***
Жизнь, в любых своих проявлениях, постоянно требует от людей каких-то жертв. Можно сколько угодно говорить о том, как важна в человеке индивидуальность, его собственное «я», но правда в том, что всем, так или иначе, приходится подстраиваться под этот мир, меняя себя, свои идеалы и свой характер. От мафиози жизнь требует много больше. Занзас раздраженно стучит пальцами по столешнице, отбивая неровный ритм. За его недолгое, не обремененное счастливыми событиями существование, жизнь не раз смеялась ему в глаза и не раз поворачивалась спиной именно тогда, когда Занзас больше всего нуждался в капельке везения. Он много чего успел пройти и много чего повидать, но он никак не мог привыкнуть к этому подспудному ощущению, которое заставляло нервно скрипеть зубами. У него не было Интуиции Вонголы, но был жизненный опыт, элементарное человеческое чувство неприятностей. Занзас не сводил глаз с золотого Дракона на столе. Он смутно догадывался, в чем именно дело. Было трудно не догадаться после того, как Бел весьма четко обозначил сущность вещички и ее предназначение. Времени на самобичевание ни у кого из них не было. То, что безделушка находится в руках Варии, могло быть раскрыто в любой момент, и Занзас не брался предположить, чем все это может кончиться. Фу Лин, новый глава древнейшего китайского клана Лин, вероятно, прекрасно знал о том, что дракон застрял где-то в Европе. Он мог даже знать, что безделушка находится именно в Англии. Но положения вещей это не меняло. Как понял Занзас, псевдо-Джейн и сама не знала, что именно держала в руках. Никто не знал, что именно это за вещь, иначе ее бы уже давно прибрали к рукам. Очень вероятно, что самому Фу Лину или даже Вонголе это бы не удалось. Дракон мог ходить по рукам, оставаясь абсолютно бесполезным, и так и не попасть к тем, кто действительно мог его использовать. В мире мафии подобное случалось в каждом втором случае. Лин поступил мудрее. Он промолчал. Скорее всего, он преподнес Вонголе что-то вроде «вернете Дракона, и я выплачу вам n% содержимого сейфов моих предков». Занзас бы и сам так сделал на его месте. И, говоря по правде, Занзас бы и сам на это купился. Если бы и не купился, то справедливо решил бы, что свое все равно возьмет. Не словами — так силой. Реборн решил бы так же. Но все-таки оставалось несколько открытых вопросов, которые вызывали опасения. Почему именно Вонгола? Почему они не наняли какую-нибудь мелкую семейку из англичан? Почему Лин, успешно сидевший на кресле босса вот уже три года, стал внезапно нуждаться в «наследстве» настолько, чтобы обратиться за помощью? И почему, имея силу, не уступающую Вонголе, не решил разобраться со всем сам? Из первого вопроса вытекали другие. Почему Вонгола отправила за Драконом только Ямамото, не снабдив его никакой более-менее полезной информацией? Даже далекий от дел Хранителей Десятого Занзас знал, что у этого мелкого японца нет дара к ведению переговоров. Что он не смог бы договориться с Джонатаном Уинтером, этим тупым маразматиком, даже если от результата зависела бы собственная жизнь вонгольского мусора. К тому же он даже не знал, о чем именно нужно договориться. Занзас не поленился озвучить вопросы Бельфегору, сидевшему на соседнем диване и увлеченно играющему в приставку. Тот усмехнулся и отложил джойстик. — А говорят, что у вас нет интуиции, босс, — недовольно фыркнул он. Занзас продолжал смотреть в ожидании более развернутого ответа. Его Ураган передернул плечами и вздохнул. — Как насчет небольшого мозгового штурма? — уточнил он. — Валяй. — Начнем с малого. Настораживает здесь не только то, что Ямамото отправили в Англию в одиночку. Но и то, что Джонатан Уинтер отправил в погоню за ним только девчонку Джейн. Учитывая состояние Такеши, у нее были все шансы застрелить его, не получив ни царапинки, но он из Вонголы, и было бы очень глупо недооценить его. — Бел достал стилет и принялся нервно гнуть его. — Я думаю, расчет был даже не на то, что кто-то кого-то убьет. — А на то, что они перебьют друг друга? — Занзас поставил стакан на журнальный столик. Бельфегор поднялся с места и неслышной походкой