Бесконечность твоей ненависти

      Эрик мрачно смотрел на полупустой стакан, где ржавчиной колыхалось виски и оставляло на стекле едва заметные подтёки. Сегодняшний день, как и предыдущий, не принес бы ничего нового, если бы Колдер не пытался внести в эту череду одних и тех же событий хоть какие-нибудь изменения. В его жизнь вошла некая чертовщина, слишком похожая на ночной кошмар, навеянный пьяным угаром, и теперь ему предстояло решить, что с этим всем делать дальше.       Время играло с Эриком злую шутку, вопреки здравому смыслу заставляя проживать один и тот же день снова и снова — тот самый, когда бешеная изгойская девка подорвала его самодельной гранатой. Это было десять дней назад — с тех пор, как его привычный мир перевернулся с ног на голову, он, опасаясь окончательно потеряться во времени, решил, что необходимо подсчитывать эти одинаковые дни. А что Эрику ещё оставалось, ведь за прошедшую неделю ему ни разу не удалось довезти эту девку до фракции. Всегда что-то случалось, всегда, и он так или иначе умирал.       Умирать было больно. А по началу ещё и страшно. На него накатило ощущение, что он участвовал в какой-то извращённой игре, в которой, как бы он ни поступал, в итоге всё равно забирают его жизнь. Эрик просто не успевал ничего добиться от девки — казалось, чем больше он старался что-либо выяснить, тем усерднее сам способствовал собственной смерти, после чего вновь возвращался к той же беспросветной реальности, казавшейся бредовым сном, который всё никак не желал заканчиваться.       Когда граната оказалась за окном на четвёртый день его персонального ада, он просто свернул пизданутой девице шею. Но парни из его отряда так ни черта и не успели понять, а Зик расстрелял своего командира на месте, решив, что Эрик сошёл с ума и убил совсем ещё ребёнка. А потом события стали сплетаться в один непрерывный кошмарный клубок, у которого не было конца…       Колдер попробовал повторить второй день, когда Зику без проблем удалось вывести девку из здания и усадить в машину (Эрик только подошёл и, сдерживая себя, чтобы не сделать ничего с этой девицей, отобрал у неё гвоздь, который она успела подобрать с земли и спрятать в зажатой ладони), но по дороге в распределитель она устроила истерику, упала, выгнулась, изо рта побежала пена… Эрик знал, на что она способна и что все это лишь спектакль, но пробиться к ней не сумел; а она, воспользовавшись тем, что Бесстрашные столпились вокруг, опять спровоцировала стрельбу и всё закончилось аварией на том же мосту.       От этих воспоминаний горло Эрика перехватило судорожным спазмом, и с трудом подавив желание обрушить свой кулак на стойку, он откинулся на стуле и поглубже вздохнул. Вопреки его стараниям всё шло наперекосяк, и все попытки избавиться от этой девки каждый раз приводили его к гибели. Он даже попытался отвезти её на внедорожнике, в одиночку, но в тот единственный раз джип наехал на им же выброшенный пресловутый гвоздь — колесо лопнуло и машина впечаталась в стену здания… Эрик не выжил.       Колдер теперь почти всё время злился: и на девку-изгоя, и на себя, и на весь белый свет, ведь чтобы он ни предпринимал — делал хуже в итоге только себе самому. Выгрызающее душу бессилие было самым страшным, что с ним когда-либо случалось — впервые в жизни вся его привычная схема поведения трещала по швам. Убийство девки ничего не меняло, запугивание и угрозы с целью выяснить кто она и почему хочет его смерти — не помогали, а добраться до Бесстрашия, где он мог применить к ней старый добрый способ для развязывания языка — пытки или сыворотку, — не получалось.       Сегодня же Эрик остался во фракции, твёрдо решив не ездить в этот проклятый рейд с известным ему исходом. Он покорно пошёл с Джеком к лидерам и сдал пистолет: оставлять оружие у себя, как выяснилось, бесполезно, и, поменявшись сменами с напарником, отправился в бар. Казалось, абсолютная ясность рассудка ему сейчас необходима как воздух, однако Эрик чувствовал, что если он не опрокинет в себя чего-нибудь крепкое, притупляющее ощущения, то просто рехнется.       