Путешествие

Переделав неотложные дела в управлении, Штольман успел еще заехать в банк и обменять купюры, полученные от "Феникса", на полновесные монеты, а затем вернулся в гостиницу. - Аня, вызови пожалуйста моего агента, - обратился он к жене. - Пусть порадуется своему "весомому вкладу". Анна позвала призрака, но ни через минуту, ни через десять Павел Петрович не появился. - Ну как знает. Штольманы, поедете со мной в порт? - Яков поднял сына на руки. - На кораблике кататься? - Может, мы и домой морем вернемся? - поддержала Анна, не сильно на это рассчитывая. - Милая, - Яков взял пальцы жены и дотронулся до своего виска. - Посмотри, там еще остались черные волосы? - Я, я посмотрю! Дюк внимательно переворошил волоски на бачке отца. - Они тут серенькие. И беленькие! Пап, давай их покрасим - будут все черненькие! Улыбнувшись, Штольман перехватил наследника поудобнее. - Гуталином. И тебя заодно, чтобы от папы не отличался. Поехали французов искать. ... - Эй, русские! – подплыла к Штольманам в порту перепуганная королева Франции. - Там Поль… - Что-то с нашим самодержцем? Нашелся? - Анна придержала мужа за рукав. - Помогите, русские, он меня не слушает… У края гавани на пирсе сидел император и понуро смотрел в воду. На подошедших Штольманов обычно жизнерадостный призрак даже не взглянул. Шарфа на нем не было, да и сам Павел выглядел каким-то поблекшим. Вовсе бесплотным. Исчезающим. - Павел Петрович! – окликнула Анна императора. Тот лишь отмахнулся, даже не обратив внимания на Верочку, писка которой боялся как огня. Анна, подобрав юбки и крепко удерживая дочь одной рукой, уселась на доски рядом. - Что с вами, Павел Петрович? Не прилетаете к нам, не балуетесь. Вон и Марья Антоновна за вас волнуется… - Ха! – тихо буркнул призрак. - Она не за меня, а за кораблик свой волнуется. Мария-Антуанетта суетливо ткнулась призрачной объемистой грудью в Анну. - Русская, ну что с ним? Скажи по-вашему, что я скучаю, а то он со мной не разговаривает. Может, слышать меня перестал, как все тут тугоухие вокруг… - Поль! Да Поль же, скипетр тебе в лапоть! Я соскучилась! - Агент, а где ваш шарф? – осведомился Яков. Павел ничего не ответил. Анна с недоумением оглянулась на мужа. - Может, вы его потеряли? – Штольман уже с трудом различал призрака, истаивавшего прямо на глазах. Дюк вырвался из руки отца и прыгнул на колени к императору, стукнувшись пятками о пирс. - Павлик! Играть! Тяжело вздохнув, император тихо признался: - Я его утопил. А потом кто-то лом сюда сбросил. И мне тяжело достать. А потом … вот … - он беспомощно махнул исчезающей рукой. - Табарнак… Королева непонимающе прислушалась, узнав только последнее слово. - Табарнак тебе в рубашечку, Поль! Сейчас голову в море брошу, чтоб её кит проглотил! Немедленно рисуйся целиком! Штольман немного подумал. «Император у нас впечатлительный, как ребенок. Может получиться». Он подозвал жестом сына и шепотом спросил: - Дюк, сделаешь, как с королевой? Личико малыша, вытянувшееся от огорчения за приятеля по играм, просияло: - Сейчас? - Минутку, сынок. Яков сел на пирс по другую сторону от призрака. - Агент Романов. Вы в бессмертие верите? Павел Петрович всхлипнул. - Ну и зря. А оно в вас верит. Зачем вам шарфик, агент, ну сами рассудите - он все равно рано или поздно истлеет. А у вас еще куч-ча дел, - Яков улыбнулся. - Летайте по миру просто так. Вы же император-сыщик. Таких в истории России еще не бывало. - Да? – самодержец задумчиво глянул в облака, но потом посмотрел на королеву и пуще залился слезами. - Я ей не нужен… Я так не хочу… «Тьфу ты. Уговариваю влюбленного призрака не кончать жизнь самоубийством». Яков встал с пирса, помог подняться жене и шепнул ей на ухо: - Анечка, поговори с Марьей Антоновной, пусть что-нибудь ласковое ему побормочет. Ну как вы, женщины, это делаете… После короткого разговора с Анной Мария-Антуанетта нахмурилась. Букли её разлетелись в стороны, будто волосы Медузы Горгоны, кружева на юбке угрожающе встопорщились, и без того пышная грудь стала напоминать таранные орудия. Взлетев на сажень, королева коршуном накинулась на самодержца. - Анфа