пять лет назад
— Брысь отсюда, — шикнув на прыснувшую в рассыпную от бочки с дождевой водой малышню, я смахнула набросанные туда шкодливыми ручонками бумажные кораблики и зачерпнула себе полное ведро. Денёк выдался жарким, как раз для помывки и постирушек. — Ну ты же их намочила, они теперь плавать не бу-удут, — раздались обиженные возгласы, и на меня укоризненно уставились несколько пар глаз, а самый младший пришмыгнул носом. Здрасьте, я же ещё и виновата осталась! — На солнце положи — высохнут. А если принесете газет, я вам новых сделаю, — пообещала я, только чтобы остановить надвигающийся соплеводопад. — Чего вы тут вообще колупаетесь, там лопать почти готово! Издав воодушевлённый клич, малявки мигом побросали свои игры и бросились к сколоченному из старых досок навесу, у которого на костре исходил паром заветный котелок. Фыркнув, я проводила чумазую ватагу взглядом, потому что «лопать» — у них самое волшебное слово, заставляющее забыть обо всех на свете печалях! Оно и понятно, голодовка никому не шла на пользу, особенно и без того вечно недоедающим малявкам, а в последние месяцы с пропитанием оказалось совсем туго несмотря на все старания. Даже сумевшим пробраться через патрули на территорию Дружелюбия, на пустых полях поживиться было нечем, амбары с собранным урожаем и продовольственные склады хорошо охранялись, так просто не подступиться, кроме парочки редких случаев чрезвычайного везения. Зато тем, кто умел охотиться, иногда удавалось в лесу наловить в силки тощих зайцев и прочую мелкую живность, другие рыбачили на озере, остальные же, чем могли, промышляли в городе, но еды все равно не хватало. И это ещё молчу об облавах и кетчерах, на чьё благодушие рассчитывать изгоям не приходилось! С обогревом полуразвалившихся подвалов дела обстояли не лучше, ведь из-за обилия щелей, тепло в них попросту не задерживалось — сколько дров не сожги. Но середина мая, принёсшая свои тёплые деньки в Вудлон, избавила местных обитателей от этой необходимости. Теперь достаточно было ограничиться и одним одеялом, чтобы не околеть ночью. В остальном же тут всё осталось по-прежнему: разруха, запустение и снова заполонившие трущобы изгои, среди которых успели появиться новые лица. Особенно выделялись присоединившиеся к отребью бывшие Бесстрашные. Не то чтобы это было большой редкостью, как раз наоборот — зная о некоторых внутренних правилах и законах Бесстрашия, меня совсем не удивлял тот факт, что альтернативе сгинуть в пропасти, люди выбрали пусть такую, но всё-таки жизнь, — вот только поселившаяся по соседству троица казалась… Да я и сама не могла ответить, что именно мне в них не нравилось! Вроде бы обычные парни, держаться предпочитали вместе, но и с другими изгоями общий язык находили. Особенно с такими же, как они, бывшими собратьями по фракции. И в то же время оставались будто сами по себе, по какой-то неясной причине не сотрудничая с Яром, хотя тот неоднократно им предлагал. Это и смущало, и настораживало, и невольно заставляло украдкой наблюдать за ними в попытке понять, чем эти ребята вообще промышляли. А ещё обходить их стороной, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания и понапрасну не рисковать собственной шкуркой. Вот и сегодня, наткнувшись на эту троицу, обосновавшуюся из-за жары на улице, я поспешила прошмыгнуть мимо, но оттягивающее руки ведро не позволило это проделать с должной скоростью. — Ведерко-то не великовато, а то пупок развяжется, — раздался явно предназначенный для меня смешок, на который я и не думала реагировать, как и связываться с этими не внушающими доверия парнями. — Эй, рыжая! — не дождавшись от меня ответа, окликнул всё тот же парень вроде бы совершенно беззаботным тоном, но что-то такое было в его голосе, что заставило меня напрячься и обернуться. Они устроились в теньке, на сложенных старых покрышках, точно ожидая, что я со всех ног брошусь на их зов. — Подойди, — не утруждая себя даже приподнять зад с насиженного места, махнул мне один из них рукой. Ну как в воду глядела, бегу и спотыкаюсь! Отвернувшись, я пошла дальше. Мне и постоянно докапывающегося Яра за глаза было достаточно, ещё и с этими проблем не хватало! — Ты что, оглохла? — снова донеслось мне вслед, не успела я пройти и двух метров. — Рыжая, к тебе обращаюсь! — Чего надо? — поставив