Волчий дневник

Пока мы ехали вместе с Джейме, тот успел обмолвиться о своей миссии в Просторе, которая заключается во взятии Хайгардена. Гарлан знает о том, что армия львов готовится к вторжению, но, он уверен, что это отвлекающий удар, направленный на то, чтобы заставить Лораса отвернуть от Королевской Гавани. Пусть Джейме и не раскрывал мне весь план, но обмолвок хватило, чтобы понять, это не отвлекающий удар, остальное я увидел в разуме Ланнистера. Серсея уже сумела договориться с некоторыми рыцарями и лордами Простора, поэтому до самого Хайгардена армия львов дойдет как по своей земле, нужно только сломить начальное сопротивление и останется взять сам Хайгарден. Во время приема я обращался к Серсее «Ваше величество», оказалось, что в официальной дипломатии есть такое обращение, просто в Вестеросе довольно продолжительное время был один король и все обращались к нему «Мой король», поэтому другие обращения несколько забылись. Однако я смог откопать в книгах прежнее обращение. Величать королеву Серсею «Моя королева» — было бы неправильно, а к обращению «Ваша милость» она могла прицепиться. На корабль погрузились без эксцессов. Большую часть лошадей пришлось бросить, но местные быстро приберут их к своим рукам. Лучших мы забрали, Талион был погружен одним из первых, бросать своего единорога я не собирался. Хотя, Талион сильнее и умнее обычных лошадей, возможно, он смог бы объединить табун и довести всех до Рва. Но рисковать не хотелось. Оставшиеся на берегу лошади еще некоторое время грустно ржали нам вслед. Хорошо, что никто не бросился из них в воду, и так довольно печальное переживание, а лошадь, бросившаяся за хозяином, рвет душу этому самому хозяину. Путь до Драконьего Камня предстоял недолгий, но время обдумать некоторые моменты было. Вбить клин между Серсеей и остальной семьёй у нас с Тирионом получилось. Планы Серсеи в виду последних событий стали для меня очевидными. Беда Серсеи в том, что она редко когда думает больше чем на один шаг вперед. А если есть какие-то определенные желания, то она склонна поступать в соответствии со своими желаниями. Пусть и говорят, что у женщин развита интуиция, но совершать поступки на основании предчувствий — неприемлемо. Можно действовать на интуиции, пусть, но при этом нужно иметь нормальную и доходчивую аргументацию. Хотя бы свои должны понимать, что это не просто прихоть, а взвешенное решение. Хорошо, что Серсея не утруждала себя объяснениями. То, что Серсея отказалась подписывать договор, в этом был даже положительный момент, для меня. Нет, она, конечно, может подписать его и сейчас, но он всё равно останется не подписанным с нашей стороны, поэтому смысла в этом не будет. Зато теперь, я смогу без нарушений спросить с Дейнерис исполнение договора «Льда и Огня», который заключили Криган Старк и Джекейрис Веларион по поручению Рейниры. По этому договору Таргариены должны были отдать одну из принцесс своего рода замуж за Старка. Тогда, в те времена, этот договор со стороны Таргариенов так и не был выполнен. Старки не стали требовать исполнения и всё вроде как забылось. Теперь же, этот договор давал удобную точку давления на Дейнерис, и путь для неё самой без большой крови сесть на Железный трон и снова объединить все Семь Королевств в одной короне. Тонкий момент был в том, чтобы объявить Западные земли, как домен союзник Севера. Это может стать ударом для Тириона. Но сам Тирион дал мне разрешение говорить об этом. Единственным условием было, чтобы он успел уехать из Королевской Гавани, а лучше уже был в Кастерли. Тирион рассказал мне о замятне, что случилась в Дорне. Серсея заполучила в свои руки песчаных змеек и Элларию, Арианна осталась жива и свободна, но в свете последних событий потеряла политический вес, её даже в жены никто особо брать не спешил, чтобы укрепить свои позиции. Пока её никто не трогал, но уже звучали шепотки, что мол она сама убила своего отца. Эдрик