Квартира № 16

Ночная сентябрьская прохлада пробиралась в мою спальню через открытое окно. Обычно в такую погоду не хочется открывать и форточки, но я специально распахнула настежь окно, чтобы как следует замерзнуть. Мне казалось, что, кутаясь в теплое одеяло, я скорее смогу заснуть. Бессонница сводила с ума, заставляя думать о том, кого так хотелось забыть. Из головы не шел Денис. Я помнила каждый его жест за ужином, чувствовала его запах, ощущала такое знакомое тепло, словно мой любимый мужчина был рядом. Он писал мне. До самого утра слал на телефон сообщения, которые я не читала. Самым верным решением было бы и вовсе их удалить, но у меня не получилось. Пока я только притворялась сильной, но не была такой. Денис извинялся, просил прощение за то, что обидел и так нахально себя повел. Он хотел встретиться, твердил, что не может выбросить меня из головы, скучает и все время думает о нас. О нас… Как же мне хотелось в это верить. Рука сама тянулась к телефону, чтобы ответить, я набирала сообщения, но ни одно так и не отправила. Мила говорила, что Власов обо мне спрашивал, но действительно ли это было так часто? Правда ли, что его интересовала моя жизнь, а не просто играло любопытство? Если я действительно так сильно запала ему в душу, то почему он сказал об этом только после очередной встречи, когда получил мой отказ? В отличие от меня, он не был свободен и все еще встречался с Леной, а я для него была не больше, чем приключение. Если бы я дала сейчас слабину, поддалась желанию быть с ним, в очередной раз подчинилась бы воле сердца, а не голосу разума, то окончательно бы потеряла шансы на спасение. Денис получил бы то, что хотел, а потом вновь ушел к Лене. Мне нужно было повзрослеть и стать самостоятельной, а значит я была обязана оставить в прошлом юношеские порывы. Прозвенел будильник, надобности в котором этим утром не было. Я приняла душ и довольно быстро собралась. Идти на работу было рано, но и оставаться дома не хотелось. Устроившись на подоконнике в подъезде с чашкой кофе и сигаретой, я смотрела на облезлую березу, которая податливо прогибалась от холодного северного ветра. Моя хозяйка не разрешала курить в квартире, да и вообще крайне негативно относилась к курящим девушкам. При ней я старалась не показывать свою дурную привычку, но этим утром терпеть до работы было невмоготу. — Лисенок, тебе не идет сигарета, — он не спеша поднимался по лестнице к проему, где сидела я. Бежать домой было поздно. — Зачем ты здесь? — устало вопросила я, стараясь казаться сильной. — Пришел поговорить, потому что ты так и не ответила на сообщения. — Может быть, стоило догадаться, что я не хочу говорить? — Лисенок, я не верю. — А ты поверь! Я бросила недокуренную сигарету в банку из-под горошка, поставила кружку на подоконник и спрыгнула на пол, но тут же оказалась в плену. Денис поставил руки с обеих сторон от меня, не позволяя увернуться от жадного поцелуя, которым снова дал понять, что я для него всего лишь забава, а не девушка, которую он уважает. — Пусти! Как ты можешь?! — я ударила Власова в грудь, но он и не пошевелился. — Как ты можешь?! Ты же с Леной?! — Лисенок… — Ты с Леной! — Официально — да. — Официально?! А неофициально решил наведаться ко мне?! Ты своими руками рушишь все то хорошее, что между нами было! Как же твои слова о дружбе и уважении? Если бы ты относился ко мне так, как говорил, то никогда бы не поступил, как сейчас. Кто я для тебя, Денис? — Девушка, которая мне небезразлична, — серьезно ответил он. — Я опаздываю на работу, — сухо проговорила я и заерзала в его объятьях, словно руки Дениса были колючей проволокой. — Я тебя подвезу, — сквозь улыбку он поцеловал меня в макушку, будто не замечая моих попыток высвободиться. — На метро быстрее, — процедила я, но мой грозный вид ничуть не испугал Власова. — Лисенок… — усмехнулся он и покачал головой, будто я сказала глупость. — Пусти же меня! Мне удалось вырваться. Я хотела взбежать по лестнице, но