Roll (-1) – нам нужны грибы как супер марио

Юнги зашел в квартиру, открыв замок ключами, которые зажал у себя, обосновав это про себя ссорой с нуной. Так он хоть знал, что сможет вернуться, что смена настроения его временных кормильцев не отрежет от сумки с вещами, колонок и кумамона. Айрон выглянул из комнаты. Он сидел на полу у входа и разбирал одежду, выдыхая в пространство сладковатый дым. — Опять с Чимином шлялся? — Да. Раздражает? Чоль бросил черную майку с агрессивным принтом в кучу и встал. В домашней футболке и трусах, как настоящий гопник. — Нуна хорошо угадывает людей, я не удивлен. — Что? — рассмеялся Шуга, — Ты серьезно? Он пробрался в комнату, отодвинув пинком кучу шорт. Острая улыбка Чоля в ответ, и душа успокоилась. Железо прочно под кожей, уже в концентрации больше никотина. На все остальное как-то похуй. Шуга стянул с себя худи и толкнул Айрона на кровать. Расслабленный и усталый до постижения полной апатии, Юнги лежал на спине и рассматривал потолок, собирая силы, чтобы перевернуться на бок и задремать. Чоль дышал ему в влажный от пота висок. — Тебя ударила нуна? — прошептал Айрон, читая прошлое, как экстрасенс или крутой детектив. След от удара был почти незаметен, тем более в сумраке небольшой комнаты, освещенной только отблесками уличных фонарей и машинных фар. Ответ не просился сорваться с истерзанных губ, не обнаружился даже ленивым кивком, и Айрону пришлось продолжить, положившись на верность своей догадки. — Мы можем снять квартиру вдвоем, если тебя достает нуна. Согласиться — повязать себя с Чолем на долгое время, запутаться в его металлических цепях без возможности выбраться. Идеология ненависти, дух «тру хеп-хапа», полная анархия в голове, — замечательно. Влияние Айрона захватывало и проедало насквозь, вытравляя все грани личности, которые не для Чоля, лишние. — Ничего такого не было, — выдохнул Шуга и поймал губы старшего, затягивая его в достаточно продолжительный, чтобы сбить с мысли, поцелуй. Пусть и пришлось все-таки пошевелиться. Так лучше. — Мне нравится Шуга, но я ему, кажется, не нравлюсь, — расслышал Юнги из зала через приоткрытую дверь, пока вешал объемистую куртку в шкаф на вешалку, которую ему выделила аджума. — Мне бы тоже хотелось, чтобы вы были вместе, — вздохнула Джой. Шуга не мог понять, почему. Почему они вообще говорят об этом. Почему Чимин жалуется официантке — у него друзей ближе нет? Почему они не боятся быть услышанными, не учитывают, что он может слышать — и слышит. Заколачивать гвозди в крышку своего гроба как-то не было настроения. Совсем, бесповоротно. — Возьму коробку и вернусь, — бросила Суен. Шуга выскочил через черный ход в переулок, чтобы тупо сбежать от проблем. Разум утешил гордость тем, что в том, чтобы вести себя как конченный, быть малодушным, есть свои плюсы: в непривлекательном Шуге Чим-Чим разочаруется за минуту, если не меньше. Юнги, который скатывается в моральную черную дыру, — худший Юнги. Торчать на улице в футболке на голое тело, когда холодный воздух заполняет город до самой кромки самого высокого дома — отвратительно. Неожиданно отрезвляло мысли. Холодный душ сеульским ветром. С Айроном — больная влюбленность. Чимин — милый младший. И для Суен малой тоже брат. Шуга ей интересен только как объект подколов и объект влюбленности брата. Аджума порядочная и без лишних проблем уволит, если Юнги попросит. Сам Чоль пиздец загадочный: много болтает, да все не о том. Нуна того и гляди выпотрошит, смотрит как на змея-искусителя, ненароком и святой водой польет. Тело скрутило холодом, мышцы сжались и выдавали бессмысленное дрожание. Пойти с Чимином знакомиться с девушками, надавать ему кучу советов, хотя сам в отношениях неудачник — было бы круто. Рубиться в игры, писать вместе музыку и часто ругать, а потом угощать кофе и сладостями. А не так — смотреть на его пухлые щеки, пухлые губы и ждать: «ты ж голубее неба, давай встречаться». А потом мучительно отказать ему, убедительно и популярно втолковывая, что на хорошие колонки у него встает чаще, чем на милых младших. Хлопнула дверь. — Ты что здесь? Совсем мозги в сироп растеклись? — полный удивления голос официантки пропорол мысленное поле. Шуга обхватил себя за плечи и вернулся в подсобку. Джой сверлила его тяжелым взглядом, перебирая пальцами по покоцанной дверной ручке. — Очень замерз, — признался Шуга, растирая ладонями предплечья и топая ногами. Тело никак не разогревалось. Подсобка коснулась кожи пуховым облаком, пропахшим ванилью и корицей. То, что вертелось у официантки на языке, светилось в ее демонических глазах, беспокоило ее и дарило странное пугающее оживление — Шуга не хотел бы знать. И она вместо той светлой мысли, того великолепного факта, новости, что забила всю ее выбеленную голову, достала запыленное, как пиратский абордажный крюк: — Держался бы ты от Айрона подальше. — Уже не смешно даже, — надулся Юнги. Суен пожала плечами и села на диван. С новой порцией холодного воздуха в подсобку ввалился Айрон, распространяя вокруг тяжелый табачный дух. В зубах он держал недокуренную самокрутку. Он выплюнул ее за порог, стоило Джой распахнуть рот для ядовитого замечания. — Я сваливаю, — мгновенно определил свою позицию Шуга, и вышел в зал, оставляя боевых петухов одних в вольере. В зале было прохладнее, но Юнги уже немного согрелся. В зале был Чимин. — Где нуна? — растерянно спросил он, — Пошла за салфетками и пропала… — Айрон пришел, так что это надолго, — ответил Шуга и через неловкую паузу добавил, — Я такой конченый придурок по жизни. — Что? Неловкость залилась в рот, и больше говорить не хотелось, чтобы ненароком не подавиться. Распахнутые глаза Чимина, неловкая улыбка — Шуга скорчил недовольную рожицу и бросил ясное «забей». — Хорошо. Но только если ты развлечешь меня. — Так осмелел? Чего хочешь? — Придумай что-нибудь, ты же крутой хен. Не только убираться и математику учить умеешь, верно? — Могу дать музычку послушать, — и для усиления эффекта добавил, — Ту, что сам намутил. Просиявшее лицо говорило лучше словесных восторгов. Шуга открыл папку с завершенными треками и теми, что почти добрались до финальной обработки, и передал телефон младшему. — Наслаждайся. Самое личное, самое выставленное на обозрение — чтобы все знали, что дальше некуда. Но все читается немного глубже, чем хотелось бы, и никто совсем, никогда абсолютно — не поймет. Меха, кольца, общество, духовность, — все круто и под одну гребенку. Чимин размеренно качал под бит, жмуря глаза от удовольствия. Еще милее, чем обычно. Или Юнги просто млел от немой похвалы? В зал вышел Айрон. — Чимин твои сочинения слушает? — Да, — кивнул Юнги. Чоль подошел и сложил руки на его плечи. Чувство, что он кривляется перед Чимином вспыхнуло мгновенно, заставило рассмеяться. Айрон отшатнулся, младший вытащил один наушник, и оба уставились на него. А Юнги просто угорал с этих конченных, с конченного себя, и не хотел ничего объяснять. Потому что сам ничего не понимал.