Волчий дневник

Рухнув в нарты рядом с Листочком, я наконец-то мог отдохнуть. На вторых нартах ехал Бран с Мирой, Жойен и Ходор ехали стоя. Сразу уснуть у меня никак не получалось: слишком сильно устал, да и жавшаяся ко мне Листочек мешала. Став чемпионом силы природы, я превратился в полюс силы. Сейчас я для Листочка, как кольцо Всевластия для Горлума, она чуть ли не мурчала как кошка и еще дрожала от обожания и возбуждения, прикасаясь ко мне. Это… немного утомительно. Немного абстрагировавшись от дитя леса, я стал размышлять о магии Вестероса. Так уж повелось в мире, что языческие боги были уязвимы для некоторых материалов. Чаще всего таким металлом было золото. Для младших богов и их отпрысков угрозу несло серебро. Бывали и более экзотические, редкие случаи, когда таким материалом был рог какого-либо животного или деревянный кол, духи не любят соль и железо. В Вестеросе таким губительным материалом был обсидиан. Этот материал нес гибель для многих магических тварей, для вихтов и Иных — проверено. Медь и бронза не были губительными материалами, скорее они были инертными для большинства магических проявлений. Из такого материала можно было сделать клетку или броню, только толщину нужно брать побольше. Стены тартара были сделаны из меди, если верить мифам. Мрак Эреба, какая-то божественная магия, возможно-таки была прикреплена к стенам, но возможно и нет. Можно использовать закладные… детали… Сон все-таки сморил меня. Проснулся я от того, что меня тряс за плечо Жойен. — Джон, проснись, — приговаривал он, — нам всем нужно отдохнуть, еще немного, и я свалюсь без сил. «Ну, нужно, так отдохни. Зачем будить-то?» — подумал я. Но таки встал. Нужно было ставить шатер. Жойен едва шевелится и мне не помощник, Бран изначально в этой же категории, Ходор тоже сильно устал, да и ничего сложного ему не поручишь. Из рабочей силы оставалась только Мира, которая поспала, пока ехала. Быстро и сноровисто поставив шатер, организовали небольшой перекус. Несмотря на то, что ехали мы долго, всё еще была ночь. Время сейчас такое, зимнее, и слишком далеко мы ушли на север. Сейчас здесь день составлял не более двух часов, скорее даже менее. Считай, только рассветёт и сразу же начинается закат. Перекусив, мы все повалились спать, но я уже достаточно выспался, сон не шел, и я решил назначить себя в караул. Обошел близлежащую территорию кругом, поискал подозрительные места. Особое внимание уделил полянкам и проплешинам. Через некоторое время ко мне присоединился Призрак, который стал проситься на охоту, но я его не отпустил. Немного покапризничав, он смирился. Разделяться сейчас слишком опасно, мы еще не достаточно далеко ушли от пещеры Ворона. Да, отрыв сделали большой, но мертвецам не нужен сон и отдых, поэтому следует быть готовым к неприятностям. При возможности я вообще предпочел бы не останавливаться, но это невозможно. Примерно за час до восхода я заметил мрачную фигуру на границе нашего лагеря. Костер уже прогорел, и угли едва теплились, поэтому света было мало. Я почувствовал, как он приближался, но угрозы или какой-либо агрессии не было, поэтому я не поднял тревогу. Было что-то знакомое в этом всаднике. А еще от него исходила сила, как от вихтов. — Дядя Бенджен, это ведь ты? Всадник ничего не ответил. Вряд ли он мог что-то ответить. — Ты теперь подобен вихтам, но сохранил часть себя, верно? Задавая второй вопрос, я посылал мыслеобразы, пытаясь таким образом установить связь. Всадник опять ничего не ответил, но я уже подошел ближе и прекрасно видел, что это он. По крайней мере, я теперь точно знаю, какая участь его постигла. Взглянув в холодные глаза дяди Бенджена, я вдруг увидел его мыслеобразы: Санный след, что оставляли нарты, взрыхленный и немного притоптанный след, что оставили наши звери. Постепенно взгляд уходил всё дальше, позвращаясь к пещере. Но совсем скоро я увидел толпу мертвецов, что шли за нами, они были примерно в паре вёрст. Я понял, что это происходит прямо сейчас. Не теряя времени, я поспешил с побудкой народа. Мира неплохо выспалась в дороге, поэтому короткого сна ей вполне хватило отдохнуть, и проснулась она довольно быстро, стала