Something More This Time

— Можно его взять? — спросил Йен, хватая древний айпод Микки, без дела валявшийся на комоде. — Конечно, — без раздумий ответил тот, застегивая пуговицы своей черной рубашки. В последнее время на работе он чаще собирал только пустые тарелки со столов, чем мыл посуду. Он надеялся, что Лука подумает над его повышением до официанта. Не то чтобы он хотел обслуживать людей, но при этом зарплата бы значительно поднялась, и он смог бы быстро накопить нужную сумму. — Будешь практиковать движения или что? Йен уныло закатил глаза. — Мне не нужны тренировки, — ответил он и надел наушники. — Не поедешь на метро? — поинтересовался Микки, недоверчиво наблюдая за тем, как Йен прокручивал его плейлист. Если он хотел найти что-то свежее, этого там точно не было. Выйдя из тюрьмы, он не добавлял в него ничего нового, значит, треки были доисторические. — Мне в Северную сторону. Думал, может, мы хотя бы прогуляемся до станции вместе? Йен только покачал головой, не отрываясь от дисплея айпода. — Не, мне не по пути. Дойду пешком. — Окей, — осторожно ответил Микки, с поднятыми бровями наблюдая, как рыжий безмолвно надевал свою куртку, бини, и обвивал вокруг шеи шарф. — Злишься, что не удалось разрядить свою обойму, Принцесса? Йен прыснул, кидая на Микки раздраженный взгляд, после чего засунул айпод в карман куртки. Милкович услышал приглушенные звуки музыки, начавшие исходить из наушников. — Сучка, — выплюнул Микки, проверяя, слышит ли его Йен. Не слышал. Он подошел к нему ближе, пока тот распределял по оставшимся свободным карманам свой телефон, бумажник и ключи. — Я позвоню тебе позже, ладно? Ты же свободен сегодня? Йен снова раздраженно на него посмотрел и вытащил один наушник. — Что? — Говорю, ты же вечером свободен? — повторил Микки, стараясь держать себя в руках. Он ненавидел, когда Йен находился в таком дерьмовом настроении. Он почти и забыл, насколько огромным мудачьем его парень мог быть. Последний месяц прошел легко и непринужденно, но Микки должен был понимать, что это не могло длиться вечно. Как это называется? Медовый месяц? Ага, он был не очень-то и долгим. — Да, — подтвердил Йен, засовывая наушник обратно и собираясь уйти, но Микки успел схватить его за запястье и развернуть к себе. — Какого хера с тобой происходит, Йен? — спросил Микки, чувствуя, как гнев поднимался все выше и выше. Благодаря ситуации с Игги этим утром и, теперь, Йену, начало дня было хреновым. Йен пробубнил обобщенное «ничего», и Микки решил, что он не хотел вмешиваться в дерьмо рыжего. Он не собирался давить. Если что-то шло не так, Йен мог бы собрать свои яйца в кулак и напрямую сказать ему об этом. — Ладно, — согласился он, кусая нижнюю губу. — Позвоню тебе позже. Поцелуй меня. Йен наклонился к Микки, оставляя чистый поцелуй на его губах. — До вечера, — ответил рыжий, и, развернувшись, пошел к выходу из дома Милковичей. Йен знал, что не имел никакого права обижаться или расстраиваться по этому поводу, но он ничего не мог с собой поделать. То, что Микки не хотел с ним жить, что ему нужно было пространство… это заполнило все мысли Йена, теперь он знал об этом, но знание никак не помогало с этим мириться. Разве у них не было достаточно свободного пространства? Они потеряли почти десяток лет, находясь порознь. Но он все еще не мог подобраться к своему парню достаточно близко. Йен бы жил внутри Микки, если бы это было возможно. Он бы владел им, обладал им, делился бы своим собственным дыханием, заряжая его пульс. Галлагер знал, что был помешан на брюнете, и в какой-то степени это было ненормально, но он не мог с этим ничего поделать. Он просто слишком сильно любил его. Может, ему стоило позвонить Кэмми из Центра? Она дала ему свой номер и сказала звонить в любое время, если тот захочет поговорить. Йен не думал, что она предлагала это каждому пациенту, поэтому ему казалось, что если он все же надумает с ней поговорить, она отнесется к этому серьезно. Галлагер не чувствовал себя плохо, но и слишком хорошо ему тоже не было. В этом он был уверен, просто эмоции зашкаливали. Он знал, что это, наверное, хороший знак, учитывая то, что лекарства, принимаемые им до реабилитации в Центре, все только путали, но сейчас он все равно чувствовал себя неважно. Он ощущал страх и подавленность. Йен засунул руки в карманы, позволяя старому агрессивному рэпу вдалбливаться в его мозг, еще сильнее накаливая эмоции. С каждым шагом его боль уступала место злости. Ноги тяжело неслись по асфальту, челюсть напрягалась, кровь внутри кипела от гнева. Серьезно, да пошел он нахуй. За последний месяц все шло куда лучше, чем было прежде. Микки выглядел счастливым рядом с ним, будто Йен достал ему луну. Даже на публике он был с ним нежным, хотя наедине становился еще более ласковым. Он появлялся в клубе каждую ночь, желая Йена в своей постели каждую ночь тоже. Может, все это началось, потому что Йен вел себя как шлюшка, отсасывая Микки и трахая его каждый раз, когда выпадал шанс? Иногда людям надоедает такое количество интимной близости, может и брюнет, наконец, дошел до своего предела и теперь решил отступить? Он не захотел закончить этим утром! Да, Игги их прервал, но даже когда он ушел, Микки попросту направился в душ, после чего начал, как ни в чем не бывало, собираться на работу. — Эй, смотри куда идешь! — рявкнул прохожий мужчина после