Взгляд изнутри

      — Все, можешь открывать глаза.       Лучше бы я этого не делал. Прямо в стекловидное тело каждого яблока прорывается ослепительная белизна. Пол, потолок, стены, — а, кстати, где они? — все буквально кричит белым цветом. Все равно что выйти в горы и засмотреться на снег, а потом гадать, ослепнешь или нет. Хоть очки с узкими прорезями доставай, будь они у меня. И посреди всей этой чертовой кокаиновой вакханалии черным пятном стоит моя старая знакомая.       — Что это за место? — ошалело спрашиваю я.       — Мы в симуляторе, — отвечает Калипсо. — Здесь можно смоделировать все, что угодно. Оружие, транспорт, одежда, ситуации… Все, что захочешь. Главное, не слишком увлекайся.       — То есть как? Мы сейчас внутри программы?       — Да. Не чувствуешь изменений? Посмотри на себя.       Прямо передо мной появилось зеркало в изящной оправе. И вправду… На мне та же одежда, в которой я был в Матрице. А еще куда-то исчезли все контакты на руках. И моя шевелюра снова при мне.       — Я… такой же, каким был…       — Таким ты привык себя видеть. Это проекция, отпечатавшаяся в твоей памяти.       Отвернувшись от зеркала, замечаю, что изменилось что-то еще. Передо мной теперь стоял просторный кожаный диван. Как он тут оказался? Или он стоял тут все это время? Нет, исключено. Я же помню, что здесь ничего и никого не было, кроме нас с Калипсо. А потом зеркало… и этот диван… Так, стойте! Хватит издеваться над моим мозгом! Вот только телевизора тут еще не хватало! Да, передо мной на тумбе (да ну блин!) стоял плоский телевизор с большой диагональю. Дюймов в пятьдесят, я думаю, хотя на глаз определить сложно.       Пробую рукой обивку дивана. Кожа отзывается приятным холодком.       — Я чувствую его на ощупь… Но его же здесь не было. Я точно помню, что этого дивана здесь не было.       — Продолжай, — кивает Калипсо.       — Выходит… его на самом деле нет. Все это… не реально. Так ведь?       — А что такое реальность?       — Ну… то, что видишь, осязаешь там… чувствуешь…       — Отчасти это так, — отвечает моя визави. — Ощущения определяют реальность, посылая электрические импульсы в мозг и возбуждая те или иные органы чувств. Механизм, проверенный временем. Но также стара, как мир, и другая истина: мир таков, каким ты его воспринимаешь. Потому вопрос о реальности весьма субъективен. И даже если думать, что мир наполнен людьми, воспринимающими реальность со своей, субъективной, точки зрения, получается, что объективная истина всегда посередине. Так же происходит и с миром. Посмотри.       Нажатием тонких пальцев кнопок на пульте меня начали погружать в мир. На экране телевизора появилось изображение. Довольно знакомое — я ведь жил в этом городе. В этих исполинских джунглях из стекла, металла и бетона, наполненных смогом и людьми, спешащими во все стороны, будто муравьи.       — Это тот мир, который ты знаешь. Таким он был на рубеже двадцатого и двадцать первого века. Теперь же это всего лишь часть виртуальной нейроинтерактивной симуляции, которую называют Матрицей. А таков, — Калипсо снова щелкает пультом. — Реальный мир. Сейчас.       Привычные глазу городские пейзажи сменяются изображением полной разрухи. Уже знакомое мне мрачное небо, затянутое антрацитовыми облаками, под которым измученными стихией останцами вздымаются пустые полуразрушенные здания.       Как будто я наяву вижу один из своих кошмаров. Даже не просто вижу — Калипсо окунает меня в него. Похоже на то, как запойного пьяницу пытаются отрезвить, макая его головой в холодную воду. Того и гляди, откуда-нибудь вынырнет очередной робот-убийца с тысячей механических щупалец. Отрываю глаза от экрана. О, нет…       — Добро пожаловать в реальный мир, — слышу голос Калипсо.       Теперь мы стоим посреди этого мрачного постапокалиптического пейзажа. И в этой обстановке слова, которые я слышу уже второй раз за сегодняшний день, звучат скорее как издевка.       Нервно сосет под ложечкой от раскатов грома.       — Как все случилось на самом деле, давно уже никто не помнит, — женщина продолжает вещать. — Однако одно известно точно. На рубеже веков человечество праздновало очередной значимый шаг на пути эволюции и научно-технического прогресса. Этим шагом стало создание ИИ.       Знакомое название. Я много об этом слышал и читал. Но вот уж не думал, что к этому времени люди все-таки его создадут.       — Это то, о чем я думаю? — надо подтвердить мои подозрения. — Искусственный интеллект?       — Да. Открытие, которое должно было служить людям… но в итоге обернулось против них и стало твердыней машин. Люди спихивали на них все больше своих обязанностей, пока они не превзошли своих создателей и не самоопределились в отдельную нацию. Доподлинно неизвестно, кто ударил первым и развязал войну. Но посмотри на небо.       