Слово, которое было в начале

***

      Все началось, как ни странно, с Вольтури. На протяжении всех веков своей жизни признанные собою правители считали себя повелителями великого мира вампиров. Но с недавних пор, по редким мнениям посвященных, они начали позволять себе слишком многое, распространяя свою власть еще и на людей. Конечно, не в том желанном ими объеме, но все же. Многие молчали. А чуть было начатые восстания сразу же подавлялись Вольтури, уши которых были по всему миру.       Но существовал в далеком штате Вашингтон один клан с ласкающей слух фамилией — Лакросс. Он не был слишком большим, но и маленьким не был. Жили они по всем правилам Вольтури, лично с ними не знакомые и им, в свою очередь, неизвестные. И хоть было у них много друзей и единомышленников, продолжали они неприметное свое существование во благо всем, кроме местных жителей. Они соблюдали все законы, понимая, что мир без правителей — крах, но, с другой стороны, внутри жило негодование. Мол, почему же именно Вольтури возомнили себя властелинами. Но, несмотря на внутренние возмущения, вампиры продолжали держать рот на замке, пока внутри накапливалось что-то черное и мерзкое, что своими лапами захватывало душу без остатка. Молчали. До поры до времени, как любил поговаривать самый древний из них. Заметили они в начале двухтысячных, что стало поведение Вольтури подозрительным. Многие кланы, особенно большие, они истребляли, придумывая им несуществующие грехи, другие — лишали глав. Эта ситуация заставила насторожиться Лакроссов, ведь и до них жаждущие смерти руки Вольтури доберутся рано или поздно. Сразу же поднимать восстание было бы поступком весьма опрометчивым, тем более, они понимали, что одного восстания будет слишком мало. Они не собирались самозабвенно недооценивать врага. Кланом было решено долго и кропотливо готовить план разгрома великой династии и собирать союзников. Благодаря непостижимому уму духовного предводителя все проходило тихо. Но, даже когда план был на своей последней стадии, сомнения оставались.       И, словно по велению судьбы, узнают Лакроссы одну вещь: стала известна Вольтури такая сущность, как дампир или полукровка (везде их называли по-разному). А ведь такие были настоящим оружием, мощью и силой, тем более, в руках незнающих границ Вольтури. Серьезно задумались тогда Лакроссы, принявшись рыскать в поисках нужной информации и полезных, особо болтливых источников, дабы быть в курсе событий. Это и сыграло им на руку. В две тысячи пятнадцатом стало известно им, что нечто странное творится в Вольтерре и силы у правителей хоть отбавляй. Как только семью посвятили в подробности, осознали они всю плачевность своего положения и ту клоаку, в которой они окажутся через несколько лет вместе с остальными, если ничего не предпринимать. «Кишит дампирами их замок. Готовится что-то жуткое. Грядут не лучшие времена», — вспоминались неоднократно вампирам слова их знакомого, который нес службу повелителям. Твердо решили тогда они, что хотят Вольтури подмять под себя мир вампиров окончательно, воплотить тиранию и деспотию, ужесточить законы, чтобы все у них ходили по струнке, со временем превращаясь в безвольных сущностей. Тогда последние сомнения исчезли, померкли на фоне всего, что происходило. Но в свете последних событий план пришлось дорабатывать, а сообщников — морально и физически готовить к тому, что им предстояло испытать.       