***
— Знаешь, какой сегодня день? — Какой же? — Канун старого года. Коралин никак не отреагировала на весть, но нельзя было сказать, что она осталась равнодушной. Ее шаг немного замедлился, и один из прохожих задел ее, небрежно окинув взглядом, который обычно бросают на неправильно лежащую вещь. Она хмуро оглянулась вслед растворяющемуся в черной толпе силуэту, но тут же ее потянули за руку вперед. Пробормотала смущенное «извини» и крепче сжала ладонь мужчины. — И за что ты просишь простить себя? — Карлайл направил ее ближе к себе, податливую, словно пластилин, и так же остановил, на развилке, чтобы определиться с направлением. Множество холлов переплеталось в огромном здании, а сконцентрироваться на вездесущих картах было трудно из-за не терпящей покоя толпы. Коралин с вопросом в глазах посмотрела на Каллена. От яркого света болели глаза, а кожу руки от соприкосновения приятно покалывало. — Ты сегодня рассеяна, — он по-доброму усмехнулся, бегая глазами по цифровой карте. — Я не хотела, — девушка сократила расстояние между ними, голос дрогнул. Как если бы ее рассеянность могла стать причиной его ухода. — Кажется, нам туда, — Карлайл указал на самый дальний коридор, сделав вид, будто не услышал ее слов. — Идем же. — Все же я думаю, нам нужен другой путь, — спустя время поделилась мыслями Коралин; обстановка не казалась знакомой. Карлайл принял ее точку зрения в конце концов, и им пришлось вернуться в начало, чтобы выбрать другую дорогу. Новый холл с каждой минутой продвижения по нему поглощал суету базы. Здесь не было прохожих, наверное, поэтому свет подавался все реже и реже. Без его изобилия Коралин становилось спокойнее, а доктор Каллен чувствовал себя удовлетворенно, слушая ее ровное дыхание.***
— Я долго думал, — начал доктор Каллен, пропуская спутницу вперед и придерживая двери медблока, — почему ребенок так легко доверился незнакомому человеку, согласившись на разлуку с родными. На душе у девушки разбушевались чувства, она волновалась так сильно, что не сразу вняла его словам. Взгляд приковался к стеклам палаты, в которой находился ее брат, но обзор закрывали жалюзи. В ту же минуту, как они зашли, автоматическая дверь палаты открылась, выпуская черноволосую женщину с бледной кожей и золотистой радужкой глаз. Она была не в черной форме организации, как большинство обитателей базы, а в строгом костюме. Черты ее лица были утонченными и острыми, взгляд был молниеносным. — Хм... Доктор Каллен, — она опробовала имя мужчины на губах, словно вкушала сладкий, сочный фрукт. Ее голос был слегка высокомерным, скорее величавым, однако не вызывал негативного отношения к его обладательнице. Вампирша прошлась оценивающим взглядом по Карлайлу, немного вздернув бровями так, словно одобрила его. — Наслышана о вас. Кажется, наш штаб пополнился ценным кадром. В мыслях Коралин фыркнула от ее нацеленного взгляда, будто эта деловая женщина прокручивала в голове какой-то план на Карлайла. Это заставило Коралин насторожиться. Она стояла в стороне, не привлекая внимания, что позволяло ей объективно оценивать ситуацию. Ну, или пытаться, невзирая на клокот чувств в слепом возмущении. — Я работаю здесь не на постоянной основе, — с располагающей, спокойной полуулыбкой опроверг ее мужчина, поправив на себе белый халат. — Карлайл Каллен, рад знакомству, — он сократил расстояние между ними на несколько шагов, чтобы была возможность пожать руку. Он мимолетом взглянул на Коралин, собравшись представить и ее, но не успел свершить задуманное. — Светлана Вазовски, — женщина продлила их контакт, двусмысленно сжав руку мужчины. — Сколько бы ни длилось ваше здесь пребывание, буду рада сотрудничать. Вы несказанно выручаете нас в столь тягостные времена. — Меня это не затрудняет, — доктор качнул головой. — Благодаря OSA я повстречал замечательных людей, — сердце Коралин дернулось и звучно застучало, как только она встретилась взглядом с Карлайлом. «Значит ли... Значат ли его слова то, что он не жалеет?..» — В общем-то, мне понадобились агенты, прикрепленные к вам, и я осталась здесь, чтобы сообщить о причине их отсутствия, — Коралин продолжила дезориентированно вслушиваться в слова женщины. — Надеюсь, Карлайл, это не обременит вас? Ведь я могу называть вас по имени? — Конечно, — бессмертный пожал плечами и принял из ее рук историю болезни своего пациента. — А что касается агентов... Нет. Теперь я на месте и думаю, в помощи не нуждаюсь. — Что ж, прелестно, — улыбка вампирши показалась изрядно натянутой. — Надеюсь встретиться с вами вновь, Карлайл. — Это непременно случится однажды, — по старинной привычке мужчина склонил голову, даже не задумываясь над своими действиями. Польщенная женщина вскоре покинула медпункт, так и не удостоив Коралин взглядом. Светловолосая подошла к вампиру, со сложенными на груди руками провожая Светлану взглядом, как и он. — Не знакома с ней? — спросил Каллен, чуть встряхивая головой и делая глубокий вздох. Он поправил стетоскоп на шее и открыл больничную карту. — Мы, что, похожи на добрых приятелей? — немного резко произнесла Коралин в ответ, скривившись. Этой особы она раньше знать не знала, и ей казалось, она еще не раз появится на ее пути в