Квартира № 16

Это лето не радовало москвичей хорошей погодой. Июнь подходил к концу, а теплых солнечных дней можно было пересчитать по пальцам. Градусник показывал совсем не летние плюс семнадцать, моросил мелкий дождь, и совершенно не хотелось выбираться из теплой постельки, особенно если учесть, что забралась в нее совсем недавно. — Алиса! Дочь, ты встала? — мама по привычке без стука вошла в мою комнату и недовольно посмотрела на меня. — Поднимайся! Если не встанешь сейчас, проспишь до обеда и не успеешь привести себя в порядок к вечеру. — Мам, если я сейчас встану, то до вечера не доживу. Голова раскалывается, — проворчала я и перевернулась на живот, пряча лицо в подушку. — Сама виновата! Только потому, что у тебя праздник, я ничего не сказала по поводу возвращения утром. — Я была готова к твоим нотациям, так что, если очень хочешь, можешь оторваться. Настроение мне не испортишь, оно слишком хорошее, — ехидно улыбнулась я, рассматривая вполоборота, как меняется мамино лицо. Иногда меня забавляло ее злить. Мама уже давно не имела такого влияния, как в детстве, но продолжала упорно вмешиваться в мою жизнь. — Милая, я не собираюсь читать тебе нотации, но мне совсем не понравилось, что ты явилась утром, к тому же нетрезвая. Я просто за тебя беспокоюсь и не хочу, чтобы ты пошла по наклонной, — она села на край кровати и стала гладить через одеяло мою ногу. — Нетрезвая, — усмехнулась я и снова перевернулась на спину, — мам, да я почти не пила. — Перегар даже в комнате чувствуется! — возмутилась она. — Конечно, от четырех бокалов вина в моей спальне дикий смрад! — я потянулась за пачкой "Винстона" и с грустью отметила, что осталось только две сигареты. — Алиса, я не собираюсь с тобой спорить, — мама поднялась, расправила юбку и строго посмотрела на меня. — Костя отвратительно на тебя влияет! — Тебе пора на работу, — напомнила я ей, кивнув на часы. — С понедельника тебе тоже. Причем каждый день! — Но сегодня, к счастью, еще пятница. — Ладно, дочь. Мне действительно пора. До вечера. Ты же заберешь отца? — Конечно. Мама поцеловала меня в лоб, еще раз вздохнула, что в комнате пахнет перегаром, и все-таки ушла. Несмотря на то, что я спала всего два часа, чувствовала себя на удивление бодрой, если забыть про мигрень. Видимо, четыре банки энергетика, выпитых накануне, до сих пор действовали. А вчерашний день был сумасшедшим. Сварив большую кружку кофе, укутавшись в одеяло, я вышла на любимый балкон. Каждое утро, если я ночевала у себя, это был мой традиционный ритуал: кофе, сигарета и думы о насущном. Но сегодня в голове крутились только воспоминания о том, что было вчера. Двадцать второе июня, тот самый день, которого мои родители ждали с трепетом и волнением. Я официально стала выпускницей МГУ. Потратив шесть лет своей жизни, защитив диплом бакалавра и магистерскую диссертацию по семейному праву, я получила заветную темно-красную корочку. Для окончивших магистратуру с отличием по традиции проводили отдельную торжественную часть, которая ближе к вечеру, уже вне стен университета, превращалась в безбашенную вечеринку. Мы веселились до упаду, и домой я приехала только в шесть утра. Чертыхнувшись на себя за то, что договорилась о семейном праздновании на сегодня, а не завтра, я прикурила сигарету и с наслаждением затянулась. Курить я начала несколько лет назад. Сначала мною двигало чистое любопытство, но горький дым не оправдал ожидания, и после первой сигареты мне стало дурно. Тем не менее, на следующий день снова захотелось попробовать. Мне нравилось чувствовать себя взрослой, глядя на свое отражение с сигаретой в руках. Я долго крутилась у зеркала, вдыхая табачный дым, не