помогать мне, собирать шатер. Остальные ворочались еле-еле, не понимая, к чему такая спешка, однако, собрались мы вовремя. Когда вихты появились в пределах видимости, мы уже тронулись в путь. Их попытки догнать нас в рывке ничего не дали. Талион, немного отдохнувший, пробивал путь, во вторых нартах были запряжены сразу два волка, и сил тянуть было не меньше, чем у чудоконя. Вихты быстро отстали. Спасибо дяде Бенджену за своевременное предупреждение. Хоть я и мониторил ситуацию, но не в режиме «без остановки», поэтому прозевать вихтов был шанс. Вскоре забрезжил рассвет, а посмотрев глазами ворона, я увидел, что вихты прекратили преследование. Но, останавливаясь на следующем привале, я берегся более тщательно. Тем не менее, второй попытки нагнать нас не последовало. Мертвецы на самом деле отстали от нас. Дальше мы двигались медленнее, без спешки, давая отдых животным и себе, чаще вставали на стоянку, охотясь, готовя пищу и общаясь между собой. Во время пути я заметил, что Бран изменился, но это по-прежнему был Бран. Да, на него свалились знания множества людей, куча видений, своих и Риверса и боги ведают, чьи еще, но Бран удержал свою «крышу». В энергетике он стал сильнее, других изменений не было. Риверс не переселялся, он просто умер, передав силу и должность. Еще я заметил, что Мира не равнодушна к Брану. Странный выбор, ведь Бран не был красавцем, тощий из-за временного ограничения подвижности, отстраненный, из-за постоянных видений, он не был идеалом мужественности или хотя бы заботливым и внимательным мужчиной. Благородные черты лица и умение держать себя возвышенно шли ему в плюс, но, на мой взгляд, этого мало. Наверное, всё можно объяснить магией, Риды тоже не последние в этой категории и нет ничего удивительного, что Бран для них со своими суперспособностями выглядит более привлекательно, таинственней, интересней. Немного погодя я заметил, что и Бран украдкой бросает на Миру взгляды, не прямо чтобы заинтересованные, но что-то такое отдаленно… — Бран, — решил я спросить брата, — ты же заметил, как Мира смотрит на тебя? — О чем ты, Джон? — Это, конечно, не моё дело, но мне кажется, что она в тебя влюблена. Я ожидал, что Бран начнет убеждать меня, что мне показалось, что всё это ерунда, но ничего этого не случилось. — Да, Джон, я заметил. — И? Что ты собираешься с этим делать? — Ничего. — Совсем ничего? Но почему? Бран посмотрел на меня пристально, решая говорить мне или нет. — Я не уверен, что принесу ей счастье. Я не могу дать ей то, чего она хочет. Она мечтает о муже, защитнике, о надежной опоре. Она хочет детей, сильных детей. Сильных не физически, а в первую очередь сильных как я. — Никто не получает всего, что пожелает. Но, это не повод отказываться от всего остального. Кое-что ты можешь ей дать. — И что же это? — Ты Старк и брат короля, уже этим ты дашь ей положение. Ты силен как новый Трехглазый Ворон, и твои дети унаследуют часть твоей силы. У тебя есть родня, которая в случае чего позаботится о ней и о твоих детях. От всех опасностей никто не сможет её уберечь, поэтому ты ничем не хуже любого другого. — Но я не смогу быть с ней, придет время, и я должен буду уйти от людей. Мне придется её оставить. — Бран, я скажу тебе по секрету, что придет время, и мне, так же как и тебе, нужно будет уйти. Но, тем не менее, как ты знаешь, у меня есть жена и ребенок, и будут еще дети. Поживи какое-то время как человек, пока у тебя еще есть это время. — Я не смотрел на это так… — Мы сейчас с Жойеном пойдем на охоту и прихватим Листочка с собой, у тебя будет некоторое время, чтобы пообщаться с Миррой с глазу на глаз. Мы не будем сильно торопиться, но и ты не теряй зря времени, она уже сама готова к тебе подойти. Если ты её оттолкнешь, то сильно обидишь. На мои слова Бран улыбнулся, не так, как он стал улыбаться, находясь в пещере Ворона, а так, как улыбался в детстве. На охоте нам сначала долго не везло, но, потом мы натолкнулись на оленя. Жойен уже было вскинул лук, когда я его остановил. — Нет! — Почему нет? — удивился Жойен. — Ещё рано, — сказал я и оглянулся в ту сторону, где располагалась наша стоянка. — Почему рано, — не понимал Жойен, и