— Миледи, мы прибыли, — сказал пилот.
Имаит открыла глаза и в первую секунду после пробуждения не могла понять, что происходит. Проснувшись полностью, Имаит подумала, что лучше бы она послушала брата и осталась на Корусанте. Он был прав, не стоит ей это видеть. Но Имаит решила, что должна. Она должна прилететь и увидеть собственными глазами.
Имаит бросила взгляд в иллюминатор, и то, что она увидела, поразило воображение. Искорёженный, но всё ещё целый, корабль лежал, наполовину погрузившись в рыхлую осыпь. Там, под поверхностью, ещё пять таких дредноутов и ядро снабжения. Где-то в глубине «Сверхдальнего перелёта» сейчас работают аналитики Империи и Доминации, пытаясь выяснить, как это произошло. Имаит представила, как «Сверхдальний перелёт» падал. Должно быть, с поверхности планеты он выглядел, как огненный шар, вот только смотреть было некому. Она подумала, какой ужас испытывали люди, что находились внутри. Колонистов «Сверхдальнего» доставили в Империю, Имаит пообещала себе, что навестит их, как только вернётся. Это её долг, как принцессы. Но сейчас она обязана выполнить свой долг, как сестра.
— Миледи, чтобы выйти наружу, необходимо надеть кислородную маску. И радиация…
— Не убьёт меня за минуту, — перебила Имаит, она была не в том настроении, чтобы всем и каждому позволять о себе заботиться. — Мне просто нужно пройти внутрь.
Имаит редко вела себя, как принцесса, используя свой статус, вернее, статус брата, но сейчас исключительный случай, она не намерена ждать.
— Ваше высочество, добро пожаловать, — у шлюза Имаит встретил незнакомый офицер. — Вас ждали завтра.
— Ждали? — переспросила Имаит, она только вчера приняла решение лететь и никому не сообщала об этом.
— Император сказал, что вы прибудете, — пояснил офицер.
Ну конечно! Имаит совершенно удивилась. Траун знал, что она сорвётся с места и прилетит. Но он ошибся с датой, это маленькая победа Имаит.
— Где мой брат сейчас?
— Император в медблоке, ему сообщили о вашем прибытии, он просил вас подождать…
— Ведите меня в медблок! — приказала Имаит тоном принцессы Галактики.
— Слушаюсь.
Офицер не посмел возразить ей, а Имаит на секунду задумалась: когда она успела привыкнуть, что все вокруг исполняют её приказы? Всё вышло так, как хотел Траун, его сестра стала принцессой. И она, ситх возьми, имеет такое же право прилететь сюда и увидеть, как и он.
По дороге в медблок на пути принцессы встречались команды техников, аналитиков как имперские, так и чисские, попадались даже смешанные. Приятно видеть, что люди и чиссы учатся работать вместе, хотя между Империей и Доминацией доверием и не пахнет. Многие из чиссов, находящихся у власти, ещё помнят Трауна и не желают иметь с ним ничего общего. К слову, Имаит тоже в гробу видела тех, кто когда-то изгнал её брата. Возможно, ситуация изменится к лучшему, когда современное поколение уступит место следующему — молодым людям и чиссам, которые не помнят былых обид.
Имаит с трудом противостояла соблазну остановиться и поговорить с кем-нибудь из чиссов, с кем угодно. Она так давно не была на родине. Интересно узнать, что там изменилось. Имаит обязательно узнает, только сначала ей нужно поговорить с братом.
Перед тем, как войти в медблок, Имаит отпустила свой эскорт. Помещение, в котором она оказалась, наверное, выполняло функции приёмной, но сейчас здесь никого не было. Кроме той двери, в которую вошла Имаит, здесь был ещё один дверной проём, занавешенный полупрозрачным пластиком, навевающим мысли о стерильности и болезни. Имаит невольно вздохнула. Она прилетела сюда ради того, что находилось там, за занавеской. Но теперь ей страшно. Все эти годы Имаит знала, Трасс, её любимый брат, мёртв, но не было ни прощания, ни похорон, даже тело не нашли, а значит для Имаит он всё же ещё не ушёл. Теперь всё станет иначе.
Занавеска, шурша, шевельнулась, словно от ветра, Имаит услышала приближающиеся шаги и голоса, один из них принадлежал Трауну, второй был какой-то неприятный, скрипучий.
— А я говорил вам, — произнёс, растягивая гласные, собеседник Трауна. — Пятидесятилетний труп невозможно опознать.