депют! Пута мерд фешье! Павел Петрович от неожиданности ухнул под пирс. - Греби сюда своей бессмертной треуголкой, я тебе покажу, что такое любовь королевы! Мария Габсбург-Лотарингская спланировала на воду и, стащив голову с плеч, экспрессивно постучала ею по возлюбленному. - Медведь заполярный! Тигра сибирская! Как я в такого влюбилась, сама не пойму, медуза у меня вместо сердца! - Это ласковое? – недоверчиво спросил Штольман у согнувшейся от смеха жены. Анна утерла слезы. - Не уверена. Я некоторых слов не знаю… Ошарашенный призрак выбрался на доски. Почесал вздернутый нос. Поерзал голой пяткой о пятку. - Дюк, сейчас, - кивнул Яков сыну. Младший Штольман наклонил кудрявую головку и внимательно посмотрел на императора. Павел Петрович стал явнее. - Молодец, солнышко. Больше не надо, а то наш Павлик первый хулиганить не сможет и опять расстроится, - Анна присела рядом с Дюком. Воззрившись на свои проявленные руки, призрак пробормотал: - Марьюшка, а как же кораблик… Тебе уже не важно? Ты меня и так… - А-а-а! – выронила голову королева, и из покатившегося по настилу кочанчика с буклями донеслось: - Послала же дева Мария дуралея… Ничего без слов не понимает, гарпун ему в ухо! - Люблю! Люблю! – попрыгала она на ушах. – Лю… Голова скатилась в набегающие волны. Павел Петрович опять прослезился. - Лю-у-у-бит, - поделился он со Штольманами. Из уст статского советника вырвалось что-то, напоминающее сдавленный кашель. Анна Викторовна с готовностью закивала головой. … Когда целостность королевы Франции была восстановлена, император Всероссийский зажурчал, как ручеек: - Марьюшка, ты прости меня, дурня старого, за кораблик. Я тебе новенький купить хотел, но пока не получается. Давай на досочке покатаю, орхидея ты моя тропическая… Штольман улыбнулся. - Павел Петрович. Обернувшись, призрак фыркнул. - Мелкому – мое императорское спасибо. А с тобой, подданный, я больше вообще не разговариваю. Ты мне что обещал, квитанцию тебе в брегет? Яков покачал увесистым мешочком. - А? Что это? Денюжки? - Не врешь? – мешок вылетел из рук Штольмана и звонко шлепнулся на пирс. Шнурок развязался. По доскам покатилась золотая монетка. - Во-о-о! – заорал император, утаскивая за собой в небеса королеву и деревяшку со взорванной бригантины. - Марьюшка! Идем на рынок за корабликом! Ветер нам вмордувинд!! - Фордевинд, сухопутный ты мой, - ласково донеслось из-за облака. ... Отправляя семью в отель, Штольман поцеловал жену в щеку и, отвернувшись, зевнул. - Яков, да ты спишь на ходу! - возмутилась Анна. - Какая служба, ты же вчера при смерти был! Пожалуйста, поедем с нами... Она обхватила Якова за шею и горячо зашептала что-то на ухо. Он улыбнулся. - Милая, дела. После еще заеду к французам отметить покупку нового корабля. Посидишь одна с малышами? Я недолго. - И дядюшку позвали? - сразу догадалась Анна. Яков кивнул. Она вздохнула. - Ну что с вами сделаешь. Конечно, иди, отмечай. ... - Господин чиновник, у меня к вам несколько вопросов, но для начала присядьте, - Штольман указал Лесницкому на ряд стульев у большого стола. Чиновник нерешительно остановился у одного стула, но затем передумал и сел на тот, что ближе к двери. По обеим сторонам от мужчины уселись городовые в цивильной одежде, еще не заступившие на смену. - Вы осведомлены, что полковник Бергман находится под арестом? Лесницкий нахмурился в фальшивом удивлении. - Неужели? Такой уважаемый человек... А в чем его обвиняют? Не отвечая, Штольман прошел к двери и пригласил ожидавшего снаружи. - Проходите, господин Карпов. В кабинет вошел юркий мужчина лет тридцати. - Представьтесь и сообщите, посещал ли несколько дней назад кто-то из этих господ кафе "Восторг". - Я Карпов, служу официантом в кафе у озера, - мужчина обвел сидящих живыми карими глазками. - Дык вон тот, посредине. Так бы на улице я его не узнал, неприметный, а тут вижу - ровно он! Заказал кофе на двоих, просил немедля принести и более не входить, - хихикнул Карпов. - Ну будто дамочку ждал... Лесницкий поерзал на стуле, в глазах его читалось ожидание расплаты. Яков кивнул. - Хорошо. Вы распоряжение выполнили? - Ясен