Бесконечность твоей ненависти

      Эрик трахал. Вгонял свой член в податливое тело и даже не пытался заглянуть в лицо его обладательницы. Вгонял уже долго, никак не мог кончить, периодически лишаясь эрекции, потеряв счёт времени и совершенно не представляя себе, как долго это продолжается. Испытывал боль в опухшей, покрасневшей мошонке, но всё равно трахал, до изнеможения двигая бёдрами. Сумерки комнаты, полной голых, сношающихся тел, плотно наполнились животным смрадом оргии, вскрикиваниями и стонами — высокими, визгливыми женскими, противно царапавшими по нервам, и низкими мужскими, изредка выдавая в общий гомон сигнал о хоть чьём-то удовольствии.       Эрику было противно, но другого способа забыться он не нашёл. Отчего-то именно тот день, когда Колдер от отчаяния пошёл в притон и трахался до тех пор, пока не потерял сознание, закончился вполне мирно. Тогда Эрик просто отключился в изнеможении, и теперь почти всегда при повторении сценария он просто засыпал, а просыпался уже в своей комнате, упав с кровати.       Колдер трахал сочащуюся разработанную дырку шлюхи, это не приносило ему ничего кроме усталости и брезгливости, но подкатывающая к паху разрядка помогала на короткий миг забыть где он, что делает и почему. Девчонка под ним никак не реагировала на его манипуляции, да он и не старался доставить ей какое-либо удовольствие, только иногда сжимал её бедра до красно-фиолетовых пятен, заставляя шлюху вскрикивать и стонать от боли. Когда она в очередной раз пискнула, Эрик понял, что так у него ни черта не выйдет. Он потянулся к своей одежде и вытащил нож.       Девка, увидев стальное лезвие, сделала рот буквой «О», но сопротивляться не стала — не за то платят. Откуда ей было знать, что Эрику всё равно, и он может делать, что хочет: конец так или иначе один. Колдер усмехнулся и, тщательно контролируя себя, аккуратно провёл остро оточенным лезвием по груди шлюхи, оставив на её коже взбугрившийся ровный порез с проступившими редкими капельками крови. Девка замерла и даже трястись перестала, испугавшись, а Эрик плотоядно обвел языком пересохшие губы. В тот раз, когда ему впервые пришла в голову идея подогреть себя подобным способом, он не сдержался. Начав с незначительных порезов по всему телу, Эрик закончил тем, что совсем скоро на шлюхе не осталось живого места. Вид и запах крови, отчаянный и полный ужаса визг жертвы, нечто низменно-животное, родившееся в воспаленном сознании породили настоящее чудовище: Эрик вспорол ей брюхо и кончил прямо на вывалившиеся кишки. А позже был зарезан собственным ножом очнувшимися от шока «собратьями по траху». Поэтому вариант с расчленением девчонки пришлось отбросить сразу же — умирал он от резанных ран долго, мучительно и страшно.       Страх остался. Колдер думал, что со временем это унизительное чувство притупится, и в общем так и случилось, однако в тот самый момент неотвратимости, когда становилось очевидно, что это точно конец и дальше только неизвестность — где-то в глубине сознания зудело опасение, что этот раз может оказаться последним, — он испытывал лютый, ни с чем не сравнимый страх. Каждый раз, умирая, Эрик завидовал всем своим жертвам, потому что в отличие от него, они проживали этот страх только единожды, а он испытывал его снова и снова…       Приостановившись на секунду, Эрик наклонился и слизал проступившую на коже девицы кровь, отчетливо понимая, что это не работает. Ему необходимо больше: чтобы она не смиренно терпела, а извивалась, кричала от боли, увидеть панику и смертельный ужас в её глазах! Но шлюха даже подмахивать перестала, видно что-то в облике Эрика показалось ей опасным; она только сверлила глазами лезвие, время от времени бросая на Колдера настороженные взгляды. Эрик положил нож рядом и, помотав головой, резко выдернул свой член из шлюхи, одновременно с этим переворачивая её на живот, заставляя встать на колени и выпятить зад. Мазнув пару раз пальцем по хлюпающей промежности, он, не особо заботясь об осторожности, ввел в её задний проход сразу два пальца. Девка вскрикнула, попыталась вырваться, крича, что не готова, но Эрику было плевать на всё.       — Нож всё ещё рядом со мной, — только и произнес он спокойно, крепко приложив шлюху по ягодице. Она дёрнулась, но мгновенно затихла, только заскулила, когда Колдер вогнал в её неподготовленный зад свой член.       — Я долго не выдержу! — простонала она, мелко трясясь.       — Заткнись, — попросил Эрик, чувствуя необычную тесноту вокруг своего члена.       Так дело пошло гораздо веселее, девка перестала дёргаться, и даже сделала вид, что участвует в процессе. Рядом трахающий свою шлюху Бесстрашный быстро-быстро заработал бёдрами, а девка под ним завизжала и, сильно выгнувшись, выплеснула в него струю жидкости, попав и на Колдера. От этой картины Эрик даже забыл про то, что у него есть нож и его можно применить. Интенсивно шлёпаясь о ягодицы девки с такой силой, что ей пришлось вцепиться в край стола обеими руками, Эрик, низко рыча, кончил одновременно с облитым парнем.       Как только Эрик перестал впиваться пальцами в зад шлюхи, она сейчас же вскочила и побежала в сторону уборной, а сам Колдер глумливо усмехнулся. На какой-то момент ему показалось, что всё не так уж плохо, и, схватив с ближайшего стола чью-то пачку сигарет, он с удовлетворением закурил, развалившись на низком диванчике.       Думать ни о чём не хотелось. Тяжелые мысли о своём положении Колдер научился запихивать в глубины сознания, иначе можно было запросто сойти с ума. Никакого конструктива на ум не шло — бухло и шлюхи на какой-то момент спасли положение, но это походило скорее на соломинку, за которую хватается утопающий, чем на решение проблемы.       Сигарета показалась Эрику не только горькой, но ещё и кислой. Несколько раз глубоко затянувшись, он закрыл глаза и постарался отрешиться от подкатывающей тошноты, но даже глубокий вдох не спасал — обоняние немедленно забивалось отвратительным запахом потных тел, алкогольным перегаром и вонючим дымом от самокруток. Борясь с желанием схватить оружие и положить конец этому дню, Эрик в очередной раз затянулся и вдруг почувствовал, что между его ног кто-то садится, а на члене смыкаются губы. Он хотел было уже оттолкнуть шлюху, но снова почувствовал эрекцию — ничего удивительного в этом не было, вокруг полно трахающегося народа, а общая энергетика не позволяла отрешиться. Губы на члене вызывали приятное чувство, и Эрик, расставив ноги пошире, поддался навстречу ласкающему его языку — видимо, таким образом шлюха решила реабилитироваться за свой поспешный побег.       Неожиданно для себя Эрик понял, что вот-вот кончит: ртом шлюха работала гораздо лучше, чем другими своими дырками. Глаза открывать не хотелось, Колдер только откинул голову на спинку диванчика и вцепился в волосы девки, чтобы насадить её на свой член поглубже. До него не сразу дошло, что же не так — оргазм накатил такой, какого он давно уже не испытывал, и стон сдержать не получилось. Однако, разомкнув веки, Колдер увидел то, что меньше всего ожидал в данной ситуации — прямо перед ним на корточках сидел молодой, светловолосый парнишка и самозабвенно дергал себя за член, выплескивая прямо на ногу Эрика свою сперму.       — Ты… Какого черта! — только и удалось взреветь Колдеру и отпихинуть от себя мальчишку. — Охренел совсем?       