Дейн сейчас, не имел никаких сильных позиций. Было полно других лордов, чьи дома сейчас были сильнее, и поэтому в большей степени претендовали на звание великого дома. Айронвуды были первыми в списке, их поддерживали Блэкмонты и Вили. В этом ракурсе союз между Старками и Дейнами выглядел для Эдрика привлекательным. Я почти не сомневался, что Эдрик примет предложение Робба, и Арья отправится в Дорн. Надеюсь, я успею вернуться в Ров до её отъезда. Ну, и конечно, Дорн на время выпал из войны. Пока не закончится сумятица, единого решения не будет, воевать за Дейнерис Дорн не станет, хотя на словах её поддерживают, как и прежде. Путешествие по водной глади не продлилось долго. Прошло немногим больше суток, и мы причалили в гавани Драконьего Камня. Пусть скорость корабля меньше, чем скачущей галопом лошади, но кораблю не нужен отдых, а ветер дует и ночью, так что, при хорошем ветре можно было бы добраться до Драконьего Камня меньше чем за сутки. Встретили нас ни тепло ни холодно. Дейнерис ожидала, что кто-нибудь из лордов пожелает отправить своих представителей или явится сам. Не сказать, что мы единственные, кто решил поговорить с ней, но и толп дипломатов не наблюдалось. Коней высадили на берег, чтобы дать им почувствовать твердь земли, от длительного морского путешествия кони могут обессилеть, так что не смогут держать седока, пока не выходятся, поэтому все, всегда, стараются давать коням побегать на своих четверых при первой же возможности. Рассмотреть Дейнерис Таргариен я решил, еще находясь в плаванье при помощи магии. Мой взгляд Дейнерис почувствовала, но понять, чем вызвано её беспокойство не смогла. Она оказалась на самом деле очень красивой, с Эмилией Кларк сходство есть, но перепутать их было бы невозможно. У Дейнерис было лицо гибридного типа, сплав сильного и детского лица. Некоторая худощавость и изящность с сильно выраженными скулами, четким подбородком и высоким лбом, что характерно для сильного лица, сочеталось с невероятно большими глазами, какие, казалось бы, могут быть только у детей. Рассматривая тётю Дейнерис у меня у самого слюни потекли. Робб точно будет согласен на свадьбу, даже если сейчас у него есть сомнения, то стоит ему увидеть Дени и все они растают как снег под весенним солнцем. Покои нам выделили не меньше, чем были в Красном замке, но чувствовалась некоторая нехватка мебели. Комнаты были менее благоустроены, не было того шика и роскоши, как в Красном замке. Аудиенцию назначили на следующий день, мариновать нас не собирались. Приняли бы и сразу, но Дени улетела со своими драконами в очередной налет и должна была вернуться только завтра. *** Отступление. В эту ночь на меня напали размышления. Вся эта дипломатия мне уже порядком надоела. Мне было хорошо понятно, зачем и для чего я это делаю, вся важность этих переговоров, вот только некоторая неудача с Серсеей меня раздражала. Пусть кажущаяся неудача и обернулась выгодой, Тирион так вообще рассчитывал именно на такой исход. Но сама суть дипломатических игр была мне не по нутру. Все преследуют какие-то свои цели, играют словами, трясут какими-то официальными бумагами, а в итоге всё упирается в простое право сильного, противно. Всю ночь я провел в импровизированной медитации, вспоминая своё прошлое, вспоминая свою прошлую жизнь, всё то, что было в Арде. Мне многое пришлось переосмыслить. Все те события, ту борьбу. Помню, как я задавался вопросом: «Для чего нас ограничили в силах?» Были и другие вопросы, например: «Почему Гэндальф мешал объединению сил в борьбе с Сауроном?» Сейчас для меня ответ был очевиден. В то время, когда я боролся с Сауроном, Гэндальф боролся со злом. Да-да, я слишком просто смотрел на проблему, слишком прямо. Мне казалось, что нужно победить Саурона, поэтому я в канонной истории пытался понять зло, чтобы проще было его сокрушить, его — это Саурона, а не зло. Гэндальф изначально стремился сокрушить зло, поэтому