***
За свою жизнь Трасс Парк посетил множество планет Империи Руки, но его домом всегда оставался Нирауан. И он не помнил, чтобы когда-нибудь в крепости Руки царило такое оживление. Гранд-адмирал Траун покидает на время Неизведанные регионы, чтобы вести войну против Новой Республики. Многие офицеры в Крепости Руки последовали сюда за Трауном из Галактической Империи, и для них начало войны с «повстанцами» означало долгожданное отмщение за гибель системы, которой они так долго служили. Но воодушевление было разбавлено опасением. В Империи Руки под мудрым руководством Трауна безопасно и спокойно. А если эта новая война навсегда изменит привычную жизнь? Отец Трасса утверждал, что на Нирауане война никак не отразится, но у мальчика было странное предчувствие, что всё будет далеко не так гладко, как обещают взрослые. По дороге в ангар Трасс забежал в библиотеку за инфокартой, он хотел почитать о Галактической Гражданской войне, чтобы представлять, с каким противником собирается вести войну его дядя. Потом он на минуту зашёл в свою комнату, забрать домашнего любимца, вернее, любимицу, с которой Трасс почти никогда не расставался. Первая исаламари появилась в Крепости Руки совсем недавно, Траун подарил зверюшку Имаит, потом Айрин захотела такую же, и её желание сразу же было исполнено, а Трассу исаламари подарили как бы за компанию. — Скучала, Мирри? Мальчик погладил животное, доверчиво льнущее к руке и просящее ласки, и посадил его в специальную сумку. Носить исаламари на плече, как это делала мама, Трасс не мог, он слишком любил бегать, лазить по деревьям и делать другие вещи, что так раздражают взрослых, а Мирри существо нежное, уронить её не хочется. — Пойдём, попросим кого-нибудь из пилотов взять нас в кабину, — сказал Трасс исаламари. За фигурами высшего пилотажа они в тот день так и не понаблюдал. Спеша к ангару, на повороте коридора Трасс с разбегу налетел на чисса в красном мундире гвардии. Дело — труба, успел подумать мальчик. — Ты что это здесь делаешь? Твоя мать тебя ищет. — А я как раз к ней и иду, — ответил Трасс, продумывая путь к отступлению. — Правда? Слабо верится. Дальше ждать было нельзя, Трасс рванул было назад, но попытка к бегству не удалась, рука чисса крепко схватила мальчишку за капюшон куртки. — Стент, ну мы же друзья! Отпусти, а? — Отпущу, когда к матери приведу. Что ж тебе на месте не сидится? Ты говорил, что хочешь в будущем носить красный мундир, а чтобы служить в армии, нужна дисциплина. — Я пока ещё не служу… Ой, Стент, что это там?! Стент отвернулся всего на долю секунды, чисто рефлекторно, но мальчику хватило мгновения ослабленной бдительности, чтобы вывернуться и броситься прочь. Поняв, что преследования не будет, Трасс остановился, побежав до следующего поворота коридора. — Никогда не позволяй так легко себя одурачить! — крикнул он с безопасного расстояния и побежал дальше. — Сорванец! — усмехнулся чисс.***
Знакомство Стента и Трасса произошло, когда молодой чисс только прибыл в Крепость Руки. Первая встреча оказалась в высшей степени необычной. Гранд-адмирал лично показывал Стенту крепость, и он уже не помнил, о чём был разговор, прерванный детским криком: — Ой-ой-ой-оооой! По ступенькам крутой лестницы вниз ехала странная конструкция. Металлический лист с загнутыми краями и чем-то вроде поручня. Судно для скоростного катания с лестниц чуть не сбило Стента с ног, а единственный пассажир по инерции пролетел пару метров и стукнулся о кадку с цветущим растением. — Никто не пострадал во время крушения? — спросил