В две тысячи двадцать шестом году армия Лакроссов дала о себе знать. Они столь резко и внезапно напали на Вольтерру, что сразу же первые их замыслы увенчались успехом: многие со стороны врага были убиты. Вольтури, как и предполагалось, были сперва в глубочайшем замешательстве, а потом — в неимоверном гневе. Аро — повелитель всех повелителей — гневно требовал переговоров с главным в промежутках между тем, как отправлял верных воинов защищать права и честь клана. Именно тогда он завел злополучное знакомство с Энтони Лакроссом, предводителем всея войска своего. Может быть, вампир и был чересчур горделив, но умел подать себя так, что многие начинали страшиться и дрожать пред ним, что неимоверно раздражало Аро и всех остальных Вольтури. Переговоры так и не состоялись, так как сторона Лакроссов не видела в этом смысла. Они были намерены идти до конца. Правда, как бы они не старались, мощь и сила дампиров, как и всей армии Вольтури, не были оценены по достоинству.       Дни и ночи напролет шли бои, Лакроссы не проигрывали, но и победу одержать над великими и могучими не могли. Тогда они предприняли надлежащие меры. Они начали отыскивать по всему свету дампиров, дабы укрепить свои силы, да и бороться на равных. В первое время все проходило относительно гладко, но вскоре Вольтури, видимо, вникли в планы коварного врага и стали мешать им, также совершая набеги на леса, где должны были если не охотиться, то хотя бы скрываться полукровки. Так сражения все утихали и утихали с каждым годом, а вместо этого по всей земле происходили вспышки противостояния двух династий. Леса стали опаснейшей зоной, где, мало того что происходили отловы, так еще и незапланированные стычки между врагами.       И все же, как бы то ни было, обе стороны всеми силами пытались заметать следы своих кровопролитных бойнь на человечестве. Ведь люди не были готовы узнать, что творится прямо у них под носом. В связи с этим, для смертных начала бушевать природа. Были ли это наводнения или лесные пожары, обвалы в горах или внезапные подземные толчки — только бы все поверили и смирились именно с этой версией, а не со слухами, что часто остроязыкой змеей ползали среди народа.       Так продолжалось вплоть и до две тысячи тридцать седьмого года. Суровая, холодная война между двумя властными, великими кланами. Это был настоящий переворот во вездесущем, тайном для смертных вампиризме.       — Если все это — затеянный бой Вольтури и Лакроссов, мы не сможем попасть в Уати, — осторожно продолжил Карлайл, стараясь не задеть своими словами девушку, ведь достаточно понимал, что в городе находится кто-то важный для нее, — слишком опасно, понимаешь? На машине мы не сможем проехать: дороги будут перекрыты, и никто нас не выпустит. Пешим ходом тоже вряд ли получится. Мы можем попасться.       Коралин вздохнула, отвернувшись от мужчины, чтобы скрыть отчаяние, что во всех красках отразилось на ее еще больше побледневшем лице. Она не хотела, чтобы он видел ее сейчас такой, не хотела выглядеть беспомощной в его глазах.       — Послушай, Коралин, я хочу тебе помочь, правда, — убедительно произнес Каллен, посчитав, что где-то внутри она обвиняет его. — Но, боюсь, не от меня все сейчас зависит. И не от тебя.       — Знаю, — пробормотала девушка, остановив было начавшуюся дрожь в руках. — Но не имею понятия, что делать теперь.       — Для начала выпить кофе, — Коралин непонимающе взглянула на вампира, улыбнувшегося ей еле заметно. — Ты замерзла. Сегодня вряд ли топят больницу.       Понимая, что выбора у нее нет, Коралин слабо кивнула и проследовала за мужчиной, в конце концов, оказавшись в его скромном кабинете. Спустя несколько минут в ее руках уже была кружка с дымящимся кофе. Да, может быть, ей было не особо холодно, она не могла почему-то отказать. И сейчас, сидя на диванчике в его кабинете, она из-под опущенных ресниц тайком наблюдала за ним, спешно изучающим бумаги, на которых, в итоге, он ставил подпись. Она и сама не знала, зачем делает это сейчас, но разбираться в этом совсем не хотелось, поэтому девушка списала все на один из способов скоротать время. Но, как назло, от Карлайла ее взгляд не укрылся, и мужчина усмехнулся, не отрываясь от бумаг:       — Подожди, мне еще немного осталось. Сейчас что-нибудь придумаем, — на его слова Коралин лишь безучастно покачала головой, тихо сказав:       — Я и не тороплю тебя.       