Волчий дневник

Собираться назад домой я начал загодя. Собрал поклажу, заготовил в путь съестные припасы и уложил всё это в нарты. Старый трехглазый ворон отжил своё, и теперь должен был умереть, так или иначе. Я видел это в его энергетике, видел что дух его стремился за грань. Я много размышлял о Риверсе. Что если он хочет сменить свою оболочку и имеет техники, чтобы не сойти с ума при переносе души? Или может, Бран обладает особым телом, что отрицательный эффект сойдет на нет? Много чего передумал. Вполне возможно, что Бринден вовсе не собирался перемещать свой дух в Брана. Этот трюк был возможен в момент побега из пещеры, когда Бран переместился в Ходора, а самого Риверса убили. Бран в Ходоре, Риверс в Бране, возвращается Бран "домой", а дверь закрыта, и кто-то уже есть внутри. При желании Риверс смог бы протянуть еще столетие… но, итог один, и дело не в износе тела. Поэтому я и подумал, что для Трехглазика переход в тело Брана — не выход. Если бы это был банальный износ организма, то — да, сменил оболочку и живи дальше, но за грань стремился именно дух. Обычно, человек мечтает о бессмертии по причине страха смерти или из-за любви к жизни. Кто-то просто не хочет умирать, кто-то слишком страстный, чтобы покоиться с миром. Но, бессмертие для человека непривычно, и порою томительно. Люди с возрастом начинают нуждаться в дополнительных стимулах к жизни. Обычные люди находят стимул в младших родственниках — внуках, правнуках — чаще всего. Бессмертные маги уже другие, они идут вперед оглядываясь только чтобы по новой оценить свои победы и поражения, что придает им сил без страха и сожалений смотреть в будущее. Еще свои нюансы есть у вампиров, если верить фильмам. Они происходят от людей, и пускай они уже не люди, ощущение смерти и пустоты на них давит даже в большей мере, чем на человека. Каждый вампир с прожитыми годами достигает определенного рубежа, когда это давление становится невыносимо, и если просто игнорировать, то вампир сходит с ума, впадает в спячку или кончает самоубийством. Из спячки тоже порой не выходит. Однако, есть у них способ борьбы с «давлением». Вампир почувствовавший неладное обращает в вампира человека, который «вводит» его в новую эпоху. В этом ритуале много мистического, завязанного на кровь. Кровь для вампиров очень много значит, это и жизнь, и знания, и чувства, даже дух. Таким образом, вампир в результате ритуала обновляется, восстанавливает свою человечность, освежает мироощущение, уменьшает давление смерти и спокойно живёт до следующего раза. Риверс не вампир, не бессмертный маг, и не вечный бессмертный дух как я. Риверс по сути просто человек, на которого долголетие навалилось неподъемной тяжестью, что деформировало его психику и восприятие. Про себя могу сказать, что не чувствую в себе давление смерти. Пусть сейчас еще и рано об этом говорить, ведь все родные живы, а сам я молод, но, смотря внутрь себя, не замечаю там каких-либо особых изменений. Скверна побеждена, я снова бессмертен в своей сути. Ах да, еще Риверс подогнал мне понтовый подарок. — Сноу, — сказал Бринден, глядя на меня. Взгляд его вроде и был направлен на меня, но при этом смотрел сквозь меня. Сам он думал о чем-то своем, далеком, вороньем. — Сноу, сноу, — поддержал Риверса ворон Мормонта. — Вообще-то Вайтстарк, — мне почему-то стало обидно. — У меня есть кое-что для тебя, — с этими словами Риверс протянул мне меч. Вынув меч из ножен я увидел, что это валирийская сталь. — Это Темная Сестра, — сказал Ворон. Как я ни пытался расспросить Риверса о каких-нибудь подробностях, он не проронил больше ни слова. *** Занимаясь изменением Листочка, далеко продвинуться не удалось. У меня не было нужных приспособлений, "дети мои" были далеко, некому было мне помочь с построением модели. Приходилось двигаться практически вслепую, по наработанному опыту. Опыт сильно помогает практически в любом деле, появляется чутьё по поводу успешности того или иного шага, можно заранее предполагать, получится что-то или не стоит пытаться. Но, была большая проблема, если такой шаг по прикидкам на глазок приемлем в некоторых технических расчетах, то