В голове его метались самые разные версии и, наливаясь виски, Колдер пытался собрать всю информацию воедино, стараясь как следует всё обдумать, привычно разложив на понятные составляющие. Повергшая его жизнь в прах чертовщина была не иначе как завязана на идиотской девке, и Эрик силился понять кто она, как её зовут и почему это изгойское отребье кажется ему такой знакомой. Он прокручивал в голове каждую секунду, в которой была она, сверяя её лицо с отложенной в памяти галереей других, увиденных когда-либо лиц. Если они раньше где-то встречались, пересекались, то, возможно, это хоть как-то могло помочь пролить свет на из раза в раз повторяющиеся события. Но как Эрик ни силился, все попытки что-либо вспомнить оказывались безуспешными. Он чувствовал, что задыхается от безысходности.       После взрыва и последующего восстановления Эрик обрывочно помнил своё прошлое — учёбу, решение остаться в своей же фракции, обучение на кетчера, звание, полученное за заслуги, которых, черт их возьми, сам Колдер даже назвать бы не смог. Тогда его очень быстро взяла в оборот торговля траллами, приносившая хорошую прибыль.       Эрик помнил, как первое время после получения звания его затянула подпольная охота и он никак не мог слезть с этого будоражащего наркотика — ему доставляло моральное удовлетворение видеть ужас в глазах подростков, которых он отправлял на расправы сластолюбцам и тяжёлые работы. Ко всему прочему, он получал за это деньги — очень большие деньги, — и чувствовал себя в своей нише. Ничто в жизни, кроме этого удовольствия внутри, и того, чем оно было вызвано, больше его не волновало.       Однако вскоре Эрику чего-то стало не хватать: охота больше не давала того адреналина, как поначалу, а большие деньги развратили, пресытили, и… наскучили. Ощущение особой власти, которым он упивался только ввязавшись в нелегальный бизнес, притупилось, и Эрик стал искать иные способы сорить деньгами — так он подсел на тотализатор. Ставки в их фракции принимались на всё: количество пойманных изгоев, количество выигранных партий в покер и даже количество выпитого. А уж если дело касалось подпольных боёв, тут даже ничего и выдумывать не приходилось.       Однако развлечения требовали всё больше и больше средств и вложений, а вот с охотой везло с каждым днём всё меньше. Долги, с которыми он был не в состоянии расплатиться, росли и копились, обложив Эрика со всех сторон, и чтобы избавиться от нависшей над ним опасности быть приконченным кредиторами, он не раздумывая ввязался в совсем уж грязный, но прибыльный бизнес — охота на траллов для арены, где они должны были биться друг с другом на смерть.       Вот только каким боком тут могла затесаться та девка, из-за которой он теперь должен проживать один и тот же день, Эрик взять в толк никак не мог. Для участия в боях на арене она никаким боком не подходила, а если верить приборам, то и ребёнком она не была, хотя выглядела как малолетка. Да ещё и с левой резьбой — мало ли на чём такую могло переклинить, — но он же не сделал ей ровным счётом ничего… на момент первого дня, во всяком случае, просто не успел. Тогда какого ж хрена-то эта сука к нему прицепилась?!       Самым жгучим его желанием было эту ненормальную раздавить. Вот именно так — морально и физически, сначала напугать, увидеть, как в глазах плещется неимоверный ужас вместе с мольбой о пощаде, а потом, отыгравшись за всё, что он пережил, прихлопнуть её как таракана. Но всё будто бы было против его желаний. Смерть полоумной девки не помогала вырваться из этого повторяющегося дня, и сама мысль о том, что он, получается, должен быть заинтересован в её добром здравии, пока не выяснит откуда на него свалилось всё это дерьмо, бесила Эрика неимоверно.       Когда-то давно, когда Колдер был зелёным юнцом, кто-то из его согруппников говорил, что всё в жизни возвращается бумерангом и за все свои злодейства рано или поздно придётся заплатить. Но Эрик всегда посмеивался над этим бредом. Что за херня! Нет никакого «провидения» или «божественного закона», который бы выписывал чеки или выставлял счёт. Но сейчас, когда он никак не мог выползти из этого порочного круга, более того, он даже представить не мог, что ему делать дальше и как всё остановить, Эрик чувствовал, что едва ли не в первые в жизни находится на грани паники.       