на землю ведро, насторожилась я такой заинтересованностью своей более, чем скромной, персоной. — Да подойди ты. Не боись, мы козявок не обижаем, — словно разгадав моё беспокойство, заверил меня парень. — Дело к тебе есть! — А я с незнакомыми никаких дел не имею! — Ок, давай познакомимся, — тут же хмыкнул второй, пристраивая на своей голове бейсболку. — Ну так что? — Обойдусь! — передёрнув плечом, буркнула я больше мрачно, чем испуганно, но и таящийся внутри страх спрятать не удалось. Кто знает, что эта троица задумала? Может, они вообще раньше кетчерами были, потому и вызывают у меня беспокойство? — Да не дёргайся ты так, сказали же — не тронем, — отчего-то развеселился моей осторожностью парень в кепке. Решив, что вот так стоять и перекрикиваться глупо, я подошла и вопросительно уставилась на них. — Это тебя Рокси зовут? — Ну, допустим. И что дальше? Игнорируя обращённые на меня любопытные взгляды, я тоже их разглядывала, но ничего объясняющего свою подозрительность обнаружить не смогла. Парни как парни, все в татухах, отражающих атрибутику их бывшей фракции. Старшему было не больше двадцати пяти лет, тому, что в бейсболке, от силы девятнадцать. Интересно, он инициацию завалил или натворил чего-то? А вот у окликнувшего меня парня отсутствовала левая кисть, и больше вопросов, почему этот Бесстрашный оказался среди изгоев, даже не возникло. Проследив за моим взглядом, он демонстративно сложил руки на груди так, чтобы мне было хорошо видно искалеченную, и насмешливо прищурился. — Зря стараешься, — резче, чем хотелось, огрызнулась я, — всё, что мне нужно было, я уже достаточно рассмотрела. Вы, думаю, тоже. Так долго мне ещё здесь торчать, мучаясь нехорошими предчувствиями? Парни дружно усмехнулись, а искалеченный покачал головой: — Да ты с характером, оказывается. — Если ты звал только затем, чтобы поболтать о моем характере, то у меня есть дела поважнее. — Всё пытаясь уловить подвох, я насупилась, исподлобья взглянув на парня. — Деловой подход, — ухмыльнулся самый старший из троицы, чем вызвал у своих дружков новый приступ веселья, а у меня раздражение. Я развернулась и собралась уходить, если им так скучно, то пусть развлекаются пустой болтовней между собой. — Ладно, постой, — закончив дурачиться, остановили меня. — Давай к делу! Мне нужны две канистры топлива. — Это тебе к Яру, — осторожно начала я. — Разве? — притворно удивился искалеченный. — А говорят, что ты можешь достать! — Кто говорит? — Я сощурилась, как можно незаметнее оглядываясь по сторонам на наличие посторонних слушателей. — Люди, — неопределённо пожал парень плечами. — А эти люди не сказали, что если я проверну что-то подобное за спиной своего старшего, то он мне башку открутит? — Если сама трепать языком не станешь, то никто не узнает, — теперь вполне серьёзным тоном объявил он. — Сколько ты получаешь за канистру? Наверняка немного, так ведь? А я дам банку тушенки. Две канистры — две банки! Как тебе такое предложение, договоримся? — Звучит заманчиво, — согласилась я с его словами, не торопясь верить во вкусный сырок вне мышеловки. Еда, конечно, была бы очень кстати, но и доверять этим странным парням, по непонятной причине предложившим сделку именно мне, казалось очень непредусмотрительно. — Только с чего такая щедрость? За консервы вы можете и у старших выменять! — А я не хочу кормить тех, кто загребает жар чужими руками. Обойдёмся без посредников. — Почему я должна верить? Может, вы меня надуть хотите, вот и действуете в обход правил, ведь в случае обмана мне и предъявить будет нечего! Они озадаченно переглянулись, а старший покопался в брошенном возле своих ног рюкзаке, достал оттуда банку и вместо ответа перекинул её мне. Я с сомнением повертела консервы в руках. Мысль о том, что они меня приманивают, бросая подачки, не покидала. Но зачем им это? Что за выгоду они преследуют? Или они таким образом хотят добиться от меня доверия? — Аванс, — деловито пояснил парень. — Никакого подвоха, принесешь топливо — получишь вторую. — Зачем вам столько? — спрятав банку за пояс штанов, я прикрыла ее футболкой. — Это важно? — Да нет. Тоже мне, конспираторы великие! Скорее всего, ребята где-то генератор надыбали, для него-то и топливо понадобилась. Вот только странно, что сами не взялись бензин сливать, они же постоянно