Власов снова нагнал. В этот раз он не стал меня удерживать, а просто перегородил проход. — Алиса, выслушай! — строго сказал он. — Мне нужно, чтобы ты дала мне еще немного времени. Я говорю это не просто так. Мой ресторан… — Все, хватит! — я снова оттолкнула Дениса, не в силах слушать его оправдания. — Мне нужно уладить дела с бизнесом! — прокричал на весь подъезд он. — Денис, ты читал «Триумфальную арку» Ремарка? — почти шепотом вопросила я, призывая его следовать моему примеру и «убавить громкость». — Нет. — Главный герой полюбил женщину, Жоан Маду. По воле обстоятельств они расстаются, и во время разлуки у женщины появляется другой. Когда герой возвращается, она приходит к нему, признается в чувствах, проводит с ним ночь, но не уходит от любовника. Герой не хочет делить Жоан с другим, пытается ее бросить, вот только женщина то и дело ищет с ним встреч, чем делает ему только больнее. — Хочешь сказать, я такой же? — нахмурился Власов. — Знаешь, когда я читала эту книгу, то сочувствовала герою, но и не осуждала его возлюбленную. Она была страстной, темпераментной женщиной, жила чувствами… С самого начала было понятно, что их роман обречен. — У нас с тобой другая история, — Денис взял меня за руку, а я только тяжело вздохнула. — Лисенок, я все улажу, подожди еще чуть-чуть. — Не торопись, Денис. Со временем ты во всем разберешься, — грустно улыбнулась я, цитируя Ремарка, зная, что он все равно не поймет смысл этой фразы. Я спокойно вернулась к подоконнику, забрала свою кружку и пошла домой, так и не взглянув на Дениса. Власов молча ушел. Возможно, обиделся, этого я не поняла. Из-за разговора с Денисом я сильно опаздывала на работу. До метро пришлось ловить машину, по эскалатору бежать, а к бюро сокращать путь переулками. На часах была одна минута десятого, когда лифт остановился на нужном мне этаже. — Алиса Павловна, вы опоздали, — расплылась в змеиной улыбке Лидочка, устроившись с чашкой кофе на диване в холле и явно не начавшая еще свой рабочий день. — Я вовремя, — пытаясь отдышаться, проговорила я. — Придется доложить Кириллу Олеговичу, — наигранно досадовала секретарша, продолжая довольно улыбаться. — Докладывай, кому хочешь, — кинула я и поспешила к себе. Не прошло и часа, как мне сообщили, что я получила выговор, а из будущей зарплаты вычтут штраф за опоздание. Кирилл Олегович, как и обещал, делал все, чтобы выжить меня из бюро. Часы на работе превратились в каторгу. Я отсчитывала минуты до конца дня, чтобы поскорее уйти из этого гадюшника. В пятницу утром должен был вернуться Костя. Я ждала этого дня, как манны небесной, ведь при нем открытая травля кончится, и станет немного легче. Только здесь меня ждала очередная подстава, умело спланированная Вороновым-старшим. На улице было еще темно, а электронные часы показывали без десяти пять, когда мой телефон громко завибрировал. Я испугалась, потому что Костя никогда бы не стал звонить в такое время, если бы ничего не случилось. — Алло! Кость? — Элис, доброе утро. Прости, что разбудил. — Ничего. Что-то случилось? — Да. С билетами какая-то ерунда. Лидочка что-то напутала, и у меня нет обратного билета в Москву. На свой рейс я не попадаю, а следующий только днем, — затараторил Воронов, что было так на него не похоже. — Но ведь сегодня суд Акуловых… — Да, Элис. Я не успеваю. Говорил с отцом, просил его взять дело, но он сказал, что не может, и представлять Веронику будешь ты, — его голос дрогнул, выдавая, как сильно Косте не нравится вся ситуация. — Хорошо, Кость. В любом случае, это было моим делом. — Послушай, Элис, я не хочу, чтобы ты связывалась с этими людьми. Мне ничего не сделают, а тебе угрожали! — забеспокоился Воронов. — Ты предлагаешь мне прогулять суд? — усмехнулась я. — Нет. Проиграть. Выполняй требования Акулова. Когда спросят про доказательства его измены, говори, что таковых нет! — решительно заявил Костя. — Но у Вероники есть копии записи. — Акулов будет к этому готов и заявит, что