в трансгенной биологии даже точный расчет не дает сто процентной гарантии. Окончательно решают только испытания. Мутаген создавал по принципу оборотного зелья с очищением от ненужных изменений магией. Всё народная медицина, кругом паллиативы. Мне не хотелось, чтобы Листочек умерла из-за какой-нибудь глупой ошибки или неучтенного фактора. Поэтому, я решил проводить модификацию ступенчато, с закреплением на каждой промежуточной фазе и с возможностью «отката», к прежней, предыдущей ступени. Для этого я сохранял начальный образец, для каждой фазы делал сыворотку-антидот, между фазами давал возможность отдохнуть. Антидот не давал гарантию возврата, я опасался искажений. Если что-то пойдет не так, то антидот будет лишь шансом отката к прежней ступени, не больше. Ослабленный мутагеном организм может просто не выдержать обратного отката. Но, при моей поддержке шанс был велик. На каждой ступени, если не было отрицательных мутаций, брал образцы и снова проводил опыты по созданию мутагена для следующего шага. Здесь опять сильно помогли разработки оборотного зелья. Удалось сделать кожу Листочка более светлой, похожей на человеческую, убрать некрасивые пятна коричневого цвета. Удалось привести волосы в приятный глазу вид. Остальные изменения я пока не делал, перестройка скелета, изменения в нервной системе и работе органов стоит производить в более удобной обстановке. Отложил дальнейшие изменения на лучшие времена, когда вернемся в Винтерфелл. Кроме изменения Листочка занимался зелеными снами. Все-таки знать новости хотелось, а возможностей для сбора информации было мало, не с кем тут поговорить. Наводить справки о том, кто отравил Джоффри, у меня не было времени, а знать хоть что-то по этому поводу хотелось. Перед отъездом из Рва я только и успел дать распоряжение провести как можно больше операций по договору с Простором. Ожидая новые потрясения, не надеялся, что договоры продержатся долго. Даже если Север не поссорится с Простором, все равно, многое зависит от третьей стороны, будь то Талли, Ланнистеры или Железный престол. Кто отравил Джоффри, а его таки отравили, доподлинно узнать не удалось. Оленны в этот момент рядом не было, но это ничего не значит, или значит только то, что она не могла отравить Джоффри собственными руками. Из того, что мне удалось выяснить, Варис — сбежал. Естественно, что после побега вину Вариса даже доказывать было не нужно, сбежал — виновен. Тем временем Робб, после битвы за Стену, организовал эвакуацию из Сурового Дома, а сам вернулся в Винтерфелл. Он всё еще сильно переживал смерть Джейн и, пытался докопаться до каких-либо подробностей того злополучного дня. Пару раз были робкие попытки переложить ответственность за смерть жены на меня, ведь план проведения Красной свадьбы принадлежал мне. Тогда, когда он еще только начал поправляться после ранения и пришел в сознание, первое, о чем он спросил, это о Джейн. Все молчали и отводили глаза, пришлось мне брать инициативу в свои руки, напоить Робба сонным настоем и сообщить «радостную», новость. Сильно буянить Робб не стал, ибо не смог, сразу уснул. Очнувшись во второй раз, он опять стал спрашивать ответа, будто не помнил моих слов, или посчитал, что это ему приснилось. Но, когда все опять стали отводить взор, он понял — не приснилось. Накормив Робба бульоном, снова дал ему сонного зелья. В итоге Робб принял и смирился с потерей, но не успокоился. Он всё пытался в точности восстановить события того дня. Кажется, он даже меня в чем-то подозревал. Подумаешь, в Джейн торчала стрела… На балконе было полно стрелков, всех сразу я обезвредить не мог. И кроме того, в Джейн обнаружили еще и колотую рану, которую я нанести никак не мог. Я до самого конца «Марлезонского балета», с балкона не спускался. Позиция удобная, стрелкового оружия вокруг навалом… В общем, помогал своим сверху. То, что Робб, всех потихоньку расспрашивает, я — знал. Но, пока мы вместе ехали к Стене, меня он ни о чем не спрашивал. Поэтому я понял, что нахожусь в числе подозреваемых. Ничего он не накопает, я точно знаю, что стрелял один из солдат Фреев, даже мог бы показать его тело при