в город ходят! Опять же, не пришлось бы консервами раскидываться. Хотя мне-то, как раз, такому раскладу грех не радоваться, а Яра я облапошу без малейшего зазрения совести. Посчитав, что соглашения мы достигли и разговор окончен, я подхватила своё ведро, отправившись к импровизированному навесу сбоку барака, где малявки уже нетерпеливо крутились возле котелка. С их строгой диетой, даже пустое пшено кажется угощением, тьфу. Вывалив тушенку в запаренную крупу, я быстро разложила кашу малышне по мискам, пока не принесло особо охочих до чужой жратвы. Себе я что-нибудь и в городе раздобуду, а соплюхи наши совсем прозрачные, потому что добывать ещё ничего не умеют. Оставив их расправляться с едой, я пристроила ведро у костра, собираясь подготовиться к своей вылазке. Голову надо помыть, шмотьё простирнуть, чтобы одним своим потрёпанным видом не вызывать интерес у патруля. Даже несмотря на то, что мне уже исполнилось шестнадцать, я всё ещё выгляжу обычной малолеткой, и они ко мне пока не очень-то лезут. И может быть, мне сегодня наконец-то повезет найти Джасти! При одном только воспоминании о нём у меня тоскливо засосало под ложечкой. Вырвать его из своего сердца оказалось неописуемо больно, и я не смогла этого сделать, собирая в памяти каждый взгляд, каждое слово, каждую улыбку, и не знала, как себя сдержать в этом своём маленьком безумии. Не хотела, не могла, и не представляла возможным, даже несмотря на то, что мы не виделись уже полгода. Джасти больше не приходил и не искал меня, а мои собственные поиски пока не увенчались успехом. Наверное, он очень обиделся за те злые слова, что я ему наговорила, но я сама была в таком разрозненном состоянии, что ничего не соображала. А потом, успокоившись, тысячу раз переигрывала в своей голове варианты происходивших тогда событий, и поняла, что Джасти был прав. Но я его прогнала, не захотела слушать, а теперь чувство пустоты без него обострилось настолько, что я больше ни о чём не могла думать, кроме как мне найти Джасти, объясниться, дать волю тому, что не находит места в моей груди. Он выслушает и всё поймёт… Джасти ведь… Если бы ему было наплевать, он не стал бы так рисковать собственной жизнью и не пришёл бы меня искать в Вудлон. А значит, ещё есть надежда всё исправить! Настроение плавно, но очень верно поползло вверх, я даже стала напевать себе под нос, полоская свои тряпки, но тут меня удостоил своим неожиданным визитом Яр. Вальяжно привалился плечом к стене, кривя губы в насмешливой мерзкой ухмылке. — Прохлаждаешься смотрю? — Вечером пойду в город, — поспешила я оправдать своё безделье, чтобы у него не было повода цепляться. Только Яру этот повод и не нужен, тут он чувствует себя хозяином положения. Блин, ей-богу, лучше б дрался и требовал от меня приносить больше, чем вот так красноречиво смотрел, как будто сейчас разложит прямо здесь и отымеет. Ему ведь и согласие моё не потребуется, права была Мади: захочет — возьмёт силой, просто пока играется, как кот с мышонком. Ладони у меня мигом похолодели от волнения, и я сглотнула, нервно облизывая губы. — Хорош на меня пялиться, — хмуро прошипела, пряча от него бегающие глаза. — Огрызаться на меня — не лучшая стратегия, — больше угрожающе, чем доверительно сообщил Яр, резко ухватив мой локоть и дёрнув на себя. Он притиснул меня спиной к своей груди, собственническим жестом устроил свою руку поперёк моего живота, чтобы я не смогла отстраниться. Хотелось взять ведро и от души огреть им этого мудака по башке, чтобы больше никогда не тянул свои лапы туда, куда не следует, но умом я понимала: до тех пор, пока Яр не настроен всерьёз на меня покушаться, а попросту издевается и пугает, лучше стараться играть по его правилам. — Отцепись, — попросила покладисто, не рискуя ёрзать, чтобы не тереться об него. Не провоцировать лишний раз. — Ты мне мешаешь! — Долго ты ещё ерепениться будешь? — нараспев проговорил он мне куда-то в шею, отчего меня всю передёрнуло. Ну счастья-то привалило! — Я пока добрый-добрый, но терпение моё на исходе. Или ты себе кого-то нашла? Иначе с чего так зачастила уходить в город на ночь глядя? — Ты, добрый, с меня три шкуры дерёшь, не забыл? Вот мне и приходится всю ночь по парковкам с канистрой прыгать! — Послабления нужно сперва заслужить, — этак хитрожопо объявил он. — Мы