день! - расплылся официант в улыбке. - Кто ж клиентам перечит, так и вылететь недолго, не то что чаевых дождаться. - То есть собеседника этого посетителя вы не видели? Карпов ухмыльнулся. - Э... Дык любопытно же. Мож дамочка какая ... неземной красоты, али курсистка молоденькая, - он облизнулся, но тут же пожал плечами. - Не, пожилой какой-то господин в кабинет прошел. Когда котелок снял, там всего то пара волосиков таких жиденьких светлых на темечке, ну будто он их на лысину зачесывает. - Фамилию этого лысого слышали? - Ну ваше благородие... - изобразил смущение официант. - Мы под дверьми подслушивать не привыкшие. - Карпов, слышали или нет? - Яков прекрасно знал ответ. Помявшись для приличия, Карпов выдохнул: - Бергман. Это они в дверях поздоровались. И я не подслушивал, а всего то поближе к кабинету подошел... - Свободны, - Штольман махнул рукой одному из городовых, и тот проводил официанта за дверь. Яков обернулся к подозреваемому. - Что же вы, господин Лесницкий, заявляли, что с Бергманом вне стен полиции не встречались? Чиновник пробормотал: - Запамятовал. Бывает со мной. - Что обсуждали с Бергманом, тоже запамятовали? - Да ерунду сущую... Куда лучше выехать на охоту за вальдшнепом. В открытую форточку неожиданно впорхнул грязно-белый голубь, приземлился на центр стола и стал с интересом разглядывать подозреваемого. Один из городовых ринулся было поймать птичку, но, повинуясь жесту Штольмана, тут же осекся и сел обратно. - Берите, господин Лесницкий, бумагу, ручку. Опишите ваш разговор подробно. - Кстати, - Яков взял со стола белый лист, который до этого лежал текстом вниз, и всмотрелся в убористые строчки. - Вот тут у меня имеются следующие показания. Штольман сухо зачитал: "Господин Бергман, эти жироморды из Феникса меня так просто не оставят. Этим хлюстам бессовестным нет дела, что я ожерелье уже продал, они сразу договор прикроют, и денежки со взноса - тю-тю..." Побелевший Лесницкий дернулся, сжал серебряную ручку во внезапно повлажневшей ладони, на которую откуда-то сверху просыпалась манна небесная. Голубь подобрался ближе и начал склевывать крошки. - Да уйди ты! - подозреваемый ткнул пером в пернатого налетчика. "Сквалыги они, зря я тогда на страховку согласился. Может, подскажете, что делать, господин полковник? Жалко ведь..." Яков, дочитав показания "Гусара и лошади", внимательно следил за реакцией чиновника. - Ах ты... Полковник... Божья тварь... - замолотил руками Лесницкий, пытаясь прогнать наглую птицу. - Сидите, господин Лесницкий! - прикрикнул Штольман. - Что скажете? Голубь взмыл под потолок. Чиновник внезапно успокоился, отряхнул ладонь, придвинул к себе чистый лист бумаги. - Скажу? Напишу... Все напишу, гад белобрысый, седьмая вода на киселе... Как подучил сейф открыть, как - окно... Как барыгу посоветовал, чтобы янтарь подороже продать... Такой весь из себя каменный, прям шпион австрийский, а сдал до словечка... Посидишь поболе меня! - бормотал Лесницкий, быстро выводя свои показания на бумаге. Растопырившись над столом, голубь уронил серую неожиданность на тусклые лохмы чиновника. Яков вздохнул. "Хорошо, на показания не попало..." ... Уже порядочно принявший за здравие нового корабля, Андре Сорель пожал вновь прибывшему руку. - Мсье Жак! Благодарю, благодарю, благодарю! Простите за обиду, это я тогда в камере сильно переживал. - Ничего. Я понимаю, - Яков взял предложенный бокал. - Вы кораблем довольны? Я в парусниках не слишком разбираюсь, но вроде бы "Месть королевы" побольше была? - О, мсье Жак, не беспокойтесь! У меня теперь экипаж маленький, так что гафель - как раз по нам. Да и передумал я местных нанимать. Поработаем, накопим средств, сменим на побольше. Я так всегда делаю... Сорель поднес к губам бокал и гаркнул: - Франция! Виват почетному капитану Жаку! Поддержав тост, Петр Иванович с ухмылкой пожал руку родственнику. - Поздравляю, кэп. Андре сказал, что собирается перечислять вам дивиденды от операций? - Каких... операций? - Штольман вздрогнул, представив заголовки Петербургских газет: "Столичного чиновника финансируют пираты". Миронов хохотнул. - Ужасных и кровавых!