Something More This Time

Что-то выдернуло Микки из крепкого сна, но не разбудило окончательно; он все еще дремал. Брюнет пошевелился и сместился на кровати, в попытке найти более удобную позу. Он согнул свою ногу, чтобы просунуть ее через колени Йена, как делал обычно, но не смог найти рядом теплой кожи. Его протянутая рука, которой он хотел обнять крепкую грудь своего парня, проскользнула сквозь воздух, упав на смятую простынь и потертое одеяло. Несмотря на большой размер кровати, они всегда спали в обнимку, и Микки это нравилось. До Йена объятия казались брюнету чем-то слишком личным и ненужным, но Галлагер изменил его отношение к этому так же, как и ко многому другому. Рыжий позволил ему втянуться в близость и нежность, которых, как раньше думал Микки, в его жизни никогда не будет. Брюнет отругал себя за то, что стал таким чертовски нуждающимся; теперь он едва мог спать без Йена. Микки провел 8 лет на крошечной койке с изорванной простыней, и ему было нормально, он это вынес. Теперь же, лежа на удобнейшей кровати, да еще и в отапливаемой квартире, он мучился от того, что не мог обвить себя вокруг тела любимого. Потерев глаза, он вздохнул, увидев, что Йена действительно не было рядом. На дисплее телефона высветились белые цифры: 5:30. Они приехали домой к двум часам, почему Йен не спал? Паника начала нарастать в груди Микки и со скоростью света разливаться по его венам. Блять. Вставая с постели, Милкович напомнил себе, что у Йена все было сбалансировано. Если бы не было, он бы заметил. Микки наблюдал за ним все время, изучал его, любил его. Он бы больше никогда не пропустил видимых симптомов. Знакомый запах просочился в спальню, ведя за собой Милковича. Он вошел в гостиную, скрестив руки на обнаженной груди, и прикрыл глаза от яркого света. Йен, лежа на диване с косяком в руке, повернул к нему голову. — Черт, я разбудил тебя? — виновато сожмурился он. — Не знаю. Может. Ты же знаешь, что не должен… — начал Микки, но прервал сам себя. Он всегда будет заботиться о Йене, но он не собирался снова становиться ебанной медсестрой, не в этот раз. — Я знаю. Нужно было расслабиться. Тебе холодно? Иди сюда, — позвал Йен, раскрывая плед, который прикрывал его тело. Так же как и Микки, он был в одних боксерах. Милкович подошел к своему парню и забрался на диван между его ног, ложась спиной на его грудь. Йен накрыл их пледом, одновременно переплетая свои ноги с ногами Микки, и свободной рукой обнял парня. — Почему нужно было расслабиться? Из-за лекарств? Хочешь их проверить? — Микки приподнял голову наверх, чтобы смотреть Йену в глаза. — Шшш, — прошипел рыжий, оставляя легкий поцелуй на темной макушке. — Кое-что произошло на работе, — он почувствовал моментальное напряжение тела Микки. — Что такое? — тихо переспросил он. — Помнишь, у меня был приват сегодня? — начал Йен и остановился, чтобы сделать глубокий вздох. — Ты меня, блять, пугаешь, Йен, — Микки начал вставать, но тут же был притянут Йеном обратно. — Нет… черт. Ничего плохого, Мик. Все не так, — крепче прижав брюнета к себе, заверил он. — Да? Ладно… — Микки почесал свой лоб. — Блять, хотел бы я затянуться сейчас. Ебанный испытательный срок. — Извини, я не должен был… Погоди-ка, — Йен сделал затяжку и схватил Микки за подбородок, чтобы поднять его лицо на себя. Он осторожно дотронулся большим пальцем до нижней губы Милковича и наклонился, чтобы едва прикоснуться своими, медленно выдыхая внутрь горячую струйку дыма. Микки вдохнул переданный Йеном наркотик и через мгновение выдохнул остатки, ухмыляясь. — Это было сексуально. — Да? — подняв брови, переспросил Йен. — Мммхммм, — забурчал Микки, потянувшись к затылку Галлагера, чтобы затянуть его в ленивый, полный языков поцелуй. — Теперь расскажи, что происходит, — попросил он, ослабив хватку и опустив голову, чтобы снова лечь на веснушчатую грудь. — Помнишь того мужчину и его партнера, которые приходили несколько недель назад? Я говорил тебе про то, каким странным был приват с ними. — Джордж Клуни и его наблюдатель-извращенец. Помню. — Так вот, Дастин, который Клуни, вернулся для привата сегодня ночью. — До или после того, как