тоже оглянулся в ту же сторону, надеясь, что это даст ответ. — Рано, потому что рано, — ничего не стал я объяснить. Жойен еще раз посмотрел в сторону нашего лагеря. Его насупленные брови отражали мыслительный процесс, что происходил у него в голове. Наконец, он о чем-то догадался, и хотел было со мной поделиться, но, я ему не дал. — У нас задача подстрелить какую-нибудь дичь, этим мы и будем заниматься. Незачем разговаривать на охоте. Олень нас наконец-то заметил и решил не испытывать судьбу и убраться от непонятных двуногих подальше. — Вот видишь, что может случиться, если разговаривать на охоте? Ты вспугнул оленя, — сообщил я Жойену, улыбаясь. — Вижу-вижу, — ничуть не расстроился тот. Когда мы вернулись в лагерь, то Мира ходила задумчивая и довольная. — Чего вы так долго ходили? — спросила она. — Жойен распугал всю дичь, — ответил я сразу же. — Ничего я не распугал, — обиделся за мою подставу брат Миры. — Распугал-распугал, — надавил я, — если бы не ты, то тот олень не убежал бы. Жойен покраснел, потому что прекрасно знал, что того оленя мы отпустили намеренно, но сказать ему было нечего. — Но ничего, мы набили зайцев и птиц, поесть хватит и еще на завтра останется, — успокоил я всех. Бран сидел снаружи шатра на нартах, и вид имел невозмутимый и серьезный. Слепив кое-как из рыхлого снега снежок, кинул его в Брана. Бран вздрогнул и посмотрел на меня. — Узнал что-нибудь новое и ужасное, уууааа-а-а, — подняв и разведя руки, изобразил я страшную мистическую атмосферу, которая очевидно нас окружала. — Нет, не страшное, и не очень новое, — улыбнулся, наконец, Бран, — я уже знал, откуда берутся дети, если ты об этом. Хотя, это были только теоретические знания. — Просто странно видеть тебя таким смурным сейчас… Мира вся светится, а ты мрачный, устал чтоль? — опять пошутил я. — Скажи, Джон, ты знаешь, кто твоя мать? — неожиданно задал вопрос Бран. Я вздохнул. — Значит, ты уже видел, — вздохнул я. — Да, Бран, я знаю, кто мои отец и мать, но по матери я всё равно Старк, и мы братья. Бран лишь кивнул. *** Я отправил вперед ворона, чтобы нам навстречу выслали сопровождение; если ничего непредвиденного не произошло, то тот отряд, который нас провожал, должен был и встретить. В оплату «постоя», Ночной Дозор получил несколько караванов снабжения из Рва Кейлин, и, насколько я знаю, Робб также собирался оказать помощь Дозору. Просматривая события и подслушивая разговоры людей по всему Вестеросу, я узнал, что канон так или иначе во многих чертах сохранился. На железных островах Эурон Грейджой смог взять власть в свои руки. Казалось бы, сейчас у железнорожденных был более интересный вариант с Виктарионом, Яру не рассматриваю, но «сказки», которые рассказывал Эурон, оказались для железнорожденных интереснее, чем вполне удачные капитаны, которые уже показали свою силу. Что обещал Виктарион? Он обещал, что железнорожденные займут своё место в политике Семи Королевств. Подразумевалось, что знать с Пайка будет приравнена к знати других земель, а значит, будет недостаточно раздобыть корабль и набрать команду, чтобы стать «дворянином» железнорожденных. Многие поняли эти слова именно так, и многим это не понравилось. Еще он ратовал за присоединение к какой-либо стороне конфликта и, в числе первых, называл Дорн. Его доводы были просты: Дорн — единственный великий дом, который еще не вступил в конфликт, а значит, сохранил свои силы и ресурсы. В союзе с Дорном можно было разорвать Ланнистеров в клочья. Север вернул свою армию домой, что делало его опасным для нападения. Простор поддерживал Ланнистеров, но в случае союза Железных и Дорна можно было выждать удобный момент для нападения. Виктарион был уверен, что союз Запада и Простора распадется, но не мог обосновать своего мнения. Грабить Запад или Простор, для Виктариона не было особой разницы. Откуда Виктарион мог знать, что союз Ланнистеров и Тиреллов не продержится долго? Ладно, я мог предположить это зная канон, но, Виктарион — не попаданец. Старые семьи часто обладают своей магией, которая спит годами. Тот же Эурон явно пользуется магией, иначе невозможно объяснить его невероятное везение. С другой стороны был