качестве преграды. Карлайл оторвался от чтения и хмуро взглянул на нее, не понимая, отчего она так груба. Как раз к тому моменту Коралин осознала, что ляпнула что-то на эмоциях, и поспешила найти его глаза. Но он уже не смотрел на нее — пробегался внимательным и цепким взглядом по последним записям. — Мне жаль, — она тяжело выдохнула, потерев лоб. Сколько бы ни злилась на себя, проку от этого не было. — Я ужасно волнуюсь. — Ничего страшного, — доктор обнадеживающе улыбнулся ей, ненавязчиво коснувшись ее предплечья. — Да и у Калеба не все так худо, гляди, — Карлайл опустил карту, чтобы ей было удобнее, и указал пальцем на две прикрепленные бумаги с кардиограммами, между которыми были неразборчивые записи. Коралин подняла беспомощный взгляд на мужчину. — Как бы ни хотела, я ничего не смыслю в медицине, — на лице Каллена на мгновение промелькнули растерянность и смущение, но тут же они скрылись за извиняющейся улыбкой. — Да. Я должен был догадаться, — он кивнул и со вздохом произнес: — Идем, там будет видно. Коралин кивнула, чуть вздрогнув от ощущения его ладони на своей спине. Карлайл обошел ее, не спеша, и нажал кнопку на стене, чтобы дверь в палату открылась. — А долго он будет без сознания? — Коралин вновь осталась в стороне, наблюдая за действиями доктора. С каждым вздохом, который делал Калеб, она все отчетливее различала пугающий хрип. Карлайл же прошелся взглядом по спокойному лицу Калеба, подмечая легкий, едва заметный румянец, и присел на стул возле реанимационной койки, по врачебной привычке. — Думаю, нам осталось ждать недолго. Болезнь отступает. Медленно, но все же, — приглушенно добавил Карлайл, прослушивая легкие мальчика. — Попробуем дышать самостоятельно сегодня. — Но ведь нет никаких ужасающих трубок, вставленных в легкие... — девушка нахмурилась, нервно вздохнув. — Нет, но через маску подается кислород. — И ты хочешь вот так сразу убрать его?! — взволнованно воскликнула Коралин, подавшись вперед. — Это же... Это же... — Конечно, нет, Коралин, — мужчина обернулся к ней, возвращая стетоскоп на шею. — Каждые двенадцать часов я убавлял подачу кислорода, что организм Калеба переносил вполне успешно. Мы можем полагать, что он справится сам. Я понимаю, Коралин, ты волнуешься, но доверься мне. У нас получится. — Да, хорошо, — Коралин попыталась успокоиться, ровно вдыхая воздух. Сделала круг за спиной доктора, все крепче сжимая себя руками. Как же мало здесь воздуха все-таки. И даже в той комнате с окнами. Стены OSA давили на сознание, заставляя поверить в недостаток кислорода. Это давление — оно послужит толчком к выходу отсюда либо задушит. — Спасибо, Карлайл. Спасибо за то, что ты делаешь для нас, — тихо проговорила девушка, когда поняла, что, кажется, готова. Она не заметила, как оказалась рядом; накрыла ладонью его плечо, отвлекая его от снятия показателей с датчиков. — Все бы пропало без тебя. — Это не точно, — мягко сказал Карлайл, покачав головой. Костяшками пальцев он погладил ее руку, с полуулыбкой оглянувшись на нее. — Мы не можем знать наверняка, что нас ожидало за иным поворотом судьбы. Он будто не договорил, будто не закончил свою мысль, скрыв ее хвост за улыбкой, которую Коралин видела краем глаза. А также она видела, что она совершенно не затронула глаза и глубокие светло-медовые впадины снова остались отражением грусти, тупой боли и скорби. Так резко, совершенно внезапно для Коралин. Но он не скажет, почему, она знала, как и то, что сама не потребует объяснений. — Если... Если я могу что-то сделать для тебя в ответ... — Коралин смешалась, осознав, как глупо и нелепо звучит ее еле разборчивый лепет, и потупила взгляд, убрав руку. Карлайл чуть обернулся к ней с вопросом в глазах. Она не казалась кем-то, кто хотел опровергнуть бескорыстность его поступков. Она выглядела, как кто-то, кто не хотел быть бесполезным существом, вещью, которая первой летит из рюкзака, становящегося тяжелее с каждым шагом к вершине. — Да, — глаза Коралин загорелись. Ему бы хотелось, чтобы этот огонь никогда не гас, не сменялся апатией. — Для начала ты можешь присесть для меня. Это именно то, что значительно облегчит мою жизнь, — Карлайл поднялся, становясь на ее сторону. Взгляд был настойчивым, она не могла не подчиниться, да и от долгого стояния нога давала о себе знать. — Вот так. Уже неплохо. И еще одно. Не оставляй, пожалуйста, мои вопросы без ответов. Как же все-таки мало здесь воздуха. К лицу прилила кровь, жар опалил шею и щеки. По спине прошелся липкий холод. Коралин задубевшими пальцами впилась в дерево стула, стараясь контролировать силы. — Так... И на какой вопрос мне ответить? Что ты хочешь знать? — дрожащим голосом спросила она, боясь взглянуть на него. Она пыталась сконцентрироваться на спокойном лице брата, но это было не так-то просто. — Я задал уже достаточно вопросов, — она до сих пор боялась увидеть, что на глубине его глаз, хотя в голосе не было даже претензии — не то что злобы. — Так ты о Калебе? — «Ему ничего неизвестно обо мне», — Коралин облегченно выдохнула, сложив влажные ладони на коленях. — Да, о нем тоже, — Карлайл кивнул и обошел постель, чтобы быть в поле зрения девушки. Ожидая ее ответа, он отложил больничную