Roll (-1) – нам нужны грибы как супер марио

Пока кафе не открылось, и в свободное время в течении дня, он объяснял домашку глуповатому Чимину, который кивал, но если переспросить — понимал мало. Шуга чувствовал, что возится с ним, как с младшим братиком, которого у него никогда не было. Чувство было именно то: раздражение, долг, легкость. Шуга все больше ждал Айрона, чтобы перестать чесать языком, погрузиться в молчание железной атмосферы. Чимин излучал слишком много света, который мог осветить потускневшую душу Шуги — а ее хотелось оставить в покое. Оставить, как бит, который еще требует доработки, но уже не до него. Оставить на полочке, чтобы потом как-нибудь покопаться, если вдруг вспомнится или понадобится что-то. Айрон явился после обеда, когда Юнги законно отдыхал в подсобке на диване. Чимин бегал по залу с подносом, Шуга лениво перелистывал учебник математики. Нихера не понимал в этих формулах, просто смотрел на цифры с умным видом. С момента выпускных экзаменов, или даже раньше, он ничего не помнил из того, что касалось этого предмета. — Ты еще школьник? — шокировано спросил Айрон, едва переступив порог. — Смеешься? — выдохнул Юнги, откладывая книгу в сторону и жестом приглашая сесть рядом. Хончоль через секунду присоединился к отдыху, распространяя вокруг себя запах дешевых сигарет и приятную атмосферу бессмысленного веселья. Он вытянул ноги вперед и весь расслабленно откинулся на подушки. — Вчера ты как-то стремно съебался. — Заметил Айрон, разглядывая носки старых стильных ботинок. — Ты меня домогался. — Все, на что оказалась способна севшая внутренняя батарейка Юнги. Говорить хотелось меньше, чем вникать в формулы и вспоминать, как называются цифры. — А ты не сильно против, да? — усмехнулся Хончоль. — Вообще не, — уточнил Шуга, — не против. Вполне честно и искренне. По свэгу. Как одним движением чиркнуть подпись под смертным приговором. Айрон улыбнулся, приподнимая верхнюю губу. Его лицо балансировало между удивлением и самодовольной радостью — или вроде того. Глаза все время оставались непроницаемыми, как темные кирпичные стены. Сердце беспокойно ожидало худшего, чего-то более страшного, чем-то, что прогнозировало сознание. Щелчок зажигалки на периферии ощущений. Все время с того момента, как Агуст вышел из поезда в Сеуле, играл опасно, рискуя скатиться туда, откуда уже не поднимется. Одна попытка, как деньги на билет в один конец в его кошельке. Вперед, вперед, вперед. Это кафе — яма, из которой приходится выбираться к свету. Жизнь в последние годы или общеконцептуально — высокая заводская стена с трещинами, за которые можно зацепиться кончиками пальцев и, сдирая ногти, карабкаться вверх. Шуга немного соединился с реальностью в тот момент, когда огонек воображаемой зажигалки потух — когда уже был вжат основанием черепа к подлокотник. Горячий и пахнущий сигаретами Айрон навис над ним как большое черное облако промышленного дыма. — На сколько не против? — спросил Хончоль, — Я могу выебать тебя прямо здесь и сейчас? Из сдавленного горла Юнги было готово вырваться согласие. Трахнуться в подсобке с художником-проходимцем со слюной в качестве смазки? Внутренний демон-сомелье Агуста аплодировал этой идее. Эти громкие аплодисменты плескались в стакане головы каждый раз, когда Шуга выворачивал бытовую ситуацию в полное фиаско морали и жизненных планов. — Притормози. Мне нахуй не сдалось работу терять, — одернул Айрона. И себя. Работу стоит ценить выше жизни. Не менять преходящее и вечное. Держать перед газами цели, чтобы не пасть, чтобы не вернуться. Редкостная хуйня, а не жизненная установка. Айрон пожал плечами и отстранился на удивление покорно. Плескавшаяся борьба внутри — Шуга закусил губу и