ведь всегда можем договориться, правда? — я покачала головой, в очередной раз испытывая непреодолимое желание треснуть ему ведром. Договориться он предлагает, как же! — Нет? — насмешливо переспросил Яр, точно сомневался в моём ответе. — Ладно, я подожду, так уж и быть. Но мы ещё вернёмся к этому вопросу, — выдохнул с притворным сожалением, а затем, как бы между делом, развернулся вместе со мной в сторону соседнего барака, и спросил: — А пока скажи мне, что от тебя хотели те парни? Ах, вот чем его так припекло! Увидел, что мы разговаривали, и заподозрил неладное? А вдруг ребята уже обращались к кому-то со своим предложением, и те донесли Яру, вот он и бдит? Пронюхает что-нибудь — звездец мне! — Эти? — стараясь не показывать обеспокоенности его словами, я кивнула на вроде бы не обращающих на нас никакого внимания парней. — Ничего, — и плечами пожала для достоверности. — Так, познакомиться хотели. — А ты что, познакомилась? — Вот ещё... Отшила, конечно! — Правильно, — похвалил меня Яр прямо-таки с крокодильей лаской, наконец отпуская. — Но имей в виду, если я узнаю, что ты темнишь, то разозлюсь. Ты меня слышала? — Угу, — пробормотала я, возвращаясь к своему ведру, краем глаза наблюдая за его удаляющейся фигурой. Разозлится он… тоже мне всемирное зло. Такого надуть сплошное удовольствие будет, а то гонора столько, будто в праймы заделался.***
Территория Бесстрашия оказалась огромной, занимающая не один городской квартал, и даже с виду выглядела мрачной и пугающей. Улицы с редкими фонарями казались абсолютно пустынными, словно место здесь совсем не жилое, а тёмные каменные громады старых зданий под цвет нависшего над Чикаго ночного неба наводили оцепеняющий душевный трепет. Но больше меня поразило наличие КПП с вооруженной до зубов охраной, как будто в Чикаго могли обитать идиоты, вдруг решившиеся попробовать взять эту фракцию штурмом, чтобы закончить свои жизни самоубийством. Ещё ни разу я не рисковала заходить слишком далеко вглубь района, ограничиваясь окрестностями территории Бесстрашия, и ни за что бы не зашла так далеко сегодня, если бы не понимание, что по другому мне не удастся поговорить с Джасти. Сколько раз я приходила сюда в надежде его встретить, и вот наконец мне улыбнулась удача, которую никак нельзя было упускать! Ведь стоило только обойти КПП и перебраться через какой-то парк, чудом оставшись незамеченной патрулём, как я наткнулась на группу Бесстрашных, устроивших посиделки на спортивной площадке. И если первые минуты наблюдения я ещё сомневалась, присутствовал ли среди них Джасти, то подкравшись как можно ближе и укрывшись за мусорным контейнером, убедилась наверняка: он как раз отделился от шумной компании и в обществе какой-то девицы направился в противоположную от парка сторону. Стараясь не шуметь и изо всех сил напрягая слух, чтобы если вдруг неподалёку появится патруль, сразу сбежать, я выждала пару минут и осторожно двинулась следом по кустам, раздумывая, как аккуратно привлечь его внимание. Был бы Джасти один, то никаких проблем, можно просто окликнуть, а так… Может, камешком кинуть? Обидно ведь будет уйти, так и не поговорив! Или лучше кинуть в девицу, чтобы она не хихикала так весело и не хваталась постоянно за его локоть, будто сама идти не в состоянии? А он-то чего ей улыбается? — Ой, всё-всё, Мёрфи, — неожиданно завопила девица, махая руками. — Какая разница, куда нас на отлаву отправят? Ты можешь хоть иногда не думать о работе, а немного расслабиться! Тебе не повредит. Навострив уши, я попыталась разобрать, что он ей там ответил, но успеха не достигла. Мог бы, кстати, и разговаривать погромче, чтобы я слышала! А то гадай, о чём он с этой кикиморой шушукается после того, как она ему расслабиться предложила. Тьфу, ну что за напасть! Я вдруг разозлилась, почувствовав себя так же, как в детстве, когда подглядывала за чужими праздниками жизни, завидуя более удачливым счастливчикам, оттого потеряла бдительность и зацепилась в темноте ногой за какую-то корягу. И ладно бы просто зацепилась, так ещё и рухнула прямо в кусты, наделав шума. — Ты слышал? Что это? — снова раздался звонкий голос девчонки, и я чуть ли не ползком поспешила к ближайшему дереву, чтобы спрятаться. — За нами что, кто-то следит? — Брось, Мелс, кому это надо? — ответил ей Джасти. — Скорее