затягиваясь, и томно выпуская его наружу, словно женщина-вамп двадцатых годов. Поначалу я могла легко бросить, но не чувствовала нужды отказываться от табака и со временем прочно закрепила в себе эту привычку. Докурив почти до фильтра, я выбросила бычок в пепельницу и уже хотела уйти с балкона, как заметила Людмилу Николаевну из шестнадцатой. Соседка развешивала на балконе белье, но, заметив меня, тут же принялась активно махать руками, улыбаясь искусственной белозубой улыбкой. Кивнув ей, я поспешила вернуться в спальню, чувствуя приступ тошноты от ее лицемерного дружелюбия. Людмила Николаевна все так же прекрасно общалась с моей матерью, но от постоянного сидения дома превратилась в настоящую склочную стерву-сплетницу. Стоило соседке только увидеть меня, ее бурная фантазия тут же рисовала разные картины моей дурной жизни, и она спешила поделиться ими с моей матерью. Кстати, именно от нее родители узнали, что я стала курить. Видимо, шестнадцатая квартира мой бич, постоянно доставляющий проблемы. Я снова забралась в кровать, сладко потянулась и закрыла глаза. Нужно заставить себя поспать, иначе вечером точно буду вялой воблой, а сегодня я никак не могла этого позволить. В восемь вечера у нас запланировано семейное празднование окончания университета. Правда, мои родители и не подозревают, какой сюрприз их ждет.

***

Яндекс-пробки показывали по Москве восемь баллов, и я похвалила себя за то, что выехала за отцом раньше. Проще было бы добраться на метро, но уважаемый профессор Елисеев не мог до такого опуститься. — Алиса, не зайдешь в альма-матер? — улыбнулся папа, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Нет, пап, я только вчера отсюда ушла, так что соскучиться не успела. К тому же нам пора, иначе опоздаем, — сказала я, выруливая с парковки МГУ. — Опоздаем в ресторан? Смешно, у нас столик заказан, — хмыкнул отец, доставая телефон из кармана. — Именно поэтому нужно приехать вовремя. Через пятнадцать минут, если не явимся, снимут бронь. Это популярное новое место. — Забегаловка какая-то. Не понимаю, почему не выбрать что-то получше? — Может быть, потому, что это мой праздник и я хочу провести его с близкими людьми в уютной атмосфере, а не в пафосном ресторане? — Как знаешь, — кинул папа и погрузился в свой смартфон. Мы приехали вовремя и прямо на парковке встретили маму в компании Кости и Кирилла Олеговича. Судя по лицам старшего поколения, им совсем не понравилось место, которое мы с Костей выбрали, чтобы отметить наш выпуск. — Дорогая, это и есть тот новомодный ресторан? Мне кажется, у нас класс повыше, — довольно громко шепнула мама, взглядом ища поддержки у Кирилла Олеговича. — Элеонора Викторовна, это отличное место. Оно только открылось, а у него много положительных отзывов. К тому же, Элис давно хотела здесь побывать, — вмешался Костя, спасая меня от маминого недовольства. — Оставь их, Эля. Молодежь теперь решает, — усмехнулся Кирилл Олегович. Ресторан «Фьюжн» открылся только в конце мая, но уже прогремел на всю Москву. Критики хвалили кухню, посетители атмосферу, а светские гости — интерьер и шумные вечеринки по выходным. Я никогда не была тусовщицей, но почему-то именно сюда хотела сходить. Место действительно оказалось очень симпатичным: простой, но стильный интерьер, дизайнерская мебель, длинная, во всю стену, барная стойка и отдельная зона под танцпол. Нас провели к столику и оставили меню. — Так, Алисе закажем сок, — деловито заявила мама. — У Алисы сегодня праздник, и она пьет вино, — спокойно прокомментировал Костя, за что получил недовольный взгляд моей матери. — Алиса пила вино вчера, и этого ей достаточно, — процедила она. — То было вчера, а сегодня