Пальцы Имаит сжались в кулаки. Насколько надо быть бесчувственным, чтобы говорить такое? Неужели этот человек не понимает, что «пятидесятилетний труп» был живым существом, чьим-то другом, братом.
Резким движением откинув занавеску, в приёмную вошёл Траун. Он был очень взволнован, Имаит видела это: легко читала по его глазам, по напряжённой позе и плотно сжатым губам. Но пожилой человек в белом халате вряд ли замечал эмоциональное состояние своего Императора.
— Имаит, — кажется, Траун совсем не удивился, увидев её, лишь тень усталости скользнула по его лицу. — Не стоило тебе прилетать, — он полуобернулся к человеку и совершенно спокойным, даже надменным тоном сказал. — Делайте ДНК-тест.
— С чьими образцами мне сравнивать? — спросил медицинский эксперт.
— С моими.
Скрывать удивление человек не умел, он даже рот открыл, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
— Вам необходимо сдать биоматериал.
— Имаит, ты не подождёшь минуту? — спросил Траун и, дождавшись утвердительного кивка, снова исчез за полупрозрачной занавеской.
— Мы ведь и так знаем, что это он, — сказала Имаит, когда Траун вернулся.
— Доминация хочет знать наверняка, — ответил её брат.
— А больше ничего они не хотят? — с сарказмом спросила Имаит.
— Не стоило тебе прилетать, — повторил Траун с тяжёлым вздохом. — Если где искать утоления боли, то только не здесь.
— Я не ради себя прилетела. Ты не должен быть один.
Несколько минут Траун и Имаит молча ждали результатов экспертизы, хотя уже знали, какими они будут. Но всё равно ожидание — мука, и именно сейчас они нужны друг другу.
Человек в белом халате принёс датапад и протянул Трауну.
— Первая степень родства, — сказал он, и теперь Имаит по голосу чувствовала, что ему не плевать. — Примите мои соболезнования, ваше величество и ваше высочество.
— Спасибо, — Траун сдержанно кивнул. — Пожалуйста, оставьте нас с сестрой наедине.
Имаит взяла из рук брата датапад, перелистнула пару страниц документа и нашла то, что искала — заключение эксперта по поводу тела Трасса. Увидев, что она читает, Траун потянулся было забрать датапад, но не сделал этого. Она уже взрослая, и ей эта боль нужна, как и Трауну. Имаит с трудом продралась через кучу медицинских терминов и поняла из них лишь одно — скелет брата почти раздроблен. Кода Имаит дошла до слов «остатки мягких тканей», к горлу подкатила тошнота.
— Его придавило обломками, — перевел Траун заумное заключение. — Травмы, несовместимые с жизнью. Это произошло в момент удара о землю, мгновенно.
— Я хочу увидеть.
Имаит поднялась и сделала пару шагов к занавеске, но Траун остановил её, бережно взяв за руку.
— Прошло пятьдесят лет, Имаит…
— Я знаю, — перебила она. — Но мне это нужно.
— Я не могу тебе запретить, но хотел бы… Это всего лишь кости. Наш брат мёртв, его уже нет в этом теле.
Имаит кивнула. Она сама не знала, почему упёрлась, просто была уверена, что ей это нужно.
— Не ходи со мной, — сказала она, взявшись дрожащей рукой за занавеску.
Траун исполнил просьбу, он не пошёл за сестрой и не последовал за ней, когда Имаит через минуту покинула медблок. Старая, притупившаяся с годами боль снова грызла её изнутри. Она всё ещё не могла понять, отчего судьба так жестоко обошлась с ними. Жизнь Имаит сложилась прекрасно. Она нашла мужчину, которого полюбила, родила чудесных детей, брат стал Императором, а её назвал принцессой, но всё же… того, что было, не вернуть. Нет больше Имаит — беззаботной девочки, она умерла вместе со своим братом, первым братом, старшим из них троих. Его нельзя вернуть. И как бы счастлива ни была Имаит, за все пятьдесят лет не было дня, чтобы она не вспоминала Трасса. Она так и не смирилась. Назвала своего первенца, единственного сына в честь Трасса, потому что так для Имаит он был живым. Теперь же ей придётся принять его смерть, теперь Имаит знает, как смерть выглядит.
Не разбирая дороги, Имаит шла по бесконечным коридорам и переходам «Сверхдальнего перелёта». Ей уступали дорогу, и никто не пытался лезть с расспросами или остановить её. Имаит необходимо побыть одной, спастись хотя бы на минуту от взволнованных голосов, удивлённых и порой сочувственных взглядов.