всего, там обычная кошка мышкует. — Ага, только шуму от неё, как от целого бегемота! — Я очень вовремя укрылась за стволом дерева, потому что эта дотошная девица уже подошла к потревоженным мною кустам и стала всматриваться в растительность. — Говорю же тебе, Эйдан, нет тут никаких кошек, — возвестила она. — Хэй, любители подглядывать, если вы рассчитывали на горяченький доггинг, то вынуждены вас обломать! — Идём, Мелс. Если там кто и был, то уже удрал, испугавшись твоих воплей, — сквозь смех позвал девицу Джасти. И чего она такого сказала? Вот я ни слова не поняла, но у меня почему-то даже уши покраснели! — Сама дура, — чтобы не оставаться в долгу, прошептала я себе под нос и на цыпочках пробежала к маячившему впереди кирпичному забору, держась в стороне от парочки, вроде бы направляющейся именно туда. Надо срочно что-то придумать, пока они не зашли в какое-нибудь здание, иначе так и придётся убираться ни с чем. Наметив свой план, я вскарабкалась на кирпичную кладку, благо рядом росло подходящее дерево, и, когда они завернули на проложенный вдоль забора тротуар, просто спрыгнула вниз. И сразу же направилась быстрым шагом в сторону угла, уверенная, что даже на расстоянии метров тридцати Джасти не мог меня не узнать. Тем более, что распушившиеся после шампуня волосы служат мне персональной визитной карточкой, которую в свете фонаря сложно не заметить. Вот и всё — увидев меня на территории Бесстрашия, Джасти догадается, что я его искала, и не сегодня-завтра наверняка придёт в Миллениум парк, к сломанному фонтану, где мы раньше встречались. А самой мне лучше сейчас по-тихому исчезнуть отсюда, пока никто не признал во мне отребье и ничего не заподозрил. Жаль только, что не удалось посмотреть, каким стал Джасти за прошедшие полгода, но удачу испытывать больше не стоило. К моей глубокой радости, никто меня ловить не бросился, даже не окликнули, и я благополучно почти скрылась за поворотом, где меня и поджидали первые приключения в виде патруля. Четверо мужчин в форме вывернули навстречу настолько неожиданно, что я в них едва не врезалась, а сердце моё ёкнуло, предупреждая об опасности. — Не понял, — бритый наголо, чернокожий патрульный мазнул по мне недоумённым взглядом. — Детское время давно прошло, ты чего тут забыла? — Ничего, дяденька, уже ухожу, — не сбавляя скорости протиснувшись между мужчинами, сказала я первое, что пришло в голову. Одежда на мне была тёмная, только сильно потрёпанная, но кто сейчас на это станет смотреть: Бесстрашные настолько уверены в том, что никто из изгоев не осмелится вот так запросто проникнуть на их территорию, что сперва, видимо, приняли меня за свою. — Совсем оборзела, какой я тебе «дяденька»? — возмутился мне вслед патрульный. — И куда это ты уходишь, если фракция в другой стороне? Эй… ты кто вообще такая? Ну-ка стой! Вот невезуха! Не теряя драгоценные секунды на разговоры, я рванула в неосвещенный проход между двумя ближайшими зданиями; взыграло чувство самосохранения и привычка — немедленно уносить от заинтересовавшихся мной патрульных ноги. И едва я там оказалась, озираясь в поисках подходящей дороги, мне в спину сразу же полетели грозные окрики. Безусловно, безопаснее было бы найти укрытие и отсидеться, но, к сожалению, я совершенно не знала местности и вообще смутно себе представляла, в какую сторону нужно было двигаться, чтобы добраться до парка. Поэтому бежала наугад, перемахивая возникающие на своём пути ограждения и мелкие преграды с такой скоростью, словно за мной по пятам спустили свору бешеных собак, отчего только больше запутывалась в сплетениях местных подворотней и улочек. Когда мне показалось, что я окончательно заблудилась, где-то в отдалении послышался грохот железной дороги, я хотела уже рвануть туда, чтобы попробовать запрыгнуть в поезд, но чей-то отрывистый голос за спиной спутал все мои планы. Пришлось резко взять вправо, уходя от своих последователей и насилу продираясь через какие-то колючие кусты, и кто бы мог подумать, что мне посчастливится вымахать прямо на ту самую спортивную площадку, на которой тусовались Бесстрашные. Сюрприз! Конечно же, моё помпезное появление привлекло их внимание, и мне стало так страшно, что сейчас они всем скопом возьмутся помогать патрульным меня ловить, отобрав мою единственную надежду