нужде. Да что тело показать, я бы мог рассказать, о чем он в тот момент думал. А вот с колотой раной прямо мистика какая-то. Кто пырнул милашку Вестерлинг — никто не видел. *** Ждать, когда начнут развиваться события, пришлось долго. Время в пещере Трехглазого Ворона течет медленно, вязко, словно мёд. Я думал, что зашел в тупик в своем развитии и восстановлении. Казалось, что я начал топтаться на месте в плане накопления могущества. Но, Листочек оказалась права кое в чем. Сила природы выбрала меня как своего чемпиона, и, что неожиданно, со временем, пребывая в пещере, моя сила начала расти сама собой. Кроме обследования окрестностей я решил произвести еще кое-какие изыскания. Попытки создать убер оружие против зомбаков я предпринял сразу же, как появилось время. Ручные гранаты Детей Леса натолкнули меня на некоторые новые решения. Магические плетения и материалы дали возможность искать другой путь. Сжигающее оружие — это, конечно, здорово, но создать сейчас что-то такое, с бесконечным "спеллом", я не мог, такое оружие требовало слишком много магических сил. Однако, я мог модернизировать своего "Эльдара", создав альтернативу. Ряд опытов показал, что поднятые мертвецы обладают внушительным магическим запасом, и, при внесении некоторых дестабилизирующих заклинаний, кости вихтов превращаются в подобие гранат Детей леса. Передачу плетения рассчитывал осуществлять через протыкание. Вихты должны были не просто умирать, а взрываться, причем в сторону от того, кто нанес удар. Осколки костей, напитанные чужеродной магией, и горящие ошмётки мертвяков, разлетаясь, должны были поражать других вихтов. Старые мои методы размещения магических плетений в предметах здесь не подходили. Что поделать? Все мои наработки хорошо подходили для кристаллов и мифрила, другие материалы, вроде железа, годились в меньшей степени. Однако кроме магоструктуры для железа, я узнал и новый способ прикреплять заклинания к предметам. Огненные бомбочки, при разборе конструкции оказались каменной полой сферой с наполнителем в виде соли и ядром в виде осколка обсидиана. Магический заряд нес только осколок, плетение в нем находилось в «холодном», неактивном виде. При накачке энергией, плетение активировалось, и следовало как можно быстрее бросить гранату во врага. Чем больше передашь энергии, тем сильнее рванет, главное смотри, чтобы в руках не рвануло. Сначала сложил из камней на улице простой очаг, без сложных деталей и мехов. Пусть работать предстояло больше силовой ковкой, но изначально разогретое железо обрабатывать легче, меньше сил тратится. Далее, покопавшись и прикинув так и этак, я смог составить нужное плетение для протазана. Предварительно приготовил свое оружие для помещения в нем новой магии. Вплавил осколок обсидиана и нарисовал, вытравил на наконечнике магические знаки и узоры. Выход души из тела был по схеме зеленых снов. Для помощи в концентрации воскурил разные травы, заполнив пол пещеры сладковато-горьким першистым дымом. Тут же у меня на приготовленном столе лежали ингредиенты для гранат, каменные заготовки, соль и обсидиан. В центре острием ко мне лежал Эльдар. Расположившись поудобней, я начал работу. Провозился я со своим убер оружием неожиданно долго. Когда очнулся, то услышал голос Трехглазого. — Я уже думал, что ты умер, — сказал он, — ты просидел больше суток. Сердце почти не билось, дыхание было столь слабым, что его трудно было заметить. Только по движению магии можно было определить, что что-то происходит. Ты как вообще? — Ох, — начал кряхтеть я, разминая затекшие конечности, — нормально, только нужно немного прийти в себя. — У тебя получилось? — Сейчас проверю, — сказал я и попробовал накачать силой свой протазан. Энергия сочилась тяжело, знаки не разгорались, обсидиан не наполнялся силой. — Вот демон, — ругнулся я, — кажется, придется еще поработать. Придется менять древко и возможно править что-то в плетениях. Потом я что-то менял и добавлял в плетениях, но «пробудить» Эльдара никак не удавалось. Всё было сделано правильно, но оружие отказывалось работать, как задумано. *** Однажды вечером я почуствовал Зов. Нет, не тот зов, что