Бесконечность твоей ненависти

      Туман покрывает всё пространство вокруг, насколько хватает взгляда. Хотя, скорее всего, это дым: в воздухе ощущается едкий запах гари, копоть, попадая в нос и рот, не дает дышать, горло саднит, слезятся глаза. Ничего не видно, только слышно частое дыхание и топот десятков ног. Постепенно звуков становится больше — отовсюду доносятся крики, стоны, плач.       Впереди путь преграждает стена полуразвалившегося здания, за ней может кто-то укрываться. Осторожность — это наше второе имя, кто знает, на что они ещё способны. Быстрый взгляд внутрь, проникновение. Перекличка. Снова топот, уже близко, в груди щемит, не вздохнуть.       Лицо. Грязное, окровавленное, но разглядеть детали не получается. Всё вокруг заволочено размытой завесой из-за дымящихся руин — как ни фокусируй взгляд, ничего не понятно. Только чувствуется что-то знакомое и неправильное. Опасность, нет обычной расслабленности, что-то не так. Сегодня всё не так…       Оружие смотрит прямо в лоб, но лица так и не видно. «Прощай, ублюдок!» — слова раздаются будто бы отовсюду, движения губ не рассмотреть, всё вокруг так же размыто, подёрнуто затхлой дымкой. Палец уже готов нажать на спусковой крючок, очень хочется улыбнуться, но… мир переворачивается, превращается в хаос из-за страшного грохота и остаётся только боль…       Сознание вернулось рывком, однако болезненные ощущения никуда не пропали и приносили дискомфорт. Но этому, а также весьма неудобному положению быстро нашлось объяснение — Эрик лежал на полу, как раз на том плече, которым он ударился, упав с койки. Сон опять был на редкость реалистичным, но это и не удивительно, поскольку облавы и охота на изгоев теперь составляли значительную часть его жизни.       Эрик потряс головой и, размяв мышцы, поднялся с пола. Разлеживаться совсем ни к чему, сегодня предстояла очередная вылазка в Вудлон за изгоями, её нельзя было пропустить. Последнее время Эрик поиздержался, неосмотрительно поддавшись азарту — тотализатор всё-таки захватывает конкретно, — и это сыграло с ним плохую шутку. Он был должен многим, и далеко не все желали прощать ему долги. А те, с кем можно было бы разобраться по-своему и подавно оказались в меньшинстве. Если бы повезло на охоте — за молодых траллов, особенно за девок, можно было хорошо выручить, что значительно бы помогло Эрику и успокоило бы кредиторов.       Конечно, детей брать нельзя, но правила правилами, а за малолеток на чёрном рынке давали хорошие деньги, так что, продав буквально пару-тройку малявок, вполне можно было рассчитаться со всеми и даже выйти в плюс.       Так рассуждал Эрик Колдер, стоя на балконе одного из верхних уровней Ямы, что находился недалеко от его комнаты. Отсюда он любил разглядывать копошащихся внизу людей — с высоты Бесстрашные казались Эрику насекомыми, участь которых быть раздавленными берцами. И каждый раз, глядя на них сверху вниз, он думал о том, что на каждого из их есть управа. Кто не хочет признавать власть, тот пусть боится, а уж как заставить бояться простых смертных — Эрик знал лучше других.       — Ты стоишь с таким лицом, будто ненавидишь весь мир, — раздался позади него голос, и Эрик досадливо поморщился. Он никого сейчас не хотел ни видеть, ни слышать, и уж тем более того, кто был равен ему по статусу. «Вот если бы придурок какой подошел…»       — Отвали, Джек, — бросил Эрик, даже не повернувшись к командиру разведотряда кетчеров, которого узнал по голосу.       — Быть Бесстрашным — это не то же самое, что стоять на верхотуре и пялиться на людишек тяжёлым взглядом, Эрик, — продолжал действовать на нервы Джек Старди, явно наслаждаясь производимым эффектом. Эрик знал, какие слухи ходили про него последнее время: что он совсем потерял берега и давно пора уже его остудить. «Только руки коротки у вас, болваны!»       — Когда мне понадобится твой совет, где мне стоять и как себя вести, я спрошу у тебя, — тихо и с угрозой в голосе проговорил Эрик, поворачиваясь к Джеку. Тот постарался не опустить взгляд — выражение лица Эрика оказывало на многих, в том числе и на командира разведки, почти гипнотическое действие: никогда нельзя было предугадать, что этот псих сделает в следующее мгновение, а уж после ранения он совсем распоясался, за что и получил прозвище «контуженный». За глаза, конечно. — Я сюда пришел не для того, чтобы мне ездили по ушам.       — Макс тебя искал, — стараясь остаться беспристрастным, сказал Джек. — Они нашли труп, Эрик. Твои выходки не останутся незамеченными.       «Вот же ёбаный пиздец, нахуй, — первое, что пришло Эрику в голову. — Скверно, но, вообще-то, ничего удивительного. Никто не смеет ослушаться приказа старшего. Никто. Даже заместитель командира разведки».       — И что с того? — невозмутимо спросил Эрик.       — Ты убил его. И этому есть свидетели, — ответил Джек, стараясь незаметно отступить подальше от пропасти.       — Я не убивал его, а казнил по законам Бесстрашия за неподчинение приказу командира, — сощурился Эрик, чувствуя, как виски начинают ныть с новой силой. — Это не одно и то же!       — Макс собрал всех, — сообщил Джек, кивая на административный этаж, а Эрик, презрительно дёрнув верхней губой, отвернулся и снова принялся рассматривать снующих по Яме Бесстрашных. — Пока только тех, кто в курсе. Они считают, что ты сам спровоцировал его. Это повод, чтобы выгнать тебя из кетчеров.       — И что, ты хочешь сказать, они могут убрать меня только потому, что я действую по нашим манифестам?       — Они могут убрать тебя, потому что ты конченный ублюдок, Колдер, — в голосе Джека послышалась уверенность, и Эрик подумал, что это нехороший знак. — Они будут судить тебя, так что давай, пошёл вперёд и без глупостей.       Эрик медленно повернулся к Джеку лицом и опустил глаза. «Конечно же, кто бы мог подумать, вот это поворот!» В руках у Джека был пистолет, и он, передёрнув затвор, ткнул дулом прямо Эрику в грудь. Губы Колдера расплылись в усмешке, а из груди вырвался смешок, после чего раскатистый смех эхом отразился от каменных стен Ямы, многократно усиленный и неприятный.       — Убери от меня свою пукалку, я ни от кого не прячусь, — всё ещё усмехаясь, произнес Эрик, с презрением глядя на Джека. — И не собираюсь. Да и хотел бы я от тебя уйти, ушёл бы, не сомневайся. Где они собрались? Как обычно, у Макса в кабинете?       — Мне велели сопроводить тебя на административный этаж. Там собрались все лидеры. И Макс хочет пока только поговорить с тобой.       Усмехнувшись и пихнув плечом поистине бесстрашного Джека, отважившегося на подобную миссию, Эрик обошёл его и подумал: «Ни за что не хотел бы он пропустить это мероприятие. Показательную порку, если быть точнее, надо же, осмелились! Максу видимо, хотелось почувствовать свою власть, да только кишка у него была тонка решать вопросы кардинально».       На административный этаж Эрик поднялся быстро, чувствуя тяжёлый, сверлящий ему затылок взгляд Джека. Удовлетворение разливалось по телу от мысли, что они тупо боятся Эрика Колдера, знают, что остановить его будет непросто. И им страшно, что рядом с ними находится человек, которому убить такого, как они — раз плюнуть.       Когда Колдер в сопровождении Джека вошёл в кабинет Макса, все синхронно повернули головы и уставились на процессию. Эрик, в очередной раз усмехнувшись, вальяжно прошел в помещение и сел на свободный стул, несмотря на то, что все остальные стояли. Они опасливо переглянулись, будто он выглядел как человек, способный немедленно выхватить пистолет и начать палить в разные стороны. Ну нет, конечно, Эрик был не настолько глуп, чтобы так просто дать им избавиться от себя, несмотря на то, что голова уже болела в полную силу. «Это стадо баранов выглядит как сборище полных уебанов, — про себя думал он. — Но я вынужден с ними пока мириться, поскольку преимущество здесь не на моей стороне».       