***
чонгук просыпается от возни. возни сокджина. и подпрыгивает на месте сразу же. сокджин смотрит на него спокойно, улыбается, когда они встречаются взглядами. его глаза ясные, карие. глаза сокджина очень красивые. чонгук всегда тонул в них. — я в порядке, гук. сними наручники, пожалуйста. запястья очень болят, — чонгук подрывается почти сразу, но замирает в паре миллиметрах от сокджиновсеого лица. ищет подвох. не находит его. сокджин выглядит здоровым. впервые за последние дней шесть. — ты как? чувствуешь головную боль, тошноту? — чонгук осматривает рану сокджина, его окровавленные руки. целует сокджиновские запястья осторожно. — хорошо. даже странно как-то, — сокджин задумчиво говорит, хлопая ресницами, — иди сюда, — и распахивает руки для объятий. чонгук кидается в них, обнимая сокджина за плечи. сокджин смеется хрипло и прижимает к себе, стискивает зубы от боли, когда чонгук прижимается слишком близко. опухоль на месте укуса дает о себе знать — кажется, она стала еще больше. чонгук выцеловывает плечи сокджина, его шею, лицо. чонгук не верит тому, что сокджин вернулся. он заглядывает в его глаза, видит в них привычное тепло. когда их губы находят друг друга, чонгуку плевать на вонь изо рта сокджина и засохшую кровь у того на зубах. он целует его как в первый раз, поддаваясь напору старшего через несколько десятков секунд. он так скучал по этому. сокджин валит его на спину, разрывает поцелуй, а потом целует снова. у чонгука внутри снова бьется сердце. чонгук помогает сокджину помыться, обрабатывает его раны снова, шепчет «я люблю тебя» почти каждую секунду, заставляя сокджина улыбаться. сокджин даже вспоминает одну из своих шуток, и они смеются вдвоем за «ужином» — чонгук открывает последние консервы. сокджин сдерживает рвотные порывы, съедает немного. оставляя почти все чонгуку. голова периодически кружится. но сокджин чонгуку об этом не скажет. чонгук не заслужил в последние часы оплакивать сокджина. чонгук вообще оплакивать родных не заслужил. сокджину жаль, что ему все же придется оплакивать его. но не сейчас. у них есть еще немного времени. — когда ты окрепнешь, найдем новое место, а то это уже осточертело. мне кажется в горах сейчас довольно безопасно. я видел отличный дом недалеко. там условия шикарнее, чем у нас раньше были, — чонгук продолжает, позевая, — может у них даже водопровод работает. чонгук засыпает в объятьях сокджина. ким смотрит на заснувшее чонгуковское лицо, а потом вдруг моргает часто часто, пытается держать себя в руках. в глазах периодически темнота. он осторожно целует чонгука в лоб, поправляет его сбившиеся волосы. просит у него прощения мысленно. его время закончилось. сокджин больше так не может. — я так люблю тебя, чонгука. так люблю, малыш, — шепчет сокджин, осторожно доставая из кобуры на талии чонгука пистолет. чонгук ворочается, когда сокджин оставляет его одного. пистолет в руках сокджина трясется. сокджин пытается заставить свои руки не дрожать. он чувствует, как оно снова завладевает его разумом. мысли путаются. он еле может выхватить из них одну правильную. убей себя. на секунду сокджину кажется. что поздно, когда в голове пустота, а тело разворачивается в сторону спящего чонгука. сокджин кричит внутри себя «нет!» и выходит из комнаты. сокджину хотелось бы так многое чонгуку сказать, но уже поздно. у него чертовски не хватает времени. на балконе старой многоэтажки его встречает рассвет. он смотрит на него, поднимая пистолет к голове. у него почти нажатый курок, когда из комнаты слышится «хен? ты где?» от сонного чонгука. у сокджина тихо сказанное «я люблю тебя, чонгук» прямо в глаза младшего, когда тот выходит на балкон. у чонгука громкое «нееееееееееееееет!», оглушительный, в утренней тишине, выстрел. бездыханное тело сокджина на холодном бетоне. и последний патрон в обойме валяющегося на полу пистолета.apocalypse (сокджин/чонгук)
8 июля 2018 г. в 17:33
чонгук просыпается от чего-то вязкого у себя на плече, мотает головой и открывает глаза. он проспал от силы часа три. чертовски хочется спать. сокджин рядом с ним лежит, перепачканный в крови и блевоте (организм сокджина уже не принимает лекарство). изо рта тянется ниточка слюны. чонгук благодарит всех богов, в которых осталось верить, за то, что старший не захлебнулся рвотой во сне. сокджин всё еще спит, посапывает мирно и кажется почти таким же, как и раньше.
