Другая Екатерина

— Должен начать благодарением за честь, оказанную мне сей аудиенцией. Позвольте сказать Вам, что подобному было немного примеров в истории, и я осмеливаюсь хвалить тонкость души русской государыни. В знак добрых намерений, откроюсь, терзает, Ваш монарх не расположен к союзу наших великих держав ! – улыбаясь, посол окончил цветастую речь. О, эти слащавость, корыстные ужимки ! Правители — очень бедные люди, нормы международной дипломатии не разрешают выгнать кого попало. Ой, как хочется... Следуя чувственности и эткету галантного века, я всплеснула руками: — Но что же могу, господин Хериксон ? Вся земля и люди на ней принадлежат одному человеку : императору. Или Вы опуститесь до того, что бы интриговать за его спиной ? Жена да убоится мужа, так ведь ? Про себя решила, что супругу будет чрезвычйно «дорого» мое кокетство. Европу трогают механизмы шахматной доски, которую следует понимать, как внешнюю политику, основывающуюся на разуме, где правила игры известны и даже уважаются. Внешняя политика, которая основывается на такой формуле: если ты поступаешь так, то я из соображений разумности отреагирую на это следующим образом. Союз с Австрией был просто-напросто решающим шагом, который определил действия на протяжении долгих лет. И над врагами нависли черные тучи. Но тут вмешалась смерть Елизаветы Петровны и она самым драматическим образом изменила ситуацию для крохотной Дании, на узкой арене явился новый актер, который не знает правил игры, не желает им следовать, вообщем открыто нарушает спокойствие. И королева Юлиана-Мария тут же воспылала любовью к своему вдруг ценному «русскому» племяннику. Правда, Иван Антонович не столь трепетен в родстве, тверд, что не будем проливать кровь за датчан. Предъявляя свои идеи, королева, видимо, фантазировала, что Шлиссельбург — милый охотничий замок, не приняла во внимание оторванности бывшего узника от их аристократических группировок. Вообще от жизни! И теперь господин посол рвется ко мне, читая хвалебные оды. В конце концов, мы выяснили, что я тронута горячими поздравлениями, и, руководимая признательностью, ни минуты не замедлила бы высказать её, взяв на себя честь написать благодарность «тетушке», если бы долг, которым оказываюсь подчинённой, не лишил меня средств к тому. Шурша юбкой, на цыпочках прохаживаюсь у большой гостиной. Полседьмого, это я назваю — время «джентельменов». Если тот или иной порядок не устраивает, измени его, особенно, если ты — царь. Наверно, что-то похожее заняло голову Иоанна, когда он решился повысить моральную устойчивость Двора. Я только хмыкнула на его фанатизм, заставить кавалеров читать Писание! Семен Кириллович дернул шеей «говорил же, убогий». Однако, раза со второго юноши выходили пораженными с этих таинственных собраний. — Не тревожтесь, Ваше Величество… — успокивал молодой офицер. Элегантный камзол с медными пуговицами, треугольная шляпа, обложенная по борту золотым позументом, с черной кокардой, к ней пристегнут бант… Чуть скользнула по его лицу : нос, красиво выгнутые брови, голубые приятные глаза, нежный румянец. Хорош, юный Потемкин еще (уже!) не – Таврический. Но все, что знала о нем по книгам и фильмам, в этой неправильной реальности могло и не случится. Петр Великий по природе был артистичен, дерзновенен, желал, чтобы народная радость выплескивалась на улицу в дни государственных праздников и в церковные дни. Так, в ознаменование Нового года, велел пускать ракеты и зажигать огни. Именно он положил традицию украшать зимний город еловыми деревцами. Конечно, в просвещенной Голландии они выставлялись не в домах, а на улицах. Ну еще бы! Толпа ассамблеи смела бы со своего пути. Да простят мою чванливость, уходящий год открыл новую эпоху, и я не могла не воспользоваться своим положением. Все охали, расчищая «золотые яблоки» — фрукты. — Положи на сердцы своем, еже не осквернитися, вдаде Бог милость и в щедроты ? Зрея во всяцей премудрости, и ведущия есть крепость в них? — Иоанн тянулся к своим «упущениям» , а я, жестикулируя, сталась объяснить магию и фееверк ночи. Как передать ожидание счастья, энергию, детскую радость ? В его мире не было ничего похожего. Окна всегда закрыты, дневной свет не проникал сквозь них, свечи горели непрестанно, с наружной стороны темницы находился караул. Не имея при себе часов, арестант не знал время дня и ночи. — Часы бьют двенадцать, это очень сильно влияет на людей. Они верят в чудеса, доброе и …прекрасное! Надавила, и из мандарина брызнула липкая, ароматная цедра. Уголки рта чуть ширились, предлагая салфетку. Замолчали, посмотрели друг на друга и смеялись. Жемчужинами и бриллиантами лился мой, и серебряными штрихами по темно-синей палитре зазвучал его голос. — Яво глубокая и сокровенная, сведый сущая во тме и свет с ним ест! — вдруг запрыгал на месте, показывая куда-то вдаль рукой. Я могла бы расскрыть правду, и это лишь искры, но надо ли? Просто обязательно сбываются желания. Но только не все, те, которые глубоко-глубоко запрятаны. А снег кружился в танце, вальсируя с Луной и приглашая станцевать мазурку надменные звезды. И сегодня в Петербурге никто не тосковал и не грустил.