мальчик на чистом чеунхе, поднимаясь и потирая ушибленный лоб. — Похоже, только ты, — ответил Траун, а Стент просто пытался не выглядеть ошеломлённым. Малыш явно не принадлежал к расе людей, но и чиссом тоже не был. — Не болит? — Гранд-адмирал заботливо осмотрел лоб мальчика. — Будет шишка. — Шрамы украшают мужчину, — гордо заявил малыш, вызвав у Трауна улыбку. — Крес’тен’Тарти, это стихийное бедствие — мой племянник Трасс, — сказал гранд-адмирал. Стент прежде слышал, что у гранд-адмирала есть сестра, но ещё не имел чести лично познакомиться с ней. Значит, Длерки’маит’Доакозо заключила брачный союз с человеком. С точки зрения чисских обычаев это просто недопустимо, дико. Ребёнок, рождённый от такого союза, в Доминации был бы изгоем. Но Стент покинул Доминацию, чтобы бок о бок с людьми защищать свою родину и всю Галактику от опасностей, что таятся в Неизведанных регионах. Митт’рау’Нуруодо уже говорил ему, что надеется на крепкий союз людей и чиссов. Этот мальчик со сверкающим красным ободком вокруг голубой радужки глаз — символ всего, за что они борются. — Здравствуйте, — вежливо сказал малыш. — Добро пожаловать в Крепости Руки! — Спасибо, — ответил Стент. — Я очень рад нашему знакомству. На этом весь запас спокойной сдержанности у Трасса был исчерпан. Стент всегда удивлялся, откуда в этом ребёнке столько энергии, он и минуты не может усидеть на месте. — Я на второй заход, — мальчик потащил свой корабль вверх по лестнице. — До свидания. И пожалуйста, не говорите моей маме!***
Трасс рассудил, что если мама уже его хватилась, в ангар лучше не идти. Там она будет искать непоседу-сына во вторую очередь. А сначала она заглянет к своему брату, сейчас мама, должно быть, уже вышла от него, значит, путь свободен. Придерживая рукой сумку, чтобы Мирри не сильно трясло, Трасс заспешил вверх по лестнице, бегом преодолел несколько длинных коридоров и остановился перед дверью кабинета Гранд-адмирала Трауна. Мальчик постоял немного, переводя дух после бега, постучал и вошёл, не дожидаясь ответа. — Доброе утро, лас’сфе*. — Доброе утро, — сказал Траун, оторвав взгляд от гологафической карты Галактики. — Имаит ушла минуту назад, ты точно рассчитал. Сбегать с уроков не хорошо, Трасс! — Я знаю, — мальчик опустил голову, чувствуя на себе укоризненный взгляд. — Мне не интересно решать уравнения. — Если ты не передумаешь становиться офицером, то для высчитывания траекторий тебе пригодится математика. — Но… — Без «но». Траун никогда не повышал голос на племянника, Трасс вообще не слышал, чтобы он хоть на кого-то повышал голос, но всегда по голосу понимал, сердит ли на него лас’сфе. — Трасс, — сказал Траун уже мягче, — учёба не всегда интересна, но когда-нибудь старания окупятся… С раннего детства ты ни секунды не мог усидеть на месте, — добавил он с улыбкой. — Ты подаёшь плохой пример сестре. — Зато она мне хороший, — ответил Трасс, поняв, что дальше его ругать не собираются. — Лас’сфе, я к вам пришёл не просто от мамы прятаться, я хотел кое-что спросить. — Я тебя слушаю. Траун обошёл голограмму со стратегическим планом и указал мальчику на одно из кресел возле стола, а сам опустился в другое. Так же, как Трасс замечал малейшие изменения его эмоций, так и Траун легко понимал, что у племянника на душе. Что-то расстроило Трасса. — Сегодня Айрин сказала, что если мы ни разу не были в Доминации, мы не чиссы, а люди. Я знаю, она ещё ребёнок, но нет ли доли правды в её словах? Кто мы всё-таки? — А кем ты себя ощущаешь? Трасс уже привык, что лас’сфе часто отвечает вопросом на