Пятьдесят лет назад юная Имаит была в отчаянии, теперь же она злилась. И как бы ни было это ужасно, злилась Имаит на самых дорогих ей существ во Вселенной. Оба её брата ставили чужие интересы выше своих. А как насчёт её интересов?
— Трасс, милый брат, — проговорила она, и снова пелена слёз застлала взор. — Неужели те незнакомые люди тебе были дороже, чем я? Смерть ради них ты предпочёл жизни, предпочёл семье. Ты меня бросил. Будь ты с нами, Трауна бы не отправили в ссылку. Но тебя не было…
Наверное, я очень эгоистична, думала Имаит,
но для меня в первую очередь важна моя семья, вся остальная Галактика потом. Для братьев всё иначе.
— Длерки’маит’Доакозо!
Имаит обернулась, чтобы встретиться взглядом с пожилым чиссом, одетым в жёлтый костюм. Жёлтый — цвет Пятой Правящей Семьи, Имаит помнила это. И лицо чисса она узнала, хоть они и не виделись пятьдесят лет. Лучше бы пять столетий.
— Аристокра Чаф’орм’Бинтрано.
— Вы не заблудились? — спросил аристокра, кажется, проявляя искреннее беспокойство.
Имаит впервые после медблока огляделась. Она понятия не имела, где находится, свой датапад и комлинк оставила на шаттле и успела забрести в покинутую и безлюдную часть «Сверхдальнего». Да, она заблудилась, но признаваться в этом ниже её достоинства.
— Нет. Я просто искала уединения.
Кажется, аристокра не сразу нашёлся, что ответить. Но он не был бы политиком, если бы не мог скорчить скорбную мину.
— Позвольте выразить вам…
— Не стоит, — Имаит чувствовала, как внутри закипает гнев. Ох, как же она зла на тех, кто много лет назад отказал ей в помощи и отверг её брата. Тогда Имаит была подростком, она могла лишь безвольно наблюдать за развитием событий или унижаться до просьб. Теперь же всё изменилось. — Давайте начистоту, вы терпеть не могли моего брата, а он терпеть не мог вас. И это касается обоих моих братьев.
— Я понимаю, вы расстроены и, должно быть, шокированы…
— Да. А знаете, как я была расстроена и шокирована пятьдесят лет назад? Сейчас я другая, и не потерплю лицемерия там, где погиб мой брат. Смерть Трасса вас ничуточки не огорчила, особенно, если учесть, что он не дал семье Чаф завладеть «Сверхдальним перелётом». Вы были одним из тех, кто организовал изгнание Трауна. Вам прекрасно известно, что пока обсуждали, на какой кусок камня посреди космоса выслать моего брата, я обивала пороги Правящих Семей и военных командиров. К вам я дальше секретаря не пробилась. Не смейте выражать мне фальшивые соболезнования, даже имени Трасса не произносите.
— Я глубоко уважал синдика Митт’рас’Сафиса, — сказал аристокра. Хоть внешне он оставался спокойным, Имаит знала, что смогла его задеть, этого она и добивалась. — Да, у нас были разногласия, но его смерть стала огромной потерей для всего госудаоства, а я всегда хранил верность Доминации чиссов.
Ответный удар достиг цели, и аристокра это знал, Имаит никогда не умела держать в узде свои эмоции.
— Я давно не была дома, — сказала она. — Какие сплетни нынче в моде на Ксилле? Обсуждают ли до сих пор то, что чисска вышла замуж за человека и стала принцессой Галактической Империи?
Чиссы всегда не доверяли чужакам, и с точки зрения её народа, Имаит совершила неправильный, непростительный поступок, смешав кровь чиссов с кровью другой расы. Презирают ли её или ненавидят, Имаит не знала. Но они вынуждены считаться с ней. Её дети, рождённые от запретного союза, не изгои, они — наследники Империи, и никто не посмеет попрекнуть будущего Императора его происхождением, ни люди, его подданные, ни чиссы, его соседи.
— Когда Митт’рау’Нуруодо стал Императором, вы — принцессой, а ваш сын — наследником. Доминация была глубоко шокирована тем, что вы переступили через многолетние традиции.
— Это у нас семейное, — Имаит невесело усмехнулась. — Я не сомневаюсь, что мой сын сломает все стереотипы, которые существуют у чиссов и людей.
— Желаю ему успехов на этом пути.
Имаит собиралась ответить, сказать всё, что она думает, но к сожалению, или к счастью, её прервали.