у Детей леса. Просто странное ощущение и уверенность, что я должен быть в определенном месте. В этих местах, далеко на север от Стены, встречается много богорощ. Ходя по окрестностям или осматривая округу глазами ворона, я нашел три богорощи в сравнительной близости от пещеры. Зов исходил из одной такой богорощи, примерно в двух-трех верстах от пещеры. Зов вызывал странное беспокойство. Хоть я и предполагал засаду, но проигнорировать не мог. Отправленный на предполагаемое место зова ворон никакой информации не дал, всё тихо и мирно, никаких следов. С собой к опасному месту взял только Призрака, остальным сказал готовиться к неприятностям. Отдал распоряжение Талиона приготовить в упряжь, Лето, тоже, нарядить в сбрую, а сам пошел в богорощу. Шел я не спеша, хорошо уминая снег, делая «дорогу». Прогноз погоды на ближайшую неделю обещал солнечную погоду, никаких туч на пять сотен километров вокруг не было, хотя неделю назад прошла сильная буря. Постоянно ожидал, что в пещере ворона случится какая-нибудь гадость, и возникнут непредвиденные обстоятельства, но так ничего и не случилось. Путь, который при желании можно проделать за десять минут, у меня занял двое суток, можно сказать: я подкрался к богороще. Свежий, никем не потревоженный снег блестел мириадами искр в неверном свете ночного светила, давая ложное чувство спокойствия и безмятежности. Эльдар, в противовес снегу, злобно сверкал гранями, предчувствуя битву. Волку я приказал не соваться вперед и прикрывать мне спину. Хорошо, когда есть на кого положиться в бою и можно не ожидать вредной инициативы. Звонкий в ночной тиши хруст свежего снега раздается из-под подошв моих сапог, я ступил в богорощу. Призрак жмется ко мне поближе. Моё беспокойство передалось и зверю. А возможно, он и сам чувствует какую-то угрозу во всей этой тишине и торжественности места. Зов умолк. — Началось, — понял я. Мертвецы, вихты, стали появляться неожиданно, как и у пещеры Ворона, выныривать из-под снега и сходу атаковать. Я снова отметил неприятную особенность ведения боя мертвецами, что, не обращая внимания на защиту, стремятся нанести своему противнику любой урон. Насколько точными и выверенными были их движения, что можно было бы ожидать более техничного боя, но мертвецам это не нужно, им не нужно защищать свою жизнь. Все новые и новые вихты приходили на место павших. Казалось, что их напор неистощим. Протазан мелькал со скоростью, недоступной для обычного человека, но тем не менее не успевал, то один, то другой мертвец умудрялся меня достать. Пока еще броня и нечеловеческая выносливость давали возможность на сопротивление. Призрак, как я ему и повелел, не лез вперед, прикрывая спину. Чтобы не быть окруженным, мне пришлось отступать, все время пятясь назад и время от времени делая перебежки. Умный зверь понял смысл моих тактических приёмов, сбивал с ног тех вихтов, что пытались обогнуть место драки и зайти в спину. Сбив вихта с ног, он не набрасывался в попытке растерзать добычу, а сразу же отступал. Странно, но через пару минут безнадежного, как я думал боя, получив несколько неглубоких ран и множество синяков, войдя в раж, нанося заученные удары и отводы, я заметил, что все вихты упокоены. Но не успел я перевести дух, как появился ОН. Нет, не ленинградский почтальон. Неспешно ступая на снег, совершенно не проваливаясь в сугробы, на меня надвигался Иной. Он не был страшно морщинистым со скукоженной кожей чудищем. Скорее, я бы назвал его мужской версией снегурочки. Матово бледная, даже белая кожа, казалось, светилась в лунном свете. Ярко-синие глаза смотрели холодно и пронизывающе. В руках у иного был морозный меч. Доспех ему заменял намерзший аккуратными слоями лед. Он ничего не говорил, а даже если бы заговорил, то вряд ли бы я что-то понял в их ином говоре, что подобен шуршанию льдинок, шепоту падающих снежинок или треску и визгу льдин, трущихся друг об друга при весеннем сломе льда на реках. Я только и успел изготовиться к обороне, а Призрак оскалиться, как иной атаковал. Опасаясь за своего волка, я снова дал команду не вмешиваться. Морозные клинки очень опасны, а ледяная