Эрик закинул было ноги на стол, но Макс тяжёлой поступью подошел и скинул их, хмуро глядя на него.       — Ты можешь что-то сказать в своё оправдание, Колдер?       — Я должен оправдываться? — вздернул брови Эрик, но поднялся все же со стула. Мысль о том, что над ним кто-то будет нависать прибавила тяжести в висках, а поскольку Эрик был выше Макса, то и доминировать в этой ситуации всё же выгоднее, чем смотреть на кого бы то ни было снизу вверх.       — Ты убил одного из командиров, — одарил Эрика тяжёлым взглядом тёмных глаз Макс. — Это недопустимо.       — Я казнил преступника, — спокойно ответил Эрик, едва заметно ухмыляясь. — Это не одно и то же.       Макс смотрел на Колдера в упор, во всём его облике сквозило неодобрение. Какое-то время они так и играли с ним в гляделки, но потом Эрику это надоело, и он обратил внимание на остальных присутствующих. Джек так и не опустил пистолет, держа Колдера на мушке, Сэм и Ричард явно были готовы скрутить Эрика по первому требованию Макса. «Боятся, как трусливые суки… Среди кого приходится работать?»       — Я был там. Бейкер просто возразил тебе, Эрик, — выдал Ричард. — Он не пошел против командования, он не противился приказу. Он просто возразил. Я считаю, ты просто псих. Псих и жестокий садист, Колдер.       Эрик, заложив руки за спину, медленно отошёл от Макса и всё также неторопливо направился к Джеку. Он шёл до тех пор, пока направленное на Эрика дуло пистолета не уперлось ему чуть ниже груди. Эрик, сохраняя каменное выражение лица, в упор смотрел на Джека. Во взгляде его серо-стальных глаз притаилась опасность пострашнее любого существующего оружия.       — Кто ещё так считает? — спросил Эрик и растянул рот в отнюдь не весёлой улыбке. — Речь идет о наших прямых обязанностях сделать из скотов под названием отребье — честных рабочих, приносящих пользу…       — Не надо тут жонглировать нашими обязанностями, Эрик, — проронил Джек, испытывая непреодолимое желание отшатнуться. — Если ты не осознаешь этого, то мы скажем тебе — успешная карьера снесла тебе крышу и то, что ты творишь в наших рядах, подрывает вообще все основы нашего общества.       — Тебе ли говорить это, Джек? — Эрик наклонился к Джеку так, что тот мог чувствовать на щеке его тяжёлое дыхание. — Кто тебе сказал такие умные слова? Или, может быть, ты хочешь поговорить о подрывах?       Эрик пытливо наблюдал за реакцией всех присутствующих. Судя по вытянувшемуся лицу Джека — он попал в самую точку. У каждого из них имелись тайны и скелеты в шкафу, и Эрик знал о лидерах гораздо больше, чем они предполагали. Это была ещё одна причина бояться его и ненавидеть, но Эрика это устраивало. Конечно, они бы предпочли видеть его абсолютно и безоговорочно мёртвым, но убить старшего кетчера Колдера здесь и сейчас у них не хватало духу. Все хотят быть чистенькими, особенно Макс.       — Хватит, Эрик! — одернул его старший лидер. — Ты тут никого не запугаешь!       — Уж не хочешь ли ты, Макс, вернуться к недавнему времени, когда на улицу нельзя было выйти из-за того, что изгои чуть было не захватили город? — Эрик оставил Джека в покое и вернулся на своё прежнее место — рядом с Максом. — Когда отребье наводнило улицы так, что нам еду стали выдавать по карточкам и на всех всё равно не хватало? Потому что наше правительство не могло просто вышвырнуть этот сброд за стену, что решило бы сразу множество проблем, а продолжало нянчиться с ними, ублюдками…       — Хватит, я сказал! — рявкнул Макс так громко, что у Колдера заложило одно ухо. — Ты забываешься!       — Вы здесь собрались все для чего? — обвел Эрик всех присутствующих презрительным взглядом. — Бейкер не хотел арестовывать отребье, посмевшее замахнуться на члена фракции, только потому, что изгою не хватило пару месяцев до возраста распределения. И вы теперь хотите доказать мне, что я был не прав, убив Бейкера? А что если приборы, определяющие возраст, были настроены неправильно? Отпускать здорового шестнадцатилетнего лба с преступными замашками — это нормально?       — Приборы никогда не ошибаются, Эрик! — припечатал его Макс. — Если изгою нет шестнадцати, его нельзя ловить!       — Ловить нельзя, а никто и не говорил о ловле! Это ебанутое отребье угрожало члену фракции! Я должен был его арестовать и посадить в карцер, а там он бы уже дозрел.       — Вот что. Я тебе законы нарушать не позволю, — уже тише, но с угрозой, проговорил Макс. — Если ты думаешь, что никто не в курсе о твоих тайных делишках, ты глубоко ошибаешься. Ты завяз по самые гланды, Колдер! И молись, чтобы подозрения на твой счёт так и остались подозрениями!       — Вы хотите отстранить меня от ловли? — Эрик понял, что он встал на очень скользкую дорожку. Если у Макса появятся доказательства его не вполне законной деятельности, Эрику точно несдобровать. — За убийство Бейкера? Так что же вас останавливает?       — Убийство Бейкера будет расследовано. И если будет доказано, что ты убил его по беспределу, ты будешь казнён по законам Бесстрашия, Эрик. И не просто застрелен, а казнён, всеми лидерами. А пока… Мы только предупреждаем тебя. Если ты будешь уличен в каких-либо преступлениях против любого жителя города, включая траллов и изгоев, ты будешь казнён немедленно, Колдер. Запомни это.       — Я Бесстрашный. И командир отряда кетчеров. Моей обязанностью является отлавливать людей… Если на меня нападут, я должен буду сложить лапки и смиренно принять свою участь? А на тебя это распространяется, Макс?       — С этого дня Бесстрашные не будут ходить с огнестрельным оружием по штаб-квартире, — объявил Макс, а Эрик только скрипнул зубами. Боль распространилась по всей голове, и мозг совсем отказывался соображать. — Я уже дал приказ изъять весь огнестрел и выдавать его подотчётно, только для особых заданий.       — Какого…       — Патрули и кетчеры теперь будут ходить со стимуляторами: этого хватит, чтобы обезвредить изгоя. Последнее время участились нападения на патрульных именно с целью изъятия огнестрельного оружия. Так что огнестрела не будет ни у кого. Это пойдет на пользу Бесстрашию, а тебя научит держать свой гнев при себе. Сдай оружие и иди.       Эрик опустил взгляд, чтобы собраться с мыслями и не выдать себя ничем.       «Забрать мой пистолет, это всё равно что лишить меня руки или ноги… — метались мысли в голове. — Нет, пожалуй, только руки, но всё равно, я без пистолета буду чувствовать себя голым. Без огнестрела мы все на улицах Чикаго будем выглядеть как полные уебаны…»       Но, несмотря на невесёлые размышления, Эрик усмехнулся и спокойно вытащил из кобуры пистолет, демонстративно разрядил его, бросив пустой магазин и патроны на стол. Вслед за ними туда же отправилось и заметно полегчавшее оружие.       «Надеюсь, что все они сделали то же самое…»       — Ты хорошо усвоил? — грозно спросил Эрика лидер. — Еще один труп, и ты лишишься не только статуса старшего кетчера.       — Я понял, — покладисто, насколько мог, кивнул Эрик. — Трупов не будет.       — Тогда свободен.       Колдер ещё раз оглядел присутствующих и пошёл на выход.       «Они меня боятся, — решил для себя Эрик, шагая по коридору. — И будут рады любой возможности избавиться от меня. Значит, надо достать пистолет. Любой ценой!»

