярностью, надеясь получить ответ, как только Ее Высочество прибудет в Болгарию. Она жаждала написать ей и спросить, что произошло, что она сделала не так, раз потеряла ее доверие? Горькая усмешка коснулась губ королевы. Ее Величество наспех промокнула глаза. Куда бы было отправлено письмо? Ее сестра словно исчезла, не раскрыв своего сердца. Были ли ее слова правдой? Хотя бы малая часть? «Где же ты, Елена?» Ее мучали вопросы, на которые ей не суждено получить ответы. Елена была самым близким человек, что остался у неё после падения ее Дома. Они были дружны с детства ещё задолго до помолвки с Эдуардом, оказавшейся лишь вопросом времени. Она любила ее, доверяла ей все свои тревоги. Принцесса была частью ее семьи, стала сестрой, которой у Керолайн не было. Могло ли все сложиться иначе? Она была слишком эгоистична, чтобы заметить, какого Елене. Она была так груба с ней, открыто не одобряя ее выбор. Всем своим видом показывая, что не желает этого союза настолько сильно, насколько ненавидит и герцога. Шёлк платка потемнел, когда Керолайн вновь коснулась им глаз. Она не просит себе того, как из-за собственного эгоизма и беззаботности обидела ее. За что и поплатилась предательством. Кто бы что ни говорил, где бы она ни была! О, как Керолайн хотела увидеть ее вновь! Обнять ее и увериться, что все происходящее страшный сон. Подумать только, она не знала ничего о ней, человеке, ставшем частью ее семьи. Слишком саднит. Никлаус уехал, оставив ее под защитой Сальваторе, который должен был защищать его самого! Почему? Почему он поступил так, оставив единственного пусть и ненавистного ей вассала, в котором она уверенна, в Лондоне! Оставил лордом-протектором, когда помогать ему должна была она! Керолайн мысленно осекла себя. Вопрос власти казался сейчас таким незначительным. Она не справлялась с собственными эмоциями. Меланхолия сменялась раздражением. Раздражение апатией. И никто не видел этого, потому что ей нельзя показывать слабость. Сальваторе. Как странно, быть честной с собой бывает так тяжело. Когда она перестала относиться к нему только лишь со злостью от невозможности пошатнуть его положение при дворе? Порой она сама не знала, кого ей было жаль больше: герцога или юную герцогиню. Он всем сердцем любил ее, а жену — нет. И он живет в неизвестности о любимом человеке также, как и она, но если у неё есть Никлаус, то у Дамона — никого. *** «Доставьте это герцогу Кларенсу лично в руки! Это очень важно!» — испуганное лицо придворной, ее дрожащий голос и мечущиеся к выходу глаза не тронули бы гонца герцога, если бы ни печатка на письме. Ее нельзя было спутать ни с чьей другой, так частно он видел ее прежде. Неисповедимы пути. Она бы разминулись, не забудь его слуга вещи. Король объявил о походе, и это лишь вопрос времени, когда она прибудет в Бургундию. Но теперь попасть в Англию будет куда сложнее. Сколько бы времени это ни заняло, он обещал леди отдать письмо самолично. Его ценность была слишком велика для герцога, чтобы потерять его. *** — Ее Величество вновь запросила записи с сегодняшних встреч, Ваша Светлость, могу ли я… — Передайте ей их как обычно, мистер Уиллоби, и можете быть свободны, — едва заметный кивок головы дал мужчине понять, что он может покинуть кабинет герцога. Тронная зала была отвергнута им для проведения аудиенций в первые же дни после отъезда короля, когда стало понятно, что королева не будет принимать в них участия. С назначения Лордом-протектором. полномочия его и до этого обширные стали равны власти короля. Сейчас он заменял его в период военной кампании, что взвалило на него больше обязанностей, чем он предполагал. И что он видел? Причиной скольких столкновений становилось желание Керолайн Английской участвовать в управлении королевством? В данном вопросе они никогда не приходили к консенсусу сразу, и даже после Никлаус нехотя и лишь в малозначительных по его мнению вопросах шёл на уступки. Дамон старался не касаться взаимоотношений короля и королевы в данном вопросе, но имел на это своё мнение. Столь блестящее для женщины воспитание не должно было пропадать. Едва ли он знал, насколько опытна Керолайн Английская в политике и экономике, но даже сейчас, когда она могла проявить свои умения, королева показывала лишь свойственную женщине слабость. Она всегда была склонна к меланхолии. Королева запрашивала у придворного