— Имаит, я искал тебя, — уловив в голосе брата предупреждение и недовольство, Имаит опустила глаза и шагнула назад, уступая главенствующую роль ему. — Я начал беспокоиться. Не стоит тебе ходить тут в одиночестве, ты легко можешь заблудиться.
— Император.
— Аристокра.
Чиссы вежливо кивнули друг другу, а Имаит не могла решить, в чьём голосе больше яда.
— Я провожу принцессу на шаттл, она не планирует дальше здесь задерживаться. Верно, сестра?
— Да. Спасибо, Траун.
Имаит хотела как можно скорее покинуть это место. Ей здесь душно, переборки старых дредноутов словно сжимались вокруг неё, чужой, нежеланной гостьи.
— Не стоило этого делать, — тихо сказал Траун, когда аристокра уже не мог их слышать.
— Я не удержалась, — мрачно ответила Имаит.
— За тобой нужен глаз да глаз, а ты всё повторяешь, что уже взрослая.
— Для человека мой возраст считается преклонным, для чисса солидным.
— А ты продолжаешь вести себя, как подросток, — подытожил Траун, заставив Имаит устыдиться своего поведения. — Ты — принцесса, ты представляешь всю Империю. Не стоит затевать скандал из-за личной неприязни. И портить отношения с Правящими Семьями, когда я собираюсь обратиться к ним с просьбой.
— Просить чего-то у них? — удивилась Имаит.
— Трасс был и остаётся синдиком Восьмой Правящей Семьи, — сказал Траун. — Его торжественно похоронят на Ксилле. А я, хоть и Император, но до сих пор в изгнании, помнишь?
— Они не могут тебя не пустить! — воскликнула Имаит, ей такая мысль даже в голову не пришла. — Он же твой брат!
— Они это понимают. И уважают традиции. Если мы поведём себя вежливо, они ответят тем же.
***
Шёл густой снег. Белые хлопья, некоторые размером почти с кулак, падали с зимнего серого неба. Имаит уже забыла, как это бывает. На Нирауане и Корусанте нет настоящей зимы. Почти тридцать лет Имаит не была на Ксилле… не была дома. И совсем скоро ей предстоит вновь улететь.
Семья, дальние родственники встретили её с братом очень тепло. Удивительно даже! Ни с кем из них Трасс, Траун и Имаит не были очень близки, но всё же приятно осознавать, что на Ксилле у них осталась семья, которая приняла их даже спустя много лет.
На похоронах никто не плакал. Чиссы не проявляют эмоций, это считается дурным тоном, в то время как человеческие похороны без нескольких рыдающих родственниц представить невозможно. Имаит давно оплакала брата, теперь же осталось только его отпустить. Стоя рядом с Трауном, она принимала соболезнования. Каждый должен хотя бы пару слов сказать ближайшим родственникам покойного, это традиция, а чиссы чтят традиции. Каким бы неоднозначным ни было отношение к Трауну и Имаит, из уважения к Трассу и семье Мит, все были с ними предельно вежливы, некоторые холодны, а некоторые даже приветливы. Но единственной, кого Имаит, действительно, рада видеть, чьи слова ей небезразличны, была адмирал Ар’алани. Для Имаит адмирал была другом. Ар’алани поддержала её, когда Имаит остро нуждалась в помощи. Обе они изменились, постарели, но благодарность не знает возраста.
После стандартной фразы о соболезнованиях и такого же стандартного ответа, Ар’алани сказала:
— Я рада видеть вас снова. Вас обоих. Митт’рас’Сафис был моим другом, и мне правда жаль, что я не смогла помочь тогда.
— Вы сделали всё, что могли, — ответил Траун. — Я боялся, что тень падёт и на вас, но, к счастью, этого не случилось. Позвольте выразить благодарность за то, что вы присмотрели за моей сестрой в сложный для неё период.
Ар’алани чуть склонила голову, принимая благодарность.
— Я была неправа, — сказала она вдруг. — Теперь я понимаю, что была неправа.
— На счёт чего? — Траун удивленно приподнял бровь.
— Когда Имаит собралась лететь к вам, я отговаривала её, просила остаться, или хотя бы подумать прежде, чем бросать всё и следовать за эмоциями. Я боялась, вы навлечёте на неё беду. Я ошибалась… А ваш брат всегда был прав насчёт вас. Много лет назад, когда вы поступили на службу во флот, Митт’рас’Сафис в личной беседе сказал мне, что вам предстоят великие дела. Митт’рау’Нуруодо, Длерки’маит’Доакозо, ваш брат гордился бы вами!