новый день, — расплылся в улыбке Константин. — Я буду пить сухой мартини, так что вы оба можете прекратить спорить, — не отрываясь от изучения меню, сказала я. — А как же машина? — нахмурился папа. — Мы с Алисой договорились оставить машины здесь, заберем завтра. А нам вызовем такси, — ответил Костя. — Хорошо, — сдалась мать. Мы сделали заказ и попросили первым делом принести напитки. Первый тост был, конечно же, за наш выпуск. Костя, как и я, закончил с отличием. Он жил и дышал юриспруденцией, поэтому легко стал лучшим студентом курса. Своим красным дипломом я во многом обязана ему, потому что сама так и не прикипела к выбранной специальности. — Кость, давай покурим? — шепнула я, пользуясь тем, что мама с Кириллом Олеговичем заговорили о новом деле, а отец опять ушел с головой в телефон. — Идем. Уже несколько лет в Москве запрещалось курение в общественных местах, поэтому приходилось выходить на улицу, чтобы пропустить одну-две сигареты. Сейчас в этом был свой несомненный плюс: мне отчаянно требовался свежий воздух. — Ну, чего ты? — ласково спросил парень, притягивая меня к себе, как только мы оказались на улице. — Волнуюсь, — честно ответила я, — тем более, мать совсем достала. — С ней я уж как-нибудь справлюсь, а волноваться ты брось. Они же только этого и ждут. — Знаю… Что бы я без тебя делала... Костя был моей спасительной тростиночкой. Именно он вернул меня к жизни, когда даже родители отчаялись. После того как меня бросил Денис, все на свете потеряло смысл. Я с головой ушла в учебу, днями и ночами сидела за учебниками, зубрила наизусть параграфы, чтобы только не чувствовать себя никчемной, обманутой, грязной. Одноклассники поначалу меня жалели, но через какое-то время свыклись с моей закрытостью и снова перестали замечать. Разве что Катюша до последнего старалась меня разговорить, но и у нее не получалось. На выпускной я не пошла и с момента последнего экзамена не видела никого из своей школы. Костя вернулся из Лондона летом в год поступления. Мы встретились у моих родителей, когда мама устраивала праздничный ужин. На тот момент мои волосы немного отросли и торчали рыжими кудрями в разные стороны. Правда, глядя на себя такую, мне казалось, что лысина была больше к лицу. Бледное лицо, впалые щеки и тени под глазами только подчеркивали мое уродство на фоне нарядного платья, купленного мамой. Весь вечер Костя меня сторонился, а я чувствовала облегчение, потому что не приходилось себя пересиливать и с ним общаться. Но после ужина парень вдруг спросил разрешения у моих родителей со мной погулять. Тогда-то он и узнал, что со мной случилось. Мне было стыдно, но я больше не могла хранить в себе ту боль, что месяцами по крупице съедала меня изнутри. Была Катюша, но каждый раз глядя на нее, я вспоминала, что она с самого начала предупреждала меня насчет Дениса. А Косте, я почувствовала, что могу доверять. — Элис, и чего ты так раскисла? Больше полугода прошло, этот парень давно про тебя забыл. Живет в свое удовольствие и радуется, а ты тут себя гробишь. Не находишь, что это несправедливо? — Костя не стеснялся в выражениях и говорил, что думает. — Несправедливо, наверное. Но что делать, если мне ничего не хочется? — Глупая, ты просто не знаешь всех прелестей жизни, — усмехнулся парень. — Я тебе покажу. И он показал… Костя стал для меня путеводной звездой, я слепо шла за ним, делая все, что он скажет. Мы поступили на один курс и попали в одну группу. В отличие от меня, парень сразу нашел общий язык с однокурсниками, стал извечным заводилой и душой компании. Но Костя не забыл обо мне. Он постоянно брал меня на вечеринки, заставлял знакомиться с ребятами, общаться и даже