на спасение. Но ничего ещё не подозревающие ребята всего лишь проводили меня удивлёнными взглядами, а скоренько перебежав площадку, я сразу же нырнула в очередные кусты, под защиту темноты. Славно, что наконец-то удалось определиться с направлением, да только теперь мне это никакого оптимизма не внушало: я не оборачивалась, но по топоту позади поняла, что погоня совсем рядом. А то, что они больше не кричали, а бежали молча, напугало ещё больше. Досаднее всего было то, что до КПП оставалось совсем немного, но проскочить незамеченной, если патруль успел поднять всех на уши, казалось нереально. Я жадно хватала ртом воздух, смахивая прилипшие к влажному лбу волосы, и всё равно пёрла напролом, старательно выжимая из себя всё, на что способна, хотя к тому времени уже успела порядком выдохнуться от беготни. А вот тот, кто гнался за мной, был куда выносливее и уставать не собирался, потому вскоре догнал меня, сбив с ног подсечкой. Оказавшись на земле, я несколько секунд пыталась отдышаться, но почувствовав на своей руке крепкую хватку, дёрнулась, вырываясь. И тут же над моей головой раздался голос, совсем молодой и смутно знакомый: — Выкинешь хоть какой-нибудь номер, даже если шевельнёшься без разрешения — я тебе руку сломаю! Просто предупреждаю, — рывком поставив меня на ноги, пообещал парень, пребывая явно не в самом лучшем расположении духа. Медленно подняв голову, я зажмурилась, всё ещё ловя ртом воздух, и сердце моё пропустило удар. Узнала. Теперь я его узнала, это был один из тех кетчеров, что тогда поймали нас с Мади. Блядь! И руку он мне сломает за милую душу, если захочет. — Поймал, — от площадки к нам спешили запыхавшиеся от бега патрульные. — Стареешь, Тайрис, — не без ехидства ответил парень. — У тебя крысы уже под носом не скрываясь шастают. — Я не крыса, — решила я попытать счастье, заделавшись под Бесстрашную. В конце концов, они сами по ночам разгуливают, почему и другим нельзя? — А зачем тогда убегала? — вклинился бритоголовый патрульный. — А зачем догонял? — с наездом отбила его подачу, хотя и понимала, что не прокатит отмазка. — Хочешь сказать, что ты не изгой? Назови свой личный код? — кетчер загнал меня в угол всего одним вопросом. Твою ж… они что, своим фракционникам ещё и коды дают? Может, и метки ставят, как траллам? Ну влипла! — Пять, четыре, три, два, один, — неуверенно пробормотала я, не поднимая глаз. Вокруг толпились взбаламученные Бесстрашные, которые немедленно заржали. — Дохлая попытка, — подозрительно мягко сообщил мне кетчер, а потом встряхнул меня с такой силой, словно хотел душу вытрясти. — Какого хуя ты здесь забыла, крыса? — рявкнул он, и я непроизвольно поёжилась. — Отвечай! — снова встряхнул. — Ты на чьей территории шаришься, вообще страх потеряла! — Я попыталась вырваться, но кетчер мне руку вывернул. И больно-то как! Подавившись чуть было не вырвавшимся из горла криком, я зашипела. У Бесстрашных это что, в крови, руки выворачивать? — Говори, что ты тут делала? Ну! Иначе сломаю. — Я… Э-э… — Да сдалась ему моя рука, ну что за придурок? Больно же! — Чего ты там мямлишь? — развернув меня к себе, поинтересовался этот садист, но руку выкручивать прекратил. Бросив мрачный взгляд на него, я почти задохнулась от обречённости, а сердце моё окончательно рухнуло в пятки. Парень скривил губы, озадаченно уставившись на моё лицо, точно припоминая. Даже нагнулся поближе, внимательно рассматривая. Перепугавшись до потери пульса, я зачем-то боднула его лбом в переносицу, хотя после таких достижений спокойно можно было себе панихиду заказывать. Кетчер моментально пришёл в себя от неожиданного удара, не позволив мне вырваться. От последовавшей тяжёлой оплеухи меня повело, перед глазами всё смазалось и в ушах зазвенело. Я морально приготовилась не только к получению качественных пиздюлей, но и к тому, что он сейчас примется мне каждую косточку переламывать, как оказалась буквально выдрана из его цепкой хватки. — Остынь, Колдер, — осадил сопевшего как паровоз парня один из патрульных, оттесняя его от меня своим плечом. — Это отребье на меня напало, все видели. И ты предлагаешь это так просто оставить? — Что с ней делать не тебе решать. Девку сперва надо допросить и выяснить, что она тут вынюхивала. Зачем пролезла через КПП, — отрезал удерживающий меня за локоть