был столь щепетилен в способах достижения цели. Его серый цвет изначально означал, что он будет меня сдерживать, не давать мне идти к цели прямым путём. Потому что невозможно сокрушить зло силой, утверждение правды силой — это изначально неправильно, несет искажения, а следовательно зло. Невозможно победить зло золотом, потому что Мелькор еще в начале мира распространил свою власть на золото, этот путь порочен, несет не меньше искажений, а значит, в итоге приведет к злу. Гэндальф и Манвэ видели только один путь победить, через героизм и самопожертвование. И поэтому все деяния светлой стороны, так или иначе, были завязаны на самопожертвование и героизм. Фродо сам вызвался быть хранителем кольца и донести его до Роковой горы. Нельзя было прилететь на гору на великом орле. В этом нет героизма. Нужно проделать долгий путь с преодолением множества препятствий и опасностей. А другие светлые? Теоден сам бросился в самоубийственную атаку. Боромир до последнего сражался за хоббитов. Сам Гэндальф стоял на мосту Мории против Балрога, за что получил «повышение». Арагорн всегда первый бросался на врага, прямо как коммунист шел в атаку на фашистов. Все мои планы в этом разрезе были ошибочны изначально и вели меня на сторону зла, во тьму. Вот только и план Манвэ имел дефект. Вся тьма Мелькора и Саурона была в плане изначального замысла Эру. И даже победив властителей тьмы, они не смогли уничтожить зло. В итоге Валар повелели оставить Средиземье всем эльфам, всем кто нес в себе Свет, и вернуться в Аман. Таким образом, Манвэ хотел избежать дальнейшего искажения Света, которое неминуемо случилось бы. Всё зло он оставлял смертным людям, как и борьбу с ним. Последняя сцена с ударом Гэндальфа мне в спину тоже становится понятна. Я своими действиями портил спектакль, ломал эпическое стояние Света против Тьмы. Пока два барана бодались за самку Арду, я шустрым козликом делал своё дело. Манвэ даже был готов стать злом, лишь бы тема музыки осталась в прежних рамках. Теперь я понимаю, что я натворил, и желание «первой скрипки», вернуть всё в прежнее русло. Возможно, у Манвэ даже что-то получилось, вот только ему пришлось принести себя в жертву тьме, за своё понимание, за свою идею. В каком-то смысле он герой идеалист. Гэндальф тоже герой, преданный своему командиру, готовый идти за ним без оглядки. То, что я отошел от основной темы «музыки», шло в разрез с пониманием мира Манвэ. Но только сейчас я понял, как много неизведанного осталось в Арде. Мне больше никогда не выпадет такой удобный шанс изучить механизм связи Света и Тьмы. Тайна Унголиант так и осталась неразгаданной. Вообще, увлекшись разными вещами, я упустил эту тайну из поля зрения. Темные изначально не были злом. Тьма — это просто стихия, первосущность. Унголиант мучимая голодом пила свет и «производила» тьму. Эхх… Пока всё было только музыкой, то не было зла и добра, были только потоки энергий и вибрации. Страдания, наслаждения, желания, голод, всё это пришло после материализации мира, такого увлекательного и захватывающего. И пусть я постоянно занимался Светом и Тьмой, но делал это на уровне материального мира. Понять превращения Света во Тьму таким образом невозможно. Вернуться в Арду мне тоже не грозит. Если Эру пожелает, то он в какую-нибудь из всего множества Ард запихнет другого попаданца, который объединит в себе эти энергии. Скорее всего, Эру опять возьмет душу человека. Люди изначально не являются только светом или только тьмой, несут в себе оба начала и потому вечно разрываются от внутренних противоречий. Запихнет душу человека в эльфа авари с наказом прийти к древам и испить их свет. Ооо… я прямо вижу, как сок древ будет обжигать душу человека внутри хроа эльфа. Эльф получится загорелым. Сколько в нем после такой процедуры будет света и тьмы и что этот эльф принесет с собой, вернувшись в Средиземье? Получается, он будет не совсем авари, то есть, он — это не «тот, кто