того, как Йен сильно задел его плечом. Рыжий не слышал этих слов из-за громко играющей музыки в наушниках, но увидев его злое, оскорбленное лицо, лишь показал тому средний палец и продолжил угрюмо нестись по улице. Этого мудака тоже нахуй. И Йен ведь постоянно говорил Микки, как сильно он его любит. Он буквально объяснялся ему в любви по пять раз на дню, а Микки за это время еще ни разу не ответил тем же. Он не говорил Йену, что любит его с их разрыва. Почему Галлагер думал, что у них все было замечательно, хотя это вовсе было не так? Он обманывал самого себя. Микки когда-нибудь говорил Джейку, что любит его? Вероятнее всего. Йен вспомнил ту ночь в клубе, когда они целовались на танцполе прямо у него перед глазами. Они выглядели влюбленными. Может, это была карма, своего рода наказание за то, как он обращался с Микки, Тео, любым другим парнем, с которым когда-либо трахался. Настала его очередь страдать. Это должно было быть тем самым. Миссия выполнена, карма, он страдал. Йен открыл дверь жилого здания Липа и пробежал шесть этажей до его квартиры. Он мог бы вызвать лифт, но в теле было слишком много энергии, которую необходимо было сжечь. Может, он позвонит Марти и договорится о смене на сегодняшнюю ночь. Если он останется здесь, на диване Липа, ему точно не справиться. Он ни за что не пойдет обратно к Микки, ни за что, блять. Йен определенно позвонит Марти. Он открыл дверь квартиры и увидел брата, сидящего на диване с девушкой, которую он не узнал. Видимо, новые отношения, которые его брат снова благополучно испортит. Они были Галлагерами, и это было их фишкой. Йен задумался о том, кто же из них был хуже. — И тебе привет, — поприветствовал Лип брата, пока тот чересчур лихорадочно искал что-то в ящиках на кухне. Никакого ответа. Филипп услышал басы из наушников Йена. — Мой брат, — сказал он милой брюнетке, сидящей слева от него. — Я бы не прочь сказать, что он не всегда такой говнюк, но это будет ложью. Девушка неуютно посмеялась, продолжая глазами следить за дерганным рыжим парнем на кухне. — Ты съел все мои ебанные орео? — сквозь зубы спросил Йен, выдернув из ушей наушники и начав снимать свою верхнюю одежду, бросая ее на пол, а затем, собрав в кучу, поднял ее и понес в прихожую. — Эм, нет, — ответил Лип, решив немного над ним поиздеваться. — Они засохли все, ты купил их, когда еще жил здесь. — Я все еще живу здесь, — фыркнул Йен. Он на секунду остановился, чтобы представиться более теплым тоном. — Йен. — Грейс, — ответила девушка с небольшой нервной улыбкой на лице. Он слегка махнул ей рукой, а затем снова отправился на кухню искать свое шоколадное печенье. Когда он, наконец, нашел их прямо на том же месте, где они и были им когда-то оставлены, две штучки полетели в рот, что было ужасной ошибкой, ибо их просто невозможно было жевать. Рыжий нагнулся над мусорным ведром и сплюнул коричнево-черную массу, чем вызвал у Грейс жуткое отвращение. Ее голубые глаза стали еще шире, когда он сплюнул туда же все остатки вместе со своей слюной. — Говорил же. Ты поссорился со своим пидрилой? — надавил Лип. — Я более чем уверен, что мы расстались, — ответил Йен, доставая из холодильника картонную коробку апельсинового сока. — Некоторые вещи никогда не меняются, — ответил брат и повернулся к Грейс. — Они сходились и расходились лет с четырнадцати. Но давно не были вместе, ибо этот мудак сидел в тюрьме. — Оу, — выдохнула Грейс, пытаясь в голове разложить все по полочкам, пока до нее не дошло. — А, так это он его парень? — Ага, — подтвердил Лип, наблюдая за тем, как его младший брат рухнул на старое клетчатое кресло. — Что случилось? — Игги нас спалил, Микки взбесился и решил съехать. — И че? Каждый из нас время от времени на вас натыкался, — ответил Лип, не совсем понимая, в чем была проблема. — Он съезжает. Без меня. Дал четко понять, что ему нужно пространство, приватность, — ответил Йен, чувствуя, как его гнев снова сменяется грустью. — А мне не нужно пространство. Я хочу быть с ним все свое время. Я начинаю скучать по нему, как только мы расходимся в разные места. — Это так мило, — мягко сказала Грейс, распознавая в лице Йена печаль. — Ничего, что касается их, не мило, — уверил ее Лип, получая в ответ взгляд недоверчивого презрения. Она определенно двигалась в направлении «команды Йена». — Может, ему просто нужно время? — предположила брюнетка. — И потом, через пару месяцев, он захочет, чтобы ты переехал к нему или что-то в этом роде? Йен на секунду задумался над ее словами. — Не знаю. Он иногда жутко упрямый. — Как вы закончили все это? — продолжала спрашивать Грейс, садясь ближе, становясь все глубже вовлеченной в беседу. Лип встал со своего места и зажег небольшой косяк, ждавший своего часа на кухонном столе. Ему нужно было накуриться, чтобы хорошо притворяться, будто его ебала драма в отношениях Йена и Микки. — Он попросил его поцеловать и сказал, что позвонит вечером, — ответил Йен, нервозно перебирая свои пальцы. — Это хороший знак! — воскликнула Грейс. — Может, — рыжий смягчился. — В любом случае, я сегодня иду на смену. Если он хочет пространства, я дам ему это пространство. — Да, не делай себя слишком доступным, — согласилась Грейс, заправляя волосы за уши. — Вот как ты ведешь игру, значит? — Лип окликнул ее, на что она только таинственно улыбнулась. Йен кивнул в согласии. — Я отстранюсь.