карту и принялся настраивать дозу кислорода. Она снова могла увидеть лишь половину его лица. — Я всерьез задумался над тем, что произошло в его жизни. Ведь ты бы не стала прибегать к насилию, я уверен в этом. Тогда как тебе удалось уговорить его оставить мать и отца?.. — Все дело в связи — она устанавливается между теми, в ком течет одна кровь, — объяснила Коралин, ласково касаясь субтильной ручки своего брата. — Он дампир и я тоже. Когда я сказала, что его сестра не мертва, он сразу же поверил. — Он ребенок, Коралин, — осторожно перебил ее мужчина. — Дети по своей природе есть существа доверчивые. — Он всегда был смышленым, — девушка качнула головой. — Он бы не доверился кому-нибудь чужому. Тем не менее, ему было тяжело смириться с мыслью, что в его жизни больше не будет родителей. Первый год был особенно нервным для нас обоих. Я пыталась заменить ему семью, но... Это совсем не просто, — Коралин горестно усмехнулась и оперлась локтем на спинку стула, прикрыв рукой гудящие глаза. — Едва ли возможно. Ума не приложу, как я вообще не сдалась и продержалась еще год. — Хочешь сказать, ты забрала Калеба в четыре года? Совсем еще малышом? — Карлайл неверяще, с неподдельным интересом взглянул на нее, оставив аппаратуру. — Я не могла иначе, Карлайл! Они бы забрали его, они бы... — Я ведь не осуждаю тебя, — спокойно произнес доктор, поставив точку ее оправданиям, и устало откинул светлые волосы со лба. — Я не перестаю поражаться, на что ты еще способна. — Не будь этой особой связи, у меня бы ничего не вышло, — тускло заметила Коралин. Эмоциональные взрывы угнетали ее, она уже почти вернулась в то плачевное состояние, в котором очнулась в доме Карлайла. Спустя время ей удалось хотя бы немного взять себя в руки, но теперь все снова летело в пропасть. — То есть вас связывают вампирские гены, — скорее констатировал Каллен, задумчиво кивая самому себе. — Скажи, а... — Коралин устремила свой взгляд на него по истечению нескольких секунд в тишине. Он выглядел пропащим в собственных мыслях, запутавшимся в своих вопросах. — В это сложно поверить, знаю, — Коралин вздохнула. — Но... — Но я верю тебе, — оборвал ее Карлайл прежде, чем ее лицо исказилось бы в печали отверженности. — У меня нет причин не верить тебе. — Или тебе просто о них неизвестно, — лепет сорвался с губ девушки, ей казалось, будто она находится в шаге от исповеди. Всего крохотный шаг. Но сблизит ли? Или оттолкнет? — Ну вот опять, — прошелестели губы мужчины так тихо, что обычный вздох показался по-особенному громким. Он одним щелчком закончил с датчиками и снова взял в руки карту. Автоматическая ручка звонко щелкнула, покрутившись меж ловкими пальцами вампира, и с его подачи оставила несколько строк аккуратно написанных букв. «31.12. Сердцебиение ровное, шум в горизонтальном положении не прослушивается; пролапс митрального клапана серьезных симптомов не возымел. Дыхание стабильное, с характерным хрипом. Концентрация O2 в потоке — 30%» — Это не твоя рука, — Карлайл и не заметил, как Коралин оказалась поблизости, любопытно заглядывая в историю. Приподнимаясь на носочках, она поджимала губы в досаде: раньше ведь и не приходило в голову, насколько ее рост убог рядом с ним. Она была высокой, но все же недостаточно. Карлайл же был по своему обыкновению прекрасен и статен. — Да, — неуверенно произнес он, дописывая последние мысли, за чем более твердо пояснил: — Я не был тут все время, а записи должны обновляться каждые двенадцать часов. — С изменением дозы кислорода? — Именно. Так... Что там о причинах? — Коралин подняла взгляд, чтобы встретиться с его, но вот он и не думал об этой встрече. Следил за извилистым почерком с немного хитрой улыбкой и размеренно вдыхал и выдыхал воздух. — Я... Ты... — она окончательно пришла в смятение, крупно жалея за сказанные тогда слова. Они были определенно лишними. — Я не заслуживаю твоего доверия, потому что не могу до конца открыться тебе. Да что там до конца! Ты знаешь обо мне по большей части ничего! Ты не знаешь всего, что было в прошлом... За жалобами следует диагноз и курс лечения. — Послушай, — Карлайл, предварительно смерив взглядом Калеба, отложил его карту и взял узкие плечи девушки в руки. — Коралин, довольно историй об ужасном кошмаре из прошлого, в котором напрочь отсутствует конкретика. Наша жизнь состоит из провалов и падений, в ней также есть победы через череду потерь. Что бы ни произошло с нами в прошлом, что бы мы ни сделали, даже самое гнусное, солнце встанет. Оно встает и для тех, кто упустил свой шанс и пошел ложным путем. Я лишь хочу сказать, что у всех есть второй шанс. И у тебя тоже, — губы Каллена сжались в тонкую линию, а внимательный взгляд прошелся по ее лицу, после чего он продолжил: — Ты смотришь на себя сквозь призму прошлого и не хочешь признавать изменений в себе. Я же вижу доброй души человека, искреннего и чувственного, — сердце Коралин сжалось, совсем по-знакомому, налившись какой-то болью, невыплаканными слезами. Но с этим моментом не хотелось расставаться. — Я вижу так, и мне не нужно твое прошлое, чтобы видеть. Оно нужно тебе, чтобы видеть разницу, чтобы анализировать ошибки. — Мы почти пришли к тому, о чем говорили