приподнялся на локте. — После работы? — почти что беззвучно произнес он, проклиная себя. Проигранная битва, падшая крепость. — Пойдем ко мне домой. Ненавижу мотели и другие подобные места. — Хончоль встал с дивана, его лицо приняло самое милое и обаятельное выражение из всех возможных. Улыбаясь, он принялся за сегодняшнюю работу — новый рекламный плакат. Агуст отошел для него куда-то в пласт несуществующего. Полное сосредоточение на работе. Шуга вытянулся на диване, закрыв лицо раскрытым учебником математики. Все грызло, разъедало, травило. Испорченная работа художника, цепкие взгляды, странный Чимин. И остается все меньше времени, чтобы найти угол хотя бы для оборудования. Не говоря уже о крыше для себя. Подлые хены. — Шуга-хен, математика… — Чимин ткнул его в плече, требуя внимания. — Съебись, пока жив, — беззлобно, но убедительно огрызнулся Шуга. Чем дальше и равнодушнее послать Чим-чима, тем лучше. — Хен, я что-то… — Не трогай меня, — обозначил границы личного Юнги, приподнимая учебник, чтобы увидеть растерянное выражение Чимина. — Хорошо, хен, — уступил младший, не разочаровывая юной красотой опустившихся уголков рта и приподнятых бровей, — я подойду позже. — И пошел к выходу так же неожиданно, как появился. Шуга сел, откладывая учебник в сторону и приглаживая челку. — Кстати, почему он работает, если еще школьник? Но Хончоль увлеченно чертил жестким карандашом какую-то непонятную ересь на бумаге слоновой кости и игнорировал все, что этого не касалось. Джой позвала Шугу убираться. Он встал с дивана. Впереди — много взглядов, много мыслей. Если бы это было возможно — зарабатывать достаточно музыкой. Но это — утопия. От самых дверей кафе до самых дверей квартиры Айрона. Напряжение. Нетерпеливо, смазано и раздраженно Хончоль поцеловал его в губы на какой-то улице — несколько прохожих отшатнулись от них, бормоча если не проклятья, то кроя трехэтажным матом — Шуга позвоночником чувствовал. — Ебнулся? Ты не в америке. — Прошипел он в лицо художнику и накинул на голову капюшон, чтобы случайно не узнали. Старые отношения многому научили. За такое и схлопотать от шпаны можно — если не от полицейского. Шуга потянул Айрона вперед по улице, хотя понятия не имел, куда идти: лишь бы подальше отсюда. — Я у тебя первый парень? — уточнил Юнги, когда Айрон поравнялся с ним и снова стал задавать направление движения. Весенний сеульский воздух начинал немного теплеть, зима колоритно отступала. Через какое-то время должно было стать достаточно тепло, чтобы спать на улице, если не удастся найти жилье. Но до этого времени — придется где-нибудь кантоваться. Шуга потянул замок молнии вниз, освобождая шею. — Да, — бросил Айрон в ответ. Шуге понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, о чем спрашивал. — Врешь. — Вру, — согласился Хончоль. — И тебе откровенно похуй, что эти гомофобные граждане могут тебе голову об стену разъебать за такие выходки? Как ты до сих пор жив? — привел Шуга к смысловой вершине их короткого диалога. Айрон коротко усмехнулся: — Кванджу, Квансан-гу, Усан-дон, жилой комплекс Ханам. Знаешь это место? — Нет. — Я там вырос. Мне ничто не страшно. Снова проступила жестяная личность Айрона, даже его голос зазвучал жесте, насмешливая улыбка показалась неестественной и показной. Некоторое время шли молча, атмосфера приятного предвкушения никак не возрождалась. Металл, вылезший из-под мягкого и игривого показного характера распарывал тонкую оболочку вранья. — Эй. — Ткнул старшего в плече Шуга. Айрон обернулся, вскидывая брови. Юнги уже немного привычно схватил того за воротник, заставляя наклониться, чтобы нивелировать разницу в росте. Высокие парни заводят. Шуга чмокнул его в губы и потрепал по волосам.