танцевать… Мои родители в первое время были этому только рады, но потом маму стало беспокоить несерьезное отношение парня ко мне. У Кости было много девушек. Симпатичный парень, веселый, к тому же лучший студент курса, стипендиат. О нем мечтали многие, и он с радостью осуществлял девичьи мечты. Вороновы-старшие, как и мои родители часто упрекали парня за легкомысленность, каждый раз указывая на то, какая я серьезная девушка и что пора бы остановить выбор на мне, как самом достойном варианте. — Мне надо нагуляться. Повзрослею, захочу остепениться и женюсь на Элис, — вечно отмахивался он. Тогда моя мама и воспылала неприязнью к моему новому другу. Но апогеем их отношений стала практика Воронова младшего в адвокатском бюро. Костя всегда придерживался своего мнения и не шел на поводу у старших. Для моей матери он стал практикантом-бунтарем, и даже когда оказывался прав (а это случалось нередко), она находила повод его уязвить. При всем этом, идея женить сына партнера на мне у нее не пропала, вот только она боялась, что из-за моей безумной влюбленности в него и его легкомысленного нрава ничего не выйдет. — Дочь, нельзя позволять парню так себя вести! Еще вчера вы ходили в кино, а сегодня он гуляет с какой-то первокурсницей. Я понимаю, что ты его очень любишь, но стоит быть дальновиднее. Поговори с этой девицей. Скажи ей, что ты невеста Костика. И не позволяй ему вытирать об тебя ноги! Он таскается за каждой юбкой, а ты терпишь, ждешь и принимаешь обратно с распростертыми объятьями. Все было действительно так, как говорила мама: мы с Костей проводили вместе достаточно много времени — гуляли, ходили в кино или кафе. Потом он провожал меня домой, а сам шел к другим девушкам. В университете тоже не понимали наших отношений, за спиной обзывая меня дурой. Никто не знал о нашем уговоре. Никто не знал, что я его не любила. Во всяком случае, тогда. Костя давным-давно знал, что нас с ним сватают, более того, он не имел ничего против нашего брака. Именно так он мне и сказал, когда пригласил в кафе после приказа о нашем зачислении на юрфак. — Элис, это отличный шанс для нас обоих. Я всегда считал, что партнерство в бюро не лучшее решение, а если мы поженимся, то обе доли будут наши, — воодушевленно рассказывал парень. — Но мне все равно, — размешивая сливки в кофе, сказала я. — Ты ведь совсем не хочешь быть адвокатом? — Мне все равно… — Элис, очнись же ты! — чуть ли не крикнул Костя. — Если мы поженимся и объединим доли, я так раскручу бюро… А ты сможешь заниматься, чем пожелаешь, получая процент от своей части. — Костик, но замуж… Я же не люблю тебя, и ты меня… — При чем тут любовь, Элис? К тому же сейчас я не собираюсь на тебе жениться. Мне нравится быть твоим другом, давай просто общаться, а дальше решим, как быть. — Хорошо, — мы пожали друг другу руки и с того дня начались наши нестандартные отношения. Все изменилось три года назад, когда у матери Костика обнаружили рак. Опухоль оказалась злокачественной, и ни операция, ни долгое мучительное лечение не помогало. Женщина угасала на глазах. Для Кости это был страшный удар, и все это тяжелое время я была рядом. Как-то незаметно наша дружба переросла в нечто большее. Для меня Костя стал самым дорогим и близким человеком, а я для него — тихой гаванью, где он мог переждать непогоду, чтобы двигаться дальше. Мы начали встречаться по-настоящему. К этому времени я сильно изменилась и во многом благодаря парню. Костя настаивал на том, чтобы я ходила в салоны красоты, делала прически, выбирала стильную одежду. По крупицам он создавал новую Алису под себя, чтобы позже принять как женщину. Мои волосы из лисье-рыжего превратились в древесно-красный, и я