вчера, — усмехнулась Коралин, вздрогнув. Она старательно отводила взор от мужчины, чтобы скрыть слезы. — Что ж, я не ощущаю себя такой, какой ты меня описал. — Всему свое время. Карлайл улыбнулся ей, всматриваясь в черты ее лица, в то, как прелестно эмоции сменяют друг друга. Глаза были водянистыми, но в их уголках появилось несколько морщинок от улыбки. Он видел ее борьбу и то, как она старается быть лучше. Она о чем-то говорила. Он слушал не столько ее слова, сколько ее голос. Он не был изящным или певучим, особенно глубоким или высоким. Но на слух он был замечательным, бередил что-то недоступное внутри. Ему пришлось приложить немало сил, чтобы остановиться и не сделать то, о чем он, возможно, пожалеет потом. О чем они пожалеют. — Есть кое-что, о чем я также хотел узнать, — доктор обернулся к экранам с текущей кардиограммой, задумчиво. — Когда-нибудь Калеб жаловался тебе на боль в груди? Возможно, при дыхании? — Нет, — запнувшись, произнесла Коралин. — Нет, он всегда был так подвижен. А в Лондоне он играл в бейсбол, в дошкольной группе... Это что-то серьезное? Пожалуйста, скажи мне все, как оно есть, прошу. — Я не склонен приукрашать, едва ли я имею на это право. На фоне тяжелой стадии пневмонии сердце дало небольшой сбой. Ну, полно, это не повлечет серьезных последствий. Однако я должен был сообщить, — Карлайл мягко улыбнулся, чтобы поддержать разволновавшуюся Коралин. Хмурая, едва сдерживающая слезы, она выглядела, как мать, и чувствовала также. Едва ли ее отчаяние можно было исчерпать до дна. — Ничего не понимаю, — она спрятала лицо в ладонях, отвернувшись от экранов. — Все было в порядке... Ничего не понимаю. — Тише, — вампир приобнял ее, оставив поцелуй на макушке. — Всего лишь небольшая сложность на нашем пути. Мы справимся с этим. Нет поводов для печали. — Если с ним что-нибудь случится, это будет моя вина, целиком и полностью, — бормотала Коралин, словно и не слушала его. — Твоя вина будет в том, что он поправится. Нечего бояться, если рядом есть кто-то, кто так самоотверженно любит. Коралин благодарно улыбнулась ему в ответ, но, несмотря на легкость, воспарившую между ними, нашла необходимым сменить курс разговора. Срочно. Пока они не зашли дальше. — Вполне возможно, что... Не знаю, может быть, там есть что-нибудь еще, что мне также нужно знать?.. — она прочистила горло, замялась, скомканно указав на историю болезни брата, и с надеждой вернулась к глазам доктора. Конечно, он не смог не пробежаться по недавним записям снова и не объяснить ей всех непонятных слов. Мужчина, только воцарилось молчание, проследил за ее тоскливым взглядом. Она большую часть времени была невесела, но сейчас определенно была четкая причина. — Нет-нет, я не грущу, — откликнулась, наконец, девушка, устало выдыхая и убирая волосы за спину. — Может быть, лучше тебе будет присесть? — голос Каллена прозвучал обеспокоенно. Для нее как всегда необычно. — Я еще не так стара, — отмахнулась она, куснув изнутри губу, чтобы скрыть улыбку. Однако мысли подействовали более отрезвляюще. — Тридцать первое уже, — он, наконец, понял, что смотрела она на дату. — Я даже не смогу отдать ему подарок в канун Нового Года, — Коралин расстроенно кивнула на маленького брата, с особой нежностью в глазах. — Он должен был получить его на Рождество, но... Коралин подавленно обняла плечи руками и подошла к изножью кровати, взволнованно следя за графиками на экранах. — Я не обещаю, но ведь не исключено, что к Новому Году Калеб очнется, — Карлайл сцепил руки за спиной, глядя на мальчика через ее плечо. В раздумьях он повел бровью. — В любом случае, ты можешь вручить подарок и после... — Даже если и так! — Коралин тихо усмехнулась, склонив голову. — Вещи мне обратно не вернут. А другого подарка или даже места, в котором его можно найти, не существует здесь. — Говоришь, подарок был в твоем рюкзаке? — бессмертный задумчиво нахмурился, на лице отпечаталась угрюмость. Он помнил, как еще в лесном домике, пока она спала, изымал оттуда оружие — он должен был, ради безопасности обоих. Однако ему казалось, что, кроме каких-то личных принадлежностей да Марка под номером 23, пистолета, заряженного неизведанной субстанцией, ничего там не было. — А что? Что это был за подарок? — Это книга, — девушка с добродушной улыбкой взглянула на него через плечо. Голос сразу же потеплел. — Сборник мифических историй, он так хотел что-то подобное! Я еле нашла эту книгу. — Ты уверена, что она... для его возрастной категории?.. — осторожно поинтересовался Карлайл, с иронией окинув ее взглядом. Она не могла видеть, но чувствовала — так оно и было. — По-моему, она нацелена именно на детей, — передразнила она мужчину, скривившись. — У людей — разовьет воображение, у остальных — знания. — Обычно шестилетние мальчишки, размахивающие битами, и думать не думают о чтении. — Он вовсе и не любит читать, — Коралин с улыбкой вздохнула, вспоминая их долгое путешествие. — Он всегда так нетерпелив... Но интересные истории его захватывают, он всегда слушал, когда я читала! — когда девушка рассказывала о Калебе, ее глаза светились, наливаясь мягким теплом. Карлайл чувствовал, как с каждым словом и улыбкой пробуждалось в ней