***

      — Обходи их, стрелять только по ногам! — привычный окрик старшего кетчера прозвучал как призыв к началу облавы. Бесстрашные в чёрных одеждах, до этого распластанные у стен развалин, окружили кучку зазевавшихся изгоев. Привычная операция не несла ничего странного, но парни переглядывались, будто ждали чего-то. И изгои вели себя странно — не особо-то пытались убежать, будто старались увести кетчеров отсюда подальше…       — Проверьте здание справа! — крикнул Эрик, указывая маркером с нейростимулятором на обваленную с одной стороны стену здания.       — Там пусто, проверено! — отозвались остальные, игнорируя приказ старшего.       — Я сказал проверить, вашу мать! — рявкнул Эрик, переводя дуло маркера на подчиненных. — Иначе вас сейчас нашпигую по самые гланды, блядь!       Сам Эрик направился к группе кетчеров, усаживающих будущих траллов прямо на покрытую гильзами и мусором землю Вудлона. «Не такой уж большой улов, последнее время всё ни к черту, — думал он, сплевывая себе под ноги. — Изгои то ли вымирают, то ли слишком хорошо научились прятаться… Или же слухи о том, что они убираются из своих привычных ульев в другие районы — правда, и теперь придётся организовывать поисковые группы. А так необременительно было охотиться в Вудлоне — далеко ходить не надо…»       — Эрик, тебе надо на это посмотреть! — крикнул из разрушенного здания один из Бесстрашных.       «Ну вот, чёрт возьми, знал я, что там не всё так просто! — злобно чертыхнулся про себя Эрик. — Конечно, там кто-то прятался, у меня нюх на изгоев, потому и дослужился до старшего!»       Кивнув Бесстрашным паковать пойманных изгоев в машину, Эрик неторопливо пошёл к зданию, прикидывая в уме, какое наказание он уготовит для строптивого Бесстрашного, который посмел с ним спорить. «Может, его самого траллом сделать? Хорошие рабы на нелегальном рынке дороги, а цена выращенных в довольствии сильных и выносливых Бесстрашных взлетала до небес. Правда, придётся решить вопрос с родственниками, но ведь всегда можно сказать, что он погиб на задании и всё такое прочее…»       Запах в полуразрушенном здании был ещё хуже, чем его вид. Повсюду виднелись следы пребывания отребья — тушки крыс, жаренных на костре, оттого источающих ужасное амбре, помойного вида похлебка, куча грязного тряпья, оказавшаяся на проверку трупом уже недельной давности. Эрик с досады пнул тело что было силы ногой и, очередной раз сплюнув образовавшуюся во рту горечь, пошёл дальше, в отвратительное нутро изгойского стойбища.       Изгои последнее время приносили немало головной боли кетчерам. Они прятались так, что найти их было непросто, всё чаще приходилось использовать подсадных уток, чтобы выяснять где их «ульи» — так кетчеры называли большие пристанища отребья. Активно сопротивлялись, мастерили самодельные взрывные устройства — где только нужное сырьё брали, непонятно. На одной такой мине и подорвался Эрик год назад. На память о находчивости изгоев у него остались постоянно дающие о себе знать ожоги по всему телу да головные боли, благодаря которым он всё чаще терял над собой контроль.       Но, как бы там ни было, что ни делается — всё к лучшему. После того взрыва ужесточились меры безопасности, кетчерам дали больше свободы. Если раньше за убийство изгоя, и уж тем более тралла, можно было налететь на штраф или вообще быть казненным, то теперь кетчерам позволили убивать изгоев и траллов в рамках самообороны, контроль за рейдами ослаб и правительство при спорах всегда было на стороне Бесстрашных. А поскольку отлов траллов давно стал легальным — отряды содержались у фракции на довольствии и вылазки за изгоями стали обычным делом, — то никого не волновало, если на обычном рейде кетчеры прихватывали пару-тройку малявок лет десяти-двенадцати. Так что плевать Эрику было на изуродованное тело и вечно ноющие виски, когда выгода была очевидна!       