4.
10 июня 2017 г. в 11:13
Едкий запах ударил в нос, прогоняя тяжёлый туман, осевший в голове. Карл попытался открыть глаз и не смог: лицо, словно маской, было стянуто какой-то липкой плёнкой. Он в панике завертел головой, ощутил, как кто-то коснулся плеча, забубнил успокаивающе.
Но Карл не слушал. Ослеп! Он ослеп! Теперь уже окончательно и бесповоротно! Видимо, Джаред успел достать его ножом, и это его глаз, вытекший из глазницы, словно проколотая вилкой яичница, подсыхает сейчас на лице. Он калека… Слепой бесполезный калека…
Карл беспомощно хватал губами воздух, пытаясь справиться с приступом тошноты, попробовал встать, слепо шаря руками, наткнулся на что-то металлическое, тут же загрохотавшее по полу, споткнулся и упал. В боку полыхнула такая боль, что он вскрикнул, часто и глубоко задышал, стоя на четвереньках, чувствуя, как в ладонь впивается что-то острое.
— Ну, хватит уже, пацан, ты достаточно на сегодня всех переполошил, — раздалось сверху. Карла легко подняли с пола, уверенно, но бережно поддерживая, снова усадили в кресло. Он замычал, не находя слов, дёрнулся, желая избавиться от крепкой хватки. Его затопило такое чёрное, такое беспросветное, бездонное отчаяние, что разрыдаться бы. Но ему, безглазому, теперь даже это недоступно. Мысль о том, что он и заплакать-то не может, заставила выгнуться в негодующей судороге.
— У… у мальчика сильнейший шок… — неуверенно предположил кто-то. — Я вколю седативное.
— У мальчика придурь, — хмыкнул второй голос, — док, дай мне эти штуки. Пацан, да сиди ты спокойно!
Сильная рука, уже не церемонясь, вдавила его в кресло, нажимая на грудь. Внутри что-то хрустнуло, словно сдвинувшись, Карл отчаянно вскрикнул, но его не отпустили. По лицу прошлось что-то влажное, пахнущее мятой, и стягивающая кожу плёнка, истончаясь, исчезла. Потом, уже бережнее, влажная салфетка коснулась глаза, убирая запёкшуюся кровь с ресниц.
Карл заморгал, облегчённо всхлипывая, откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, как он уже понял, медпункта. Под потолком светила лампа холодным и неуютным светом; Карл всё смотрел на неё и никак не мог насмотреться.
— Успокоился? — Ниган стоял рядом с пачкой влажных салфеток в руках, без куртки, даже без футболки, непривычно взъерошенный. Карл с удивлением увидел, что седина у него не только в щетине, но в поросли на груди. На правом плече бледнеет толстый неровный шрам, а по запястью вьётся затейливая вязь татуировки. Он качнулся вперёд, чтобы прочитать, что там набито.
— Эй! — Ниган раздражённо щёлкнул пальцами перед его лицом. — Потом насмотришься. То, что ты любитель поглазеть, я уже знаю. Теперь я хочу знать, почему один из моих людей с перегрызенной глоткой валяется во дворе.
Карл вдруг ощутил отвратительный привкус во рту и что-то… похожее на нити, застрявшее между зубами. Он икнул, прижав руку ко губам; к горлу снова подкатила тошнота.
— Вот именно, — удовлетворённо констатировал Ниган. — Несколько моих парней заблевали все томаты, когда увидели, как малыш Карл жрёт беднягу Джареда. Хотели тебе даже черепушку пробить на всякий случай.
— Я его не… не ел, — прохрипел Карл.
— Точно, фактически ты его пил, — согласился Ниган. — Чёрт, парень! Ты прям как моя Люсиль! Не зря она к тебе неровно дышит, я почти ревную, вы такая милая парочка: два отвязных кровососа. Надеюсь, этот парень был вкусный?
Карла всё-таки вырвало. Он едва успел перегнуться через подлокотник и зажмуриться, чтобы не видеть, что из него хлынет. Почему-то представлялся густой бордовый поток. Ниган выругался: брызги рвоты попали на его ботинки и штаны, но Карл ничего не мог поделать, глотка сжималась в спазмах, пока желудок не опустел и с губ не закапала горькая желчь. Наконец всё закончилось, и он, дрожащий, взмокший, снова откинулся на спинку кресла, чувствуя себя непривычно слабым.