что-то настоящее, состояние, в котором она, возможно, когда-то была счастлива. Сон мальчика был совсем не чутким, однако было решено оставить палату, чтобы не тревожить его. За увлекательным рассказом Коралин, доктор даже не заметил, как начал ведомость по учету препаратов. Будто он вернулся в свою больницу, где это входило в его обязанности. Тут же он просто врач, который согласился лечить одного пациента. Ведь он не заведует этим медицинским пунктом и не собирается... — Что-то не так? — предположила Коралин, выглядывая из-за спинки рабочего кресла, в котором умостилась. Каллен застыл у множества одинаковых ячеек. — С каждым днем морфина все меньше и меньше, — задумчиво произнес он, закрепляя пересчитанные пузырьки. Мог ли Алекс взять чудодейственные кристаллы? Конечно. Но действительно ли это был он? Нет. Но он вел себя странно. Внезапная, беспричинная тревога. «Это вполне можно объяснить сильной жаждой, лишающей рассудка, — настойчиво оправдывал его Карлайл. — Тем не менее, это не объясняет всего...» — Знаешь, я думаю, он мог понадобиться кому-то из агентов для миссии, — Коралин пожала плечами, возвращая его из мыслей в реальность. — Судя по всему, база лишилась последнего доктора, и все припасы перешли в личное пользование. — Лишилась последнего доктора? — Каллен не понимал, но пытался вникнуть в разговор. Он закрыл ячейку, сделав пометку в ведомости, и развернул кресло у рабочего стола к себе, чтобы видеть девушку. — Никто из врачебной братии не задерживался здесь надолго. Никогда, — она поджала губы, глядя на него снизу вверх. — При мне, в прошлом, на всю базу было всего три врача, но со временем их становилось все меньше, а заменить было некем. — И что же с ними случалось? — ему стоит задуматься над вот таким доверчиво-беззаботным пребыванием здесь. — Их забрала война, — Коралин потупила взгляд, подтянув колени к груди сильнее. — Большинство агентов не обладают достаточным объемом знаний и умений, чтобы оказать помощь себе, но обстоятельства заставили адаптироваться. Поэтому не стоит удивляться пропаже морфина или другого обезболивающего. — Но ведь медицинская помощь может понадобиться только дампирам, так?.. — с сомнением спросил Карлайл. С большим сомнением. Вот и пришло время, когда он, возможно, нашел границу своих познаний. За ней определенно что-то было скрыто, только он не мог найти путь к этим тайнам. Впервые за долгие годы страданий он словно покинул муторный, кошмарный сон, а в глазах загорелся огонек. Коралин молчала. Напряжение между ними росло. Каллен отчаянно хотел знать правду и настроен был решительно, но она не имела права открывать рот, как бы ей ни хотелось. Полукровка ведь видела, что его смысл жизни был сокрыт в этой тайне и в том, к чему приведет ее познание. Карлайл вздохнул и опустился перед креслом, чтобы ее глаза были на его уровне. И тут уж ей не удалось спрятать взгляд. — Не можешь сказать? — Коралин сдавленно замотала головой, громко втягивая носом воздух. Она бы сказала, но была связана кодексом OSA. И теперь, с осознанием этого, ей хотелось плакать от досады. — Эй, я никогда не буду заставлять тебя, — заверил ее Карлайл, бархатистый голос действовал на нее успокаивающе. — Я понимаю, что не можешь. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Рано или поздно, я верю, я все узнаю. — Прошу, не подвергай себя такой опасности, Карлайл, — прошептала Коралин, потирая ноющую рану на верхней части бедра. Она не разрывала зрительного контакта, чтобы чувствовать связь с ним. — Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься... — Коралин, но я чувствую, — он запнулся, на мгновение словно потеряв голос от накативших эмоций, — я всеми фибрами души чувствую, что если не ввяжусь в это, то жизнь потеряет краски... вновь. Я не хочу возвращаться назад. Я нуждаюсь в толчке, я ищу цель, чтобы... Карлайл заставил себя остановиться, восстановив самоконтроль. И нужно было помнить, что, насколько бы он ни был развит, время от времени он исчерпывается, механизм, выработанный за долгие годы, выходит из строя в связи с частым обращением к нему. Зажмурил глаза, внутри было болезненно, слова так и рвались наружу. Он отчаянно нуждался в освобождении, но не мог себе этого позволить. — Карлайл, — она знала это состояние, ей было знакомо это чувство. Она почти могла представить, что он ощущал. Но не собиралась что-либо говорить — лишь придала голосу побудительную интонацию, однако не давящую. Ее пальцы сжимали его руку, говоря о поддержке, которую она была готова дать ему, несмотря ни на что, в любое время. Каллен поднял на нее взгляд и встал, коснувшись ее руки на секунду. Он сел в кресло по другую сторону стола, оперся локтем на деревянную поверхность и потер пальцами переносицу. Он не знал, что делать, но думал. — Ты можешь сказать мне. Я никогда не осужу тебя, — глухо отозвалась Коралин, пристально наблюдая за его метаниями. О, он вовсе не был спокоен. — И не стану испытывать жалость. Я просто постараюсь быть объективной. — Объективной, — устало прыснул Карлайл, не открывая глаз, скрытых рукой. — Предельно. — Я долго болел, — с трудом выдавил доктор, сжимая руки до треска. — Болел? — дрожащим голосом переспросила