Ему бы хоть одну маленькую зацепочку — что от него требуется? Сколько у него впереди таких дней? В чём их смысл? Может, в том, чтобы он сам пустил себе пулю в лоб? Чёрта с два! Если умирать было страшно и очень больно, то самовыпилиться куда страшнее. Да, именно, после выпитых в полдень пары стаканов виски Эрик сознался себе — он боялся самостоятельно оборвать собственную жизнь.       Он сделал крупный глоток, алкоголь обжёг горло, тяжелым камнем упал в желудок, горячей волной пробежал по венам, но так и не принес необходимого расслабления. Эрика никак не желали оставлять навязчивые мысли о том, как закончится его сегодняшний день. Может быть, это и есть выход? Сегодня он отсидится во фракции, девку не найдут или она при облаве подорвётся на своей гранате, день закончится и наступит завтра; Эрик проснётся уже двадцать шестого мая и его жизнь снова пойдёт по давно проторенному сценарию… Обычно надежда окрыляет, но ему что-то мешало поверить в благоприятный исход. Полный недобрых предчувствий Колдер подспудно ожидал, что его снова ждёт какая-нибудь подлянка, которая в очередной раз окунет его в пучину оглушающей сознания боли. А потом он снова умрёт! И снова. И опять… Отчаяние, отпустившее его было, накатило вновь, и Эрик едва не раздавил от бешенства стакан в кулаке. Ну как так?! Как это возможно?! Почему это случилось именно с ним?       Никто не подваливал к нему с расспросами, навязывая своё общество, хоть Колдер точно знал, что косились. Видимо понимали, что если старший кетчер бухает посреди дня, то уж точно что-то у него стряслось и лучше его не трогать. Эрик и так был на таком взводе, что готов взорваться от любого неверно сказанного слова и вряд ли смог бы сдержаться. Ко всему прочему перед самым выездом Зик предупредил его, что Льюис, владелец тоталибара, очень не доволен и ищет с Колдером встреч. А он был немало должен Льюису, и свербящая мысль о том, что девка, которая так жаждала его смерти и, что самое поганое, добивалась своего, могла бы решить все проблемы — выносила мозг. Эрик уже подумывал: может быть, просто рассказать Льюису о ней? Его ведь попросту не могла не заинтересовать совершеннолетняя девка, выглядевшая малолеткой, за которую в определённых кругах сулила приличная выручка. Таким образом можно было бы убить сразу двоих зайцев: и долг отдать, и девку устранить! Жаль, конечно, что не удасться над ней поглумиться, но если план сработает и бесконечная череда этих блядских дней прекратится, то и хуй с ней, пускай Льюис с ней разбирается!       Это решение показалось не слишком трезвому Эрику очень светлым и заманчивым, способным избавить от большинства свалившихся на него проблем. Он так воодушевился и испытал неимоверное облегчение, что бросив несколько банкнот на стойку, вознамерился немедленно отправиться к Льюису. Колдер поднялся, его немного повело, но он не чувствовал себя пьяным, по крайней мере не настолько, как бы ему хотелось. На время он, конечно, даже не взглянул и сколько просидел в баре не знал. По ощущениям вроде бы недолго… Но когда Эрик шёл по одному из многочисленных проходов над Ямой, глаз его зацепился за процессию, которой по идее там оказаться не могло! Парни из его отряда во главе с Зиком вели… ебаную девку, сумасшедшую изгойку, которой в штаб-квартире быть не должно было, блядь! Во всяком случае не так скоро!       Но как бы он глубоко ни дышал, как бы ни уговаривал себя, что это всего лишь плод его воображения под действием алкоголя, а не паршивая реальность, девка, ставшая самым жутким его кошмаром, была тут. В Яме, на несколько пролётов ниже, прямо под ним. Эрика оглушило сознание неизбежного и его спину прошибло холодным потом. Ничего не изменилось, что бы он ни делал, она по-прежнему преследовала его, и Колдер не имел ни малейшего понятия, каким способом переломить ситуацию в свою пользу! Он готов был сбежать, только бы оказаться от неё как можно дальше. Эрик схватился за перила и почувствовал, что взмок, словно отмахал полосу препятствий. Нет, хрена лысого! Он больше не позволит этой твари убить себя, не в этот раз!       — Ебаный свет! — выругался сквозь зубы Колдер и хотел было повернуть обратно и уйти, когда почувствовал за своей спиной чужое присутствие. Обернувшись, он как на зло обнаружил рядом человека, которого меньше всего хотел бы в данный момента видеть. Это был Фор — Тобиас Итон, — как раз из числа тех идиотов, которые любят потрепаться о всеобщем равенстве: и граждан, и изгоев, и траллов. Ну не пиздец ли!       — Ты помнишь, какой сегодня день, Эрик? — с каменным выражением на лице преградив ему дорогу, спросил Фор, а Эрик только скрипнул от досады зубами — вот сейчас вообще не до него было.       — Иди на хуй, Фор, у меня есть дела поважнее! — бросил Эрик и сделал попытку обогнуть Фора, но тот всё так же преграждал Колдеру дорогу и несильно пихнул его в грудь.       — А я тебе напомню. — Глубоко посаженные глаза Итона сверлили командира кетчеров с нескрываемой неприязнью, впрочем как и глаза большинства Бесстрашных, но взглядом не убивают, так что особого дискомфорта Эрику это никогда не доставляло. До некоторых пор. Только сейчас он почувствовал, как сердце понеслось в груди галопом, выбивая сумасшедший ритм. — Именно в этот день ты разрушил мою жизнь!       — Чё ты несёшь! — раздраженно отмахнувшись от Фора, Эрик предпринял попытку толкнуть его в ответ. Но тот перехватил его руку и вывернул так, что Колдер едва смог сдержать стон от боли.       — Ты помнишь Трис, Эрик? — глухо поинтересовался Фор, не ослабляя хватки. — Помнишь девочку, что перешла из Отречения? Которую ты отправил к изгоям и она сгинула, потому что не смогла среди них выжить?       Эрик действительно помнил, что пару лет назад в Бесстрашие перешла девица из убогих, и даже осталась во фракции, сумев пройти инициацию. Вот только тест на квалификацию… для неё оказался, увы, слишком сложным.       — Она из-за тебя ушла, урода! — злобно процедил Фор сквозь зубы. — Только из-за тебя! Я два года ждал подходящего случая, всё надеялся — может, ты одумаешься? Может, тебя хоть чему-то жизнь научит? Но ты способен только гадить, и этому нужно положить конец!       Эрик всегда знал, что его недолюбливают во фракции, особенно после контузии. Вспышки неконтролируемого гнева, страшное желание наживы и страсть к унижению своих жертв сослужили ему, видимо, плохую службу, и за последнюю неделю все его худшие подозрения успели подтвердиться. Но он ранее не придавал должного значения тому, что и Фор так люто жаждет его смерти.       Что там было между Фором и той Отречённой, Эрику было как-то похуй. Он и сам не знал толком, почему эта Трис Прайор раздражала его с самого первого момента, как переступила порог штаб-квартиры. Жалкая, ни на что не способная, слабая — какого члена она вообще перешла в Бесстрашие? Эрик был уверен — инициацию убогая прошла только потому, что хорошо сосала у Фора, и нужно было от неё избавиться, иначе бы его порвало от невероятного количества негатива и злости. Ему не составило никакого труда подстроить всё так, чтобы тест Прайор на прохождение квалификации оказался самым сложным, и она, естественно, его завалила к чёртовой матери. Впрочем, избавление от девчонки не принесло Эрику особой радости, только мимолётное облегчение, поэтому он сразу же выбросил её из головы. А выходит, что зря…       Если внутри его и промелькнул страх, то лишь на какую-то долю секунды. Появился и тут же исчез, уступив место гневу и алкогольной браваде. Зарядив бледному от ярости Фору в живот кулаком, он уже вырвался было из захвата, но внезапно встретился глазами с той проклятой девкой, которую привез Зик. Вся процессия привлеченная дракой остановилась, и эта чёртова сука, нашептывая что-то, не сводила с Эрика своего полоумного взгляда. Он прямо физически почувствовал, как остро её ненавидит, и ярость затмила ему рассудок, а вместе с ним и осторожность, служившую последней защитой и, лишившись её, Колдер отвлёкся всего на мгновение. Воспользовавшись тем, что Эрик вдруг на какой-то момент замер, Фор ударил его по лодыжке, сделав подсечку, и тело Колдера, предательски потеряв опору, окунулось в вязкую невесомость.       — Ненавижу тебя, ублюдок! — прокричал Фор. И это единственное, что Эрик услышал за переливчатым смехом сумасшедшей девки, летя вниз, к земле.