— Ну-ка смотри на меня, мальчик. — Ниган осторожно ухватил за подбородок, нагнулся совсем близко к лицу, всматриваясь в глаза. В глаз, один-единственный, чудом уцелевший глаз. Изо рта у Карла несло наверняка, как у ходячего, хотелось вычистить зубы, прополоскать рот кипятком, но Ниган даже не поморщился.
— Здорово тебе досталось сегодня, да? — Карл почувствовал, как его легко-легко, едва касаясь подушечками пальцев, поглаживают за ухом, словно кота, и смутился, не зная, как реагировать на неожиданную ласку.
— Нормально. — Он тряхнул головой, в которой тут же загудело от боли.
— Могу предположить, что у него лёгкое сотрясение, надо осмотреть рёбра и обработать рану на лбу, — отмер молчавший всё это время док Карсон.
— Обрабатывайте. А потом ты придёшь ко мне и расскажешь во всех подробностях, что за хуйня случилась между тобой и этим бедолагой. — Ниган взял прислонённую к стене Люсиль и вышел.
У знакомой уже двери Карл постоял, прислушиваясь: вряд ли Ниган решил скрасить себе ожидание, развлекаясь с Фрэнки, Таней или Шерри, но врываться в чужие комнаты без стука он зарёкся. Одёрнул липнувшую к телу после душа футболку, подышал себе в ладонь: вроде запаха нет, он полтюбика зубной пасты сжевал, пытаясь избавиться от вкуса сырого мяса и крови.
Дверь распахнулась, и из комнаты ужом выскользнул Дуайт, посмотрел на Карла, усмехнулся, хотел уже что-то сказать, но промолчал, только глаза злорадно заблестели.
— Иди, тебя заждались уже!
— Начинай. — Ниган сидел в кресле, он успел одеться и выглядел как обычно, только вот уже не улыбался. Тянул что-то из толстостенного бокала, нетерпеливо отыгрывая кончиками пальцев какой-то боевой мотивчик по гладкой рукояти Люсиль, лежащей у него на коленях.
Карл попытался вздохнуть, прижал ладонь к боку, туда, где рёбра стягивала тугая повязка. Док Карсон сказал, что перелома, скорее всего, нет, только сильный ушиб или трещина, но стоять было больно, впрочем, сидеть тоже. А ещё ужасно хотелось пить, кружилась голова.
— Мне долго ждать? — Голос Нигана звучал слишком уж громко. — Слушай, я не подумал об этом, но тебе, наверное, сейчас хреново? Может, тебе необходимо пойти в свою комнату, которую я так любезно предоставил? Отдохнуть? Может, принести стакан тёплого молока перед сном? Рассказать сказочку? Подоткнуть одеяльце?
Карл вдруг понял, что Ниган зол, не просто раздражён из-за чьей-то глупости, или трусости, или медлительности — такое он наблюдал частенько. В подобных случаях Ниган просто улыбался широкой кусачей улыбкой, а потом говорил нечто такое, от чего провинившийся готов был собственноручно выкосить всех зомби от Святилища и до мексиканской границы, чтобы загладить свой промах.
— Я в порядке, — коротко ответил он и всё-таки сел напротив, не спросив разрешения. Ниган только нетерпеливо махнул рукой, ожидая ответа.
— Мы поругались, — начал Карл, осторожно подбирая слова; продолжить ему не дали.
— Поругались? Блядь, поругались? Пацан, ты что, думаешь, что до сих пор в сраной средней школе? — Ниган отшвырнул стакан в сторону; резко пахнущая янтарная жидкость некрасивыми потёками расползлась по стене.
— Правила едины для всех! Драки между спасителями запрещены. Убийства — запрещены. Правила — вот что позволяет нам оставаться людьми, лиши нас правил, и кто мы? Чем будем отличаться от животных?
Карл неосознанно вжался в кресло; от Нигана шла волна агрессивной неуправляемой силы. В таком гневе он не был даже на поляне, когда отец пообещал убить его. Не сегодня. Не завтра.
Ниган провёл по лицу ладонью непривычно усталым жестом, заговорил уже тише:
— Перед правилами все равны. Нарушил — будешь наказан, а, как я наказываю, ты знаешь. Убийства среди спасителей запрещены.