мы трахались? — спросил Микки, фокусируя взгляд на жалюзи, которые были прямо перед ним, радуясь, что Йен не видел панику на его лице. — До. В общем, — Галлагер прочистил горло, — он типа литературный агент и хочет, чтобы я написал книгу про мою жизнь и отношения с Тео. Микки издал смешок, на половину полный неверия, наполовину — облегчения. — Ты же не серьезно? — Это странно, да? — Ты на самом деле будешь писать книгу? Или расскажешь все тому, кто ее напишет? — Микки почувствовал, как его тело расслабилось. С этим он сможет справиться. Это дико, но не так плохо. — Второе, наверное. Я не спрашивал его, — ответил Йен, снова затягиваясь косяком. — Потому что и не было смысла спрашивать? Ты же не будешь, блять, в самом деле это делать? — Микки пожал плечами. — Это просто смешно. Не могу представить, как ты пишешь книгу. — Что ты имеешь в виду, эй? — посмеявшись, переспросил Галлагер. — Да ничего, ты в этом все равно лучше меня, — Микки поднял руки, будто сдаваясь. — Почему ты расстроен этим? — Я знаю, что не должен этого делать, — вздохнул рыжий. — И ты не будешь, — прояснил Микки. — Эта херня не для нас, Йен. Ты ведь знаешь. — Заплатят очень много. — У нас все прекрасно, мы платим по счетам и неплохо откладываем. Я не думал, что все пойдет так хорошо, — заверил Микки. — Не продавай себя. Все в норме. — Мик, эти деньги изменят нашу жизнь. Пятьдесят, шестьдесят тысяч. Может, двести, если они снимут фильм. Я продавал себя за куда меньшие суммы, — он скривил лицо от признания, но это было правдой. Микки вскочил с места и теперь сидел на своих коленях между ног Йена, в неверии глядя на рыжего сверху вниз. — Ты стебешься на до мной сейчас? — Нет, — поклялся Йен. Микки сжал нахмуренные брови пальцами и в шоке покачал головой, издав впечатленное «вау». — Я знаю. Так много денег, — рыжий взял ладонь Микки в свою и поцеловал ее. — Я не хочу, чтобы ты делал это, блять, — честно признался Милкович. — Мужик был хорош для тебя, так? Когда у тебя были проблемы с болезнью и все такое? — Да. Обычно я был проблемой, вообще-то… — подтвердил Йен, облизнув свои губы. Словно мотылек, летящий на свет, Микки наклонился, прижавшись губами к губам Йена. — Я люблю тебя, — прошептал Милкович. — Лучше уж я буду иметь такую проблему, чем жить без тебя, ты же знаешь это, да? Йен улыбнулся, мечтательно глядя на своего парня то ли от травки, то ли от самого Микки. Наверное, от них обоих. — Ты такой романтик, Мик. — Заткнись нахуй, — усмехнулся брюнет, попытавшись скрыть улыбку, заигравшую на его губах. Он снова откинулся спиной на грудь Галлагера, и Йен, в свою очередь, изогнул шею, чтобы поцеловать парня в щеку. — Я не знаю, что делать, — сказал Йен, сбрасывая дотлевший косяк в пепельницу, чтобы потом обвить мускулистую грудь Микки обеими руками. — Мы поговорим об этом, — пообещал Милкович, закрывая глаза от приятных ощущений прикосновения рук Йена на себе. — Но не сейчас, когда ты обдолбан, а на часах полшестого утра. — Не можешь спать без меня? — подразнил рыжий. — Знаешь, что не могу, — забурчал Микки, поворачиваясь набок, чтобы прикоснуться щекой к груди Йена. — Я вымотан, — сонно пробормотал он. — Люблю тебя выматывать, — ответил Йен, пальцем вырисовывая бесцветные сердца на голой груди Микки. — Ты на мне ебанные сердечки рисуешь, что ли, Галлагер? — Микки подавился громким смехом, все еще лежа с закрытыми глазами. — Ага, — хихикнув, признался Йен. — Так по-гейски, — пожаловался Микки, но широченная улыбка расплылась на его лице от мысли, что это было жутко милым. — По-гейски, в смысле, как для любителя принимать в зад, влюбленного в парня или помолвленного с ним? — переспросил Галлагер, слегка пощекотав ребра Микки, за что получил игривый удар по руке. — Кто тут помолвлен? — Микки снова расслабился, упершись о грудь Йена. — Мы, — как ни в чем не бывало, ответил Йен, продолжив рисовать сердечки. — Нет, мы не помолвлены, — не согласился Микки, прикусив нижнюю губу. — Я спросил, выйдешь ты ли за меня. Ты сказал, что выйдешь. Мы помолвлены. Вот, как это работает, — прояснил Йен. — Мы просто еще не назначили дату. — Ты никогда меня не