***

      Едва открыв глаза, Эрик почувствовал затопляющую сознание ярость, которая, казалось, поселилась в нем еще во время борьбы с Фором, и теперь не поддавалась никакому контролю. Сжав зубы, он рывком поднялся с пола и, слегка оступившись, не обращая внимание ни на боль в плече, ни на ноющие виски, бросился к комоду, где на дне ящика хранились запасные патроны.       Хрена с два он сегодня отдаст кому-то оружие, только не в этот день! Если он ничего не может изменить, значит, можно делать что угодно, говорить как есть, вывести всех на чистую воду. Они все думают, что он урод и ублюдок контуженный, хотя у каждого из них припрятан туз в рукаве. Или скелет в шкафу. Мысли Эрика путались, реальность казалась зыбкой, как рябь на воде, в ушах шумело. Казалось, что он дошёл до края, дальше его ожидал бесконечный ад однообразных дней, всегда заканчивающихся смертью.       И Фор… Кто бы мог подумать, что этот вечно носящийся со своей правильностью идиот способен на убийство, пусть бы даже из мести? Итон — последний, кого мог бы опасаться Эрик, но, как оказалось, абсолютно все во фракции ненавидят Колдера, а значит пришла пора ответить им взаимностью. Эрик не стал ждать появления Джека, а распихав по карманам магазины и зарядив оружие, сам вышел на встречу своей смерти.       Идущего по его душу Старди он встретил в коридоре. Тот неторопливо двигался в направлении Колдера, на ходу доставая из кобуры пистолет, но сделать ничего не успел, поскольку Эрик точно до секунды знал, что Джек сделает дальше. Пуля вышибла ему мозги, заставив его тело отлететь по инерции назад, и Эрик, не убирая оружия, двинулся дальше, даже не удостоив мёртвое тело кетчера взглядом. Патронов было мало для задуманного, а Эрик хотел заявиться к Максу в кабинет и расстрелять всех ублюдков, что терпели его и только ждали подходящего момента, чтобы прикончить. Ярость, такая страшная, до багровой пелены в глазах, выгрызала Эрику мозг, только сильнее растравляя в нём самые низменные желания: никто не спасётся, и прежде, чем его уничтожат, он успеет как следует насладиться своей местью.       — Эрик, что ты… — начал было выскочивший из-за угла парень из его команды, рискнувший сунуться к Колдеру, но и его пуля не пожалела. Вид брызнувшей крови, её металлический запах, присовокупившийся к тёплому запаху пороха на миг ввели Эрика в транс; он слегка завис, ошеломлённый ощущениями, не все из которых были светлыми. Колдер с усилием отвел глаза от бездыханного тела Бесстрашного и, заметив оживление в коридоре, поспешил запрыгнуть в лифт — на всех патронов уж точно не хватит.       По пути в оружейную комнату Эрик расстрелял весь магазин, убивая попадающихся ему навстречу людей, а ещё нужно было справиться с охраной. Благо, с боеприпасами проблем не было, и сейчас самое главное было добраться до охраны, пока в подвальные помещения не пришел тревожный сигнал и к его приходу не успели подготовиться. Конечно, хранить оружие на нижних уровнях штаб-квартиры — плохая идея, и он говорил лидерам об этом. Мало того, что на подержание соответствующих условий уходило много средств, так ещё и сигнал тут был плохой; все знали, если у Бесстрашного дежурство в оружейке, значит, он будет недоступен. Хотя раньше никто не пытался саботировать фракцию… Ну что ж, ублюдки, всё когда-то бывает впервые! А промах лидеров и их наплевательское отношение к боекомплектам сейчас играло Эрику на руку.       Охрана оружейной комнаты была не в курсе, что творил Эрик в это утро, поэтому парни спокойно пропустили его внутрь и были расстреляны, даже не успев удивиться. Колдер знал, что тут есть камеры видеонаблюдения, но ему было всё равно. Он прекрасно понимал, что умрёт, и даже, казалось, был рад тому, что теперь не придётся ожидать момент смерти, он сам его приблизит, насколько это возможно.       