— Зато изнасилования разрешены. — Карлу надоело быть без вины виноватым. — Этот урод насиловал девушку, я вмешался, мы поругались, и он напал! Хотел мне глаз вырезать и…
Он не закончил, закашлялся, во рту так пересохло, что язык казался куском мяса, обёрнутым в наждачку. Ниган молча встал, достал из бара бутылку, сунул её в руку Карлу, и Карл, сделав несколько жадных глотков, продолжил:
— Он сказал, что вырежет мне глаз, а потом найдёт ту девушку и закончит, что начал.
В комнате воцарилась тишина, очень неудобная колючая тишина, потом Ниган веско проговорил:
— Изнасилования недопустимы.
— Ага, вот только Джаред был не в курсе. Та девушка даже на помощь не звала. — Карл сделал ещё один глоток, мерзкий привкус во рту, казалось, остался навечно.
— Он повалил бедняжку на землю? Залез ей в трусы? — Ниган чуть приподнял брови.
— Нет. Ничего такого. Он говорил, что она ему обещала. Что они договорились. А потом дал ей пощёчину.
— Вот как. — Взгляд Нигана снова потяжелел. — То есть ты увидел, как парень разговаривает с девчонкой, даёт ей затрещину, и сразу подумал про изнасилование?
— Да всё же понятно! — сорвался Карл, — У него на роже всё было написано!
— Кому как не тебе в этом разобраться! С твоим-то богатым опытом. — Ниган взял в руки рацию. — Гэвина ко мне и поживее.
Гэвин, выглядевший мрачнее обыкновенного, возник на пороге почти сразу, будто за дверью дожидался. В комнате запахло дымом и чем-то палёным, как от сгоревшего барбекю.
«Это Джаред… Гэвин вместе с остальными сжигал тело и стоял у костра достаточно долго, что одежда пропиталась этой вонью», — подумал Карл и вспомнил, что вечно брюзжащий и всем недовольный Гэвин вроде как приглядывал за Джаредом, которого никто особо не любил за дурацкий выпендрёж и злые, подчас жестокие шутки. Гэвин, как мог, старался сглаживать острые углы, сдерживать вспыльчивый нрав своего напарника.
— Карл утверждает, что этот парень, Джаред, насиловал девушку. — Гэвин молча пожевал губами, но промолчал, так что Ниган продолжил: — Это был человек из твоей группы, верно? Если бы ты заметил нечто, противоречащее правилам, ты бы мне сказал, так? У тебя ведь хватило бы ума понять: покрывать подобное не стоит?
Ниган цепко всматривался в лицо Гэвина, тот снова пошлёпал губами, потом заговорил медленно, словно через силу:
— Джаред был парнем горячим. Вспыльчивым. Чего с него взять, молодой ещё. Был. — Лицо Гэвина вдруг некрасиво исказилось, сморщилось, он потёр глаза рукавом. — Ну, любил народ цеплять, водилось за ним такое. Но чтоб к бабам лезть? Когда у Королевства свиней или там овощи забирали, приезжала с ними одна, так Джаред на неё и не глянул ни разочка. Всё к бугаю этому цеплялся, к Ричарду.
В комнате снова стало тихо; Карл стиснул в руке опустевшую бутылку — стекло неприятно скрипнуло под влажными пальцами.
— Он хотел изнасиловать ту девушку, — повторил настойчиво, и собственный голос прозвучал как-то фальшиво и неубедительно в напряжённой тишине.
— Ту девушку? — Ниган встал, подошёл к упрямо набычившемуся Карлу. — Ту? Это какую же именно?
Карл только плечами пожал:
— Такая… худая, со светлыми волосами. — Он помолчал, вспоминая, и добавил: — Симпатичная.
— Прекрасные приметы, пацан. Сразу видно семейное наследие. — Ниган усмехнулся, включил рацию. — Всех номеров построить во внутреннем дворе. Живо!