Эта простая фраза, такая заезженная, для Имаит значила больше, чем вся хорошо подготовленная речь посланника семьи Мит.
«Ваш брат гордился бы вами». Имаит очень хотелось в это верить.
***
Снегопад усиливался. Имаит запрокинула голову, и хлопья снега таяли на её лице, холодная вода стекала по щекам, словно слёзы. Имаит ждала брата. Правящие Семьи хотели что-то обсудить с Императором. Может быть, в конце концов, созрели для дипломатического союза. Траун предлагал ей пойти с ним на встречу, но Имаит отказалась. Политика — не её сфера. К тому же, если там будет аристокра Чаф’орм’Бинтрано, она не уверена, что воздержится от того, чтобы не затеять скандал.
Ожиданию в душном помещении или ещё более душном шаттле Имаит предпочла прогулку на холодном ветру и морозный воздух родной Ксиллы. Она вдыхала полной грудью, будто хотела надышаться домом на всю жизнь, впитать это ни с чем несравнимое ощущение. С обдуваемой всеми ветрами посадочной площадки сквозь снежную завесу были видны очертания ближайшего ледника — синяя громада льда, словно застывшая гигантская волна. Имаит так скучала по пейзажам родной планеты! До настоящего момента она и не знала, насколько сильно тосковала.
Имаит слышала, как поднимается лифт. Значит, остались считанные минуты. Ещё один глубокий вдох. Имаит не хотела улетать! Из-за климата чиссы живут под землёй и до посадочной площадки можно добраться только на лифте. Траун вышел из кабины, поднимая воротник, чтобы защититься от пронизывающего ветра. Температура воздуха на Ксилле в разгар зимы неприятна даже для чисса. Он посмотрел вверх, на небо, как всегда зимой, серое и неприветливое, но Имаит могла бы поклясться, что в его глазах та же грусть, та же безграничная любовь к этому миру, что тихой болью отзывалась в её собственном сердце.
— Пора лететь, — сказал Траун, поравнявшись с ней.
— Вы пришли к какому-то соглашению? — спросила Имаит, надеясь продлить ещё на секунду этот момент, постоять под снегопадом, дышать, дышать холодом и чувствовать на лице ранящие прикосновения зимнего ветра.
— Не совсем, но есть существенные подвижки, — судя по тону, Траун остался очень доволен итогами встречи. — Подробности расскажу по дороге. Идём, сестра, ты замёрзла.
— Нет, я совсем не…
Имаит осеклась. Только сейчас она поняла, что, действительно, дрожит от холода. Она забыла. Позволила себе забыть, как холодно зимой на поверхности Ксиллы и оделась не по сезону. Траун грустно улыбнулся. Он знал каждую мысль в её голове, знал, что она чувствует. Сам он чувствовал то же самое.
Брат в нежном, успокаивающем жесте провёл кончиками пальцев по её щеке. Лицо — единственная часть тела, доступная острым когтям ледяного ветра, замёрзло настолько, что Имаит не ощутила прикосновения.
— Пора, — сказал Траун. — Идём.
Он сделал несколько шагов к шаттлу, но Имаит не пошла за ним. Впервые в жизни она не последовала за братом сразу же. Не услышав скрипа снега под её ногами, Траун остановился. Имаит стояла и смотрела на ледник, который из-за снегопада был уже почти не виден. Она подняла руку, и буквально через несколько секунд ладонь наполнилась снегом. Траун не заметил, когда Имаит успела снять перчатку, и теперь кожа её кисти на глазах бледнела от холода. Снежные хлопья медленно таяли на её ладони, но с неба сыпались всё новые и новые.
— Ты останешься?
Траун ждал её ответа, и впервые в жизни он не мог предугадать, какое решение она примет. Если Имаит решил остаться на Ксилле, он не сможет её винить. Но отпускать её горько. Сестра, существо, которое он любил всегда, априори, беззаветно. Имаит на протяжении многих лет была резервом его сил, её объятия, спокойствие, которое она ему дарила, были его тихой гаванью.
— И бросить тебя, мужа, детей? Да что ты обо мне думаешь? — спросила она сердито, а у Трауна отлегло от сердца.
Имаит сжала кулак, и снег мигом растаял. Тонкие струйки воды сочились сквозь её пальцы.
— У меня тут больше ничего нет, — сказала Имаит. — Только вот это.
Она показала мокрую руку, на которой таяли новые хлопья снега.
— Однажды я вернусь навсегда, — продолжила она. — Но этот день ещё не настал.