На самом же деле, ей просто не терпелось побыстрее начать искать выход из этой непростой ситуации. Если не удастся попасть в Уати, что же тогда? А как же Калеб? Ведь бог знает что с ним может произойти из-за ее нерасторопности. «Минута промедления может обернуться чем-то ужасным для нас», — девушка судорожно выдохнула, склонив голову и прикрыв глаза. Как слаба. И это всего лишь два года борьбы с ними...       — Если подумать, в любом случае из Эндако нам нужно выбираться, — блондинка не заметила, как Карлайл оказался рядом, поэтому чуть дернулась, услышав его по-спокойному тихий голос слишком близко. — Может быть, без лавины, действительно, не обойдется, да и здесь будет слишком опасно, ведь сражения вампиров — это отнюдь не шутки. Если мы каким-то образом спаслись тогда в лесу, на сей раз это не пройдет.       — Да, я понимаю, — безэмоционально проговорила она, заламывая пальцы на руках.       — Где живет твоя семья? Куда ты можешь пойти?       — В Уати и только туда...       — Коралин, не глупи, у нас нет возможности добраться до туда целыми. Нас разорвут при первой же возможности. Или только меня, а тебя заберут, — пытался вразумить ее Карлайл, повысив голос.       — Тогда нет! — воскликнула сгоряча Коралин, и два зеленых глаза сверкнули. — В таком случае можешь считать меня бездомной!       — Тише, не драматизируй так, — Каллен выдохнул, проведя рукой по волосам и безуспешно пока пытаясь придумать что-нибудь.       — А ты не указывай мне! Мне всю жизнь указывали! И не знаешь ты ничего...       — Хорошо. Но необоснованным гневом делу не помочь, — отчеканил мужчина, изучая взглядом разгоряченную девушку. — Вариант с Уати сам по себе отпадает. Я обещаю, что постараюсь доставить тебя туда, но позже, когда все снова утихнет. А сейчас нам нужно где-нибудь переждать, а для всех остальных эвакуироваться...       — И куда же? — казалось бы, смирившись, спросила девушка. Она пыталась последовать примеру Каллена и подумать, но ничего не выходило.       — Есть только одно ближайшее место, куда можно пойти. В штате Вашингтон, в Форксе, живет моя... семья. Да, семья, — с чуть большей уверенностью, скорее для себя, повторил Карлайл, когда взгляд наполнился необъяснимой для Коралин болью. — Однако от нашего штата это далеко...       — Я могу опоздать в Уати, понимаешь? — тихо произнесла Коралин, но довольно холодно.       — Понимаю. Но другого логичного выхода не вижу, — твердо ответил Каллен, через мгновение оказываясь у своего стола и облокачиваясь на него со скрещенными на груди руками.       — Все же это твоя семья...       — Не стоит беспокоиться по этому поводу. Не думаю, что кто-нибудь будет против. Все войдут в положение.       — Что? Нет, я не о том задумалась. Не бери в голову, — она отмахнулась, прогоняя все накатившие, ненужные чувства прочь. Пока вампир отвечал на проснувшийся внезапно телефон, блондинка окидывала буквально всю составляющую комнаты разочарованным взглядом, не видя и не представляя, как она сумеет уберечь того, ради кого неоднократно спасалась сама. Почти немыслимо. Но сойти с жизненного пути и опустить руки она не представляла возможным, по крайней мере, пока ее сердце чувствовало, что маленький брат жив.       В голове всплыли помутненные туманной дымкой прошлого строки из любимого, просмотренного когда-то давно, в счастливом детстве, мультфильма. «Крепчает ветер. Значит, жить пытайся», — Коралин вздохнула. Детство. Счастливое детство. А ведь оно когда-то давно имело место быть. Как и многое другое. До поры до времени.