Третий лишний

Тобирама Сенжу, Коноха.       — Но зачем? Ведь вы победили учитель, — Данзо явно не понимал, зачем они пришли на эту скалу, к мальчишке, что смотрел на закат над деревней.       — А вот здесь ты очень сильно ошибаешься ученик, — Тобирама чуть улыбнулся, — я не победил, я ничего не делал, все было сделано совсем другими людьми, которые делали свои дела исходя из своих мыслей, чувств и интересов, и о моих в лучшем случае лишь догадывались. В этом и заключается весь смысл.       — В ничего неделанье? — теперь удивился и второй его ученик.       — В ожидании действий твоих оппонентов, — он говорил наставительным тоном, не убирая улыбки, — учихи живут войной, это все знают, клан учих от войны лишь крепнет и становится сильней, когда льется кровь и звучит сталь никто не сомневается в вождях и том, что они говорят, не могут себе этого позволить, единство важнее — оно обеспечивает выживание. Мой брат сделал то, на что я не способен, показал другой путь, не войну — мир, и к такому этот клан оказался не готов. Новый путь — новые слова, которые в мирное время значительно сильнее и опаснее меча, Мадара продолжал твердить старые лозунги, о предназначении их клана, о его роли и да о многом еще, не видя как его соклановцы идут в храмы, чтобы назвать кого-то мужем или женой, чтобы спокойно жить, любить и детей рожать, и смотря вокруг себя увидеть тоже самое, и эти соклановцы поняли, что своим женам, мужьям и детям, а также спокойной жизни они обязаны не Мадаре и во всем поддерживающему его брату, — под конец улыбка исчезла, а его голос приобрел твердость. — Они сами пришли ко мне, сами сказали, что уберут живущих прошлым и единственное что я сделал — это дал слово, что не стану притеснять этот клан и намеренно ущемлять его интересы, — потому что и без него желающие найдутся, Мадара отдавил слишком много мозолей, размещая своих соклановцев на командных должностях в создаваемой им армии. Разумеется, все было сделано по справедливости, честный конкурс, где учитывается сила, мастерство, тактическое мышление... учихи не просто так считались сильнейшими, они действительно оказались лучше многих других, но кого и когда волновала справедливость? А вот власть и возможность влиять волновала очень многих, так что ему вновь ничего не придется делать, другие кланы сами подвинут учих, проведя чистку в армии. И его клан станет в деревне первым, просто потому, что у него не останется соперников, он даже любезно поможет красноглазым, прикрыв от самых яростных нападок, на будущие пригодится, а потом не так уж и сложно будет разжечь их амбиции и решить вопрос кому править миром окончательно или оставить все, как есть.       — Вот как, — с интересом спросил Хирузен, — и вы сдержите слово?       — Обязательно сдержу ученик, обязательно, иначе кто же мне поверит? — тут он позволил себе лукавую улыбку.       — Но ведь война будет?       — Будет, увы, но вот тут этот мальчишка прав, война будет.       — Тогда почему они умерли? Ведь они могли бы принести нам победу в войне, — продолжил наседать на него ученик.       — Могли бы, но задумайся, чтобы стало потом?       — Они бы стали значительно сильнее, возможно лидерами деревни, — мрачно ответил Данзо.       — Не только деревни, всего мира, ведь после победы в войне мы объединим мир, а когда мир станет един, повторится то, что вы уже увидели, — голос его похолодел, и в нем зазвучала сила, которую до этого ученики слышали лишь у Хаширамы. — Учихи не могут без войны и начнут воевать сами с собой за право вести клан в лучшую жизнь и теми, кто не будет кивать каждому их слову. Зачем тем, кто стоит на вершине те, кто может просто сместить их лидера? Почти сразу же после объединения все бы вновь рассыпалось, а раз так стоит ли допускать их до власти? Возможно, в будущем они изменятся и перестанут жить только войной, сейчас же их потолок это командиры высшего уровня, не больше.       — И мы здесь? — тихо, после короткой паузы, спросил Хирузен.       — Чтобы понять силу слов, увидеть ее и последствия ее применения, и решить нужно ли вам учиться этому, потому что это доступно лишь Хашираме.       Они стояли и смотрели на одинокого мальчишку, что в очередной раз сидел на скале возвышавшейся над деревней. Вот только если раньше он сидел в расслабленной позе, наслаждаясь видом или задумавшись, строя планы на будущие, то теперь сгорбился, смотря не на закат, что сегодня был особенно прекрасен, а себе под ноги.       — Пора подвести итоги и поставить точку, — твердо припечатал Тобирама.       — Поставить точку?       — Да, он сейчас надломлен, все его планы и вся жизнь перечеркнуты, ему больно, так больно, что он почти не рассуждает здраво, и я этим воспользуюсь, — по губам сенжу скользнула жесткая усмешка.       — Не надейся, — донесся язвительный голос, — я уже успел немного прийти в себя.       — Тем лучше, мне не придется тратить лишнее время, — Тобирама решил перестать скрывать свои эмоции, и даже на расстоянии можно было почувствовать пренебрежение, что он испытывал к этому мальчишке. Мальчишке, что влез в дела кланов и думал, что сможет его победить, посмевшего думать, что он умнее потомков бога!!       — Но прежде чем мы начнем ровно два вопроса, кто именно убил Мадару и что ты знаешь о случае с его сыном? — мальчишка тоже отбросил маску, и в его голосе можно было услышать требовательные нотки.       — Хмм, а ты стал нагл, сопляк, но я отвечу, — ведь ты еще не доиграл свою роль и не зачем портить финал всей десятилетней борьбы, поэтому Тобирама мгновенно подавил всколыхнувшееся в нем раздражение, — Мадару должны были отравить соклановцы, при помощи композитного яда, там много кто внес свою лепту, что до его сына, то я ничего не знаю о нем и его судьбе. — Правдой было лишь второе утверждение, он ведь не обещал не врать? Так что пусть лучше мальчишка ненавидит всех учих, а не кучку тех, что совершили переворот, может он даже и выживет после того как все завершиться, а раз так, то пусть у красноглазых будет одним врагом больше.       — Тогда слушай, — рассказ о битве в небольшом городке заставил напрячься и всерьез задуматься о том, кто мог дать подсказку Камню, ведь сначала сын Мадары, потом Хаширамы, ... конечно, все могло бы быть намного проще и мальчишка не исключал подобного, но лучше перестраховаться, проверять выдержит ли его брат смерть своего сына не хотелось. Он кивнул, показывая, что принял информацию к сведению и перевел разговор к тому, ради чего пришел:       — А теперь перейдем к оппозиции, я считаю, что больше она не нужна.       — Но меня уже не интересуют подобные проблемы, — равнодушно ответил ему собеседник.       — Поэтому я слушаю твою цену, — по лицу Тобирамы скользнула усмешка, он прекрасно понял слова Николая, тот намерен бежать из деревни, после того как его воздушные замки рухнули ничего другого ему и не осталось, а бегать с пустыми карманами очень непросто, поэтому тон, которым он произнес эту фразу больше всего напоминал тон богача бросающего милостыню нищему.       — Деньги, — по-прежнему равнодушно, ответил Николай, — ровно столько, сколько стоит наше предприятие, разумеется наличными.       — Хорошо, когда ты решишь проблему? — платить Тобирама не собирался, еще чего! Поэтому сразу же после того как Николай совершит свою последнию глупость его ждет еще один сюрприз от Тобирамы.       — Через три дня, после чего уйду на очередную миссию.       — Деньги ты получишь, когда я увижу головы твоих поддельников, — Николай молча встал и ушел со скалы.       — Учитель, а если он просто сбежит? — спросил Данзо, сверля спину мальчишки очень нехорошим взглядом.       — Даже если и сбежит, это ничего не изменит, я не складываю все яйца в одну корзину, очень скоро оппозиция перестанет доставлять деревне неприятности. Кагами Учиха, Коноха, полигоны клана Учиха.       Он завершил очередное упражнение, Цветы феникса были идеально исполнены, поразив все десять мишеней.       — Ты растешь сын, раньше ты допускал промахи, — раздался за его спиной знакомый голос.       — Отец, — приветствовал он его поклоном.       — Решение о твоем переводе одобрено, с завтрашнего дня твоим учителем станет Тобирама.       — Отец прошу, ответь, почему вы сделали это, почему я должен буду обучаться у этого... сенжу!? — Кагами не смог сдержать себя, у него еще не было ненависти, он был слишком молод и не умел ненавидеть, но уже была неприязнь, старательно взращиваемая клановыми учителями. Его отец, невысокий, но еще крепкий телом и совершенно лысый тяжело вздохнул, разом постарев на два десятка лет, став почти стариком, на волевом лице проступили морщины, глаза в которых светилась гордость за сына, погасли.       — Присядем, это будет не простой разговор.       Они отошли к самой дальней части полигона, площадке для медитаций, где и уселись, при этом Кагами отметил, насколько внимательно осматривает окрестности его отец, даже шаринган применил, неужели ответ на его вопрос настолько важен, что он не может доверять даже собственному клану?       — Знаешь ли ты, к чему стремился Мадара, чего он хотел? — тихий голос отца вернул Кагами к реальности, в памяти тотчас же зазвучал сильный, напористый голос сильнейшего из учих.       — Он говорил о мировой войне шиноби, о нашем месте в деревне и нашем долге вести шиноби вперед, ... — он говорил и видел, как с каждым словом отец все больше хмурится, может быть потому, что ему не хватало силы и напора Мадары?       — Значит, знаешь, — прервал его отец, — тогда задумайся, почему мы раньше этого не делали, почему не вели шиноби вперед, — этот простой вроде бы вопрос, ввел Кагами в ступор, а действительно почему? Ведь они же лучшие, сильнейшие... — Ответ прост, мы не знали где этот перед, единственное, что наш клан смог придумать, это — «Подчиняйтесь нам и будет вам счастье». Что как ты понимаешь, не всем пришлось по вкусу. И вся беда в том, что ничего нового мы так и не придумали.       — Но мы сильнее, проиграв нам в войне, кланы бы подчинились нам! — тут же вскинулся Кагами.       — Свой бой с Сенжу мы проиграли, — срезал его отец, — и если бы Мадара не протянул руку Хашираме, нас бы просто перебили, а как ты думаешь, почему Сенжу смогли нас одолеть?       — Они заключили перемирие с Узумаки, высвободили войска, ... — начал Кагами,       — А что мешало нам поступить также? — вновь перебил его отец, в его словах явственно прозвучала злость, лицо на миг исказилось... — Это первая причина нашего поступка, — сделав над собой усилие, он взял себя в руки и продолжил говорить спокойным и ровным голосом, — неумение или нежелание Мадары договариваться. Нам нужны союзники и партнеры, но с Мадарой во главе мы были и будем в одиночестве. Вторая это его сила, ты ведь не знаешь, как пробуждают мангекё? — и, глядя на то, как его сын качает головой начал рассказ, пересказав все, что узнал из клановой библиотеки.       — То есть он убил своего друга? — поразился Кагами, в первый раз за свою жизнь, он почувствовал к Мадаре отвращение.       — И он, и его брат, — также с отвращением на лице подтвердил отец, отмечая реакцию сына и понимая, что образ его кумира дал первую трещину, — в клановых свитках сказано, что необходимо ощутить боль потери, возможно, есть и другой способ, но я его не знаю, — в первый раз за весь разговор в голосе одного из глав клана Учиха промелькнули нотки неуверенности, у него не было доступа к главным секретам клана, лишь недавно он получил возможность ознакомиться с ними, и он понимал, что знакомство это — поверхностное, но даже его хватило, чтобы любые сомнения в правильности сделанного им выбора исчезли. — Таких как братья в нашем клане было не мало, дважды клан едва не был расколот, а один раз был почти уничтожен из-за попыток обрести эту силу. А теперь задумайся, к чему бы привела нас мировая война?       — Множество мангекё? — тихо произнес Кагами, война всегда потери, эту истину он уже знал, слишком многие из тех, с кем он общался несли в себе боль утраты.       — Именно сын, тайна оказалась бы раскрыта, — и оба одновременно повернули голову в сторону мишеней, там, где тренировался Кагами разминались двое мальчишек, дети простых воинов клана, они даже не знали их имен. Если начнется война, то даже одно пробуждение мангекё вызовет волну слухов и сплетен, удастся ли сохранить тайну, если тебя окружают профессионалы по добыче информации из других кланов? Может да, а может и нет. И если о секрете мангекё, узнают, то выдержат ли эти мальчишки соблазн стать если не первыми в клане, то уж точно одними из первых? Пример Мадары говорил, что могут и не устоять, а если учесть, что слухи искажают информацию, а многие готовы на все для победы... Кагами понимал отца, его клан и без того силен, чтобы идти на такие эксперименты. Оба отвернулись от мальчишек, что громко выкрикивая техники совершали ошибку за ошибкой, но явно веселясь продолжали пытаться как и он поразить Цветами феникса все десять мишеней, — как я уже говорил очень многие в нашем клане готовы повернуть оружие против своих, мы убили Мадару для того, чтобы