Воспоминания о доме

      Лето на Нирауане никогда не бывает слишком жарким, даже в экваториальных областях, но погода, приятная для человека, может казаться просто невыносимой чисске, проведшей всю жизнь на Ксилле. Траун уверял Имаит, что скоро она привыкнет, и практически силой вытаскивал на прогулки, не позволяя ей проводить дни в своей комнате наедине с системой регуляции температуры. Впоследствии Имаит сама удивлялась тому, как быстро привыкла к новому климату и вообще к новой обстановке. Она больше не страдала от скуки, а занималась декоративным оформлением Крепости Руки. Это была её стихия, её любимое дело, и Имаит радовала сама мысль о том, что она помогает брату.       Имаит собиралась разбить цветник во внутреннем дворе. Она провела немало часов, читая о декоративных растениях, и из длинного списка выбрала те, для которых условия Нирауана будут оптимальными. Не каждый цветок сможет прижиться в новой почве. Имаит смогла. Всё реже её посещали мысли о Ксилле, и всё сильнее она любила свой новый дом. Часто Имаит ловила себя на мысли, что не хочет никаких перемен в своей жизни… возможно, кроме одной. Но не стоит торопить события. Как говорят люди, вся жизнь впереди.       Стены крепости создавали густую тень, что дарила прохладу даже солнечным летним днём. Полностью поглощённая делом, Имаит тихонько напевала себе под нос. Она сажала цветы по старинке, без помощи техники. Имаит нравилось это, нравился сам контакт с землёй, со своим будущим творением. Она слышала, как во двор вышел человек, знала, кто это, Имаит уже давно научилась распознавать его походку. Да и никто другой не стал бы просто стоять и смотреть на неё. Не прерывая песню, Имаит слегка улыбнулась. Всё-таки люди странные существа, Имаит порой с трудом понимала их. Но, наверное, для людей она странная.       — Очень красивая песня, — сказал капитан Парк, когда Имаит закончила последний куплет. — Только грустная.       — Не всегда конец истории счастливый.       Имаит воткнула в землю совок, поднялась и обошла клумбу, любуясь результатом своих трудов и разминая затёкшие ноги. Она стыдливо спрятала за спину измазанные землёй руки, не хотелось, чтобы капитан посчитал её неряшливой.       — Вы не поможете мне? — Имаит указала на тяжёлую лейку.       — Конечно.       После того, как цветы получили свою порцию живительной влаги, Имаит вымыла руки и лицо, она не терпела грязи. И не хотела, чтобы капитан Парк видел её такой.       — О чём была та песня? — спросил капитан.       — Это не совсем песня.       Имаит села на скамью, что была возле клумбы, и жестом пригласила Восса поступить так же, у него привычка стоять в её присутствии, будто Имаит старший офицер.       — Я не знаю, как это сказать на общегале, — продолжила она. — Старинное предание, записанное в стихах и положенное на музыку.       — Баллада, — подсказал Восс.       — Баллада, — повторила за ним Имаит, стараясь отпечатать в памяти новое слово, — Мой словарный запас всё ещё оставляет желать лучшего, — вздохнула она.       — Вы делаете огромные успехи. Всего три месяца вы здесь, а уже свободно говорите на общегале. Ваши способности и усердие — выше всяких похвал.       — Легко выучить язык, если все окружающие говорят только на нём, — ответила Имаит, немного смущённая словами Восса. Дело даже не в самих словах, а в интонации. Люди выражают свои эмоции при помощи голоса, Имаит ещё не успела привыкнуть к постоянным мягким переливам их речи. — Я пела очень старую балладу, — сказала она, возвращаясь к предыдущей теме. — Её сочинили тысячи лет назад, когда на Ксилле наступил ледниковый период. Это рассказ о герое, который бился с захватчиками, защищая свой народ. Возможно, в легенде описана реальная война, но с кем сражались наши предки, мы уже не знаем, нам остались лишь осколки старинных легенд о той эпохе… Чиссы победили, но победа досталась дорогой ценой. Великий лидер, что вёл их в бой, пал от руки врага. Он спасал свою возлюбленную, что переодевшись воином, последовала за ним на битву. И когда с губ его слетел последний вздох, сердце прекрасной девы навеки сковал лёд. Там, где ступала её нога, вяли от холода цветы. Вторя её голосу, роняло слёзы небо, но капли дождя замерзали, не достигнув земли. Ксилла покрылась ледниками, а над могилой героя выросла ледяная гора К'черн. Это означает «память».       