броня, может статься, окажется неуязвима для обычного оружия и звериных клыков, надеяться я мог только на протазан из илверана и Темную Сестру из валирийской стали. Иной неприятно удивил своей скоростью и силой, что ничуть не уступали моим. И действовал уже не грубым навалом, пытаясь любой ценой дотянуться до цели, а более осмотрительно, уделяя внимание обороне. Рассчитывать на то, что иной устанет и допустит ошибку, я тоже не мог. Скорее, получивший несколько ран и ушибов, я сам устану. Еще положение осложняла ситуация у пещеры ворона. Я отправил ворона Мормонта, нет, уже своего ворона, назад, к пещере, чтобы в случае чего иметь возможность сразу же получить информацию об изменениях, быть в курсе событий. Связь с вороном у меня установилась прочная, и пусть я не мог сейчас обозреть всё его глазами, просто не было времени, но почувствовать беспокойство мог. Чувствуя моё беспокойство, Призрак, вопреки моему приказу, начал делать ложные выпады, грозно клацая зубами, пытаясь отвлечь иного и дать мне возможность выгадать момент для удара. Если ситуация не изменится, то Призрак того гляди решит пожертвовать собой, лишь бы я победил скорее. Я уже ощущал его нетерпение и желание наброситься на иного. Мне пришлось пойти на риск и частично применить тактику вихтов, позволяя морозному клинку пропороть мой бок, я насадил иного на острие, вымещая всю полученную боль и злость в этом ударе. Острие легко проломило ледяную броню иного, погружаясь в тело. Я не заметил, когда перешел на магическое зрение и заворожено наблюдал, как магические каналы оставляет сила иных, и они, каналы, сразу же вспыхивают изнутри магическим огнем, заставляя плоть иного буквально истаивать. Усилием я вынул у себя из бока морозный клинок, заодно осмотрев повреждения магическим зрением. Странное дело, но никаких особых магических эффектов на ране не было, только не особо опасный разрез и воздействие холода. К сожалению, мои попытки зачаровать доспех на устойчивость к холоду и морозным клинкам не дали результата, без валирийской стали здесь не обойтись. Вокруг меня, скуля и стараясь лизнуть в лицо, вился Призрак. Я же старался сосредоточиться, чтобы остановить кровь и немного срастить порезы, а также перевести дух. Не знаю, как возможно победить Иного обычному человеку. Канонный Джон каким-то образом смог убить одного в Суровом доме во время эвакуации, в кино они двигались ничуть не быстрее обычных людей, никакой грации и изящества ни в облике, ни в движениях у них там не было, мастерства особого тоже нельзя отметить. Тут же он бился со мной на равных, на скоростях, недоступных человеку, обычному человеку, пусть до скоростей вампиров, как их изображают в фильмах, мы не дошли, но тем не менее. Срастив раны и успокоив Призрака, я поднялся с колен. Даже не заметил, когда встал на колени. — Дааа, доспех нуждается в ремонте, много вмятин и пробоев, местами порезаны ремни, — вслух подумал я. Но сейчас было некогда заниматься такими пустяками. По связи, установленной с вороном, я обозрел территорию вокруг пещеры ворона. Ну что ж, этого и следовало ожидать. Король ночи посчитал меня самым опасным и решил на время отвлечь мое внимание. Организовав ловушку с таинственным зовом, таким образом, он еще и разделил наши невеликие силы. Сам же Король напал на пещеру ворона. По всей видимости, Бран допустил предусмотренную каноном ошибку, и защита убежища пала. Теперь у меня было совсем немного времени, пока дети леса обороняются, чтобы вернуться назад и всех спасти. Ну, конечно, спасти всех — это громко сказано. Уже ясно, что нужно уходить, но делать это следует организованно, всем вместе, кто остался жив. Когда я смотрел глазами ворона, то Белые Ходоки только подступали к пещере. Бежать до места мне придется минут десять, не меньше, все-таки, несмотря на то, что я старался уминать снег, идя на зов, дорога осталась рыхлой, сильно не разбежишься. Уже через минуту мне стало жарко, раны саднили и чесались, прохлада, проникавшая сквозь небольшие пробоины в доспехе, казалась приятной. "Только бы успеть" - колотилась в голове одна мысль. Не смотря на всю свою сверхсилу и выносливость, я