подошел к одному из шкафов. Пробежавшись тонкими пальцами по корешкам разноцветных папок, вытянул откуда-то несколько сшитых между собой бумажек. — Кэп не любит сидеть на месте, — аристократические губы расплылись в улыбке. Занзас принял от него документы и бездумно пробежался по ним глазами, зная, что Бел и сам расскажет ему самое важное. — Настоящее имя Джейн — Мелисса, и она не просто так сидела рядом с Джонатаном все это время. Ее отец — Джеймс, бывший босс семьи Уинтер, который погиб при загадочных обстоятельствах вместе с женой. — Занзас понимающе хмыкнул. Вопрос, почему ее отправили в одиночку, отпадает. — Подождите радоваться, босс. — Бел раздраженно покусал ноготь на большом пальце. — Ее мать — Ян Лин, четыре года назад она была первой претенденткой на кресло босса, пока не погибла вместе с мужем. За два дня до собственной инаугурации. Занзас подавился коньяком. Теперь-то он понимал, зачем Вонголе все это. Скорее всего Фу Лин, так удобно устроившийся на своем месте, не имеет на него никаких прав. Кровь среди мафии ценилась превыше всего, и дело тут было не только в мести. Так или иначе, прямо сейчас в кресле Вонголы сидел Савада, который откровенно тянул семью вниз, но был прямым наследником Примо, а не Занзас, который имел силу, но у которого не было ни капли крови Вонголы. И эта Джейн (или Мелисса, не имеет значения) после простой проверки на генетику могла смело потеснить Фу Лина на его мягком месте. Но кроме всего прочего, у нее был неоспоримый аргумент, с которым никто не осмелился бы спорить — Дракон династии, доставшийся ей, судя по всему, от матери. — Какое отношение Фу Лин имеет к Ян Лин? — если он хотя бы троюродный дядя. Если хотя бы капля крови правящей семьи. Если хотя бы намек на родство, то Занзас вздохнет спокойно и снова перейдет на виски. Потому что если он прав, то завтра Занзас умрет сам за то, что дошел до всего этого. Потому что если он прав, то вонгольского мечника обязательно расколят, и Вендиче прибудут за ними раньше, чем они успеют сказать хоть слово. Кому как не Занзасу знать, какое влияние нынешняя Вонгола имеет на этих мумий? Потому что если он прав, у мелкого засранца и его репетитора почти в руках сила одного из влиятельнейших кланов мира. — Династия Лин прервана на Мелиссе. — Бельфегор напряжен. Принц только надеется, что Ямамото услышал его слова и не наломает дров. — Наследников больше нет. — Занзас выражает свои мысли по этому поводу нецензурно и очень витиевато. Им нужно всего немного времени, чтобы придумать, что делать дальше. Капля времени, чтобы понять, что можно из всего этого извлечь и как оградить себя от последствий. Никто из них не бессмертен, а прямо сейчас была огромная вероятность угодить впросак. Но самое главное — они могли сыграть этим на руку Вонголе. Это настораживало больше всего.***
Такеши понял, что что-то не так, когда Джемма, занося в комнату привычный чай с булочками, нервно улыбнулась ему и сообщила, что его желает видеть босс. Девушка была явно чем-то напугана: ее карие, почти черные глаза были слегка прищурены, и создавалось ощущение, что она ждет удара в спину. Ему это не понравилось. С чего бы ей, Джемме, обычной служанке, опасаться чего-то? Он поправил на плече сумку с Шигуре Кентоки и, кивнув растерянной девушке, вышел из комнаты. По особняку Вонголы Такеши всегда ходил, как в первый раз. Нет, он не терялся в веренице коридоров, но ощущение незнакомого, неродного места никогда его не покидало. Признаться честно, даже особняк Варии был ему по душе больше. «Держи язык за зубами», — отчего-то вспомнились слова Бельфегора, и на секунду показалось, что Занзас прожигает его спину своим тяжелым взглядом. Такеши тряхнул головой и остановился напротив двери в кабинет босса. Это были большие двустворчатые двери из темного дерева, призванные демонстрировать силу и влияние, но, на взгляд самого Такеши, совершенно безвкусные. Он не боялся, но душу грызло сомнение. Ведь они все… всё еще друзья, верно? Почему ему нужно что-то держать в секрете? И почему он сам ничего не хотел рассказывать? Он решительно толкнул дверь и вошел в залитый