Эурон, который рассказывал железным сказки про драконов и показывал драконий рог, который, по легенде, подчиняет драконов. Он сразу же объявил себя королем, а посмевшего возразить Сейвина Ботли казнил, утопив в бочке. Но выборы таки пришлось устроить, слишком много возникло недовольных. Эурон тем не менее не был дураком и не ставил всё на сказки, он сумел подкупить многих капитанов и объяснить им суть некоторых обещаний своего родственника. Так, например, приравнивание знати было понято капитанами именно с нужной ему точки зрения. Далее золото, которое награбили в землях Севера, было обещано поделить между всеми, и плевать, что это не по правилам. Популярность Эурона росла как на дрожжах. И видя, что выборы пройдут не в их пользу, Аша попыталась поднять Виктариона на тихий бунт, увести флот железнорожденных, но Виктарион отказался. Обиженная, что Эурон уже распоряжается их золотом, и остальные его поддерживают, Аша решила бежать. Те люди, что были с ней в походе на Север, её поддержали. Эурона поддерживали почти все, победу Виктариона и Аши на Севере уже успели позабыть, а золото поделить, пусть пока только в мечтах. Капитанов оказалось более пяти сотен, тогда как кораблей было менее двухсот. Капитаны без кораблей сразу же вызывали на поединок любого, кто смел выразить свои сомнения насчет их капитанства. Честные выборы с самого начала обещали быть «самыми честными». Если изначально капитаны делились поровну, половина за Виктариона и половина за Эурона, то новые «капитаны» — все были за Эурона. Видя такую картину и перевес в сторону Эурона, многие, кто ранее собирался голосовать за Виктариона, приняли сторону Эурона. А кто бы захотел быть проигравшим? Как итог — Аша сбежала, а Виктарион остался. Но и это был не конец, несмотря на то, что на выборах Эурон в противовес Виктариону призывал примкнуть к Ланнистерам и жениться на Серсее, он послал Виктариона за узкое море к Дейнерис, приказав привезти ему его будущую жену. — Я стану королем Семи Королевств, а ты займёшь морской трон на Пайке, — говорил он брату. По сути Виктарион понимал, что таким образом Эурон избавляется от конкурента. Выполнит безнадежную миссию — хорошо, получит подачку, не выполнит — еще лучше, никто никогда не вспомнит Виктариона-неудачника. *** В Королевской Гавани творилось незнамо что. Ланнистеры смогли подавить мятеж в Штормовых землях, и, казалось бы, всё налаживается. Тирион правит в Западных землях, восстанавливается после разграбления. Простор поддерживает Ланнистеров на Железном троне, Дорн продолжает ждать незнамо чего, Север, Долина и Речники фактически отделились, но не проявляют враждебности — можно жить. И тут, просто-таки из ниоткуда в разоренной стране возникает лидер, который делает ставку на самые низшие слои населения. Серсея, пытаясь получить рычаг влияния на новую фигуру, вводит Его Воробейшество в малый совет, полагая, что этот человек пытается получить свою часть власти и, взяв своё, успокоится. Как бы не так! Новая фигура, введенная в малый совет, продолжает набирать всё больше власти, и его уже не могут остановить ни золотые плащи, ни гвардия «львов», под командованием Джейме. Его Воробейшество получает огромное влияние на молодого короля Томмена и пользуется его доверчивостью, набожностью и послушанием. В итоге, септа Бейлора сгорела в алхимическом огне, прямо как в сериале. Молодая королева, Маргери, погибла, а Томмен покончил с собой. Джейме отправился в Дорн, за Мирцеллой, но скорее всего и этот ребёнок Серсеи скоро умрет. Ситуацию с Мартеллом и Клиганом я не разведал, но скорее всего там отличий тоже нет. *** Долина Аррен присоединилась к союзу Севера и Речных земель. После смерти Лизы Аррен у Кейтлин Старк не было препятствий к заключению союза. Маленького «Зяблика», Роберта Аррена, решили женить на дочери знатного лорда из Долины, чтобы укрепить связь между домами. Будут ли это Ройсы, Хантеры или какие-нибудь Брейкстоуны, мне — всё равно. Главное, чтобы их лояльность была полной, и не возникло желания идти под крылышко Серсее. Сейчас иметь влиятельных родственников для Роберта Аррена было даже более важно, чем сам союз. Долина, таким