отказался». Ну, не знаю, сначала откажется, а потом по прямому велению Эру пойдет. И чего меня на такие мысли понесло? Пока жил в Амане вместе с Валар, у меня вообще не было подобных мыслей. Всё воспринималось как сон, очень яркий и очень долгий. Любая деталь или символ были откровением, знания просто были, их не нужно было копить или учить, достаточно было «увидеть» один раз, чтобы знать. Валар воспринимали мир подобно Майар, только спектр их восприятия был еще шире, а «откровения» глубже. После прихода в Средиземье мне казалось, что я оглох и ослеп, многому пришлось учиться почти заново, вспоминая прежние умения и нарабатывая навыки. Конец отступления. Уже утро, скоро должен придти провожатый. Время аудиенции приближается… *** Вздремнуть мне удалось лишь под утро. Я прямо так и уснул сидя в кресле. Благо, что теперь мне не нужно долго спать, чтобы быть бодрым в течение дня, хватает и пары часов сна в сутки. Провожатый проводил меня в тронный зал, где уже было всё готово для аудиенции, а войдя в зал, я увидел восседающую на троне Дейнерис. Стоит отметить, что тёте Денни не откажешь в чувстве вкуса. Одеваться так, чтобы произвести впечатление она умеет. На этом приеме она нарядилась в одежды цвета её дома, то есть преимущественно в черное и красное, как на гербе Таргариенов. На ногах у неё были одеты черные штаны из плотной ткани и кожи с многочисленными металлическими вставками из черненого серебра или, возможно, стали. Высокие, до колен, голенища сапог были чуть светлее, чем штаны. Ступни сапог были в тон штанам, на сапогах также были металлические вставки. Сверху на тело Дейнерис одела длиннополый сюртук, в нижней части расширяющийся и переходящий в подобие юбки. Обшлаги на рукавах сюртука были вышиты узором из красных драконов. Лацканы сюртука имели такой же узор, что и обшлаги. Бейка (вид тесьмы), ярко красного цвета с самого низа сюртука до лацканов будто вместе с лацканами привлекали внимание к лицу. Создавалось зрительное ощущение, что бейка — это тонкая ножка подставки, а обшлаги воротника, это чаща-оправа, в которой находится лицо Матери драконов. Сюртук, подобно штанам и сапогам также имел металлические вставки. Пусть эту одежду никак нельзя было бы назвать доспехами, но вид они создавали боевитый, подчеркивая, что Дейнерис находится в состоянии войны. Довершал вид Матери драконов матерчатый пояс из плотного шелка красного цвета, повязанный на талии в несколько слоев. Концы пояса свободно свисали спереди. Наверное, в таком наряде весьма удобно ездить верхом на лошади, или на драконе. Я бы мог подумать, что Дейнерис назначила этот прием сразу же, как только слезла с дракона. Но нет, я бы почувствовал запах дыма. Она успела не только переодеться, но, думаю, и помыться. Наряд был выбран специально для этой встречи. Не знаю, какая из Дейнерис получится королева, но модельер из неё вышел бы прекрасный, если она сама придумывает свои наряды. Сама Бурерожденная, её лицо, была под стать «обёртке». Губы подкрашены, чем-то не очень ярким, но привлекающим внимание. Сейчас в косметике используются только натуральные красители растительного происхождения, такие как свекла или вишня. Глаза были подведены черным, тушь, скорее всего на основе угля и жира. Легкие тени использованы двух цветов, оттенок красного и золотой. Волосы были уложены в замысловатую прическу. Скажи мне кто-нибудь выбирать между Серсеей и Дейнерис, выбор был бы очевиден. Мать драконов сидела на троне с прямой спиной и гордо вздернутой головой, плотно сведя колени. Ощущение она создавала духовно возвышенное, гордое и при этом… чистое? Даже не могу описать, в чем же была эта чистота. Вся её фигура внушала силу, но при этом и создавала желание позаботиться о столь хрупкой девочке. На остальных я даже сначала не обратил внимания. Варис, Барристан Селми, Серый Червь, Миссандея, какой-то дотракиец. Поклонившись Дейнерис, я выделил Барристана