мужчина. — В допросную её, и дежурным доложить. Широко открыв рот, я вскинула изумленный взгляд на говорившего. Они что, решили, будто я сюда шпионить пришла? Я? Мерзенький холодок пробрал мою вспотевшую спину. Должна же была понимать, что эта авантюра аукнется мне потерей свободы, но в тот момент, когда я лезла на территорию Бесстрашия, об ужасных последствиях как-то и не думалось. А теперь… Теперь горло перехватило от животной паники, не позволяя нормально дышать. Основательно обшмонав и проверив возраст, патрульные заковали меня в наручники, передав в руки то ли охраны штаб-квартиры, то ли дознавателей. А дальше мой страшный кошмар воплотился в явь — по бесчисленным переходам и вырубленным из камня тоннелям меня приволокли в тёмную бетонную комнатёнку, как нельзя лучше отвечающую всем моим представлениям о мрачном каземате, усадили на железный стул и стали допытывать, что я делала на территории штаб-квартиры Бесстрашия. Как здесь оказалась. С какой целью пришла. И одарили увесистой затрещиной за молчание. — Хватит мне тут из себя глухую корчить, — продолжал наседать один из дознавателей, пока я с неподдельным страхом вжимала в плечи мутную от путающихся мыслей голову. Если я и хотела что-то ответить, то не могла выдавить из себя ни слова, но это, конечно, никого не волновало. — Говори, чего ты здесь вынюхивала, шваль? — Подожди, — подпирая облупленную стену, перехватил эстафету второй, — может, девчонка просто заблудилась. Ты ведь заблудилась, так? — задал он мне вопрос. С трудом разобрав слова, я кивнула, чувствуя, как сердце ходило ходуном в грудной клетке. — Да херня это собачья, не верю я ей. Хочешь эксперимент? — и глумливая рожа дознавателя оказалась совсем близко. — Слышь ты, отребье? Может, тебе язык по другому развязать? — хлёсткая пощечина и разлившийся во рту металлический привкус крови. — А? Понравилось, хочешь ещё? У меня такого добра много! — болью обожгло вторую щёку. — Ну так что, скажешь? — Я заблудилась, — соврала я, не узнавая собственного дрожащего голоса. От липкого страха не слушались губы. — Искала еду и… зашла не туда… куда хотела. — Не очень убедительно, — сообщил лупасивший меня мужик. — На кого ты работаешь, сопля? Отвечай! — и крепкие пальцы сомкнулись на моём горле. Я затрепыхалась, но сил, чтобы освободиться, оказалось недостаточно. От нехватки воздуха помещение поплыло перед глазами. — Хватит, не надо так. Не звери же мы какие-то, — остановил агрессивного второй Бесстрашный, и поток воздуха в моём горле возобновился. Я сделала жадный вдох, не спеша питать каких-либо иллюзий относительно излучающегося от этого человека дружелюбия — за свою коротенькую жизнь я не раз убеждалась в том, что просто так люди ничего не делают. — Она нам сейчас сама всё скажет, правда? Ты пришла к кому-то, да? — он присел передо мной на корточки, а я попятилась. Жаль только, что некуда было. — У тебя была тут встреча? Кто твой координатор? — Я ничего не знаю, я заблудилась. — Подумай как следует, иначе нам придётся применить другие методы. Ну? — Я просто искала еду… — Отказываешься, значит? Ясно. Что ж, раз по-хорошему не хочешь, — с сожалением протянул Бесстрашный и пожал плечами, отходя в сторону. Сердце моё подпрыгнуло до самого горла. Конечно, ни калечить, ни тем более убивать потенциального тралла им не с руки было. Даже били, стараясь не оставлять на лице особых следов, чтобы цена за живой товар не шибко снизилась, но способов превратить моё здесь нахождение в поистине незабываемое у них оказалось предостаточно. — Ничего, мы и не таким упертым языки развязывали. — Не желающий мне верить дознаватель выпустил в воздух струю сигаретного дыма и мерзко хмыкнул, а я взвыла, когда этот ублюдок прижёг моё плечо своим чинариком. — Ну, прооралась? Мне продолжить? — судорожно втянув воздух, я помотала головой, с ужасом наблюдая, как он прикурил вторую сигарету. Плечо подёргивало пульсирующей болью, в воздухе почувствовался отчётливый запах палёного. От наручников онемели руки. — Тогда скажи, зачем сюда пробралась. Что за задание у тебя было? Мы ведь всё равно узнаем, рано или поздно, только тебе будет хуже. Отвечай, сука, а то я прижгу и что-нибудь посущественнее! — Не было… у меня, ника… ик… никакого задания, — давясь всхлипами, кое-как собрала слова в предложение. Голова