Коралин, крепче обнимая себя руками. — По возвращению из Вольтерры, — он спокойно кивнул. Было очевидно — Карлайл не раз возвращался к этому, иначе он не был бы столь уравновешен. В памяти Коралин же пронеслись образы уродливых шрамов на его теле, искажавших его сильную, гладкую кожу. — Долгое время я не понимал, что это так, и отказывался признавать это. — Это что-то психическое? — догадалась она, сдвинув брови. — Галлюцинации, — Каллен кивнул, размышляя, как объяснить ей корректнее. — Такое случается после сильного потрясения. Вернувшись, я не представлял жизнь без... без Эсми. — Ты не много рассказывал о ней, — Коралин пожала плечами, стараясь не обращать внимания на совесть. А она ему хоть что-то о себе рассказывала? — Мне тяжело об этом говорить, — он улыбнулся, скрывая истинные эмоции. — Ты не должен, — дампир замотала головой, поджав губы. — Я никогда бы не потребовала от тебя... Это слишком личное. — Я тоже так думал на протяжении долгого времени, — мужчина вздохнул, устремившись взглядом в пустоту. — Но потом происходящее четко дало мне понять, что молчание не движет вперед. Молчание ведет к косности. Поэтому я рассказываю. — Я бы выслушала все, что бы ты ни сказал, — на ее слова, свидетельствующие о небезразличии, он тепло улыбнулся, искренне, на этот раз. — На самом деле, трудно представить, в каком плачевном состоянии я был. И сейчас я понимаю, что зря покинул семью. Я не только оставил их без своей поддержки, но и усугубил свое положение, изолировав себя от общества. Иногда мое состояние напоминало сон. Спустя время я уже не мог отличить реальность от фантазий и продолжал пытаться заделать брешь на душе. — Тебе казалось, что она еще с тобой? — сочувственно прошептала Коралин, опираясь подбородком на колени. — Удивительно, насколько видения были реальны, — бессмертный покачал головой. — До сих пор ничто не давало мне повода усомниться в прочности нашей психики. — Любой бы страдал от последствий после Вольтури, — сказала Коралин, пытаясь поддержать его. — Я слышала, на что похожи их наказания. — Я бы все отдал, лишь бы забыть, — он кивнул, на минуту погрузив их в тишину. Девушка же терпеливо ждала, когда он будет готов продолжить. — Это длилось бесконечно: год или пять, я не считал. Если бы не медицинские начала, проснувшиеся во мне, я бы с легкостью свихнулся. В какой-то момент я пришел в ужас. Впервые после всех событий мне стало страшно не от смерти или насилия, а от факта, где я. Один, в запылившемся доме, посреди глухого леса. Если бы тогда я не заставил себя выйти в город и устроиться на работу, то мою жизнь ждал бы крах. Они долго молчали после этого. Карлайл переживал, вспоминая. Коралин думала, силясь найти объяснение чувствам. Она представила мир и свою жизнь без него, но все сразу же заплыло черными красками, едва ли ей казалось возможным то, что сейчас она проснется, не найдя его рядом. Вот она открывает глаза, а его нет не то что поблизости — его нет совершенно нигде. Такой исход казался противоестественным, и Коралин постаралась отогнать мысли об этом подальше. — Именно это толкает меня к чему-то новому, — тихо произнес мужчина с надеждой увидеть понимание в ее глазах. — Я не хочу возвращаться к прошлому, а, если я сделаю хотя бы шаг назад, так оно и будет. — Я просто пыталась... Я лишь хотела... — Коралин не знала, как объяснить ему ее намерения. — Я бы не хотела вставать на твоем пути и мешать этому, — сконфуженно произнесла она, осознавая нелепость нескладных слов. — Я только хочу сказать, что это не позволит тебе вернуться обратно — то, к чему ты так устремлен. И я боюсь, что... Твое вмешательство в эти события губительно. — В сложившейся ситуации у меня нет более вариантов, кроме как поставить на кон все, — в его глазах блеснули огоньки жизни. — Вернувшись, я медленно умру. От этих слов Коралин поежилась, чувствуя, как сжимается сердце. — Пожалуйста, не позволяй мне вернуться, — тихо попросил ее Карлайл, наконец, пронзив ее своим взглядом. — Это все, о чем я прошу, и я буду всем тебе обязан, если я не отступлюсь. Это случилось внезапно и было сродни грому. Это обескуражило Коралин и подчинило ее мысли себе. Всего три слова врезались в ее голову, крепко схватили за глотку, заставили все тело оцепенеть. Всего три слова, не бессмысленные, отделившиеся от той околесицы, вечно процветающей в ее голове. Это были не просто слова, не глупые домыслы, а то, чему она верила. «Я тебя люблю», — она до сих пор не верила, что внутри нее осталось что-то, способное любить. Это любовь — это чувство тяжелое и легкое, мягкое и прочное, как сталь. Ее чувство, внезапное, — это то, как один человек любит другого. Наверное, даже если бы он не был мужчиной. — Коралин, как ты себя чувствуешь? Что-то случилось? — Карлайл уже был готов подняться со своего места, но она вдруг вернулась. — То, о чем ты говорил, — пояснила она, и он понимающе кивнул. — Ты мог бы и не спрашивать, я бы все равно была рядом. Не успел он выразить, насколько трогательны были ее слова, в медпункт ворвался штатный психолог. Состояние его было без преувеличения расшатанным. Он пытался казаться собранным, но внутри все сотрясалось мелкой дрожью. — Здравствуй, Алекс. Что-то