солнцем кабинет. От непривычки сощурился, но взгляда с потенциальных собеседников не сводил. Реборн сидел на мягком кожаном кресле, закинув ногу на ногу и, на первый взгляд, был абсолютно расслаблен. Гокудера в очках, с растрепанными волосами и немного мятой одеждой стоял рядом со столом и подавал Тсуне какие-то документы. Сам Савада, сонный и уставший, глядел на Такеши напряженно, закусив губу, и мысли на его лице можно было читать без особого труда. Атмосфера в кабинете была не самой радужной. Такеши почти физически чувствовал напряжение. И молчал. Жизнь вообще первым делом научила его помалкивать в тряпочку, пока тебе не задут прямой вопрос. Тсуна напротив нервно перебирал листы. — Ямамото-кун, по поводу твоего последнего задания, — без предисловий начал босс. Такеши хотелось ляпнуть что-нибудь на тему больничного или, хотя бы, премиальных, но он промолчал. — Кхм… — Он продолжал неподвижно стоять, но какое-то подспудное чувство толкало его быстрее покинуть комнату. Такеши снова поправил лямку на плече. — Ты… Ничего с собой не привозил? — Привозил, — кивает он, поднимая рубашку и демонстрируя слой белоснежных бинтов, — вот это. А что? Тсунаеши почему-то мучительно краснеет. Такеши недоуменно приподнимает бровь. Ему не привыкать играть наивного дурачка. Вся его жизненная политика строилась на этом. Особенно ему нравилось то, что окружающие принимали его игру за чистую монету, и его наивность никогда не подвергалась сомнению. Ямамото признавал, что в некоторых вопросах ему действительно не приходилось играть, но люди охотно возводили его в ранг абсолютных идиотов, и в этом были свои незаменимые плюсы. — Бейсбольный придурок, — раздраженно прошипел Гокудера. — Но я действительно больше ничего не привез, — Такеши расплылся в привычной улыбке и почесал затылок, изображая растерянность. — Но ты должен был привезти! — взрывается Хаято. Взгляд Такеши становится серьезнее, а Реборна — жестче. Аркобалено Солнца без слов заткнул разошедшийся Ураган. Но сказанного вернуть нельзя, и Такеши продолжил молчать в ожидании продолжения или пояснений. Он долго не мог объяснить себе, почему решил взять того Дракона с собой. Если честно, снимать что-то с трупов, которые стали таковыми по твоей вине — то еще испытание на моральные ценности. Такеши ни разу не позволял себе такого, а потому тот порыв вызвал у него много вопросов. Теперь он был даже рад, что первым его нашел Скуало. — С тобой поработали иллюзионисты, — без предисловий выдал ему Реборн. Губы Такеши сжимаются в тонкую линию. Тсунаеши подскочил на месте, но ничего не успел возразить. Или не смог. — Так было нужно. — Словно это действительно было хорошим оправданием. — От этого зависит судьба Вонголы. — Злость в Такеши плевать хотела на Вонголу. — Ответь мне честно, — у Реборна невозможно-проницательные глаза. — У этой девчонки было что-то, что привлекло твое внимание? Что-то, что ты привез бы с собой сюда? Киллер говорил шепотом, и тишина давила на уши невольным слушателям, но не собеседникам, внимание которых сосредоточено лишь друг на друге. — Она была обычная, — прошептал Такеши, серьезный как никогда в своей жизни. — В ней не было ничего особенного. И я ничего не привозил. Реборн какое-то время сканировал его своими черными глазами. Затем лениво повернулся к Тсуне. Того мелко потряхивало. Он уже почти привык к закидонам своего репетитора, но он никогда еще не видел, чтобы кто-то мог противостоять Аркобалено Солнца на таком уровне. Такеши, вероятно, и сам не понял, что только что без особого труда выдержал напряжение, от которого Тсунаеши и Хаято готовы были забиваться в углы и врастать в стены. Интуиция вопила лишь об огромной опасности, и Десятый помотал головой. Он не детектор лжи, в конце концов, он не знает. Нельзя почувствовать ложь, когда на тебя давит чувство непреодолимого страха. И Реборн раздражен тем, что перестарался, но это уже ничего не изменит. — Свободен, — коротко кивнул киллер. Подозревать в чем-то Ямамото кажется ему самому абсурдом. Такеши выходит, и его высокая, уверенная фигура в дверях кажется совершенно незнакомой. Неправильной.