Карл раньше не видел, чтобы в помещении, наполненном людьми, было так тихо. Во внутреннем дворике, где днём располагался рынок, собрались и спасители, и номера. Атмосфера была, словно на похоронах, только не слышно ни слов утешений, ни молитв, ни церковных гимнов. Обычно, если люди собираются в группу, они болтают, делятся новостями, сплетнями, выясняют отношения, кто-то с кем-то флиртует, кто-то кого-то подкалывает. Эти стояли молча, казалось, никто из них даже не шевелился. Просто две группы людей, застывших безмолвными изваяниями в холодном свете прожекторов, при появлении Нигана синхронно опустились на одно колено. Карл жадно всматривался в склонённые перед ним головы: эта? Эта? Или эта? Он сделал шаг, но Ниган удержал его за плечо и вышел вперёд, небрежно помахивая Люсиль.
— Вы все знаете, что сегодня ночью произошёл инцидент, недопустимый для этих стен! — Голос Ниган разнёсся по всему помещению, эхом отразился от бетонных стен, загрохотал под самым потолком. Карл заметил, как некоторые съёжились, вжимая головы в плечи.
— Когда мир рухнул, вы, напуганные и жалкие, пришли ко мне! В Святилище вы обрели безопасность, а взамен согласились соблюдать простые правила. Нельзя лгать мне! Нельзя красть у меня! Нельзя убивать моих людей! Нельзя насиловать моих людей! И, если эти правила были нарушены, я хочу знать об этом!
В помещении было так тихо, словно стоящие на коленях люди, как один, затаили дыхание, внимая; Карл заметил, что на лицах некоторых проступило безмолвное поклонение. Человек с битой в руках был для них почти что божеством, грозным, карающим, но, безусловно, обожаемым. Ниган обвёл замершую перед ним толпу тяжёлым взглядом.
— Есть ли среди вас тот, кто подвергался насилию? Девушка? Женщина?
Снова тишина; Карл чувствовал, как сердце в груди бешено забилось, он отчаянно шарил взглядом по людям, ожидая, что вот-вот она встанет. Та, что так напомнила Бет, что она всё объяснит, и эта долгая ночь наконец закончится. Он даже приподнялся на носки, завертел головой, пытаясь увидеть её. Ничего. Тишина и застывшие на коленях статуи.
— Иди ищи свою… даму в беде. — Уголки губ Нигана брезгливо дёрнулись, когда он вытолкнул Карла вперёд. — Узнаёшь её?
Сначала Карл был уверен, что да, конечно, узнает! Только вот портрет спасённой девушки рассыпался на фрагменты, это было всё равно, что пазл собирать. Неполный пазл в тёмной комнате. Вот острый локоть, вот дрожащие губы, вот прядь волос — но лицо ускользало, да и видел ли он его? Карл медленно брёл между рядами номеров, всматриваясь в восковые в мертвящем свете прожекторов лица: напуганные, напряжённые, равнодушные. Несколько раз останавливался: не она ли? Не эта ли? Их было человек десять, подходящих по возрасту и телосложению девчонок, все, как одна, смотрели с тупым овечьим испугом, мотали головами.
— Нет, нет. Они спали.
— Нет, нет. Никто не насильничал.
— Нет, нет. У них всё прекрасно. Просто замечательно.
Наконец он сдался, подошёл к сжавшему губы Нигану, тот ещё раз обвёл взглядом покорно опустивших головы людей, зло сплюнул:
— Свободны! Пшли по местам!
Карл не помнил, как дошёл до своей комнаты, просто брёл, словно в липком нескончаем кошмаре, кто-то его придерживал за плечо, чтоб не натыкался на углы и стены. Разом вдруг заболели все полученные сегодня ушибы и ссадины, запульсировала стянутая скобами рана на лбу, заныли ушибленные рёбра.
— Сядь. А лучше ляг. — Ниган толкнул его на кровать, заставляя сесть, сам стоял рядом, хмурый, угрюмый. — Тебе лучше отдохнуть, завтра придётся нелегко.
— Что… что будет завтра? — Карл поднял голову, отказываясь верить тому, что услышит сейчас.
— Ты знаешь, ты сам всё знаешь, мальчик. — Ниган смотрел поверх его головы, словно не хотел или боялся встречаться взглядами. — Сам знаешь. Завтра будет железо.
Он протянул руку, и Карлу показалось, что сейчас Ниган уже привычным жестом уберёт волосы с его лица, дотронется. Не дотронулся. Рука так и повисла в воздухе.
— Я скажу доку, чтобы принёс тебе таблетки. Обезболивающее. Всё, что потребуется. Отдыхай сейчас.