видео — монтаж. Тогда потребуется экспертиза, суд перенесут, а я успею вернуться. — Кость, я не знаю… — Тут нечего знать, Элис! — рассердился он. — Я не позволю тебе рисковать ради этой дамочки. Будь она несчастной многодетной матерью — другое дело, а тут даже моральной дилеммы нет. Ты сокроешь улики, а с остальным разберусь сам. Развод доведу я, поэтому в твое личное дело поражение на суде не попадет. — Я беспокоюсь не о личном деле. Кость, мне пора самой решать свои проблемы. — Вот и будешь их сама решать, но только после того, как я буду уверен, что тебе ничего не угрожает. Поняла? — Да. — Вот и умница, Элис, — с облегчением вздохнул Костя. — Вернусь, и мы все обсудим. — Хорошо. Костя был прав, Вероника не та женщина, ради которой стоит рисковать, и если она останется ни с чем — это будет заслуженно. Вот только от одной мысли, что мне придется сокрыть улики и намеренно врать в суде, становилось не по себе. В бюро я приехала одной из первых и сразу закрылась у себя в кабинете. Решив не подавать виду, что знаю об отсутствии Кости, я надеялась на удачу, но она вновь от меня отвернулась. Кирилл Олегович почтил меня своим присутствием и лично сообщил, что я буду представлять в суде Веронику Акулову. — Алиса, у тебя снова появился шанс выиграть отличное дело! — заявил Воронов-старший. Он жестом приказал мне встать и, когда я послушно поднялась из-за стола, вальяжно устроился в моем кресле. От такой наглости я оторопела, но тут же вспомнила, что за человек передо мной и сдалась его нахальству. — Вы же в курсе, что этот человек в открытую мне угрожал? — не выдержала я. — Не преувеличивай, дорогая. Мужчина в такой щекотливой ситуации идет на крайние меры, но его угрозы — всего лишь слова. Я надеюсь, ты поведешь себя благоразумно и воспользуешься всеми нашими козырями, чтобы выиграть суд. — Я вас поняла, — сухо ответила я. — Отлично. От исхода этого развода зависит твое положение в бюро. Проиграешь дело — уволю, — довольно протянул последнее слово мерзавец, наслаждаясь моим перед ним страхом. — А если выиграю, но за это Акулов исполнит угрозу? — Решать тебе, Алиса. Бери пример с Кости: мой сын намеревался как следует подоить Акулова. Но если ты боишься… Может быть, работа адвокатом не твое? Если так, только скажи! Напишешь заявление, приму его сразу, даже отрабатывать положенные две недели не заставлю. — Мне нужно снова оформиться, как адвокат Акуловой? — вопросила я, игнорируя слова Кирилла Олеговича об увольнении и давая ему понять, что не собираюсь отступаться. — Нет, Алиса. Мы так и не перевели дело на моего сына. Ты же знаешь нашу Лидочку. Она совсем об этом забыла. — Ваша Лидочка крайне невнимательна. Случайно напортачила с Костиными билетами, не оформила его адвокатом по разводу Акуловых… — Что поделать? У нее так много работы, — улыбаясь, ответил Воронов-старший. — Конечно, выполнять ваши приказы, вставляя мне палки в колеса — это так сложно, — в тон ему ответила я. — Алиса, что за глупые домыслы? — Я прекрасно понимаю, что вы все продумали с самого начала. Отослали Костю, чтобы беспрепятственно избавиться от меня. Вы ведь и не собирались поручать ему развод Акуловых? — Послушай, девочка, мне надоело тратить на тебя свое время. Хочешь говорить в открытую — пожалуйста: да, я с самого начала решил, что мой сын не будет связываться с подонком Акуловым. И ты, если не совсем дура, проиграешь дело, в противном случае, защищать тебя некому. Давай решим все по-хорошему — сливаешь суд и сваливаешь из моего бюро. Елисеевым здесь больше нет места! — Знаете, когда я увидела Александра Акулова, подумала, что это самый отвратительный человек, какого когда-либо встречала, но я ошиблась. Вы в тысячу раз хуже! — Твоя пламенная речь не произвела на меня ровным счетом никакого впечатления. В этой папке, — он указал на темно-синий скоросшиватель, — диск с записью адюльтера и свидетельство экспертизы о ее достоверности. Сама решишь, использовать запись или нет.