Была у Эрика идея обмотаться взрывчаткой — чтобы уж наверняка, — но он отмел её, слишком много времени уйдёт, но именно сейчас его-то как раз и нет. Он заполнил карманы жилета и портупеи всем возможным оружием — пистолеты и магазины к ним, готовые обоймы патронов, а пару автоматов с боекомплектом он навесил на плечо. Гранату тоже прихватил, пригодится — так можно будет не сдаваться до конца и погибнуть как Бесстрашный. Отчего-то вдруг эта идея показалась Эрику весьма важной; нехорошо усмехнувшись, он надел бронежилет и покинул гостеприимную комнату, перешагнув через трупы своих бывших товарищей.       Едва Эрик появился в дверях кабинета лидера, как к нему обернулись все присутствующие. Заляпанный брызгами крови, обвешанный оружием, с ещё тёплым пистолетом в руках и совершенно безумным выражением лица, он с удовольствием отметил, что наводит на окружающих ужас. Старшие командного состава замерли, не в силах дать чёткое определение происходящему, а Колдер прошёл вперед и поднял пистолет, целясь в толпу.       — Что всё это значит, Эрик? — спросил Ричард, выходя к нему навстречу, видимо, до конца не осознавший, что с Эриком сейчас шутки плохи. — Где Джек?       — Там же, где ты сейчас окажешься, — процедил Колдер и выстрелил, попав Ричарду чётко в лоб. Кровь, ошметки мозгов брызнули на отпрякнувших назад Бесстрашных, они принялись выхватывать пистолеты, но Эрик был готов к этому. Его рука не дрогнула, чётко нажимая на спусковой крючок, лидеры падали один за одним, не успевая ничего предпринять. Кто-то бросился под стол, в надежде укрыться и успеть воспользоваться оружием, но Эрик знал — приказ Макса сослужил им сейчас плохую службу, ни у кого не было с собой огнестрела в этом кабинете, только нейросимуляторы.       — Что ты делаешь, Эрик?! Ты спятил?! — крикнул Макс, прячась за шкафом и понимая, что от обезумевшего Колдера его сейчас спасти могло только чудо. — Что на тебя нашло?       — Ублюдки вы все, — почти спокойно отозвался Эрик, последним патроном отправляя на тот свет лидерского помощника и, выбросив пустой магазин, перезарядил пистолет. — А ну, пошли со мной!       Эрик выволок за шкирку обомлевшего Макса, который почти не сопротивляясь несмотря на свою комплекцию, подчинился Колдеру, с ужасом оглядывая развернувшееся побоище. Все семь человек, включая Ричарда, что находились у Макса на совещании, были мертвы. В воздухе витало ощущение смерти — трупы в неестественных позах; запах пороха, разгоряченного стрельбой оружия и свежей крови; безумие, которое, казалось, волнами шло от Колдера. Макс сам от себя не ожидал такой покорности, но его руки и ноги от всего происходящего совершенно отказывались подчиняться. Горячее дуло уткнулось ему в затылок, и паника грозила полностью поглотить сознание чуть живого лидера.       — Чего ты хочешь, Эрик? Что ты тут устроил?       — Вы сегодня все умрете, Макс, — оповестил его Эрик, таща за собой ко коридору к Яме.       — Ты же понимаешь, что патроны закончатся, — попытался привести Колдера в чувство лидер. — И тогда тебя убьют…       — Знаю. Но я заберу с собой как можно больше народу. И тебя в первую очередь!       — Но куда ты тогда меня тащишь?       Остановившись и, коротко оглянувшись — нет ли кого, — Эрик перехватил Макса за грудки и прижал к стене коридора.       — Как ты думаешь, умирать больно? — прошипел он лидеру в лицо, сверля его безумным взглядом. Макс с ужасом осознал, что хватка Эрика действительно как у сумасшедшего — совершено нереальная, и думал: когда он мог свихнуться и с чего бы?       — Я не знаю, Колдер. Но нам обоим не придётся умирать, если ты…       — Мне — придётся! — рявкнул Эрик. — И я знаю, как больно умирать. Это очень больно и страшно, но ещё страшнее каждый раз просыпаться и понимать, что ты сегодня умрешь. И снова, и снова, и снова! И ждать, когда, наконец, это наступит и совершенно не понимать, отчего в твоей жизни происходит эта хрень!       