случилось? Как голова? И самочувствие в целом? — дампиру показалось, что он утонет в вопросах Каллена тот же час, прямо как в океане, пойдет камнем на дно. Стены комнаты медленно менялись, на них словно отражалось движение воды. Это была тень океана, томная, она мерцала повсюду, пока Алекс не встряхнул головой, проморгавшись. — Герман зверствует, — оповестил он, наконец, собравшихся, приветственно кивая в спешке. Словно и слышать не слышал вопросов. — Из-за чего? — первым отреагировал Карлайл, перебрав все возможные варианты. Коралин казалась флегматичной, безучастно разминая пальцы. Алекс тогда-то и заметил ее — она сидела на самом видном месте. — Ах да, — в руках обнаружился контейнер, и Алекс положил его на стол перед девушкой. Она подтянула его к себе, читая прилагающуюся записку. «Когда я доберусь до тебя, твой роскошный отпуск немедленно закончится!Мистер З.»
— Судя по всему, это от Зновицки? — она подняла взгляд на психолога, протягивая послание Карлайлу после тихой просьбы. — Невелика премудрость, — усмехнулся доктор, напрягаясь. — Он просил передать, что ты... — Алекс поднял палец вверх, прося ожидания, и открыл папку со всевозможной информацией, которую он успел собрать. — Благополучно забыла о своих обязанностях и поставила под сомнение идеи организации, решив, что OSA — не более чем оздоровительный курорт. Коралин с безразличием хмыкнула, распаковывая контейнер, чтобы найти в нем обед. — Я боюсь, что ты еще не готова к активным действиям, — доктор неодобрительно покачал головой, откладывая листок. — Все в порядке, Карлайл. Это никого не волнует, — Коралин улыбнулась ему, а следом обратилась к Алексу: — Так, почему он зверствует?.. С трудом оторвав взгляд от еды, он сказал, немного дезориентированно: — Ему донесли на людей Вольтури. — Стой, на ребят из твоей группы? — Коралин смешалась, отщипывая кусочек мяса. — Нет-нет, я имею в виду их уши, — Алекс усмехнулся, и Коралин понимающе покачала головой. — Да, он бы не стал терпеть надзора. — Может, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? — ненавязчиво вмешался Карлайл. — Вольтури заслали сюда своих прихвостней, чтобы быть в курсе всех дел, — пояснила Коралин. — Видимо, им недостаточно сведений об обстановке, которые им дает кто-то из Совета. — И что обычно случается при таких обстоятельствах? — Карлайл передернул плечами. — Думаю, доносчиков возьмут за шкирку и выкинут отсюда, после чего кто-нибудь высокопоставленный явится сюда лично, пыхтя под нос, — с раздражением сказала Коралин. — Как если бы Вольтури тут главные. — Это будет Аро? — Карлайл посмотрел на Алекса, стараясь не вызывать подозрений и вести себя спокойно, однако изнутри все вибрировало. Алекс переглянулся с Коралин, прежде чем ухмыльнуться. — Я не знаю, что здесь должно случиться, чтобы сам Аро снизошел до базы, — он со вздохом прислонился к ближайшей к столу кушетке, сложив на груди руки. — Только если здесь произойдет что-то из ряда вон выходящее, что-то, мимо чего он не сможет пройти. — И либо это должно заинтриговать его, либо возмутить, — добавила Коралин, оторвавшись от поглощения пищи. — Ты встречала его? — с сожалением спросил Карлайл, пытаясь отделаться от горьких воспоминаний. — Работа здесь подразумевает полную осведомленность. Буквально обо всем, — пояснила она, мягко улыбнувшись. Ей бы хотелось свести разговоры о Вольтури к минимуму в его присутствии. — Я долго изучала информацию, связанную с ними, это было... моей обязанностью, скажем так. — Так что, вряд ли он появится здесь, — после минуты в молчании подытожил Алекс. — Только если мы зарядим доносчиками пушки и выстрелим в сторону Вольтерры. — Зновицки не станет противоречить себе, — усмехнулась Коралин, покачав головой. — Присутствие Аро здесь, мягко говоря, не будет его устраивать, — ответил Алекс на вопросительный взгляд доктора. Заверения обоих казались убедительными и добавили Карлайлу в уверенности, что больше он не столкнется с Вольтури. Он действительно не знал, что будет, случись это. Окончательно волнения ушли, когда он поймал взгляд Коралин. Он позволял ощутить стабильность. — Кстати говоря, — психолог прочистил горло, кивнув на почти исчезнувшую еду девушки, — Герман сказал, это в последний раз. Если снова не явишься на обед, за тобой никто бегать не будет, а еда лишней здесь не бывает. — Я и не просила, чтобы за мной бегали, — отрезала Коралин, покачав головой. Карлайл не винил ее, но все-таки одарил неодобрительным взглядом, прекрасно зная, что от переизбытка эмоций страдает она в первую очередь. — Это я передавать не буду, скажешь при личной встрече, — Алекс ухмыльнулся. Было что-то еще, за чем он явился сюда, что-то однозначно тянуло к санитарной части магнитом, но он не мог понять, что. Оно ведь и заставило отодвинуть все заботы на потом. Дампир встряхнул головой, раздосадованный собственной иррациональностью, и сказал: — Вероятно, Герман будет здесь вечером или ночью. И я уверен, будет он здесь с делом. После этих слов психолог отбыл, оставив их наедине со своими мыслями. Коралин, конечно, знала, что близок тот час, когда ей поручат выполнить какое-то особо запутанное, грязное дело, но от заявления