писаря его записи каждый раз, когда он, герцог, встречал подданных короля. Безусловно, она и не думала, что сначала стоило обратиться к нему. Но и препятствовать в этом он не собирался. Его личная неприязнь не имела ничего общего с талантами человека, что сослужило королевству хорошую службу. Даже в этой изнеженной и избалованной вниманием девице он видел потенциал. Никлаус был слишком категоричен, запрещая ей вникать в дела королевства. Да, лордом-протектором Его Величество выбрал его, но это не означало, что он ограничит власть королевы. Но конечно, решающее слово остаётся за ним. Она символ. И отчего-то Дамон был уверен, их решения по итогам аудиенции не были бы так уж и различны. Как бы он ни не переносил ее. Из-за подобной неопределённости он не мог проводить в своей резиденции так много времени, как ему хотелось бы. А понимающий мягкий взгляд его жены вызывал чувство вины. Она была рада и тому, что он здесь, в Англии, с чем ему все же пришлось смириться. Кроткая милая Констанс. *** Граф Пембрук, дядя Никлауса присоединился к солдатам короля на выезде из Лондона, приветствуя суверена в начале колонны. На реорганизацию армии было отведено не так много времени, но сколько ей его потребуется, если работать слаженно? Он и Дамон вложили все свои силы в это. Возможно поэтому он был так спокоен. Спокоен, но не самонадеян, как ему хотелось верить. Латы солдат и доспехи графа украшал символ новой династии — Роза союза. Этот символ пронизывал все резиденции короля, одежды его слуг, обмундирование военных. Но были и те, кто не понимал его, недоумевая, почему тень Белой розы должна красоваться в геральдике английских королей? Старые военные, служившие его отцу и их Дому потеряли с воцарением Ричарда почти все свои земли и привелегии. Ровно как и последователи Дома Керолайн с его воцарением на трон. И почему же король, прямой потомок Алой ветви, изменил геральдику, позволив красоваться в центре розы — Белой? Ответ пришёл к Никлаусу не сразу. Возможно, поначалу это был способ показать своей будущей супруге ее положение. Отныне она всегда будет в его власти и под его защитой. В его сердце. Любовь. Он полюбил свою невесту, свою жену. Он мог оставить все без изменений, но потом хотел лишь, чтобы она была счастлива. Так, наследие ее семьи не растворится в его. Они с дядей были в пути уже несколько дней, когда в один из утренних переходов, граф Пембрук обратился к племяннику. — Твои люди любят тебя, — Никлаус непонимающе взглянул на дядю. Виной тому была его интонация, не дающая понять утверждение ли это или вопрос? — И я говорю не об этих изнеженных мальчишках, которым ты даровал земли. О военачальниках, солдатах, — многозначительно обведя глазами идущих впереди них мужчин, взглянув прямо на племянника, продолжил он, разрешив немой вопрос короля. Но Никлаус не знал, как ответить на него. Он никогда не задумывался об этом. Уважение и почтение придёт, когда он сделает для своего королевства все, чтобы вознести его. Не до этого момента. — Нет, они боятся тебя. — На губах графа промелькнула улыбка, показывающее довольство произнесенными словами. — Так и должно быть. — У меня есть люди, которым я могу доверять, меня не волнуют остальные. — Король не может доверят никому. — Перехватив взгляд Клауса, продолжил Джаспер, — у твоего отца были последователи, но он никогда не считал кого-либо из них друзьями. Он был слишком умён для этого. — Не забывайся, дядя. Вновь коснувшаяся губ кривая улыбка была встречена стальным взглядом. — Вашего отца боялись больше, чем не любили Генриха и поддерживали Ричарда, Ваше Величество. — Мой отец мертв. — Слова эти отдались глухой болью где-то внутри короля. Он был обязан Майклу всем, что имел. — Потому что он доверился семье, — слово это прозвучало с неким презрением, отчего Никлаус вперил взгляд в лицо графа, готовый оборвать его несуразную речь, — в лице Маргариты. Никлаус по-прежнему молчал, но теперь он обратился вслух вместо того, чтобы пытаться уловить в словах дяди желание уязвить. Этот человек, брат его миледи-матери, говорил с ним открыто и честно, пренебрегая положением, что он, Никлаус Майкосон, занимал. — Его семьей была и остаётся та, что подарила ему моя сестра. Всем им есть дело до тебя и твоих прав на трон ровно до тех пор, пока ты представляешь для них выгоду. Учитывай это, и тогда будешь готов ко всему.