отдельным неглубоким поклоном, за что он удостоился вопрошающего взгляда от Бурерожденной. — Вы же знаете, что Барристан Селми весьма известен и уважаем в Семи Королевствах? — как бы между прочим спросил я. — А для меня сэр Селми особенно уважаем, именно он посвятил меня в рыцари. Дейнерис улыбнулась в ответ на мое объяснение. — Полагаю, что с лордом Варисом вы также знакомы? — повела Денни рукой в сторону евнуха. — Да, леди, Дейнерис, — ответил я, — мы знакомы. Теперь я знаю, что стало с Мастером над шептунами после спешного бегства из Королевской Гавани. Скажите, лорд Варис, — обратился я к евнуху, — не вы ли отравили Джоффри? — Если я сбежал вскоре после этого события, — сказал Варис, улыбаясь своей дежурной улыбкой, — то это еще не значит, что отравитель я. — Но подозрения это усиливает, — настаивал я. — Нет, — ответил Варис, — Джоффри отравил не я. У этого засранца было много недоброжелателей, он очень легко обзаводился врагами. Практически каждый, с кем Джоффри имел хоть какое-то дело, был недоволен. Никто не оставался не обиженным. Я чувствовал, Варис говорит правду, но не всю правду. — Возможно, вы отравили его не самолично, или знаете, кто это сделал? — Хватит, — подала голос Мать драконов, — вы не можете просто так допрашивать моих людей. Робб Старк получил моё послание? — спросила Дени. — Да, король Робб Старк получал ваше послание, — начал говорить я, оглядывая других подданных Дейнерис, не столь приближенных, — Вы требуете склонить перед вами голову, как перед законной королевой Семи Королевств. Я никого не узнавал в придворных Денни, там были дотракийцы и много смуглых женщин непонятной народности, разные мужчины, по виду торговцы или представители гильдий. Ооо… Я заметил в толпе Виктариона Грейджоя. Я даже замолчал на время, сбившись с мысли. — Продолжайте, — подтолкнула меня тётя Таргариен. — Но сейчас мы не можем принять вашу власть, — молвил я суть, — для этого есть несколько препятствий. Дейнерис была явно неудовлетворенна таким ответом. — Какие же могут быть препятствия? — Вы называете себя законной королевой Семи Королевств, но на данный момент на Железном троне сидит другая королева, которая также называет себя единственно законной. Это, одна из причин, по которой Робб Старк не может признать вас королевой. Дейнерис хотела меня прервать, но я поспешил продолжить мысль. — Робб признает Ваши притязания на Железный трон, но сейчас считает вас принцессой дома Таргариен, не больше. — Робб Старк отверг моё предложение? — в голосе Дейнерис слышалась угроза. — Робб Старк не может на данный момент принять это ваше предложение, — спокойно ответил я. — Но у него есть другое предложение. — Интересно послушать какое, — сказала Дейнерис, хотя, по голосу было понятно, что ей интересней было бы меня убить. — Во времена Танца Драконов, между домом Старков и представителем дома Таргариен был заключен Договор. Договор Льда и Пламени, по которому Таргариены обязались отдать в жены за Старка принцессу королевского дома Таргариен. — Замолчите, — властно потребовала Мать драконов. — Робб Старк смеет требовать от меня исполнение договора, как это понимать? Убийца требует справедливости? — Убийца? — удивился я. — И кого же убил Робб Старк? — Во время восстания Роберта Баратеона, мятежники смогли одержать верх и казнили всех Таргариенов, до кого смогли дотянуться, не пожалев даже детей. Старки тоже виновны! — Насколько я знаю историю тех лет, — осторожно сказал я, — наибольшими зверствами отличился Григор Клиган, цепной пёс Тайвина Ланнистера. Совершал он всё это по приказу своего сюзерена, или по собственному разумению я судить не могу. Но незачем взваливать чужую вину на плечи Робба Старка? В то время Робб только родился и никак не мог ни на что повлиять. — Но он должен нести ответственность за свой род, — настаивала Дейнерис, — я готова простить его род, если он склонится передо мной. — А какая вина была у Рикарда