Имаит говорила медленно, стараясь подражать певучей и мягкой речи людей. И её голос, будто, гипнотизировал, как и сам её вид не позволял отвести взгляда. Она словно сошла с истлевших страниц древней легенды, только от неё не веяло холодом, наоборот, глаза, непривычные для человека и слегка пугающие поначалу, светились теплом. Чёрные волосы были собраны в косы, две тонкие начинались от висков и ложились на грудь причудливыми чёрными змеями. Две толстые косы, перевитые, словно плющом, маленькими косичками, которых Восс вначале не заметил, спускались на спину. Руки её неподвижно лежали на коленях, а тонкие длинные пальцы порой разглаживали ткань платья. Новое зелёное платье очень идёт ей, но Восс не знал, как сказать об этом, в какой форме Имаит привыкла получать комплименты. В том, что она очень часто их получала, он не сомневался.       — Мне с детства нравилась эта легенда, — продолжила Имаит. — Брат читал её мне… У нас с Трауном был старший брат. Он погиб много лет назад… Наверное, наши судьбы всегда были связаны с судьбами людей…       — Неужели ваш брат был убит человеком? — изумился капитан.       — Нет, конечно нет, — ответила Имаит. — Он умер, спасая людей… Я не поблагодарила вас, Восс.       — За что? — удивлённо спросил он.       — За то, что вы спасли Трауна с необитаемой планеты. Вы не рассказали мне об этом, я узнала от Трауна. Благодарю вас. Если бы ни вы, я бы никогда не увидела снова своего брата.       Взглянув на Восса, Имаит снова поразилась тому, как много способов существует у людей для выражения эмоций. Он мог контролировать выражение лица и даже тембр голоса, но едва-едва изменившийся оттенок кожи выдавал крайнюю степень смущения.       — Моя заслуга не велика, — ответил Восс. — Вначале ваш брат выставил имперских солдат полными идиотами. И меня в том числе.       — Да, Траун рассказывал, — Имаит улыбнулась, и карминовые глаза весело сверкнули. — Но так же он сказал, что, в конце концов, стал вашим пленником, и вы могли оставить его на планете или убить, но не сделали этого. Вы мне вернули брата, я в долгу перед вами.       Имаит снова с интересом наблюдала за своим собеседником, легко считывая невербальные знаки, почти угадывая его мысли. Восс не знал, что ответить на выражение благодарности. Будь на его месте чисс, он бы ответил вежливым наклоном головы и сказал бы: «Моя совесть не позволила бы мне поступить иначе, принимая вашу благодарность, я не приму ничего более».       — Так поступил бы на моём месте любой офицер, — проговорил, наконец, Восс.       На несколько минут повисло молчание, которое капитан не знал, как заполнить, а Имаит не хотела заполнять. Она изучала, наблюдала. Имаит хотела понять эту расу, понять человека, что сидел рядом с ней, стараясь не разглядывать её открыто, что, впрочем, плохо ему удавалось. В голубых глазах, таких красивых и небесно-прозрачных, Имаит видела восхищение и ещё целый вихрь эмоций, не все из которых она могла понять, не на все могла ответить. Но хотела. Неправы те, кто думает, что чиссы не чувствуют. Просто выражение своих чувств считается у них неуместным, это дозволено лишь маленьким детям. Всю жизнь Имаит ощущала, что ей тесно в рамках чисского общества. Теперь она может, наконец, забыть о запретах и впервые в жизни отдаться своим чувствам. Люди говорят, что чувства вспыхивают. Имаит не ощущала этого прежде. Может быть, вспыхнуть сверхновой звездой могут только чувства к человеку?       — Вы не слишком заняты в ближайший час? — спросила она, избавляя Восса от необходимости заполнить паузу. — Не хотите составить мне компанию на прогулке? Траун просит, чтобы я не выходила из крепости одна, должно быть, мой брат забыл, что я уже не ребёнок.       — О вас есть кому заботиться, Имаит.       — И я это ценю. Так вы сопроводите меня?       — С удовольствием.       Восс встал и подал ей руку.       — Вам холодно? — спросил он с заботой и лёгким удивлением, когда тонкие синие пальцы коснулись его ладони. — У вас руки ледяные.       — Нет, — улыбнулась Имаит. — Мне наоборот слегка жарко. Нормальная температура тела у чиссов ниже, чем у людей. Возможно, это связано с климатическими условиями, в которых развивались наши расы. И, Восс, может, мы перейдём на «ты»? Это будет уместно?       — Да, конечно.       Восс сам хотел предложить это, но не знал, как Имаит воспримет. Он ничего не знает о чиссах. Как следует делать комплименты чисской женщине? Не найдёт ли Имаит повода для обиды в словах «Ты прекрасно выглядишь сегодня»? Как именно они выражают свои чувства? Чего Имаит ждёт от мужчины, чего она хочет? Умеют ли они вообще чувствовать, как люди? Любить, как люди?       — Вот видишь, я учусь быть человеком, — сказала Имаит, когда они выходили из крепости.       — Ты не должна перекраивать себя, свой характер, — ответил Восс.       — Я и не пытаюсь. Но я хочу понять вас. Вы, люди, удивительные существа.       Ты самое удивительное существо во Вселенной, подумал капитан Парк, но не сказал этого вслух.       Они направились к озеру, что сверкало серебром среди скалистого ландшафта. Из крепости казалось, что до озера рукой подать, но на самом деле расстояние было не таким уж маленьким. Тем лучше, есть время для разговора. Последние месяцы Имаит и Восс проводили много времени вместе, у них появилась любимая игра, Имаит показывала на предмет и называла его на чеунхе, а Восс на общегале, так оба они учили чужой язык.       — Вон то облако похоже на большой корабль, — сказала Имаит. — Я читала о них, но забыла название. Звёздный… звёздный…       — Разрушитель, — подсказал Восс.       Имаит несколько раз повторила вслух новое слово. Говоря на общегале, она всегда слишком тянула «р» и шипящие звуки, но странный акцент был приятен на слух.       — А как будет?..       Имаит не закончила вопроса, её внимание привлекла стая небольших летающих существ, что парили в небе над озером.       — Странные птицы, — сказала она.       — Это не птицы, — ответил Восс, проследив за её взглядом. — Думаю, они скорее родственники рептилий. Эти создания потрепали нам нервы, когда строительство Крепости Руки только начиналось. Они обитают в подземных пустотах, что находятся и под крепостью.       Существа, которых Имаит приняла за птиц, снизились, теперь они закладывали виражи прямо над водой. Имаит ускорила шаг, надеясь рассмотреть их поближе, но как только чисска и человек вышли на берег озера, летающие создания снова набрали высоту, а потом вовсе исчезли из виду, улетев в сторону каньона.       — Они обладают разумом? — спросила Имаит.       — Если честно, мы так и не поняли, — ответил ей Восс. — Но говорить они не умеют. Лучше держись от них подальше, они могут быть опасны.       Имаит кивнула, его беспокойство о её безопасности было приятно. Она села на камень у кромки воды, зеркальная гладь озера раскинулась перед ней.       — Я вижу только один ручей, вытекающий из озера. Откуда берётся вода?       — Из подземных источников, — ответил капитан, садясь рядом с ней. — От них же вода идёт в крепость.       — Как ты сказал? Источник? Это синоним слова родник? Я думала, источник может быть у проблем.       — У проблем тоже, — усмехнулся Восс. — Многие слова у нас имеют множество значений.       — Это странно для меня, — сказала Имаит. — В чеунхе большинство слов имеют лишь одну трактовку.       — Ваш язык очень богатый.       — Это потому что мы редко пользуемся другими способами выражения мыслей и чувств, для нас единственный источник информации в беседе — слова. Вы совсем другие. Да, в общегале по факту меньше слов, чем в чеунхе, но вам даже не нужны слова. Достаточно жеста, движения зрачков, даже ваша кожа, изменяя оттенок, выражает чувства. Это поразительно! Вы сами многого не замечаете, но мне бросаются в глаза малейшие знаки, просто потому что я к ним не привыкла.       — Значит, ты читаешь нас, как открытую книгу? — спросил Восс. — Это так легко?       — Для меня, да. И сейчас я вижу, что тебя это пугает, — тихо сказала она.       Чувства человека были для Имаит запутанной головоломкой, узелком, в который медленно вплетались её собственные эмоции.       — Это не совсем страх. Вернее, страх слишком многозначное слово, — ответил капитан, пряча взгляд.       Имаит давно заметила, что люди редко смотрят друг другу прямо в глаза, наверное, подсознательно боятся показывать свои эмоции, которые по глазам так легко прочесть. Они говорят, что глаза это зеркало души. И ловя взгляд Восса, Имаит прикасалась к человеческой душе, эмоции манили, притягивали её, как огонь мотылька. Но кое-что огорчало. Если друг другу в глаза люди иногда, но смотрели, но встречаться с горящим взглядом чисса они боялись. Но только не Восс, он редко избегал прямого зрительного контакта, лишь в такие моменты, как сейчас, когда Имаит сама того не желая заставляла его чувствовать себя неуютно.       — У вас многие слова чересчур многозначны, — сказала она. — Например, слово любовь.       — Любовь? — удивлённо переспросил Восс.       — Именно, — кивнула Имаит. — Ты любишь мейлураны?       — Да, — ответил он, чувствуя подвох.       — А своих родителей?       — Кажется, я понял, о чём ты, — произнёс он.       — В чеунхе любовь к неодушевлённым вещам, к еде или погоде это копэкиа. Платоническая любовь на основе родственной связи пофч’тафэ.       — А любовь между мужчиной и женщиной?       Он смотрел ей в глаза, Имаит знала, что для человека это трудно, это знак доверия. Формулировки из прочитанных книг на общегале вдруг стали ей понятны. Имаит не понимала, как сердце может выпрыгивать из груди. До этого момента. На человеческую любовь не ответить невозможно. Это чувство всеобъемлющее. Чиссы тоже умеют любить, и возможно, для них это чувство более постоянное, стабильное. У чиссов любовь — огромный ледник, который невозможно сдвинуть. У людей — огонь, танцующий, обжигающий, способный вспыхивать мгновенно и гаснуть так же быстро. Но погаснет огонь или нет, решают те, кто тянет к нему руки, истосковавшись по теплу.       — Эн’кастэах.       — Энкастеах, — повторил Восс.       — Ты неправильно произносишь.       — Это имеет значение?       — Сейчас нет.       Имаит казалось, что душа её тает, не выдержав прикосновения неизвестного прежде пламени, так же, как плавятся губы от температуры губ человека. Прежде, чем способность связно мыслить окончательно покинула её, Имаит успела подумать, что разница культур совсем не отражается на такой вещи, как поцелуй.

***

      А вечером она ужинала с братом. И только увидев его, в первую же секунду, Имаит поняла: знает. Наверное, видел из окна своего кабинета, как Восс и Имаит вернулись в крепость, как прощались на несколько часов. Или кто-то ему рассказал… Она уже устала гадать, откуда Траун всегда всё знает. Имаит вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, пришлось напомнить себе, что в её действиях нет ничего плохого. Траун не мог не замечать взаимной симпатии Имаит и капитана Парка. Если бы он имел что-то против, сказал бы об этом раньше. А вдруг он считает, что человек его сестре не пара? Любой чисс осудил бы её чувство к представителю чужого народа. Но Имаит надеялась, что брат сможет её понять.       — Не смотри на меня так, — терпение Имаит лопнуло примерно на середине ужина. Она с трудом подавила желание отшвырнуть вилку, аккуратно положила её и скрестила руки на груди.       — Как? — та же поза, тот же упрямый блеск в глазах.       — Траун, прошу, не осуждай меня!       Теперь уже её чувства свернулись тугим клубком. Смущение, неуверенность, страх. Имаит знала, чего желает, но так же знала, что для её народа это запретно. Ответить на любовь человека… для чисской женщины это просто невозможно.       Имаит резко встала и подошла к окну, ей было душно. Вечерняя прохлада, приятный запах свежей, мокрой земли от недавно политой клумбы. Имаит закрыла глаза, наслаждаясь нежными прикосновениями ветра.       — Я не осуждаю тебя.       Траун говорил спокойно и ровно, не так, как люди. Не так, как сама Имаит. Он подошёл, раскрыл полностью окно и встал рядом с сестрой, облокотившись на подоконник.       — За семнадцать лет меня шесть раз звали замуж, — сказала Имаит. — И я всем отказывала. Я хотела другого, мне всегда недоставало чего-то. И я нашла это здесь. То, что я чувствую к Воссу… это любовь.       Траун и Имаит говорили на чеунхе, но последнее слово она произнесла на общегале.       — Капитан Парк благородный человек. Ты будешь с ним счастлива.       Имаит постаралась не показать этого, но у неё, как говорят люди, гора с плеч свалилась. Мнение брата всегда было важно для неё. И теперь получив его благословение, она спокойна.       — Я никогда не спрашивала у тебя… Ты чувствовал нечто подобное?       Выражение эмоций не присуще Трауну, но Имаит хорошо его знала. Она слышала тихий вздох, видела, как на мгновение его пальцы сильно сжали край подоконника.       — Однажды я любил.       Глаза Имаит широко распахнулись от удивления. Он произнёс эти слова на общегале. Значит, тогда, семнадцать лет назад, её догадка была верна…       — Я упустил свой шанс, — продолжил Траун. — Но ты, сестра, ты должна быть счастлива.       Имаит не ответила, просто молча обняла его. Слова ни к чему, сочувственный нежный взгляд, объятия, скажут больше.       Да, я буду счастлива, подумала Имаит. Однажды потеряв всё, я буду счастлива снова. Может быть, это начало… первый шаг к прочному союзу между людьми и чиссами. И этот союз начнётся не с речей дипломатов, а с любви.