вопрос, тем самым подводя к правильному ответу. — Я не знаю, — честно признался мальчик. — Мне одинаково комфортно и с людьми, и с чиссами, я понимаю и тех и других. Айрин больше нравится говорить на общегале, хотя, наверное, это связано с тем, что все вокруг говорят именно на нём. А мне одинаково удобно выражать свои мысли на обоих языках. Часто слов общегала не хватает, и я мешаю его с чеунхом, мама говорит, это дурной тон… Она часто рассказывает нам о Ксилле и Доминации чиссов. Я не знаю, как объяснить, лас’сфе… Её слова что-то задевают во мне. Я хотел бы увидеть всё это собственными глазами. Но я знаю, что в Доминации ко мне и моей сестре никогда не будут хорошо относиться. — Не будь столь категоричен, — сказал Траун. Слушая племянника, он смотрел куда-то в сторону, но кулак, прижатый к подбородку, выдавал внимание и сосредоточенность. — Не все люди одинаковы, верно? То же касается и чиссов. Да, многие в Доминации посчитали бы сам факт твоего существования разрушением устоев, твою мать осудили бы за то, что она поступает по велению сердца. Но не все чиссы столь консервативны и непреклонны в суждениях. Если ты хочешь этого, однажды ты посетишь Доминацию, увидишь всё, о чём читал и слышал от других. А что до твоего вопроса… Я полагаю, ты и твоя сестра взяли лучшее от обеих рас. Люди и чиссы — это две крайности, а вы с Айрин — золотая середина. Таких, как вы, больше нет в целой Вселенной, и тут нечего стыдиться. Наоборот, ты можешь гордиться смелостью своих родителей, не побоявшихся чужого мнения. — А что сказал бы ваш брат? Трасс застал Трауна врасплох своим вопросом. Он редко спрашивал о погибшем дяде, потому что знал, говорить о нём для больно и Трауну, и матери. Мама порой, будто, специально мучая себя, часами рассказывала, каким замечательным был её старший брат, но глаза её при этом были полны слёз. — Трасс любил бы тебя и твою сестру, как люблю я, — ответил Траун после непродолжительной паузы. Это именно то, что Трасс ожидал услышать. Именно тот тон, который он боялся узнать. Видимо, сомнения и печаль отразились на его лице. — Ты думаешь, я вру, чтобы порадовать тебя? — Траун изогнул чёрную бровь. — Нет, Трасс. Я никогда не солгу тебе. Думаю, мой брат осудил бы многие мои действия. И узнай он о том, что Имаит решила связать свою судьбу с инородцем, его бы эта новость не сильно обрадовала. На него оказывали слияние стереотипы, свойственные большинству чиссов, но, в конце концов, мой брат всегда выбирал семью. Я не раз навлекал на себя гнев правящих семей ещё до своего изгнания, и Трасс неизменно приходил мне на помощь. Наедине он мог высказывать своё недовольство, на правах старшего брата отчитывать меня, как мальчишку. Но он множество раз спасал меня. Счастье сестры для него значит намного больше, чем все чисские традиции. Я знал своего брата. И я знаю, он бы любил тебя. Мальчик смотрел исподлобья, словно не веря. Трасс обладал истинно чисской наблюдательностью, и скрывать от него что-то было трудно. Но Траун не мог допустить, чтобы племянник знал о его чувствах, о сладковатой горечи воспоминаний, о старой боли, ране, которая всё ещё кровоточила. Боль потери проходит, время лечит, но чувство вины не покидает никогда, оно грызёт душу десятилетиями. И пусть у ребёнка, что сидит перед Трауном, голубые глаза и светлые волосы, этот высокий лоб, острый изгиб скул, даже движения тонких пальцев, Траун уже видел. Когда-то, глядя на двух братьев и сестру, знакомые и родственники говорили, что они на одно лицо. Племянник похож и на Имаит, и на