Помни о жизни

Это абсурд, вранье: череп, скелет, коса. «Смерть придет, у нее будут твои глаза» Иосиф Бродский, «Натюрморт»

      Фэш не удивился, заметив, как со всех сторон к Книге поползли чёрные бестелесные тени.       Мёртвые. Совершенно мёртвые. Совершившие в своей жизни нечто ужасное…       Некромант мрачно усмехнулся и опустился на одно колено, стараясь таким образом стать менее заметным для незваных гостей… Они почувствовали Книгу, почувствовали тепло живого тела…       Фэш закрыл глаза, сильнее стискивая пальцы на Книге: пока она у него в руках, ничего не произойдёт.       …Медленно-медленно ползли секунды, утекая в бесконечность. Фэшу была дорога каждая из них; он невольно вслушивался в успокаивающий для него шёпот мёртвых, снующих совсем рядом, концентрировался на ледяном горячем луче, бьющим со страниц Книги…       Сейчас разойдётся туман; главное — ни на что не отвлекаться…       Страницы Книги не двигались — она не дышала, не чувствовала ничего, не существовала вообще. Лишь внутри неё холодела мёртвая жизнь, способная уничтожить всё, что могло ей помешать…       …Фэш вдруг почувствовал, как сильнее стал искажаться окружающий мир, как тихо захрипела толпа мёртвых. Пальцы стремительно холодели, немея, словно сжимали острые листы ледяного железа…       — Смотри… кар-р… шибанёт опять, — разрывая пустоту вокруг Фэша в клочья, послышался знакомый голос. Фэш, дёрнувшись в сторону, уставился в немом изумлении на ворону, примостившуюся прямо перед ним на тяжёлое надгробие.       — Уйди, Зара, — сквозь зубы прошипел Фэш, бросая быстрый взгляд на клубившийся над ним туман.       Ворона презрительно дёрнула крыльями и сложила их, даже не думая выполнять его приказ.       Она и в жизни была такой же…       Фэш крепко зажмурился, стараясь успокоится. Он чувствовал, как расплавлялся туман над ним, роняя ядовитые капли на землю, которые, шипя и извиваясь, терпким дымом вновь уходили в небо. Страницы Книги постепенно тяжелели, кисти рук задубели на столько, что Фэш, если бы захотел, уже не смог бы отнять их. Сила накипающая в Книге, расплавленным чёрным золотом по капле выползала на страницы из ниоткуда, оставляя на смольно-чёрных странницах будто мыльные, но всё же некрасивые разводы.       Фэш мысленно начертил на странице руну, складывая её из этих подтёков; страх отступил, волнение ушло; осталось только убивающее равнодушие и ледяная пустота внутри него, которая медленно наполнялась не менее ледяным, удушающим холодом…       — Не надо! — долетел до него знакомый голос; чьи-то холодные пальцы мёртвой хваткой вцепились в его руки. — Пожалуйста…       Фэш переборол себя — не посмотрел, не произнёс ни слова; сконцентрировался на чёрном луче, пробирающим уже сухой мятый туман над головой. Некромант почувствовал, как он разъедает его, расплавляет. Как отступает вбираемая в Книгу жизнь, и так еле теплеющая здесь, в загробном мире…       — Фэш?.. — стягивающие пальцы слабли, теряли осязаемость. Фэш на какой-то момент выскользнул из потёмков сознания, вспомнил голос, потянулся к нему всем телом; но вновь на него опустилась пустота, отозвавшись колющей болью в пальцах — она шла из Мёртвой Книги, вытекала на подрагивающее листы теперь уже багровой струйкой…       На мгновение стало страшно.       — Дур-рак! — крик был испуганный, резкий; Фэш почувствовал, как всколыхнулась ворона, ударила воздух ослабевшими крыльями. Некромант резко вывернулся из чужих рук и с силой плеснул жидкостью ворону.       Лес прорезал высокий человеческий крик, который оборвался так же быстро, как и возник.       Некромант почувствовал, как затрепыхалась в руках Книга, как потянулись к нему её невидимые цепкие руки. Фэш вскрикнул от боли, когда чужие ледяные пальцы коснулись его руки…       …И вдруг на него навалились сверху, обхватили шею дрожащими руками; Фэш вцепился пальцами в холодеющие руки и внутренне резко вывернулся из-под власти Книги, судорожно хватая ртом воздух.       Обернулся.       Василиса, прижав лицо к его плечу, тяжело дышала, стискивала пальцами высокий ворот его рубашки. Повсюду расползались длинные, похожие на тени деревьев отголоски живых людей, которые нетерпеливо ожидали, когда можно будет набросится…       …и до конца впитать в себя жизнь.       Фэш невольно прислушался к дыханию к девушки, тяжело принимая тот факт, что она дышала. Он молча дотронулся до её плеча, отчего она резко вскинула лицо, сверкающее живым взглядом ярко-синих глаз. Лицо её, до этого, видно, тёплое, румяное, стремительно бледнело; губы синели.       Некромант крепко зажмурился.       Потом бросил быстрый взгляд на парящую прямо перед ними Книгу, изливающее чёрные густые струи в разные стороны; после — на ворону, безжизненно осевшую на камень; и — снова на Василису.       — Я умираю, — тихо-тихо сказала она, не отводя взгляда. Голос её был спокойный, наполненный твёрдой решимостью: она знала, что умрёт, поэтому не боялась.       — Я не смогу вытащить вас с Захаррой, — ответил он. Василиса медленно кивнула.       Глаза у неё синие-синие… Они постепенно чернели.       Как она умерла? Почему оказалась именно здесь?.. Как ожила?       В том мире она мертва. А в этом — жива?       Нет, она не жива…       Фэш сжал её руки, наблюдая за изменением её глаз.       — Ты этого хочешь? — спросил он медленно. — Умереть?       Василиса отвела глаза. Сложно ли начать жить, потеряв не просто всё, потеряв саму жизнь? До капли? Включая память и отбушевавшие чувства?..       — Не бойся, — голос у Фэша тихий-тихий, словно он вдруг разучился дышать. — Всё будет в порядке.       И он протянул руку к Книге, ощущая, как мертвеет рука от близости мёртвой вечности.       — Всё это… враньё, — презрительно сказал он, разглядывая побогравевшие листы и замершие мёртвые тени. — Всё будет хорошо.       Василиса спасла его от смерти. Что сможет сделать он? Отдать жизнь за жизнь?       Чушь. Смерть — это чушь. Это просто очередная ступень… Они живы в той мере, в который мертвы. И так — всегда. Пока не заплачешь, не сумеешь улыбаться; пока не умрёшь — не научишься жить.       — Ты ведь хочешь этого?       О, он знает, чем можно заменить жизнь…       Книга вдруг начала раздваиваться, натолкнувшись всем корпусом на вертикально поднятую ладонь Фэша, защищающую и его, и Василису. По чёрной страницы наискось, разрывая сотканные из чужих жизней страницы, пошла белоснежная потёкшая по краям кровавыми струйками полоса; словно кто-то острым лезвием разрезал Книгу.       Это делал Фэш.       Мир вокруг замигал, всколыхнулся, затрещал на все лады, как облитый ледяной водой ярко пылающий костёр. Вернее, наоборот — на мёртвую пустоту набросили горящее, как вечный огонь, покрывало жизни. Оно погребёт под собой всё.       Не опуская руку, Фэш коснулся пальцами другой руки до волос Василисы.       — Только живи, ладно? Только живи…