Эрик тряхнул Макса за грудки так, что лидер пребольно ударился головой о каменную стену коридора.       — Ты сегодня умрёшь, Макс, — опять, казалось бы, взяв себя в руки, проговорил Эрик и поволок лидера дальше.       Оказавшись в Яме, на всеобщем обозрении, Эрик выстрелил воздух, привлекая к себе внимание и встал на возвышении. Так ему было видно всех вокруг, но добраться до себя он возможности никому не представил, удерживая лидера перед собой в качестве живого щита.       — Если кто дёрнется, то сначала получит пулю ваш ебаный в рот лидер, а потом уже и все остальные! Мне терять нечего, я всё равно сегодня умру! — громогласно рявкнул Эрик. — Вы все думаете, что ублюдок здесь я, но на самом деле вся фракция, весь город погрязли в низости и вранье!       Макс ощутимо дёрнулся в руках Эрика, а над толпой Бесстрашных в Яме пронёсся гул.       — Все лидеры, кетчеры и многие Бесстрашные торгуют людьми! — продолжил Эрик свою обличительную речь. — И не делайте вид, что вы всего этого не знали! Ваш вот лидер — тоже в курсе, оттого и дёргается, — Эрик вдруг разразился громким, скрипучим смехом и покачал головой. — Вы все, все знаете, но ненавидите только тех, кто нашёл в себе смелость признаться, что это вы-год-но, — последнее слово Эрик отчеканил по слогам и снова рассмеялся. — Только благодаря торговле живым товаром мы живём припеваючи, только одни ублюдки оставляют ручки не замаранными, а другие — такие, как я! — Эрик резко повернулся и выстрелил в Итона, готового уже прийти Максу на помощь. Фор упал ничком с прострелянной головой, Эрик ликующе захохотал, а все присутствующие в Яме замерли в оцепенении, не готовые поверить в происходящее.       — Ненавижу тебя, ублюдок! — процедил Макс сквозь зубы, и это послужило будто бы толчком к дальнейшим действиям. Эрик так и стоял на возвышенности, прикрываясь Максом, но видел, что к нему бегут уже несколько охранников с автоматами. Сам лидер, видно, успел справиться с собой и заехал локтем Эрику в живот.       Правда, удара Колдер практически не ощутил. Он понял, что спектакля не будет и, отпихнув от себя Макса, расстрелял его практически в упор, всё нажимая и нажимая на спусковой крючок. Мёртвое тело Макса ещё пару раз дёрнулось и затихло, Эрик принялся палить в разные стороны, уже не разбирая попадет он в кого-нибудь или нет, раня, убивая и отчетливо понимая, что уже прозвучало сокровенное: «Я ненавижу тебя, ублюдок!», и теперь случится всё, что с этим связано. Когда кончились патроны, рядом с ним валялось несколько трупов, а пистолет был таким горячим, что Колдер бросил его и выхватил другой.       Он отступил немного, оглядывая окружающих его людей безумным взглядом. Ребра ломило — кто-то, видимо, не успевший или не пожелавший сдать оружие по приказу Макса, всё-таки попал в его броник и теперь эта боль мешала дышать. После секундной передышки Эрик вскинул автомат, прошивая очередью толпу. Бесстрашные полегли на пол, кто-то бросился бежать, а Колдер заметил укрывающихся за каменными выступами охранников, и в который раз уже дико рассмеялся — ну наконец-то, не прошло и года. Охрана была вооружена и тоже не брезговала облачением, поэтому справиться с ними будет сложнее. Эрик сдёрнул с плеча второй автомат и открыл огонь, когда заметил в толпе… до тошноты знакомое лицо. Девица, жаждущая его смерти изгойская сумасшедшая, стояла в окружении обомлевших бойцов из его отряда, чертила пальцами свои разводы в воздухе, а Зик с помощниками уже бежали к нему, вскидывая своё оружие. Но как? Как она могла оказаться тут, ведь ещё слишком рано? Парни ушли в рейд недавно…       Выстрел из крупного калибра в грудину опрокинул пребывающего в смятении Эрика на спину. Он уже понял, что это очередной (а может быть, нет?) конец, и непослушными пальцами достал гранату.