Старка? Какое преступление совершил Брандон Старк? Так уж виновен Эддард Старк? Совсем недавно, когда на Железном Троне сидел Роберт Баратеон, Эддард Старк защищал Вас, выступая против решения короля подослать к вам убийц. Присутствующий тут сэр Барристан Селми не даст мне соврать. Эддард Старк даже поссорился по этому поводу с королем. — Да, — тихо обронил сэр Селми, — это верно. — От имени Робба Старка, — продолжил я речь, — я предлагаю вам разумное решение. Брачный союз, во исполнении старого договора, что позволит вам объединить большую часть Семи Королевств без войны. — Большую часть? — озадачилась Дейнерис. — Да. Сейчас Робб Старк старший в союзе Трех Королевств. В союз входят Речные земли и Долина. Если Север войдет с вами в союз, то признание вас законной королевой Семи Королевств другими членами союза не затянется. Будут переговоры, разные условия, попытки получить разные льготы, но фактически они уже будут согласны признать вас. А так же, вас признает Хранитель Запада, лорд Тирион Ланнистер, — дополнил я. — Он уже признал Робба своим сюзереном, но в силу некоторых причин, союз между Севером и Западом носит тайный характер. — Робб Старк сговорился с Ланнистером? — удивилась Таргариен. — Как такое может быть возможно? К Дейнерис подскочил Варис и начал что-то ей шептать. После чего Дейнерис кивнула и улыбнулась мне. — Робб Старк стал королем, — молвила Дени, — у него могущественные вассалы и союзники, а я всего лишь принцесса Таргариен. Наш брачный союз не будет равным, не находите? — Дейнерис сама себе кивнула, как бы увеличивая вес словам. — Сейчас, по вашим словам выходит, что есть только одно действительное препятствие для установления моей власти, — сказала Дени, — вы прямо толкаете меня на Королевскую Гавань. Мне остается только согласиться. Денни взяла паузу. — Согласиться с чем, леди Дейнерис? — задал я вопрос, который она ждала. — Согласиться взять Королевскую Гавань, — закончила мать Драконов. — Пойду и возьму! Скину Серсею с моего места, и тогда мы снова вернемся к нашему разговору. — Я понимаю, — заверил я Дейнерис, — но не станет ли ваше восшествие на престол, предлогом для отказа от исполнения договора? Если следовать его букве, то вы уже не будете принцессой. Варис опять попробовал что-то присоветовать Дейнерис, но Мать драконов властно повела рукой, велев ему замолчать. — Сейчас я не буду это обсуждать, — сказала Денни, — Я приняла к сведению предложение Робба Старка. В любом случае, приму я его или нет, ответ я дам тогда, когда на Железный престол не останется других претендентов кроме меня. — Ваш ответ звучит как «ни да, ни нет», — решил я немного надавить на тетю, — до посольства у вас я был в Королевской Гавани с предложением договора о ненападении. Серсея на словах была склонна принять предложение моего короля, но на деле попыталась захватить меня в заложники, чтобы оказать давление на Робба. Мой намек, на затягивание переговоров и всё что с этим связано был прозрачен. — Узнаю Серсею, — хихикнул Варис, — Взять посла в заложники, Джоффри был весь в неё. — Рассказываю вам об этом, чтобы уточнить, что ни мой король, ни сам я, не толкаем вас на конфронтацию с королевой Серсеей, но ваши цели и невозможность договориться с Серсеей хоть о чем-либо, делают эту конфронтацию неизбежной. При этом, я заверяю вас, — продолжал я, — что не смотря на то, что вы признаетесь нашей стороной пока что только принцессой, а Робб Старк — король Севера, предлагаемый нашей стороной брачный союз будет Союзом Равных. Вовсе не обязательно для его заключения вам завоёвывать Железный престол. — Я уже сказала своё решение, — не уступила Дени, — и отказываться от него не стану. Я поклонился, принимая её слова как окончательное решение. — Мой король также просит вас воздержаться от прямого столкновения с силами лорда Ланнистера, — добавил я. — Идет война, — сказала Дейнерис очевидную вещь, — я не могу обещать не