Парень, не вполне понимая, что пошло не так, повалился на свою пятую точку, испуганно глазея на разъяренного Эрика. Сам же Колдер, вне себя от ярости, рванул к нему и схватил за волосы.       — Ты к кому полез, ублюдок? — прошипел Эрик парнишке в лицо, смачно впечатывая тому в челюсть свой кулак. — Убью!       В какой-то момент вокруг воцарилась напряженная тишина, несколько пар глаз в недоумении уставились на Эрика и поскуливающего в его руках парня, а самому Колдеру стремительно отказывал контроль. Он уже замахнулся для того, чтобы окончательно вышибить из мальчишки дух, когда в остолбенелой тишине услышал звуки, идущие со стороны помывочной. Эрик моментально почувствовал озноб, прокатившийся по его позвоночнику, а в лицо его бросился жар.       — Пять, четыре, три, два, один… — сквозь журчание и плеск воды, доносившиеся из душевой, отчетливо выводил тонкий женский голос.       Эрик так обалдел, что моментально забыл про обидчика, кулаки его разжались. Мальчишка, почувствовав неожиданную свободу, поспешил скрыться от разъяренного Колдера подальше. Песня, ставшая для Эрика почти синонимом его смерти, на миг показалась галлюцинацией, ступор от сознания неотвратимого конца сковал всё тело, лишая воли. Не помня себя от ярости, Колдер рванул к душевой, распахнул дверь и моментально оказался в плотном облаке горячего пара. Девка пела, а Эрик метался во влажной пелене тумана и шёл на звук, несколько раз поскользнувшись и чуть было не рухнув прямо на мокрый кафельный пол.       — Выстрел… и я мертва… — пела девушка высоким голосом, и Эрику наконец удалось настигнуть её. Девка, оказавшаяся его недавней шлюхой, вскрикнула от неожиданности, когда он накрутил её темные волосы на кулак и зашипел прямо в лицо:       — Откуда знаешь эту парашу?       — Отпусти, Эрик, что ты делаешь? Мне больно! — приседая и пытаясь придержать волосы, чтобы избежать боли, завизжала она.       — Что за песня? Откуда ты её знаешь? Где слышала?! Говори сейчас же, сука!       — О чем ты? Отпусти меня! — повторяла шлюха, как заезженная пластинка, пытаясь выпутаться из колдеровской хватки.       — Если не скажешь, откуда знаешь эту срань, сверну тебе шею прямо здесь и сейчас, — предупредил Эрик, бешено вглядываясь в мокрое лицо девки. — Мне надо знать, откуда ты знаешь эти слова!       — Ты ополоумел? — до конца не осознавая своего патового положения, вскрикнула шлюха. — Какие ещё слова?       Удар в лицо свалил девку с ног, на миг лишив остатков разума и воли. Она отлетела к стене и сползла вниз, оставляя на светлом кафеле кровавые разводы. Эрик не дал ей опомниться, моментально оказавшись рядом и снова поднимая её за волосы.       — Я тебе глаз выдавлю, если будешь выёбываться мне тут, — едва сдерживаясь, прорычал Эрик и опять приложил девку головой о стену. — Ты пела своим мерзким блядским голосом песню. Здесь. Только что. «Пять, четыре, три, два, один…» и про выстрел. Откуда ты её знаешь? — от ещё одного смачного удара шлюха закатила глаза, а из её рта вырвался сдавленный полустон-полухрип. — Клянусь, я убью тебя здесь, если ты мне не скажешь…       — Да не знаю я. Не помню. Просто… привязалась…       — Врёшь! Врёшь, сука! Ты слышала её, причём недавно! Говори — где и при каких обстоятельствах!       — Я… я… — удар поддых заставил её на время задохнуться и хватать воздух ртом.       — Палец сломаю, — выдавил из себя Эрик, хватая девку за руку. — Говори!       — В общаге слышала… — плаксиво протянула она, уже не стесняясь своих рыданий. — Кажется…       — Когда? От кого? — вкрадчиво поинтересовался Колдер, выворачивая ей конечность.       — Не помню… Не знаю, — пролепетала шлюха, умоляюще глядя на Эрика. — А-а-а! — завизжала, с ужасом рассматривая свой неестественно вывернутый палец. — Я не знаю, не знаю!       — Куда ходила в рейды последние дни?! Живо, говори!       — Да всё как обычно! Улицы вдоль Риверуок… Да ещё общую территорию патрулировали! Возле канала…       — Видела кого-нибудь? Да заткни свою пасть, сука, хорош скулить! — Эрик снова вмазал девице кулаком по лицу, ломая ей носовую перегородку. Кровь хлынула из ноздрей, и девка закатила глаза, теряя сознание.       — Ну и ублюдочный же ты сукин сын! — услышал Эрик прежде, чем по ушам резанул выстрел, а бок обожгло болью. А потом на него стремительно навалилась темнота.

***

      Эрик поймал себя на мысли, что в этот раз он даже не успел испугаться. Момент своей «смерти» он прочувствовать не успел, и подумал, что хотел бы так уходить и в другие разы, сколько бы этот бред не повторялся. Однако привычного удара плечом вслед за пробуждением не последовало, зато появилось новое ощущение — Эрик едва не захлебнулся. На него внезапно обрушился целый водопад, и он принялся инстинктивно хватать ртом воздух, а потом закашлялся. Рядом с ним об пол грохнуло пустое ведро.       — М-м, жить-то хочется, — прозвучал над головой знакомый издевательский голос. — Все возвращается бумерангом, помнишь, Колдер? Настала и твоя очередь испытать допрос на своей шкуре…       — Хватит, Джек, — оборвал торжествующую тираду голос Макса. — Надо положить конец этому безумию, но прежде всего нужно выяснить, что происходит.       — А по мне, он не заслуживает ничего другого, кроме пули в голову, — резко выплюнул Старди, наклонившись прямо к лицу Эрика. — Что тут выяснять, с катушек он съехал!       Эрик тряхнул головой, отгоняя наплывающую дурноту, с трудом приоткрыл глаза, и сквозь мутную рябь сумрака допросной увидел озадаченно рассматривающего его Макса. Джек стоял за плечом лидера, расслаблено поигрывая своим пистолетом.       — А я думал, что всё оружие сдали, — прохрипел Эрик и не узнал свой голос.       Ощущения навалились как-то разом, не позволяя ему прийти в себя и отдышаться. В простреленном боку свирепствовала такая обжигающая боль, что сидеть прямо не выходило, а всё его тело клонилось влево. Казалось, что голова весит тонну и на шее держаться отказывается совершенно. Попытавшись взять под контроль дыхание, Эрик с ужасом понял, что не чувствует — дышит он или нет? Дезориентированным соображать было сложно. Очень. Боль в боку затопила остальные ощущения, погребла под собой, и Эрик чувствовал только её. И ещё досаду оттого, что руки его оказались связаны за спиной, а сам он, полностью обнаженный, стоял на коленях в растёкшейся по полу отвратительно холодной луже.       — Оружие сдали, — подтвердил Макс.       — А у этого что, — еле заметно кивнул в сторону Джека Эрик, — какие-то особые привилегии? Он член хорошо сосёт или дырка разработана?       — Вот странный ты человек, Эрик, — весело проговорил Старди, подходя к Колдеру ближе. — Сидишь в каменном мешке, голый, в собственной моче и крови, и, скорее всего, сдохнешь в течении получаса, но при этом умудряешься мерзости говорить… — Джек размахнулся, и что есть мочи врезал Эрику по скуле рукояткой пистолета. Колдер завалился набок и подняться не смог.       — Не делай так больше, — подал голос Макс. — Тебе же его поднимать!       Больше всего на свете Эрик сейчас хотел, чтобы его пристрелили, тем самым скорее закончив сегодняшний день. Боль в боку нарастала, с каждой минутой терпеть её становилось невыносимее, и страшный, пронизывающий холод подвального помещения пробирал до самых костей.       — Я всё скажу, — изо рта Эрика донесся лишь слабый сип. И только одно держало его на плаву — Колдер в красках вспоминал, как, поспособствовав разоблачению Джека и его поимке на сговоре с изгоями, он прежде, чем самолично его казнить, уродовал предателя в своё удовольствие.       — Ты крут только со слабаками, да, Колдер? — присаживаясь перед ним на корточки, глумливо усмехнулся Старди. — А сам даже и минуты не продержался.       С хрипом втянув немного воздуха в легкие, Эрик растянул в улыбке разбитые окровавленные губы.       — Я продержался намного дольше, чем ты можешь себе представить, ублюдок…       — Хватит! — оборвал их «продуктивный» диалог Макс. — Отойди от него, Джек. Нам нужно узнать, что это такое было и зачем он покалечил Мисси.       — Да, Эрик, расскажи, зачем ты покалечил лучшую подружку нашей принцессы? — веселился Джек. — Дочка Макса негодует!       Честно говоря, Эрику было положить на Мисси, дочку Макса, да и на самого лидера такой большой болт, что ему перестало быть смешно. Всё его тело трясло, и никак не удавалось остановить эту дрожь, которая многократно добавляла лишающей рассудка боли. Мысли путались, рвались на клочки, создавая в голове беспорядочную неразбериху.       — Я хотел вытрясти из этой ублюдины информацию, — тихо произнес Эрик, но замолчал, пытаясь справиться с новым приступом кашля. — Она знает, где находятся сборища изгоев-бунтовщиков. Я понял это и провёл допрос на месте.       — С чего ты взял, что она что-то знает? — нахмурился Джек. — Эта девка обычный рядовой солдат, да ещё и фракционная шлюха…       — Интересные знакомые у твоей дочурки, Макс, — нашёл в себе силы усмехнуться Эрик.       — Ты лучше о себе сейчас подумай, Колдер, — холодно ответил Макс. — Почему ты решил, что шлюха что-то знает? Её никогда не поставили бы на более или менее опасное задание, и уж к кетчерам она точно никакого отношения не имеет.       — А ты спроси у своего… подопечного, — судорожно выдохнув и чувствуя, что глаза заволакивает красной дымкой, Эрик на секунду смежил веки. — Он-то уж точно знает, где скрываются бунтующие и беглые траллы, ведь он им поставляет…       — Рот свой захлопни! — взревел Джек и, подлетев к нему, снова вмазал по голове пистолетом. Удар пришёлся в висок, глаза Эрика закатились, и в какой-то момент он решил, что лишился зрения. Однако слышал Колдер отлично.       — Что он имеет в виду? — тихо и настороженно поинтересовался у Джека лидер. — Ты… общаешься с изгоями?       — Не слушай его, Макс, он пытается выгородить себя и спасти свою шкуру! — горячо возразил Джек. — Он просто пересрал, вот и несёт чушь!       Послышалась возня, в ходе которой Макс оттащил Джека в сторону, а Эрик перестал воспринимать действительность до тех пор, пока на него снова не обрушилось ведро ледяной воды. Отплёвываясь и унизительно трясясь, он постарался открыть глаза, но не смог этого сделать до конца — сквозь узкую щель, он увидел мельтешащих над ним Старди и лидера.       — Давай, Колдер, что ты как баба развалился тут? А? Приходи в себя, ублюдочный ты сукин сын!       — Видимо, он крови много потерял, — обеспокоенно протянул Макс. — Сейчас Эрудитов позову, пусть его реанимируют, тогда и вытащим из него всё.       Макс отошёл, и на некоторое время воцарилась тишина. Боль всё так же терзала Эрика, но то ли он стал к ней привыкать, то ли его организм потихоньку переходил в мир иной. Зрение так и не восстанавливалось, зато слух был всё таким же отменным. Джек склонился над ним и негромко прошептал:       — Ты сегодня сдохнешь уже, ублюдок. Клянусь, все, кого ты замучил до смерти, будут отомщены, а с теми, кого ты убил, ты скоро встретишься. Этот режим вот-вот падет, и ничего ты сделать с этим уже не сможешь, а такие, как ты, будут прилюдно казнены!       