больше не отращивала их до поясницы, сохраняя каскадную стрижку чуть ниже плеч. Каждый день делала макияж, и благодаря косметике выглядела на свой возраст, а не младше. От прежней забитой девочки Алисы почти ничего не осталось… почти… — Идем, Элис? Родители нас скоро в розыск объявят, — усмехнулся Костя, убирая с моего лица непослушную темно-рыжую прядь. — Идем, — улыбнулась я. — Да, кстати, когда лучше? За ужином или во время десерта? — Давай во время десерта, иначе мы не поужинаем нормально. Моя мать весь мозг съест, — рассмеялась я. — Она это может, — поддержал Костик и, обхватив мое лицо ладонями, притянул к себе. Не знаю, что случилось в этот момент, но я словно почувствовала чей-то взгляд. Отстранившись от парня, я посмотрела на здание ресторана и боковым зрением заметила, как жалюзи на окне второго этажа резко закрылись. — Мне кажется, за нами наблюдали, — прошептала я. — Кто? — Костя обернулся и, проследив за моим взглядом, посмотрел на то окно. — Тебе, наверное, показалось. Идем за столик. Мы вернулись вовремя: как раз принесли холодные закуски. Стоило нам сесть за столик, как Кирилл Олегович решил меня обрадовать. С понедельника я официально начинала работать в их адвокатском бюро, и меня ждало первое дело — бракоразводный процесс известного бизнесмена Акулова и его молодой супруги. Я выступала на стороне жены. — Алиса, не переживай. Мы тебе поможем, но это дело должно пойти в твой стаж. Оно заведомо выигрышное и этим резонансное. Этот бракоразводный процесс отличался от десятков аналогичных тем, что миллионер Александр Акулов, как оказалось, совсем не знал свою супругу. Для него это был третий брак, и мужчина, как всегда, составил брачный договор, по которому прекрасная длинноногая Вероника после развода оставалась ни с чем. Но женщина была куда дальновиднее, чем мог предположить умудренный опытом супруг. Она прекрасно понимала, что их союз не продлится вечность, и те блага, что имеет во время замужества, испарятся, как только она надоест состоятельному супругу. Вероника поставила свое условие в договор: за доказательство измены мужа ей полагалась компенсация в размере пятидесяти процентов от заработка и имущества, полученного неверным супругом в период официального союза. Акулова этот пункт не смутил, ведь в суде учитывались бы только физические доказательства, слов женщины было бы недостаточно. Он и не предполагал, что молодая легкомысленная блондинка на самом деле коварна и расчетлива. Вероника Акулова жила на содержании супруга, но часть денег, что получала от мужа, не тратила впустую, а откладывала на свой личный счет. Александр ни о чем не догадывался, будучи уверенным, что Ника все тратит на еду, салоны красоты и рестораны. Таким образом, женщина накопила достаточную сумму, чтобы оплатить услуги престижного адвокатского агентства, когда это потребуется. Через три года после свадьбы Александр Акулов охладел к жене, но подавать на развод не спешил. Его устраивало, что на деловые мероприятия его сопровождает шикарная молодая супруга, а что до остального, то он легко удовлетворял свои желания на стороне. Вероника догадалась об изменах мужа и поняла, что настало время действовать. Она наняла девушку, которая не просто соблазнила Акулова, но и умудрилась снять факт адюльтера на видео, причем неоднократно. С такими доказательствами обманутая супруга имела все козыри, чтобы как следует «подоить» неверного мужа. — На мой взгляд, они не должны разводиться, — сказала я, выслушав детали дела. — Почему? — нахмурился Кирилл Олегович. — Потому что прекрасно друг другу подходят. Оба конченые сволочи, — заключила я. — Не понимаю только, зачем этот Акулов вообще женился. — Есть