немного вымотался, добежав до потайного хода в пещеру. Что будет, я примерно знал заранее, поэтому сразу шел туда, а не к главному входу. Поспел я только к самой развязке, но и так не совсем уж плохо. Продержаться почти десять минут против толпы вихтов и белых ходоков — это достижение, в сериале с полминуты белые ходоки стояли перед магической границей, потом был короткий бой с закидыванием вихтов огненными бомбочками, затем бой переместился в пещеру, и дети леса гибли один за другим. Затем Бран таки вселился в Ходора, и начался побег из пещеры. Всё про всё заняло около семи минут времени. Здесь у детей леса было значительно больше огненных бомбочек. Дело в том, что я хотел научиться их магии, и решил освоить, в том числе и это умение, делать и активировать бомбочки. Во время тренировок я наделал сотни три, и потом примерно сотню перевел, тренируясь быстро их активировать. Поэтому дети леса задержали вихтов у входа на гораздо дольшее время. Я бы наделал и больше этих магических гранат, но больше не осталось соли, которую Дети леса добывали у моря. Здесь в пещере это был довольно редкий ингредиент. Материала, чтобы заминировать всю пещеру, или наделать тысячу гранат, не хватало. Делать чисто обсидиановые гранаты - тоже расточительно, из недефицитных материалов были только камни. Огонь отпугивал вихтов, не давая им приблизиться, белые ходоки благоразумно держались в задних рядах, не спеша попасть под бросок гранаты. Пока дети леса не израсходовали весь боезапас, иным только и оставалось стоять на границе. Далее события пошли как по канону, только с небольшими изменениями. Лето не нападал на мертвяков, потому что был запряжен в нарты. Ходор почти такой же Ходор, только приподнялся с первого же пинка и стал двигаться вместе со всеми на выход, а не ждать, когда в него вселится Бран. Листочек не совершила подвиг шахида, прикрывая отход Брана, потому что в этом не было необходимости. Бран вселился в Ходора уже на самом выходе из пещеры, Мира смогла до него докричаться. Дааа, в этом разрезе безумство Эйриса Таргариена выглядит подозрительным, но он не был таким, как Ходор. Или на всех действует в разной мере? Мира истошно кричала Ходору: Держи дверь! Жойен кричал: Держи дверь. И даже очнувшийся Бран кричал: Держи дверь. Но мне этого казалось мало, я тоже кричал: Держи дверь блянах. Сколько матов я вывалил на Ходора, пока бежал к двери, столько ругательств, что мне удивительно, почему Ходора все-таки назвали «Ходором» (Держидверем), а не «Блянахом» например. Мертвяки уже проламывали доски, когда я подбежал к Ходору и начал наносить удары через проломы. Эльдар, напитанный магией, попадая в плоть вихтов, разрушал магические связи, сжигал каналы, нарушал плетения. Попадание в корпус или голову надежно уничтожало вихта, поднять такого мертвеца повторно невозможно. Даже в простом скелете, без грамма плоти на костях, магических каналов больше и всё еще сохраняется отпечаток человеческой души, тогда как убитый вихт становился совершенно инертным по отношению к магии телом, без возможности повторного поднятия или использования останков для ритуала. Наколов несколько упырей, пока за дверью не скопилось что-то вроде пробки, я оттолкнул Ходора от двери, приказав, — Догоняй остальных. — Ходор бля, — согласился Ходор и со всей возможной скоростью поспешил за Браном и остальными. — Я задержу их, ничего, — вспомнились мне слова из фильма, — один за всех… Да, я готовил своё оружие для битвы с вихтами, но что это случится так скоро — не ожидал. — Я не готов, — думал я, — но если не удастся зажечь мой протазан сейчас, то скорее всего это будет последняя моя битва. Чтобы превратить свой протазан в подобие волшебного меча Азор Ахая, я не проводил тот старый свой опыт с самоубийством и последующим воскрешением, в этой ситуации такой фокус трудно выполним, такой трюк требует кое-какого оборудования, спокойной обстановки, желательно, надежных ассистентов. Поэтому пришлось работать методами Вестероса, через зеленые сны, в конце концов, если Бран смог вселиться в Ходора через зеленый сон, да еще сквозь время, то этот метод вполне действенный, для