Собрав в кулак всю свою волю, Колдер приоткрыл один глаз и, щурясь, полоснул по Джеку полным ненависти взглядом, что тот немного отпрянул.       — И чем же новый режим будет отличаться от старого, если его основателями будут такие придурки, как ты?       Желваки на скулах Джека задергались, но взгляда он не отвел.       — Отличаться будет тем, что там не будет таких ублюдков, как ты! — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Ты убийца, насильник, жестокая тварь! Для тебя люди — мусор! И ты ещё делаешь вид, что не помнишь прошлое, а между тем именно прошлое тебя настигло…       — Что? — этот вопрос дался Эрику с большим трудом, и чернота на несколько секунд буквально поглотила его сознание. — Я не ангел, — растянул губы Эрик последним усилием воли, — но и ты, Джек, не далеко от меня ушёл. Только я получил за своё сполна.       — Не получил ещё, но получишь, не сомневайся… — Джек ещё что-то говорил, но Эрик стал проваливаться в темноту, радуясь, что для него этот день, наконец, закончился. Однако он ошибся.       В его плечо впилась игла, и следом по руке прошла горячая судорога, постепенно распространяясь по всему телу. Эрик почувствовал, что вместе с теплотой в него буквально вливается жизненная сила, и смог распахнуть глаза. Рядом оказался манипулирующий шприцами и ампулами человек в синей одежде.       — Сейчас вам станет лучше, — безучастно сказал Эрудит. — Ранение у вас не опасное, но вы потеряли много крови. Этот коктейль стабилизирует вас на время…       — Угу, чтобы они смогли и дальше избивать меня, а потом убить, — кивнул Эрик, чувствуя себя гораздо лучше. Он находился всё в том же каменном мешке, однако его приодели, натянув груботканную робу, и руки его теперь были привязаны к подлокотникам жёсткого холодного кресла, на которое его усадили. Эрудит никак не отреагировал на реплику и, собрав свои инструменты, спешно удалился. После его ухода в допросной появился Макс, Джек куда-то исчез.       Лидер уставился на Колдера долгим тяжёлым взглядом, будто хотел проникнуть в его мысли.       — Чего ты добиваешься, Эрик? Ты понимаешь, что становишься опасен для людей?       Эрик усмехнулся и покачал головой. За то время, пока он проживал один и тот же день умирая и воскресая, за всё это бесконечное существование Эрик научился ничему не удивляться. Он много раз рассказывал Максу о своём повторяющемся дне, и каждый раз лидер называл это бредом, не хотел слушать. Колдер прекрасно знал, чем закончится сегодняшний разговор, поэтому был готов ко всему: и к побоям, и к пыткам — Макс снова не поверит. Хотя Эрик не был намерен что-либо скрывать.       — Я просто устал лицемерить, Макс, — боль притупилась настолько, что его голос перестал дрожать. — Мы все здесь погань, только я больше не скрываюсь за блестящей обёрткой. А ты и тебе подобные пытаетесь натянуть на себя чистенькую шкуру, манипулируя законами, предавая своих, наживаясь на траллах. Я всё знаю, Макс, мне можешь не врать.       — Что ты хотел от девчонки? — игнорируя обвинения, поинтересовался лидер. — Только честно скажи мне, Эрик. Это всё слишком странно даже для тебя.       — Я думаю, ты меня боишься, Макс. И очень хотел бы избавиться от меня, потому что я становлюсь твоей проблемой. А от неугодных ты избавляешься одним способом. Нет человека — нет проблемы.       — А разве ты делаешь не то же самое?       — Действительно, — смех Эрика перешёл в натуженный кашель. Почувствовав медный привкус во рту, он сплюнул кровью. — Однако я ничего не скрываю. Я только пользователь этой системы, как ты и любой другой горожанин. Всех, кто получает от неё выгоду, она устраивает. Но ты не хочешь признаться в том, что наживаться на траллах — прибыльно и практично. Вы все хотите быть чистенькими не только перед законом, но и перед собой, а так не бывает.       — Ты говоришь как предатель, — угрожающе процедил Макс. — Система фракций и траллов была придумана, чтобы мы могли выжить.       — О, да! Только одна поправочка — чтобы одни могли выжить за счёт других, если уж честно. Разве я делаю не это? Я выживаю за счёт других.       — Ты торгуешь детьми! Спускаешь деньги в тотализатор! Убиваешь Бесстрашных, стоит им тебе слово поперёк сказать…       — Стоп-стоп-стоп, — помотал головой Эрик. — Давай по-порядку. Я торгую детьми, точнее подростками. На них есть спрос, а значит будет и предложение. Но разве я придумал торговать людьми? И потом, ты тоже этим занимаешься, только стоишь на пару ступеней выше чем я, к тебе не подкопаться…       Тугая и яростная пощечина оборвала словесный поток, голова Эрика дёрнулась так, что он ударился челюстью о спинку кресла, на котором сидел. Скула заныла с новой силой, а с подбородка на шею довольно резво потекла тёплая струйка крови.       — Я не знаю, откуда ты это пронюхал, — еле сдерживаясь протянул лидер, — кто тебе это сказал и вообще, что за тёмные у тебя дела, но если ты ещё хоть когда-нибудь откроешь свой рот, Эрик, то я клянусь, ты пожалеешь, что родился на свет.       — Ты опоздал, Макс, я уже столько раз пожалел, что сбился со счёта, — выплюнул Максу в лицо Эрик, обрызгав его кровью. — Ты так жалок, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре, зарабатывая на подростках. Та девка, которую я избил, она ведь тралл, да? — по тому, как вытянулось лицо Макса, Эрик всё понял. Это так позабавило его, что он несдержанно расхохотался. — Ну, конечно. Она не подруга твоей дочурки, она её игрушка. Ты купил ребёнку живую куклу, с которой она могла делать всё, что ей заблагорассудиться. Обрядил в форму Бесстрашия — и вуаля, у нас есть собственный человечек! И никто не узнает, ты же лидер! А клейма на ней нет, потому что ты купил её ещё ребенком, так?       — Заткнись. Просто заткни свою пасть!       — Ты занимаешься этим, — продолжил Эрик, не в силах остановиться. — Возможно, даже пользовал девчушку, пока она была в соку, а потом отдал её в притон. Макс, ты даже…       — Ты же понимаешь, что не выйдешь отсюда живым? — смерил лидер Эрика холодным взглядом.       — Самое интересное во всей этой ситуации, что выйду, Макс, и не только живым, но ещё и здоровым. И первое, что я сделаю, когда выйду отсюда — я убью тебя, Макс! А потом ещё раз, и ещё раз, и до тех самых пор, пока мне не надоест, потому что я ненавижу тебя, и всех твоих ублюдков, что превратили нашу жизнь в такое дерьмо…       — Я не понимаю, что за бред ты несешь. Но ты сказал, что девка может знать что-то о бунтующих, и это важно.       — Забавно, — протянул Эрик, диковато улыбаясь в хлам разбитыми губами. — Ты способствуешь детоторговле и детской проституции, сам являясь педофилом, а Джек втихаря планирует свергнуть существующую власть… И ненавидит тебя, Макс, потому что, скорее всего, в курсе твоих незаконных делишек! Ты посади на моё место Старди, я думаю, ты узнаешь немало интересного…       — Джека на твоё место я посадить всегда успею, меня больше волнует вопрос, как давно ты в курсе всего?       — Я довольно давно знаю, что у бунтовщиков есть координатор, и, скорее всего, даже не один, который является Бесстрашным, кетчером. Он укрывает изгоев, поставляет им информацию, оружие и боеприпасы, учит всему, что знает наша фракция, пособничая свержению режима.       — И ты думаешь, что это Джек?       — Вряд ли это только Джек, но он один из многих, кто поддерживает бунты. Вы все такое дерьмо, только по разные стороны баррикад. Каждый из вас отдельный вид дерьма, и вы друг другу забавненько подсираете!       — Хватит уже нести бред про дерьмо! Сам-то ты кто?       — Я по сравнению с вами — голубь…       Лидеру подобное сравнение явно не понравилось. Дёрнув нервно щекой, он выудил из кармана кастет и обрушил на голову Колдера сильный удар, основательно свезя своим оружием кожу на затылке пленника. Лоб и левую сторону лица Эрика залило кровью. В какой-то момент Колдер почувствовал, что ему больно открывать рот, поэтому решил на время заткнуться.       Макс тяжело отдышался и продолжил уже спокойно, только потемневший взгляд и хмурое выражение лица выдавали его беспокойство.       — Я хочу, чтобы ты сдал мне все свои каналы, информаторов, всё, что знаешь, иначе я буду тебя тут мучить неделями, Колдер. Если в Бесстрашии есть крысы, которые контактируют с изгоями, мне нужно об этом знать!       — Макс, ты чего, тупой нахуй? Как ты до сих пор этого не понял? Откуда по твоему у изгоев оружие? Да хрен бы с ним, откуда они так ловко умеют скрываться от облав, устраивать засады и подрывы, драться? Ясное дело, что их кто-то обучает, и понятно для чего! Только такие слепцы, как лидеры Бесстрашия, могут ничего не замечать у себя под носом.       — С этим разберемся. Я уже понял, что с головой у тебя беда, но… Откуда ты узнал, что девчонка бывший изгой?       — Она пела, — сказал Эрик и замолчал. Макс ожидал продолжения, но Эрик не спешил, наблюдая за реакцией лидера.       — Пела? — не выдержал Макс. — Эрик, ты совсем рехнулся, или у тебя всё-таки есть какое-то объяснение? Пусть даже самое безумное?       Эрик помолчал, прикидывая как лучше сказать Максу об этом.       — Да, собственно, нет никакого секрета. Ты убьешь меня, Макс. А потом пойдешь в Яму. Пообщаешься с дочерью. Пожрёшь. Трахнешь какую-нибудь малолетку и завалишься спать. А я умру. А потом воскресну. В том же самом дне, сука, двадцать пятое мая, блядь, вторник! И так будет продолжаться неизвестно сколько, потому что хрен знает сколько уже продолжается. И умирал я за это время много, Макс, очень много раз. А началось всё с ублюдочной изгойской девчонки, которая, сука, пела эту сраную песную — «пять, четыре, три, два, один» и так далее, и с тех пор, как я её услышал, я стал умирать и воскресать снова. И это именно то, что пела та самая шлюха, которую я покалечил в душе. Так что давай с этим уже покончим, и я снова упаду с кровати и начну новый блядский один и тот же день!       Эрик думал, что никогда не увидит Макса настолько ошарашенным, но и в этот раз ошибся. Лидер смотрел на него во все глаза, качая головой.       — Это объяснение даже нельзя назвать безумным, — задумчиво протянул Макс. — Это просто… Тебе нужно основательно лечиться, Эрик.       — Да плевать уже на всё! Ты никогда не веришь мне.       — Ты хочешь сказать, у нас уже были похожие разговоры?       — Разговоры были всякие. Но ты никогда не веришь.       — Знаешь, во что мне всегда было трудно поверить, Колдер? В твою амнезию. Ты помнил практически всю свою прошлую жизнь, и я был уверен, что ты просто притворяешься, — усмехнулся Макс, пристально глядя на Эрика и потирая затылок. — Но сейчас… я понимаю, что ты окончательно заврался. Ты же прекрасно знаешь эту песню, и знаешь, чья она, кто её напевал раньше во фракции. Я не верил, но, похоже, слухи правдивы, и тебя просто не отпускает это. Хотя поверить, что ты мучаешься чувством вины, еще сложнее. Ведь это ты убил Эйдана Мёрфи, так?