спрашивал. Ты сказал, почему хочешь этого, и я сказал, что когда-нибудь выйду за тебя. Это не то же самое, — запротестовал Микки. Он снова сел, смотря на Йена сверху вниз, пока тот все еще лежал. Галлагер улыбнулся и закачал головой, поднимаясь, чтобы теперь сидеть напротив Микки. — Михайло Александр Милкович… — Даже, блять, не начинай… — предупредил Микки, точно зная, куда повел Йен. Рыжий усмехнулся и взял ладони брюнета в свои. — Я не шучу, Галлагер. Прекрати. — Я люблю тебя, — продолжил Йен, наблюдая, как на щеках Микки начал разгораться румянец. — Я чертовски, чертовски люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. — Хватит, — прошептал Микки, качая головой и облизывая пересохшие губы. Он был потрясен. Не то чтобы он не хотел замуж за Йена, он хотел, но он никогда не думал, что действительно когда-нибудь выйдет за мужчину. Не в мире, в котором жил его отец. Слава богу, этот ублюдок уже был мертв. — Нет, — отказался Йен, стоя на своем. — Ты выйдешь за меня, Мик? Пожалуйста, выйди за меня. — Я… — выдохнул Микки, не в силах выдавить и слова. Он уставился в зеленые глаза Йена, такие полные ожидания и любви. — Ты под кайфом. — Ты знаешь, что я бы говорил то же самое, даже если бы не был. Ты — мое все, — эти полные надежды глаза теперь молили. — Ты — моя семья. Черт, да ты поддерживал меня чаще, чем все они. Выходи за меня. — Когда? — спросил Микки. — Когда ты хочешь… — Выйти друг за друга? — закончил фразу рыжий, широко улыбаясь. — Сегодня, завтра, в любой день после этого. Летом? На Рождество? Выходи за меня. — Ладно, — тихо ответил Микки, опустив глаза на их переплетенные пальцы. — Смотри на меня, прошу. Микки поднял взгляд. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты… — Милкович сглотнул, находясь под сильным эмоциональным давлением момента, — принадлежал мне. Я хочу этого. Хочу заботиться о тебе, — его голос сорвался, — хочу, чтобы ты заботился обо мне. — Я буду. Обещаю. Всегда, — глаза Йена наполнились влагой, и, не сдержавшись, Микки снова отвел взгляд. Галлагер был прав, обхватив щеки брюнета ладонями и потянув его лицо на себя. — Перестань рыдать, — хмыкая, предупредил Микки. Он прижал основания своих ладоней к глазам. — Ты говоришь это мне или себе? — мокро усмехнувшись, спросил Йен. — Обоим, — он улыбнулся и наклонился к рыжему, соединяя их губы вместе. Целуясь, они чувствовали соленый вкус слез друг друга. Они, черт побери, так далеко зашли. — Я выйду за тебя, — прошептал Микки в губы Йена. — Я люблю тебя. Йен оторвался от Милковича и закрыл лицо своими ладонями. — Какого хера, Йен? — смутился Микки, наблюдая за разрыдавшимся парнем перед собой. — Я так чертовски счастлив, — все еще закрывая лицо руками, гулко пробубнил Йен. — Серьезно, это самый счастливый момент в моей жизни. — У тебя истерика, — выдал Микки. — Если ты счастлив, почему это выглядит так печально? Йен открыл лицо, улыбаясь Микки со все еще стекающими из глаз слезами. — Блять, ты чертово месиво, — подразнил Микки, взъерошив рыжие волосы. — Твое месиво до конца наших дней, — Йен резко потянул Микки на себя, роняя их обратно на диван. Они жадно целовались, пока звук голодного желудка не прервал их. — Это ты? — высоко подняв брови, удивился Микки. — Да, умираю с голода, — признался Галлагер. — Обжора, — цокнув языком, сказал брюнет. — Знаешь, чего бы я поел? Панкейков с огромной кучей шоколада. — Черт, звучит превосходно. Пошли в кафе к Фионе, тогда, там их и возьмем. Отпразднуем помолвку, мм? — предложил Йен, снова покрывая лицо Микки поцелуями. — Как будто тебе для этого нужен повод, — засмеялся Микки и, шлепнув Йена по заднице, встал с дивана. — Сначала панкейки, потом — секс, а после еще поспим. И мне похуй, если ты не устал. Просто полежишь со мной. Мне нужен сон. — Окей, женишок, — игриво пропел Йен. Микки резко развернулся и уставился на него. — Нет. Мне не нравится это. — Муж? — невинно поправил Йен. — Еще нет. Пока что можешь называть меня Лучшим Трахом Который У Тебя Когда-Либо Был, — улыбаясь, ответил Микки, после чего отправился в спальню одеваться, оставив своего жениха заливаться хихиканьем на диване в гостиной.