***

Я сидела за длинным столом рядом с Вероникой Акуловой. Ее пока еще муж развалился в кресле напротив нас и довольно наблюдал, как я постукиваю подушечками пальцев по столешнице. Он видел, что я сильно нервничаю, и это его забавляло. Акулов знал, что я поддамся его давлению, поэтому уверенно убеждал судью, как сильно любил супругу и всегда хранил ей верность. — Неправда, ваша честь! — вдруг перебила мужчину Вероника. — Он изменял мне. У моего адвоката есть доказательства. — Вероника, сядьте! Вы выскажитесь, когда вам дадут слово, — грозно прошипела я, возмущенная тем, что моя клиентка вновь нарушила судебный порядок, хотя я несколько раз предупредила, что этого делать не следует. — Я тебя прижучу, — еле слышно прошептала мужу Акулова и села на место. Когда Александр окончил свою пламенную речь, дали слово нашей стороне. Вероника не упустила возможности громко заявить о цинизме супруга, который разбил ей сердце своей изменой. Пришла очередь представить суду доказательства. — Адвокат Елисеева, у вас имеется видеозапись, доказывающая факт адюльтера? Время словно остановилось. Я взглянула на Акулова: под маской непоколебимого спокойствия он скрывал волнение. Значит, сомневался во мне. — Адвокат Елисеева, вы слышали мой вопрос? — вновь вопросила судья, и прежняя наглая уверенность вернулась к нашему оппоненту. Александр поставил на стол локти и опустил голову на сложенные в замок руки. Так, чтобы видела только я, он провел большим пальцем по шее, намекая на то, что со мной будет, если ослушаюсь его приказа. — Алиса! — прошипела Вероника, удивленная моим молчанием. — Адвокат Елисеева, у вас имеется доказательство адюльтера? — Ваша честь, — я перевела дыхание, кислорода все равно не хватало. Сердце гулко стучало, отдаваясь пульсацией в висках, живот до боли скрутило от волнения. — Ваша честь, в этой папке представлены доказательство супружеской неверности Александра Акулова: видеозапись и заключение о ее подлинности. Я не знала, зачем так поступила. До последнего мне казалось, что верным решением будет проиграть дело, и только за секунду до сказанного поняла, что должна повести себя, как адвокат, а не запуганная девочка. Все, что происходило дальше, я наблюдала словно со стороны. Превратившись в подобие робота, я оперировала заученными еще с университетской практики терминами и ловко подвела дело к победе. Это оказалось проще, чем я думала и, когда судья объявила об огромной выплате, которую должен осуществить Акулов в пользу теперь уже бывшей жены, почувствовала приятное удовлетворение. В бюро я вернулась ближе к концу рабочего дня. Кирилл Олегович через Лидочку передал, что я могу продолжать работать в конторе, но за мной, как и раньше, будут пристально наблюдать. Несколько раз звонил Костя, но я не решилась с ним поговорить, представляя, как сильно он рассердится. Запершись в своем кабинете, я включила на компьютере старую французскую комедию и решила провести вечер в компании Пьера Ришара. Совершенно не хотелось возвращаться домой, пока хозяйка не уснет. Она злилась и не упускала возможности прочитать нравоучения, называя меня при этом бесстыдницей. Соседи донесли старушке, что я курила в подъезде, а потом переполошила весь подъезд, выясняя отношения с парнем. Смешно. Никто из них и носу не показал из своей квартиры, но все прекрасно слышали, как мы с Денисом ругались. Любопытство — извечный человеческий порок. Засидевшись допоздна, я вызвала такси, а пока его дожидалась, прочитала все сообщения, что за день прислал Костя. Он ругал меня, обзывал глупой, но потом извинялся, просил быть осмотрительной и пока никуда не ходить одной. Воронову удалось купить билет до Москвы только на завтра, из аэропорта он сразу же собирался ехать ко мне. Все-таки я решилась позвонить Косте и уверила, что со мной все будет хорошо. Ему не понравилось, что я все еще была на работе, но немного успокоился, услышав, что я вызвала