бить врага, вы просите невозможного. — Насколько мне известно, до сего момента силы львов не имели прямого столкновения с вашими силами. Пусть Ланнистеры и вынужденные союзники Серсеи, а Простор ваши союзники, но война между ними это еще не война между вами. Думая о будущем, вам стоит позаботиться о тех землях, которыми вы будете править, постараться их меньше разорять. Особенно в преддверии Зимы. — Я поняла вас, — ответила Дейнерис, — обещать ничего не стану, но подумаю о ваших словах. Если на этом всё, то закончим на этом. Я глубоко поклонился, выказывая уважение. Дейнерис поднялась с трона, показывая окончание приема. Я уже хотел уйти, когда меня остановил голос Вариса. — Лорд Вайтстарк, задержитесь. Я оглянулся по сторонам, леди Дейнерис уже ушла, остальные в большинстве своем тоже не задерживались. — Что вам угодно, лорд Варис? — Я лишь хотел вам передать сообщение, — улыбнувшись, сказал Варис, — королева Дейнерис желает поговорить с вами с глазу на глаз, сегодня, ждите. С этими словами Варис отвернулся от меня и проследовал на выход. *** Вечером ко мне пришла Дейнерис, одна. Сэр Барристан Селми остался за дверью. В светлом легком наряде, она выглядела необыкновенно соблазнительно. Но вопреки легкомысленному наряду разговор пошел о серьёзных делах. — Благодарю, что приняли моё предложение о встрече, — поблагодарила Дейнерис улыбаясь. — Форма предложения, не предполагала возможности отказа, — съязвил я, — но, тем не менее, рад услужить. — Ходят слухи, что на Севере снова видели Иных, — спросила Дейнерис, — это правда? — Не стану врать, слухи имеют под собой основание. Одичалые атаковали Стену в надежде спастись от Иных и их вихтов. Я сам видел этих тварей за Стеной. С этой стороны Стены пока не было случаев появления этой напасти. — Но получается так, что Север нуждается в союзниках ничуть не меньше, чем я, — улыбнулась мне Дени. — Сейчас трудно судить об опасности армии мертвых, Король Ночи… — Король Ночи? — перебила меня Дейнерис. — ответьте, вы верите во все эти предсказания и легенды? — Не сказать, чтобы я был ярым верующим, — ответил я, — но сейчас Король Ночи собирает свою армию мертвецов, копит силы. Это нельзя игнорировать. Уже скоро он двинется к Стене. Но, уверяю вас, Север пока еще в состоянии сам справиться с этой напастью, — уверил я тетю Дени. — По легенде, Короля Ночи сможет победить только Азор Ахай, — выразила то ли сомнение, то ли скепсис, Дейнерис. — Иные сильнее и быстрее обычного человека, но они уязвимы для оружия из обсидиана или валирийской стали, их можно убить, — настаивал я на своей точке зрения. — Мне уже приходилось сталкиваться с ними в бою, и как видите, я всё еще жив. — Вы отважный и сильный рыцарь, я не сомневаюсь в ваших словах. Скажите, вы считаете, что вас оценили по достоинству? — Эддард Старк сделал меня лордом, — ответил я, — я получил соответствующие этому титулу земли, герб и уважение. — Но, вас всё еще считают бастардом, — улыбнулась Дени, — благородным, но бастардом. Такое возможно, если мать была из благородного дома. Вы знаете, кто ваша мать? — спросила Дени, затевая какую-то игру. — Эддард Старк мне не рассказывал, — не соврал я по сути, — но без сомнения, это была благородная женщина. — Замечательно, — обрадовалась Дени, — было бы замечательно, если бы я, заняв Железный трон, на полном основании, со всей законностью признала бы вас, как Старка. — Зачем? — немного удивился я такому повороту. — Тогда я могла бы выйти за тебя замуж, как за Старка. — Пояснила Дейнерис Таргариен. — Договор со Старками был бы исполнен, а у Робба не осталось бы причин, чтобы не принять меня как свою королеву. — То есть, вы не против брачного союза со Старком, но не желаете делить власть с королем Роббом? — Барристан рассказал мне свои некоторые подозрения на твой счет, — ушла от ответа Дени, — тебя мне будет принять легче, чем любого другого «Старка». — Должен признать, что это очень