самого Трауна, и на своего отца, но всё же есть что-то неуловимое, мелкие детали, которые лишь Имаит и Траун могли заметить. Она не прогадала, давая имя своему сыну. Он так похож на Трасса, на своего дядю, которого мальчик никогда не знал. Вот только склонность к поиску неприятностей досталась ему от второго дяди, или от далёких человеческих предков, что осваивали космические просторы, постепенно заселяя всю Галактику. Не замечая задумчивости своего хозяина, исаламари выбралась из сумки, что лежала у Трасса на коленях, цепляясь за одежду коготками, забралась ему на плечо. Лёгкие толчки мордочкой в щёку вернули мальчика к реальности. Он улыбнулся, погладил животное, издающее тихие звуки, которые, наверное, выражали любовь Мирри к хозяину. — Тебе нравится твой подарок? — спросил Траун, кивнув на исаламари. — Твои мать и сестра от них в восторге, но я не знал, понравится ли тебе. — Она чудесная, спасибо, — ответил Трасс, искренне улыбаясь. Сомнения и грусть оставили его, Трасс узнал что хотел, и больше он не собирался задавать вопросов, пробуждающих ото сна старую боль. — Вы говорили, исаламари могут защитить нас, но от чего? Они же такие малютки. — Не суди по внешнему виду, — поучительно сказал Траун. — За свою жизнь я не раз был свидетелем вещей, которые… лучше бы я никогда не видел и на себе не ощущал. Жаль тогда у меня не было исаламари. — Вы расскажете мне? — у мальчика прямо глаза загорелись. — Возможно, когда-нибудь, — уклончиво ответил Траун, рука непроизвольно потянулась к воротнику. — А это план борьбы с Новой Республикой? Трасс встал и подошёл к голограмме, исаламари, чуть не упав от резкого движения, вцепилась коготками в его плечи. — Верно. Траун остановился за спиной племянника и придирчивым взглядом окинул карту Галактики, где разными цветами были отмечены территории Республики, Империи Руки и остатков Империи Палпатина. Он потянулся к пульту и приблизил одну конкретную систему, в которой уже было отмечено расположение атакующих кораблей. — Что ты думаешь об этом? И красный ободок, и голубая радужка одинаково ярко вспыхнули энтузиазмом. Трасс знал, что сейчас начнётся самый любимый урок. Интерес и желание заслужить одобрение лас'сфе были в нём одинаково сильны. Мальчик обошёл несколько раз вокруг голограммы, стараясь не упустить ни одной детали. — Есть разведданные о системе? — спросил он. — Пока нет. Но что ты можешь предположить? Люди и даже другие чиссы часто не понимали логику Трауна, не успевали за его выводами. Но только не Трасс. Мальчишка-сорванец всё схватывал на лету. — Ближний к солнцу астероидный пояс, — сказал Трасс после минуты раздумий. — Здесь крупные астероиды, на некоторых из них почти наверняка есть лазерные батареи и, возможно, резервные истребители. Если бы я оборонял эту систему, поступил бы именно так… Но вы и без меня догадались, это понятно по расположению ваших кораблей. А вот второй астероидный пояс… Мне кажется, мы могли бы его использовать. — И каким образом астероидный пояс будет нам полезен? — спросил Траун, за невозмутимостью на этот раз скрывалось удивление и интерес. — Я читал о Войне Клонов, — ответил Трасс, кажется, ничего в мире не замечая, кроме голограммы. — Один рыцарь-джедай высадил танки на астероид, выманил корабли противника, и те оказались под перекрестным огнём. Это очень умный ход. — Да… Траун опёрся руками о стол, расчёты и планы уже кружились в его голове. И давний разговор на Корусканте всплыл в памяти. «Тактика выманивания даёт свои плоды». «Когда-то я её применял довольно широко. Однажды