Эрик уткнулся в тупик и, рявкнув, чтобы ему подсказали куда двигать дальше, неожиданно для себя оказался в довольно большой светлой комнате, где на первый взгляд никого, кроме Бесстрашных не было. Эрик недобро нахмурился.       — Это что, шутка? — грозно спросил он, обводя взглядом присутствующих. — Я прошёл сквозь весь этот ёбаный смрад только для того, чтобы на ваши блядские морды посмотреть?       Кетчеры как-то странно жались по стенкам комнаты, настороженно поглядывая куда-то в угол.       — Нет, тут… — замялся его заместитель, Зик Педрад, указывая в угол комнаты, где стоял небольшой, но довольно добротный шкаф. — Там, под шкафом…       Эрик в несколько шагов пересёк комнату и присел на корточки, низко наклонившись. Под мебелью явно угадывался силуэт человека, но очевидно не очень большого, потому что ни один взрослый не влез бы в такое узкое пространство между шкафом и полом. А значит, это был ребёнок. А это уже очень интересно!       — Что именно вам помешало вытащить его оттуда?       — Её, — поправил его Зик. — Это девка. И у неё граната в руках…       — И что? — удивился Колдер хмурясь. — В чём проблема?       — Она выдернула чеку… Может, ну её нафиг, Эрик, она всё равно малолетка!       — Да что ты? — протянул Эрик и сделал попытку вытащить изгоя, но Зик, подойдя поближе, предостерегающе положил руку на его плечо.       — Взлетим к чёртовой матери, — сквозь зубы процедил Зик, не желая ругаться с Эриком при подчиненных. — Не дури, Эрик, мы сегодня достаточно взяли, в качель эту девку!       — На возраст проверяли?       — Как? Она сразу змеей шмыгнула под комод! Я бы не стал тебя звать, но пока ты старший, тебе решать. Сгинем все ни за понюшку…       — Брось, жить всем хочется, если бы она хотела с собой покончить — давно бы подорвала тут всё. Да и где бы ей нормальную гранату взять! — поморщился Эрик и сбросил руку Зика со своего плеча. — Можете все проваливать, если кишка тонка, я сам тут разберусь! — бросил Эрик и, наклонившись, выудил из-под шкафа неимоверно тощую и грязную девчонку, по виду действительно малолетку.       Это существо смотрело на Колдера огромными серыми глазами, в которых не было ни капли испуга, только некое безумие. Пару секунд она таращилась на мужчину, потом сдув со лба совершенно грязную чёлку неопределённого цвета и потрогав разбитую губу языком, склонила голову на бок.       — Это вот эту пукалку вы так испугались? — презрительно спросил Эрик, кивая на зажатую в ладони у девчонки самодельную гранату. Некоторые из кетчеров решили убраться из комнаты подальше, на что Колдер только неодобрительно фыркнул — он ни на минуту не верил, что малявка может пустить своё оружие в ход, — и обратился уже к девчонке: — Не дури, самой-то, небось, тоже жить охота!       Он протянул руку, чтобы забрать гранату, но девочка, отчего-то нехорошо улыбнувшись, растягивая губы так, что улыбка больше напоминала гримасу, разжала ладонь. На реакцию Эрик никогда не жаловался, но упустил момент, когда что-то можно было поправить. Последнее, что он услышал перед тем, как его тело разорвала адская боль, это слова: «Ненавижу тебя, ублюдок!»