Алекса все равно вздрогнула. Больше всего она хотела остаться здесь, рядом с маленьким братом. Увидятся ли они вновь? Она перевела взгляд на Карлайла, зная, что он смотрел на нее все время. Его золотистые глаза плавно скользили по ее лицу, вдумчиво, глубоко. Казалось, она могла ощутить его успокоительное касание. А как же ее обещание не позволять ему вернуться? Еще несколько дней назад смерть казалась такой желанной, однако сейчас, Коралин знала, от ее жизни зависело гораздо большее. — Могу я взять с тебя обещание тоже? — шепот сорвался с губ Коралин неожиданно для обоих. Карлайл вздернул брови, испытав волну удивления, однако ее печальный голос заставил насторожиться. — Я брал с тебя обещание? — по-доброму усмехнулся он, наклонившись ближе. — Конечно. У стариков пробелы в памяти? — улыбка Коралин разбавила гнетущую обстановку. — Не дразни меня, — он игриво щипнул ее за руку, а скорость сделала движение неуловимым. Она хихикнула, хоть возмущение и переполнило всю ее, заставив кинуть в него смятый листок бумаги, лежавший на рабочей поверхности. Казалось бы, у нее не было шансов, но доктор действительно не ожидал такого вопиющего безрассудства и отсутствия такта, поэтому получил комком по голове. Выражение его лица рассмешило ее, и она старательно пыталась удержаться от смеха. Но прежде чем она смогла бы произнести и звук, бумажка прилетела обратно, а ее неровные края запутались в волосах девушки, которая, казалось, была готова на что-то страшное. — Эй, это было твое! — она закусила губу и стала демонстративно целиться в мужчину, прищуриваясь и театрально подергивая бровями, но Карлайл ухмыльнулся и вытянул ее за руки прямо на стол, крепко прижав к нему. От неожиданного порыва она вскрикнула и предприняла попытку вырваться, что вызвало только его легкий смех. — Совсем от рук отбилась, что за дерзость, юная леди! — наигранно отчитывал он ее, хмурясь и улыбаясь одновременно. — Ты первый начал щипаться! — аргументировала она, ловко вывернув руку и попытавшись ущипнуть его, но кожа вампира была слишком твердой для таких легкомысленных манипуляций. — И это безапелляционно! — эмоционально вставила она, прежде чем он успел бы что-нибудь возразить. — Не пытайся вырваться: это бесполезно, — Карлайл усмехнулся, покачав головой, мол, наивная. Однако это никак не повлияло на ее действия, и Коралин продолжила сопротивляться, отчего стол грозил сломаться. — Я не отпущу тебя, если не прекратишь барахтаться! — Тогда я тебя укушу, — ее угрозы не переставали вызывать у него смех, и прищуренный взгляд даже не натолкнул на инстинкт самосохранения. — Милочка, где ваши манеры? — Карлайл прижал ее своим телом, будучи осторожным только с ее поврежденным бедром, и его вес почти обездвижил ее. Он пытался не смеяться, но легкие дрожали от порывов, вызывая ее возмущенный, негодующий взгляд. — Ты мерзавец! — девушка рассмеялась, откинув голову назад и все еще пытаясь ускользнуть от него. На мгновение он залюбовался ею, звуком ее открытого смеха, который очаровал его с первого раза. Никогда раньше он не слышал, как она смеется. И изгиб ее шеи был дьявольски прекрасен... — Эй, — он опомнился только тогда, когда она позвала, спокойно и ласково, обхватив его бледное лицо руками. И теперь это был его плен. — Пообещай мне, — Карлайл заглянул в ее глаза, восстанавливая особую связь, отчего дрожь пронеслась по всему ее телу, передаваясь ему. — Пообещай мне быть в порядке, — тихо попросила она, поглаживая подушечками пальцев его скулы. Он тяжело вздохнул, потому что сразу понял, отчего в ее глазах залегла невыразимая тоска. Доктор не хотел верить, что Коралин могли беспрепятственно забрать у него и никогда больше не вернуть. Грудь сдавливало от боли, словно на сердце открылась новая рана, которая всегда будет с ним. И кто говорит, что любовь не жестокое чувство? — Ты обещаешь мне? Карлайл? Пообещай мне быть в порядке! — в отчаянии воскликнула она, заметив нерешительность в его глазах. — Я не могу быть в порядке без тебя, — наконец, молвил Каллен, следом наклонившись к ее уху, чтобы сокровенно выдохнуть: — Никогда больше. Коралин беспомощно смотрела на него, когда и счастье, и горе смешались. Он не мог сдержать обещание, но разве она была расстроена тем, в чем он признался? Она была растрогана до глубины души. — Поэтому тебе придется постараться остаться со мной, — в более расслабленном тоне произнес Карлайл с мягкой улыбкой на лице, медленно отстраняясь от нее и становясь на ноги. — А если у меня не получится? — все также тихо спросила она, приподнимаясь на локтях. — Нет-нет, это исключено, — отмахнулся он, складывая в стопку разбросанные бумаги. Он мимолетом коснулся ее взглядом, но она по-прежнему казалась обреченной на смерть. Он глубоко вздохнул и выпрямился, беря ее руки в свои и поднимая, чтобы она села. — Я слишком сильно верю в тебя, чтобы что-нибудь плохое случилось. Так что... — ирония проскользнула в тигриных глазах, заставляя ее улыбаться снова. Мужчина все еще уверенно держал ее руки в своих, немного прохладных сейчас для нее, и было похоже, что отпускать не собирался. Он хмыкнул, сжал задумчиво ее ладони и пристально посмотрел ей в глаза: — Побалуй меня, Коралин.