соблазнительное предложение, — ответил я, — получить такое… такую женщину. С этими словами я подошел к Дейнерис, приобнял её за талию, посмотрел в невероятные сиреневые глаза и провел по щеке рукой. Она не сопротивлялась, наоборот, всё её естество ликовало и поддавалось мне, глаза призывно блестели в свете свечей. — Но я уже женат и в полной мере удовлетворен своим положением, — отпустил я Дейнерис и отстранился. — Что? — не поверила моим словам тетя. — Ты отказываешься? — Вы очень красивая, уже только это делает ваше предложение соблазнительным, но я не могу принять его. — Ты не понимаешь… — Чего я не понимаю? — Твоя жена не достойна тебя! — выкрикнула Дейнерис со злостью, — Ты Таргариен, ты принц, ты должен быть моим. — Таргариен? — делано удивился я, — даже если мой отец Рейгар, то это еще не значит, что я Таргариен. Или ты нашла соответствующие записи в Староместе? — Так ты знаешь? — зло спросила Дени. — Что мой отец Рейгар? Да, знаю! — не менее зло ответил я. — Моя мать Лианна Старк стала одной из причин восстания Роберта. Рейгар возможно был в сговоре с Тайвином Ланнистером, но был предан львом, я всё знаю.       Сейчас у нас есть возможность малой кровью объединить Семь Королевств, — попробовал я убедить Дейнерис. — Ты выйдешь замуж за Робба, ты будешь королевой, а он королем. Нужно только победить Эурона Грейджоя и убить Серсею, или заставить её отречься от престола. Серсея последний претендент в линии короля Роберта, все остальные — мертвы. Дорн и Простор и так готовы тебя поддержать, Штормовые земли примирились с Серсеей, но если её сбросят, то они будут только рады. Робба поддержат Река и Долина. Тирион тоже уже перешел на сторону Робба. У тебя есть претендент на место Лорда-Жнеца, я видел у тебя в свите Виктариона.       Прими моё предложение! — попробовал я снова воззвать к здравомыслию Дейнерис, используя силу голоса. — Я не могу иметь детей, — грустно обронила Дени. — И какое это имеет значение? — Твой ребенок смог бы стать наследником, — пояснила мать Драконов, — он был бы Таргариеном хотя бы наполовину. — Он Вайтстарк, полностью, — отрезал я, — и не предлагай мне больше, так завуалированно, избавиться от жены. Да и вообще, с чего ты взяла, что не можешь иметь детей? — спросил я. — Тебя осматривал мейстер? — Нет, но я чувствую, что это правда. — Согласись на предложение короля Севера, Дени, — попросил я снова. — Нет, — ответила тетя со злостью, — мы поговорим об этом позже, когда я займу Железный трон. А я понял, что убедить её не удастся. Во время всего разговора я чувствовал, что ей не даёт согласиться со мной какое-то препятствие. Ощущалось от Дейнерис что-то магическое, но понять что, я так и не смог. Дейнерис ушла, заключение договора если не сорвано, то отложено на неопределенный срок, по крайней мере, до победы над Серсеей. А я почувствовал усталость. Опять у меня ничего не получилось, дипломатия у меня что-то не очень получается. Такие хорошие перспективы, предложения выгодные всем, и ничего не получилось. Не нужно думать, будто я мало пробовал пользоваться силой голоса, ничего не вышло. А грубо ломать Денни мозги я поостерегся. Примечательно, что Дейнерис не стала возражать по поводу сговора Рейгара и Тайвина. Скорее всего, она попробует расспросить Вариса. Сам я тоже ничего подобного не знаю, но будет интересно узнать, если Варис подтвердит мои подозрения. Предлагать Дени пройти обследование у меня, я не стал, потому что это не принципиально. Если согласится на наше предложение, то обследование будет. Если нет, то неизвестно как оно всё повернётся. Утром, раздраконенная мной Дейнерис улетела в очередной налет, кстати, тоже неприятный момент. А мы, погрузившись на корабль, заскользили по водной глади домой. В трюме ржали в подвесах недовольные кони и лошади. В каюте маялся недовольный я. И только команда с моим сопровождением были довольны, что скоро попадут домой. Курс на Белую гавань.