чонгук ищет в ворохе вещей чистую (относительно чистую) тряпку и вытирает рвоту со своей одежды и их своеобразного постельного белья. сокджин стонет во сне, пытается перевернуться на другой бок, но не может. наручники впиваются в, и без того синие, запястья. еще чуть-чуть и сокджин их сломает. чонгуку сокджина приходится разбудить. ким смотрит на него расфокусированно, а потом глаза вспыхивают осознанием. сокджин просыпается, но молчит.
— я принесу воды, чтобы помыть тебя, — чонгук встает, сокджин лишь молча провожает его взглядом.
когда чонгук возвращается с каким-то ржавым ведром обратно, сокджин не реагирует никак. чонгук присаживается рядом и мягко меняет положение рук сокджина. тот стонет сдержано от боли. по рукам тонкими струйками течет кровь. чонгук ругается, сокджин лишь на секунду становится собой и говорит тихое «не ругайся, где твое уважение». чонгук улыбается, хватаясь за эту маленькую возможность вернуть все назад.
— смотри, опухоль стала меньше. думаю это прогресс, хен, — воркует чонгук, когда поднимает майку сокджина, чтобы помыть.
— она становится больше с каждым днем, хватит врать, чонгукааааа, — вяло тянет ким, отворачиваясь в сторону.
— ничего, антивирус скоро подействует и ты полностью вылечишься, — чонгук проговаривает это, продолжая натирать кожу сокджина. он мягко проводит тряпкой по прессу, смывает остатки засохшей крови.
присмотревшись, чонгук хмурится — рана на боку начала гнить.
— убей меня, гукки, — просит сокджин со слезами в голосе, — меня уже не спасти, понимаешь? этот антивирус не доработан. я все равно стану одним из них. если все еще любишь меня — убей.
чонгук поджимает губы, старательно лезет за бинтами в аптечку и перевязывает укус, заново обрабатывая. сокджин уже не чувствует ничего. он моментами пропадет из сознания, теряет себя в какой-то темноте. он понимает, что это начинается снова. он снова становится одним из них. ему так жаль, что надеждам чонгука не сбыться.
сокджин заразился неделю назад — они делали вылазку за продуктами. сокджин не заметил зомби в темноте, когда запихивал любимые чонгуковские хлопья для завтрака в свой рюкзак. чонгук слишком поздно выстрелил.
чонгук достает из рюкзака очередную капсулу и шприц. сокджин дергается от звука рвущейся упаковки.
— не надо, чонгук. пожалуйста, — сокджин дышит загнанно, сжимает пальцы в кулак до боли. чувствует, что еще пару минут и он не сможет управлять собой, — чонгуууук.
последнее получается почти рыком, сокджин дергает руки на себя, начинает извиваться на постели. лекарства хватает всего часов на шесть.
— убей, убей. или я убью тебя.
чонгуку становится страшно, руки не слушаются. потому что этот голос, это уже не голос сокджина. перед глазами хаотично всплывают обрывки единственного момента, когда чонгук почти опоздал. он оставил сокджина всего на пару часов, пытаясь отыскать во всех ближайших аптеках еще бинтов и обезболивающего. его задержали зомби. когда он вернулся, сокджин уже стал одним из них. чонгук помнит его красные от крови глаза и нечеловеческие крики. оно внутри сокджина просилось наружу. оно увидела чонгука и хотело его плоти. оно кричало, что убьет. оно почти убило сокджина внутри. но чонгук никогда не допустит этого снова. он справляется с паникой.
— все хорошо, хени, — чонгук хватает его за руку, вводит лекарство медленно. сокджин затихает почти сразу же.
чонгук убирает аптечку, грязные бинты и тряпки, облегченно вздыхает и сворачивается клубочком на груди заснувшего сокджина.
— все будет хорошо, — проговаривает чонгук, мягко поглаживая сокджиновскую грудь.
через некоторое время сокджин снова дышит ровно. чонгук засыпает.