образом, тоже получала надежного союзника и надежду, что их не коснутся лишения смутных времен. *** После нашего побега из пещеры Ворона, Король Ночи скорее всего ушел к Суровому дому. Мысли ломануться за ним, чтобы на что-то там повлиять, у меня не возникло. Уже давно понял, что везде мне не успеть. Еще тогда, когда решил не идти в Ночной дозор, принял возможные последствия и пока еще ни разу не пожалел. Справятся без меня. У Робба было полно времени вывезти всех желающих, а для нежелающих никакого времени не хватит. Хоть мы и провели в пещере Ворона больше времени, чем в каноне, но назад на Стену, мы вернемся раньше. Так получилось, потому что во время пути пользовались транспортом. Всё же, это быстрее, чем идти пешком. Примерно на половине пути мы встретились со своим эскортом и уже под надежной охраной и со всеми удобствами добрались до Стены. Странно сказать, но я соскучился по хоть какой-то цивилизации и по общению со знающими людьми. Пусть наш эскорт и передал кое-какие новости, но во многом я оказался более осведомлен, чем они. Русе Болтона в Черном замке не оказалось. Эвакуацию из Сурового дома Русе взял на себя, Робб сходил морским путем до Сурового Дома один раз, как глава дипломатической миссии. Вожди одичалых, те что выжили, тоже сходили туда. Убедить всех не удалось, но, многие уходили из Сурового дома. Кто мог, шел по суше, кто не мог, но хотел — перевозили по морю. Робб вернулся в Винтерфелл и помогал размещать беженцев. Одичалые — люди не спокойные, привыкшие к свободе, даже по меркам Севера слишком буйные и свободолюбивые. Большинство из них Робб решил размещать поближе к Стене и во Рве Кейлин. Планировалось организовать несколько поселений на Каменном Берегу, выстроить более надежную защиту от набегов «железяк». Неплохо было бы сходить к ним на острова, но скоро должно было начаться вторжение Дейнерис и приход Короля Ночи, мы просто никак не успеем. Теннов поселили поближе к северным горам, горные кланы заселяют те территории весьма разреженно. По сути просто появится еще один крупный горный клан. — Ты же сам говорил, что тебе не хватает людей, — как позже сказал мне Робб, — а запасов ты сделал даже больше, чем в Винтерфелле. — Оно-то конечно так, но на кой-мне эти проблемы? Робб переселил в Ров в основном женщин и детей, которые остались без мужчины-кормильца. По-человечески — это правильно, подальше от войны. Но для меня это лишние рты без крепких рабочих рук, и на данный момент просто обуза. Тот, кого я увидел в Черном замке, развеял моё желание пообщаться. Янос Слинт. Странным образом, когда Стену атаковали одичалые, и я прибыл в Черный замок с войском, то не встретил тут этого человека, или он был где-то еще, или просто не попался на глаза. Сейчас я его увидел, и в памяти всплыло, что именно он хвастал, что застрелил Неда Старка. Мне сильно хотелось сделать Слинту плохо. Яноса Слинта я решил убить той единственной ночью, которую было решено провести в Черном замке, прежде чем идти в Винтерфелл. Я обдумывал, как это лучше всего сделать… Скинуть со Стены? Прирезать? Отравить? Как хорошо, что ничего из этого я не успел сотворить, ведь подозрения однозначно пали бы на меня. Пусть мне ничего бы и не было, без доказательств моей причастности, но Русе уже примерно представлял, что я могу больше, чем обычный человек. Лишние проблемы мне были не нужны. Янос Слинт просто замерз той ночью. Обойдя все посты, он, по непонятной причине, задержался на одной из открытых галерей: присев на пустую бочку он — решил отдохнуть, прежде чем вернуться в казарму. Неожиданно для самого себя он уснул и замерз. Обеспокоенные отсутствием командира братья Ночного дозора стали его искать. Когда Слинта всё же нашли, то он уже был холодным, как лёд. Расследование, конечно провели, но никаких следов удушения или яда не нашли. Ран и ушибов на теле также не было. Всех устроила версия «замерзшего Яноса Слинта», тем более, такое иногда случалось, редко, но случалось. Друзей в Дозоре у него так и не появилось. Обязанных и должников, да, было уже довольно много. Но для них внезапная смерть «брата» стала облегчением. А мы спокойно отъехали в Винтерфелл.