души времени вообще не существует, или точнее, оно несколько по-иному предстает. Новое древко для своего оружия я сделал из древесины чардрева, которые здесь растут в большем количестве, чем на нашей стороне стены, и не нужно было никого просить разрешения. Новое древко было лучшим проводником магии, чем прежнее из железноствола. Железноствол тоже в некоторой мере магическое дерево, что-то вроде лиственницы, которая впитывает в себя массу минералов, в том числе и соли некоторых металлов, образуя внутри себя меленькие кристаллики нерастворимых в воде солей. Такое дерево очень прочное, устойчивое к гнили и огню. Но по проводимости магии железноствол не идет ни в какое сравнение с чардревом, а прочность нового древка я как-нибудь обеспечить мог и сам, магией. У меня было немного времени сосредоточиться, но я не мог, не успевал. Несмотря на то, что уже поднаторел в магии Вестероса, обстановка была очень тревожной и сосредоточиться не получалось. Вихты уже расчистили затор из павших и прорывались наружу. Но как это порой бывает, что человек перед смертью способен на что-то невероятное, синоним — из последних сил, так и у меня случился прорыв в последний момент, прямо можно сказать: «По бразильской системе»*. (*Ералаш — Бразильская система.) Магия наконец хлынула по древку в наконечник, загоревшийся фиолетовым пламенем. Особого жара, как от настоящего меча Азор Ахая не было, но тепло ощущалось. Принцип действия моего оружия тоже отличался, он не испепелял вихтов, а превращал их кости в подобие огненных бомб детей леса. Воткнутый в грудь вихту протазан вызывал у мертвяка со спины взрыв костей, которые поражали других вихтов и вызывали цепную реакцию, правда, повторных взрывов не было, просто пораженные вихты начинали умирать окончательной смертью. Накачки вихта магией не хватало на взрыв, поэтому без протыкания Эльдаром, такого и не происходило. После уничтожения первой волны наступило затишье, и я решил поспешить за остальными, отступить. Всё-таки такой способ убийства вихтов магически очень затратный. Настоящий Азор Ахай поместил в свой меч душу жены, которая и снабжала эту «вундервафлю» энергией, скорее даже оружие снабжал силой сам Рглор, используя душу жены героя. У меня же использовалась собственная энергия, которая уже была на исходе. Бой в богороще, ранения и лечение, а теперь еще и уничтожение толпы вихтов, всё это меня порядком вымотало. Я уцепился за Призрака, перекладывая на него часть тяжести, он не участвовал в последнем уничтожении вихтов и сохранил больше сил. Вместе мы поспешили нагнать наших товарищей. Уже отойдя метров на пятьсот, перед тем как ступить в лес, на самой опушке, я обернулся. На утоптанном мной и вихтами пяточке у черного входа в пещеру трехглазого ворона стоял Король ночи со своими собратьями иными. Глаза его были направлены на меня, холодные, злые, непонятные в своей непостижимой цели, иные. Наверное, он со своими собратьями мог бы нагнать меня. Как я уже убедился, белые ходоки в отличие от вихтов не проваливаются в снег. Там, где я пер по сугробам, рассчитывая только на свою силу и выносливость, белый ходок прошел бы как по асфальту, но они не преследовали, просто стояли и смотрели нам в спину. Вихтов не было видно. «Неужели я всех перебил», — промелькнула у меня мысль. Но нет, немного в стороне крутилось несколько мертвяков, но мало, очень мало. Нагнал своих я только через пару часов, когда уже еле стоял на ногах. Самое опасное в таких переходах — это желание отдохнуть пару минут. Даже провалившись в воду, если будут силы выбраться и продолжить движение, то ты не замерзнешь. На морозе, верхний слой одежды покроется ледяной непродуваемой коркой глазурью и будет тепло, даже жарко. Но вот если присядешь отдохнуть, то не факт, что хватит сил подняться, тут же потянет в сон, а уснув, скорее всего уже не проснешься. У меня был Призрак, он бы не дал мне замерзнуть, но, тем не менее, я спешил нагнать Брана. Там я смогу забраться в нарты и подремать, не прекращая движения. Хотелось отойти подальше от пещеры ворона. Рухнув в нарты, я смог отдышаться и немного подремать. Путь домой начался.