Я уже успел на это небо насмотреться. Сыт им до подбородка. Не хочу его больше видеть. И все же поднимаю голову.       — То, что ты видишь, сделали люди. Первые машины работали на солнечных батареях, и люди полагали, что, затянув небеса пеленой, они сделают своих врагов беспомощными. Как ты наверняка понимаешь, это не сработало. Машины нашли, — взгляд Калипсо упал на меня. — Альтернативный источник энергии.       Альтернативный?! Какой? И почему это она на меня так смотрит? Причем тут я? Что со мной не так?       — Человеческое тело также является источником энергии, — она что, услышала мои мысли?! — Главным образом за счет биоэлектрических импульсов головного мозга — его мощность больше, чем у аккумулятора в сто двадцать вольт. Добавим к этому шесть тысяч триста килокалорий тепла человеческого тела и термоядерную энергию — и машинам этого с лихвой хватает.       Слова просятся наружу, но их скопилось столько, что они сами перекрыли себе вход в моей глотке. Роящиеся в голове мысли, кажется, вырабатывают даже больше энергии, чем те цифры, что назвала Калипсо. Вот только откуда взялось это оцепенение?       От лица отхлынула кровь. Еще немного — и я буду в таком шоке, что просто забуду, как дышать.       — Помнишь место, где ты отключился от Матрицы?       Киваю на автомате.       — Это поля. Там мы рождаемся… если можно так выразиться. Если точнее, то нас просто выращивают, словно бактерии в пробирке. И уже невероятно давно.       Еще лучше. Я, конечно, слышал о том, что любую жизнь можно вырастить в пробирке. Но чтобы в масштабах, превышающих даже промышленные… Невозможно. Даже для машин это просто нереально. Однако живым опровержением перед глазами из земли вырастают сонмы красноватых капсул, среди которых неспешно передвигаются механические исполины. Ожившее воплощение хтонического ужаса, пожирающего меня изнутри.       — Мне это тоже казалось невероятным. Но потом я увидела все сама… Видела, как в каждой такой алой капсуле непостижимым образом зарождалась новая жизнь. И следила за тем, как мертвых перерабатывали в питательную смесь и скармливали потом живым, приходившим на их место. Машины сами поддерживали все циклы жизни человеческого организма, и это помогает им поставить выращивание людей на поток. Никогда точность машин не была такой рациональной… и такой жуткой. Однако это омерзительное зрелище позволило мне осознать одну простую истину.       Я не заметил, как снова оказался окутан всепроникающей белизной стен симулятора. Вокруг не было ничего и никого… кроме Калипсо, смотрящей на меня в упор.       — Матрица есть не что иное как… идеальная форма диктатуры. Идеальный мир грез, порожденный главным компьютером. Она подпитывает нас, пока мы находимся в ней и сладко спим в этом мирке из миражей, в то время как исполняем, с точки зрения машин, нашу главную функцию.       В руке Калипсо появился поразительно знакомый предмет. Черный цилиндр с желтой головкой и легким выступом… и показателем электрической полярности.       Батарейка.       Бешено роившиеся в голове мысли теперь принялись разрывать ее на куски. Ощущаю, как на лбу, спине и ладонях проступает холодный пот. Чувствую, как исступленно мотаю головой. Как будто мое тело действует отдельно от меня самого, не веря в происходящие с ним болезненные метаморфозы, в то время как разум не верит ни единому сказанному слову. Вот только машины, встающие перед глазами с самого моего отключения, со звоном бьют щупальцами в голову, подтверждая речь Калипсо.       Кажется, еще и ноги подкашиваются.       — Не верю…       Голос дрожит. Как и мои колени.       — Невозможно…       Делаю шаг назад. Оступаюсь. Даже упав, продолжаю пятиться и отползать.       — Это бред…       — Я лишь предлагала узнать правду, — Калипсо делает шаг ко мне. — Никто не говорил, что принять ее будет легко.       — Не может быть, — голос срывается. — Этого не может быть… Этого не может быть!..       Женщина продолжает сокращать расстояние. Кажется, удается подняться.       — Так не бывает! Не бывает!       Она, кажется, не слышит моих криков и переходит на бег.       — НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!!       Рука рассекает воздух в дерганом взмахе. Теряю равновесие. Бьюсь затылком об пол. Тупая боль от удара, похоже, спустила крючок. Глотка исторгла громкий крик, за которым на мою шею словно накинули гарроту. И теперь я лежу на полу симулятора, скрючившись в позе эмбриона, и задыхаюсь от рыданий.       Это все не взаправду. Это все вранье. Этого не может быть. Это невозможно.       Я не верю.       Я не верю!..       Я НЕ ВЕРЮ!!!