кружилась, будто я с карусели на ходу спрыгнула. — Я не… не понимаю, о чём вы говорите. Я… я просто иска… искала еду! Их вопросы сменялись мучительными для меня мгновениями; подкуренная сигарета, одна за другой, вгрызалась в тело, а Бесстрашный, с перекосившей лицо ухмылкой наслаждался моими криками, слезами и мерзкими трудами рук своих. С присвистом глотая тошнотворную вонь собственной плоти, я ёрзала по жесткому стулу в безрезультатных попытках увернуться от очередной нацеленной на меня сигареты и повторяла одно и то же. Нет, я ни за кем не шпионила. Не вынюхивала. Ничего дурного не замышляла. Хотела раздобыть поесть и заблудилась. Да, заблудилась, потому что никогда прежде не была в этом районе! Ни с кем тут не встречалась и никто меня здесь не ждал. Нет у меня никаких сообщников. Я просто искала еду, и всё. Всё! Всё! Сознание моё безбожно подводило на нервной почве, пару раз оно словно ныряло в темноту и сразу же оттуда выныривало стараниями мучителей. И в конце концов, к своему отчаянию, прекрасно осознавая, что спасения ждать неоткуда, я перестала реагировать на вопросы этих больных на голову уродов, ощущая себя уже скорее какой-то полудохлой. Только дико колотящееся сердце подавало признаки жизни в моём обреченном теле. Не требовалось богатой фантазии для того, чтобы в красках представить свою дальнейшую участь, и полнейшая безнадега окончательно захлестнула с головой и всеми потрохами. Я же для них отребье, а значит, никто. Просто вещь, с которой можно делать всё, что пожелают. Им ведь, на самом деле, всё равно, виновата я в чём-то или нет, они попросту издевались в своё удовольствие. — Неужели тебе совсем нечего нам рассказать? — полный притворного удивления голос ввинтился в самое ухо. Но я к тому времени вообще прекратила что-то адекватное соображать и, тихо заскулив, зажмурила глаза, в надежде, что это хоть капельку поможет мне отдалиться от невыносимой реальности. — Уверена? Разве ты хочешь, чтобы я продолжил? Убедившись на собственной шкуре, что угрозы с делом у Бесстрашных не расходятся, я ожидала от них уже чего угодно, как вдруг сквозь пелену едва воспринимаемых голосов до меня донёсся и ещё один незнакомый, настойчиво интересовавшийся у дознавателей, что происходит. — Патруль поймал возле штаб-квартиры девку. Отребье. — Почему не доложили? Если изгой пробрался на территорию Бесстрашия, то это могла быть диверсия! — Поэтому и решили сразу же допросить её по горячим следам. Но, судя по всему, она просто заблудилась. Искала, чем поживиться, и нарвалась на патруль. — Допросили, говорите? — раздалось уже над моей головой, которую я даже поднять не потрудилась. Вместо этого съёжилась, решив, что меня сейчас продолжат избивать. Но удара не последовало. — Теперь понятно, чего она вся трясётся. Эй! — То, что это обращение было уже ко мне, я догадалась лишь тогда, когда чужая ладонь приподняла моё лицо за подбородок, заставив меня ещё сильнее зажмуриться. — Сколько тебе лет? — Шестнадцать, — вместо меня проинформировал один из дознавателей. — Готовить девку в распределитель, лидер? По возрасту подходит. Лидер? Я не ослышалась, он ведь именно так его назвал? Я открыла глаза, чтобы взглянуть на их главного. Почему-то мне всегда представлялось, что командовать этими упырями и садистами должен настоящий монстр, но появившийся в помещении темнокожий мужчина в форме на него совсем не походил. Разве что отличался от дознавателей статной выправкой и пронзительно-цепким взглядом. Неприятным. Именно этим самым взглядом лидер оглядел меня с головы до ног, медленно, как будто что-то прикидывая, затем скомандовал своим псам: — Утром переведём, сейчас в камеру её отведите и свободны, дальше я сам разберусь. — Есть, лидер! — не успела я определиться, стоит ли радоваться внезапной передышке, меня уже вытолкали в коридор и снова куда-то поволокли. Как оказалось, действительно, в камеру. С жёсткими нарами. На которые я сразу же и повалилась, как только с моих запястий исчезли наручники. — Даже не обольщайся, что легко отделалась, — не преминул сообщить на прощание мой конвоир, запирая тяжёлую решётку, и я почувствовала неладное, даже во рту пересохло. Что ж за наказание-то такое! Я сжалась в комочек, костеря свою судьбу такими словами, от которых уши б завяли даже у завзятого сапожника.