мы высадили танки на маленький планетоид, и я бы многое отдал, чтобы видеть удивление сепаратистов, когда по ним открыли огонь из глубокого тыла». — Я даже знаю, кто это был… — произнёс Траун. — Возможно один из лучших военных командиров нашей эпохи… Но он плохо кончил. Эту поучительную историю я тоже когда-нибудь расскажу тебе, Трасс. Когда ты будешь в состоянии понять… Сейчас скажу лишь, что пример рыцаря-джедая, потерявшего в конечном итоге всё, учит нас, всегда нужно сохранять ясность рассудка. Что бы ни стояло на кону, Трасс, думай прежде, чем что-то сделать. Банальная фраза, но позабыв её в самый ответственный момент, ты, будучи в шаге от победы, упадёшь на колени перед судьбой. — Я запомню это, лас’сфе, — сказал Трасс, он ловил каждое слово дяди. Несколько секунд мальчик молчал, а потом, собравшись с силами, выпалил, — Возьмите меня с собой! Он ожидал увидеть снисходительную улыбку, но встретил серьёзное выражение лица, и голос Трауна был спокойным, без тени неудовольствия или насмешки. — Ты ещё мал, не обучен, — сказал Траун. — Дослушай, — он жестом остановил Трасса, что уже набрал воздуха в грудь, чтобы возразить. — Чтобы воевать, недостаточно боевого духа и чтения книг о сражениях многолетней давности. Ты должен учиться. Я покину Нирауан надолго. Когда мы встретимся снова, я хочу, чтобы бы был готов. — К чему? Мальчика не пугал взгляд горящих алым огнём глаз. В его собственном взгляде, ярком и прямом, читалось восхищение, упрямство, воодушевление… и ещё множество эмоций. Слишком много взрослых мыслей в светловолосой голове, слишком много чувств и переживаний, которые редко тревожат детей. Но он всё ещё ребёнок, двенадцатилетний мальчик, которому многое предстоит понять. — Когда я вернусь, то буду учить тебя. Смерть неизбежна, рано или поздно я покину вас. И тогда ты заменишь меня, Трасс. Я расскажу тебе всё, что знаю, научу всему, что помогло мне подняться после падения. По мере сил я защищаю эту Галактику и её народы. Однажды моё место займёшь ты. Именно ты. Глаза Трасса широко распахнулись, губы приоткрылись в немом крике восторга. Он понимал, что вместе с великой честью принимает великую ответственность, но восхищение и преданность были сильнее страха. — Наследник Империи… — прошептал Трасс, обращаясь скорее к себе самому. Лёгкая улыбка скользнула по губам Трауна. Он протянул руку и взлохматил светлые волосы мальчика, положил ладонь на горящую щёку. — Как любил говорить один мой друг, не задохнись от своих амбиций… наследник… Профеллен, — он продублировал то же слово на чеунхе. — Этот друг тоже плохо кончил? — спросил мальчик, весело сощурив глаза. — Я расскажу тебе о нём, когда вернусь. А сейчас тебе лучше найти свою маму, пока она не нашла тебя. Траун снова повернулся к голограмме, и, казалось, полностью погрузился в размышления о стратегии. Трасс молча кивнул, признавая правоту дяди, и уже сделал несколько шагов к двери, но остановился. — Лас’сфе! Вы обещаете, что вернётесь? Трасса всегда учили не давать обещаний, которые он не сможет выполнить. Траун верен этому закону. — Я обещаю, — прозвучал чёткий и ровный ответ. — То, что я скажу тебе сейчас, ты не поймёшь… Но запомни, Трасс, если до Крепости Руки дойдёт весть о моей смерти, не грустите обо мне. Подождите десять лет, и я вернусь. Десять лет это немного, поверь. Мальчик наморщил лоб, он был в недоумении. — Но… как? — произнёс Трасс, не скрывая своей растерянности. — Попробуй догадаться сам, — ответил Траун с лёгкой улыбкой. — А пока просто помни обещание. Я вернусь!