Они не знали, что мы семена

Прохладный ночной воздух приятно щекотал нос и дурманил голову тысячами ароматов, что так знакомы каждому в середине лета: свежескошенная трава, гортензии, лилии и смола. Все они смешивались воедино и начинали напоминать не то какое-то особенное благовоние, не то чуднОе вино, после которого едва пощипывает язык. Саэриль быстро шла прочь от дворца Трандуила по тропе, поросшей мягкой травой. Она давно уже изучила все тайные и явные тропы лихолесского дворца. Запертая тут против своей воли лишь за то, кем ей суждено было появиться на этот свет, Саэриль училась существовать в сложившихся условиях. Каждую неделю ей приходилось придумывать всё новые и новые предлоги для Тилиас, чтобы улизнуть из-под её надзора и обратиться. Иначе было нельзя. Камень и мрамор дворца душили её, лишая жизненных сил, связь с Матерью Природой слабела, и девушка таяла на глазах. Сказав опекунше, что чувствует себя неважно, она почти не соврала. Ей и впрямь было дурно сегодня: со всей этой кутерьмой и подготовкой к приезду гостей сбежать подальше от дворца не получалось почти две недели. Дойдя до огромного старого падуба, она остановилась и быстро огляделась. Нет, конечно же, за ней никто не следил. Кому могла быть интересна простая кухарка? Да и эта часть дворцового Сада считалась одной из самых пустынных: здесь даже не были разбиты клумбы, а тропы местами уже настолько поросли травой, что были едва заметны. Наверное, именно за эту дикость и естественность эта часть Сада так приглянулась Саэриль. Немного обойдя вокруг ствола раскидистого дерева, она нашла небольшое углубление, в которое обычно прятала свою одежду, и принялась раздеваться. Она почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение, освободившись от одежды, а затем занялась волосами: вытащив из рыжих прядей льняные ленты и несколько простых серебряных шпилек, ощутила, как мягкие, шелковистые волны опустились на плечи и спину. Она раскинула руки и поймала прохладу ветерка, ласкающего её кожу, и счастли́во рассмеялась, но, вспомнив, что вообще-то все её действия идут вразрез с приказами самого Трандуила, она тут же умолкла. Саэриль поднесла руку к подвеске с лунным камнем и быстро крутанула его. Её словно подхватил воздушный поток, поднимая над землёй. Мир вокруг закружился и заискрился мириадами лунных бликов. Она почувствовала, как воздух наполняется новыми запахами, как ярче и сочнее становятся краски ночи вокруг. Когтистые мощные лапы неслышно ступили на траву. Будь Саэриль в своём естественном облике, она бы улыбнулась или рассмеялась. Сейчас в облике зверя этого не сделать, да и какое ей до этого дело? Она свободна. Хоть и совсем ненадолго. Предвкушая приближающуюся прогулку по лесу, а, возможно, и охоту, Саэриль хотела было сорваться с места и умчаться прочь, но ее остановили: — Не шевелись. Властный голос раздался где-то за спиной. Тот, кто отдал приказ, сумел подобраться так близко, что она теперь ощущала холод наконечника стрелы, упирающегося в загривок. Она не оборачивалась на голос, всё ещё надеясь, что, может быть, получится удрать, но теперь не на прогулку, а насовсем. Навсегда оставить этот отвратительный дворец с манерными и напыщенными эльфами в нём. — Ты нарушила приказ короля Лихолесья. Саэриль, чувствуя, как ощетинилась холка, мягко ударила лапой о землю. — Без выходок, девчонка, в противном случае я прикончу тебя прямо здесь. — Леголас, не надо… Она с удивлением различила другой голос. Тоже мужской, но разительно отличавшийся от голоса лихолесского принца. Более глубокий и бархатистый, словно перезвон звезд на небе. — Она ослушалась моего отца, ей не дозволено было обращаться… — Обращаться? Эру Всемогущий! Элладан, ты понимаешь, что это значит? Саэриль ударила лапой оземь во второй раз и вмиг приняла свой естественный облик. — Да... — Она резко повернулась лицом к говорившим, совсем забыв о том, что одежда её покоится в дупле старого падуба. — …она друид, — на выдохе закончил тот, кого назвали Элладаном. — Мерзавка, — процедил принц сквозь зубы. — Вот... Он швырнул ей свой плащ так, что она едва успела его поймать. — Оденься и не позорь дом моего отца. Ты отправишься в темницу. Сегодня же. Быть может, пара-тройка дней в заточении пойдут тебе на пользу. Она ухмыльнулась, стараясь не показывать отчаяние, которое с каждой минутой всё больше и больше охватывало её. Кого просить о свободе? Кому молиться о том, чтобы её мучения тут прекратились? — Вы пожелаете заковать меня в цепи прямо здесь, мой принц? — язвительно произнесла она, вытягивая руки перед собой. — Ты зря смеёшься, Саэриль. — Принц даже не повернулся, продолжив идти по тропинке к дворцу. — На границах снова беснуются орки, а нам, как и всегда, не хватает воинов. И я подумал, что раз ты так скучаешь на кухне, то, быть может, сто́ит попробовать себя в другом амплуа? Внутри у Саэриль похолодело. — Ты ведь помнишь, что делают орки с непокорными друидами? Один из молодых темноволосых эльфов, что следовали за ними всё это время, попытался коснуться локтя принца, но тот лишь отстранил его. — Мой принц… Внутри всё оборвалось, голова закружилась, наполняясь воспоминаниями об ужасах той ночи. Но Леголас не ответил ей и оттолкнул в руки стражников, что дежурили у темниц. — Я не твой принц, Саэриль.

***

Проведя всю ночь в тревожном забытьи, она не ощутила даже намёка на малейшее облегчение наутро. Да и было ли то утром? Свет не проникал сюда даже в самые ясные дни. Облокотившись на стену спиной, она думала о том, что же теперь с ней будет: выслеживать и убивать орков по одному, как дела она ранее, и биться против вооружённых до зубов отрядов на границах — две совершенно разные вещи. Она не владеет ни мечом, ни луком. Она умеет драться лишь в облике зверя, поэтому орки, увидев её, сразу поймут, что к чему и постараются убить её первой. А уж лихолесский принц позаботится насчёт приказа о том, чтобы другие воины не смели ради неё рисковать своей жизнью. Скрип отворяющейся двери в клеть заставил ее вздрогнуть. Вопреки всем ожиданиям, на пороге стоял не стражник. — Здравствуй, Саэриль. Она узнала тот самый бархатный голос, что слышала ночью в Саду. — Я — Элрохир, мы встречались с тобой вчера. Блик от горящих в коридоре факелов сверкнул на его лице, и Саэриль с удивлением отметила, как необыкновенно прекрасны его серые глаза. Он едва улыбнулся, ловя её взгляд на себе. — Ты сын Элронда, — полувопросительно произнесла она, всё ещё не решаясь покинуть полумрак клети. — Да, ты права. Мне удивительно и приятно оттого, что ты знаешь, кто я… В клети воцарилась выжидающая тишина. Элрохир услышал тихий шелест шагов по соломе, и Саэриль вышла к нему. Он взглянул в широко распахнутые янтарные глаза, в которых застыли невысказанные слова и ужас от произошедшего. — Ты пришёл, чтобы отвезти меня на границу? — Голос её дрогнул, и на глаза навернулись слёзы. Эльф растерялся, но быстро смог совладать со своими чувствами и, подойдя к ней ближе, прошептал: — Не бойся меня. Я хочу помочь.