такие личности. Им нужен официальный статус женатого. Только в этот раз Акулов просчитался. Нарвался на хитрую змею. Как-то плавно семейное празднование перетекло в обсуждение рабочих вопросов. Мой отец окончательно заскучал, мама бурно спорила с Кириллом Олеговичем насчет условий договора с последним заказчиком, распивая на двоих бутылку "Хеннеси", а Костя давал мне наставления по поводу первой встречи с клиенткой. — Десерт. Комплемент от нашего ресторана, — неизвестно откуда появившийся официант кивнул двум помощницам, и они поставили перед каждым из нас баранчик*. — Как это мило, — расплылась в улыбке мама, которую задобрили несколько рюмок коньяка. — Раз нам принесли десерт, то я попрошу минуту внимания, — поднялся из-за стола Костик, и мое сердце бешено забилось от волнения, а щеки смущенно запылали. — Элеонора Викторовна, Павел Васильевич, я прошу у вас руки вашей дочери. Родители замерли, словно пораженные током. Они явно не ожидали такого исхода ужина. Первым от шока отошел мой папа и по-детски хихикнул. Это отрезвило маму и Константина Олеговича. — Костичек, ну наконец ты принял верное решение, — пролепетала мама, — конечно мы согласны! — Константин, мы с Элей отдаем тебе дочь, если, конечно, она сама согласна, — пафосно произнес отец и вопросительно взглянул на меня. — Ну, Алиса, твой ответ? — довольно улыбнулся Кирилл Олегович. — Я уже дала его Косте. Да. Мой жених достал из внутреннего кармана пиджака кольцо, которое мы вместе выбрали еще месяц назад и, взяв мою ладошку, аккуратно надел его на безымянный палец. У нас обоих на лице заиграла глупая улыбка, а будущий свекор громко потребовал принести шампанское. Под аплодисменты не только родителей, но и гостей ресторана мы сели за столик. Внутри меня приятным теплом разливалась радость, и было так хорошо, что даже не хотелось десерта. А вот мои родители от него решили не отказываться. — Как необычно оформлен десерт, — хмыкнула мама, разглядывая свое пирожное, — Паш, а у тебя? — Тоже странный рисунок… Что это? Змей Горыныч? — Трехглавая собака. Цербер. А у меня змея. Это что, мода такая в современных ресторанах? — недовольно вопросила мама. Я чувствовала, как вспотела ладошка, которую так трепетно сжимал Костя. Глупая, необоснованная догадка. Нет, это просто совпадение. — У меня жаба. Хм. И на ней галстук, как у меня. Что это? — Кирилл Олегович обернулся к официанту, но тот молча развел руками. — Может быть, розыгрыш? — предположил мой жених и снял крышку со своей тарелки. На пирожном красовался петух в точно таком пиджаке как у Кости, — Алис, если у тебя что-то… Он не успел договорить, потому что увидел очаровательного лисенка, аккуратно нарисованного кондитерскими красками на белоснежной глазури. — А у тебя миленько, — сказал он и хотел поцеловать в щеку, но я отпрянула от Костика, как ошпаренная. — Что такое, милая? — Мои поздравления, — прозвучал ледяной голос за моей спиной и раздался хлопок бутылки шампанского. Я поднялась из-за стола и посмотрела в глаза тому, кто шесть лет назад вдребезги разбил мое сердце. Денис сильно изменился: стал крупнее, мужественнее и оттого еще привлекательнее. Забытая годами боль снова сковала грудную клетку, но я мужественно сохранила спокойствие. У него уже не было пирсинга, вычурной прически и сережек. Спортивную одежду и джинсы сменили стильная рубашка и строгие брюки. Парень из моего прошлого превратился в мужчину. Мужчину, который смотрел на меня с ненавистью и презрением… — Поздравляю, Лисенок. Как видишь, я был прав. Твоим родителям удалось сбагрить тебя правильному мальчику. И работаешь, дай угадаю… адвокатом. С матерью. Как была ничтожеством, так им и осталась.