такси до дома, но взял обещание позвонить, как доберусь. От Костиной заботы больно защемило сердце. Какая же я все-таки дура, что отказалась от такого мужчины. Денис никогда не полюбит меня так, как он. Власов исчез после нашего последнего разговора. Опять от него не было ни весточки. И пусть я сама просила его оставить меня в покое, во мне все еще горела надежда, что он опять появится у моего дома, позвонит или напишет. По Косте я так не тосковала, хотя он куда больше заслуживал моей любви. Зазвонил рабочий телефон. Такси. — Выходите. Вас ожидает желтый рено, номер: два, три, восемь, — безэмоционально проговорила девушка-оператор. — Спасибо. По ночной столице почти без пробок я быстро доехала до дома. Расплатившись с таксистом, я направилась к подъезду, по пути ругая себя за то, что не достала ключи из сумки в машине. На улице было по-осеннему промозгло и хотелось поскорее оказаться в тепле. Зайдя в подъезд, я громко выругалась. Ни на одном этаже не горел свет, и кругом стояла кромешная темнота. На ощупь я стала подниматься по лестнице, но вдруг услышала рядом какое-то копошение. Я не сразу поняла, что произошло, пока кто-то громко не крикнул: «Она! Держи ее!». Со всех ног я бросилась обратно, за спиной слышались торопливые шаги. Ничего не видя, я стала ощупывать железную дверь в поисках кнопки домофона, но в этот момент кто-то дернул меня за сумку. Я даже не поняла, как успела сорвать ее с плеча и открыть подъездную дверь. Во дворе не было ни души. Практически весь дом спал. Я, что было мочи, побежала в сторону круглосуточного магазина, попутно зовя на помощь. Они гнались за мной. Я обернулась и увидела трех крупных мужчин, видимо, именно это давало мне фору: бугаи не были расторопными. Свернув за угол, в надежде увидеть хоть кого-то, я снова оказалась на пустой улице. Преследователи были близко. — Помогите! Кто-нибудь! На помощь! Бесполезно. В нескольких квартирах соседней многоэтажки загорелся свет, но никто даже не высунулся в окно, чтобы крикнуть и напугать преследовавших меня мужчин. Они нагоняли. Впереди была развилка, и я повернула направо к гаражам. Еще немного, и будет магазин. Снова обернувшись, я увидела, что за мной бежит только один бугай и он довольно сильно отстал. Двое других словно испарились. Проскользнула надежда, что они устали от погони, но я решила не радоваться раньше времени. От быстрого бега у меня закололо под ребрами, но я не останавливалась. Еще чуть-чуть. За поворотом… Я свернула за гараж, но в этот момент с его крыши спрыгнул один из преследователей и перегородил мне дорогу. Стало понятно, куда исчезли оба, когда за ним спрыгнул второй и оказался с другой стороны от меня. Бежать было некуда. Схватив под руки, они потащили меня обратно вглубь гаражей, а там прижали спиной к ржавым воротам. К нам как раз подоспел третий. — За то, что заставила за собой гоняться! — прошипел он и наотмашь ударил меня по лицу. Тишину ночи разрезал мой крик. Дикая боль, железный привкус крови во рту и страх — дикий, нечеловеческий. — Валик, заткни ей рот, чтобы не шумела, — обратился он к одному из своих товарищей. Он поднял за волосы мою голову, заставляя встретиться с ним взглядами. Его гнилостное дыхание опалило мое лицо, и я почувствовала рвотный позыв. Но в этот момент тот бугай, что был справа от меня засунул мне что-то в рот. Кажется, свою перчатку. Я попыталась ее выплюнуть, но мужчина накрыл сверху мой рот ладонью. — Не рыпайся, иначе сверну шею, а у нас несколько иные распоряжения на твой счет, — проговорил тот, что был слева, а в следующий момент больно ударил меня по ногам. Коленки подкосились, меня отпустили, и я упала на землю. — Ну что, адвокат Елисеева, пора научить тебя, как надо работать. Перед глазами промелькнула вся жизнь. В этот момент я горько пожалела, что не послушала Костю, но теперь было слишком поздно. Надежды сбежать не было, как и надежды, что кто-нибудь придет на помощь.