не рисковать будущим клана, потому что никто не может предсказать, каким он будет после войны, — это был еще один точный удар по образу Мадары и его идеям, тот крайне редко говорил о мире после войны, отделываясь общими фразами. Теперь же Кагами услышал очень неприятный вопрос: «А что будет с кланом, если появятся шиноби достаточно сильные и амбициозные, чтобы оспорить лидерство Мадары?». А поскольку ответить Мадара уже не мог, он выставлялся безответственным авантюристом, готовым ради своих идей рискнуть всем кланом, в отличие от более осторожных старейшин. — Третья причина, это желание изменить клан, есть еще две техники, которые передаются только в правящей ветви клана, — отец Кагами продолжил рассказ о том, что успел узнать.       — Отец ты говоришь о невозможном, такое не по силам человеку, — с трудом выдавил из себя его сын, контроль реальности, возможность управлять временем, возможность изменить любую судьбу! Немыслимые, божественные техники, никто и никогда даже мечтать о подобном не мог...       — О том кто мы я расскажу тебе чуть позже, — легкая улыбка, которую увидел Кагами, поразила его даже больше рассказа отца, были в этой улыбке нотки лукавства, словно говоря не все так просто с носителями шарингана, — однако поверь, я сказал тебе правду, свитки, что я прочел, а после нашего разговора прочтешь и ты, подтвердят мои слова, — улыбка пропала почти мгновенно, голос отца похолодел, — но самое важное это то, что техники действие которых я описал, требуют шарингана, потому что сразу после применения техники глаз необратимо слепнет. И очень многие желали бы иметь пару лишних глазок, просто на всякий случай, только вот лишних глаз нет, — оба не сговариваясь вновь взглянули на мальчишек, что сошлись в шутовском поединке, кем нужно быть, чтобы для спасения своей жизни забирать жизни тех, кого клялся привести в светлое будущие? Отвращение Кагами к Мадаре многократно усилилось. — Я и мои сторонники считаем, что не должны наши соклановцы убивать своих, ни ради силы, ни ради невероятных техник, они будут скрыты в клановой библиотеке, навсегда, — отец Кагами прекрасно видя реакцию сына поспешил закрепить успех, особенно надавив голосом на последнее слово. — Последняя причина, это наше неумение жить в мире.       — Неумение жить в мире? — моргнул Кагами.       — Удивлен? — обозначил улыбку его отец. — Вспомни нашу историю, за все время существования клана, мы либо воевали, либо готовились к войне, но никто и никогда не задумывался, что будет, когда мы выиграем войну.       — Но ведь все кланы точно такие же! — тут же зло сверкнул глазами юный учиха.       — А вот тут ты ошибаешься, — строго осадил его старший родич, — каждый из наших соперников способен освоить мирную профессию, целителя, кулинара, управленца, да даже актера или торговца, а мы нет, задумайся, кем ты будешь, если завтра другие деревни просто исчезнут как утренний туман?       — Я не знаю... — чуть замялся Кагами, обдумывая ответ, — курьером, наверное.       — И я не знаю, — просто ответил ему отец, чем вызвал еще большее удивление, — но вижу, как подрастает новое поколение, поколение тех, кто готов не только резать глотки и сворачивать шеи, есть и начинающие целители, — он все-таки не выдержал, и в его голосе зазвучали нотки какой-то безумной радости, — проклятье, да ты только подумай первые целители за всю нашу историю!! Есть и многие другие, кто видит смысл своей жизни не в убийствах, а в помощи и созидании, — после последней фразы лицо старшего учихи исказилось, а в голосе можно было услышать холодную злость. — Война, на которую толкал Мадара уничтожила бы новые ростки нашего клана, а это недопустимо, мы должны уметь не только воевать, — но он вновь сделал усилие и успокоился. — Когда придет время, ты станешь лидером нашего клана, лучшим, чем Мадара и те, кто был до него, я открыл новую страницу в истории клана, но большего мне не сделать, только разобраться с теми, кто не желает меняться, — тут отец положил руку на ему плечо. — Ты же завершив свое обучение, поведешь клан дальше, в будущее, — и под конец его речи Кагами услышал в голосе своего отца ту силу, напор и убежденность, что была у Мадары. Он понял, что его перестали считать ребенком, и пришло время делать первые шаги в будущие, он еще не все знал и не во всем был согласен с отцом, но на последнее его предложение он мог ответить только одно.       — Я понял отец, я не подведу, — он склонил голову и не увидел лицо своего отца, а тот быстро взял себя в руки и когда его сын поднял голову ничего уже не напоминало о мелькнувшей в его глазах жажде власти.       Отец Кагами как и многие из заговорщиков был одним из сильнейших учих, но при этом он не принадлежал к правящей ветви, он отдавал приказы, но и сам был лицом подчиненным, самые важные вопросы, решались без его участия, он же был амбициозен и желал править. Многие старейшины разделяли взгляды Мадары, и потому сейчас их фактически отодвинули от руководства кланом, те понимая, что сила не на их стороне, как и поддержка большинства, активно торговались, продавая свои места и уже через неделю Кагами будет сыном одного из старейшин, может и не сын главы клана, но кто знает, что ждет клан в будущем... Хаширама Сенжу, Коноха, башня Хокаге.       Он в очередной раз мерил шагами свой кабинет, пытаясь уложить в голове произошедшее, его путь, его слова и убеждения стоили жизни его другу. Пусть они отдалились друг от друга, пусть Мадара планировал переворот, но он был его другом. Тобирама ему уже несколько раз пытался проклевать мозги о оппозиции, за спиной которых стоит Мадара, и никто почему-то не учел того, что он был выбран, как самый достойный.       И выбирая его, выбирали и тот путь, по которому он поведет деревню, ему верили, а если хотят перевыборов, если ему не верят, то зачем ему вообще держаться за власть? Если его больше не считают достойным?       Оппозиция в лице Джуна раздавала множество обещаний и клановым, и бесклановым, но почему он должен опускаться до подобного, зачем ему врать и изворачиваться? Любому мало-мальски разумному шиноби очевидно их вранье, поэтому они и верят ему, а не кучке жадных и властолюбивых лжецов.       Но к смерти он не призывал, не желал ее и не говорил о ней, он призывал только к миру, и теперь узнал, что во имя мира убили его друга, а убивая, мир не обрести... Так в чем же дело, он не прав? Его идеи ошибочны, а правы именно Мадара и Николай? Он не хотел новых убийств, но мертвых на кладбище Листа все больше, он желал мира, но ему уже доносят о начале новых войн, пока еще Лист не воюет, но это лишь вопрос времени, когда пламя перекинется и на его деревню, так прав ли он?       Прав, он прав, слишком многие стали счастливы в мире, не только в его деревне, по всей стране, так что нужно стиснуть зубы и продолжать идти своим путем. Есть ли у него ошибки? Да есть, увы, но он не Рикудо, ошибся он в том, что стал пассивен, что успокоился и поверил в то, что его примера будет достаточно миру и людям, нет недостаточно, люди еще не готовы протянуть друг другу руки, слишком много среди них тех, кто готов убивать, желая большего, больше денег, власти, ... поэтому он вновь сделает шаг навстречу и протянет им руку, сначала они пожмут ее, а потом сами протянут руки друг другу.       Теперь нужно лишь подумать, чем скрепить их рукопожатие. Джун Нара, Коноха, квартал клана Нара.       Он и Николай сидели в небольшой беседке, изображая чаепитие, но за все время разговора к чаю ни он, ни Николай не притронулись.       — Итак, Тобирама намерен избавиться от нас? — в голосе Джуна сквозило равнодушие, он уже давно ожидал чего-то подобного, да собственно ничего другого его главный оппонент и не мог сделать. Да он мог и красиво говорить, и раздавать обещания, но, увы, у него был брат, который уже все сказал и ничего нового добавлять не собирался, и именно Хаширама был в их связке главным. Большинство поддерживает Хашираму? О да, поддерживает, но оно ничего не решает, всегда и везде решение принимается меньшинством, амбициозным, решительным, высоко сидящим меньшинством, и значительную часть этого меньшинства удалось настроить против Хокаге. Сложность возникла только с бесклановыми, но большинство из Совета Джонинов встанет на их сторону, если их поддержит Николай, очень многие ему обязаны и помнят об этом. И Тобираме просто нечего им противопоставить, единственное что остается — это уничтожить своих противников.       — Да, он заявил, что в оппозиции теперь нет необходимости, достаточно прозрачный намек.       — Он говорил что-то еще? — сам вопрос был не нужен, Джун понимал, что Тобирама не станет откровенничать, но Николаю стоит лишний раз напомнить кто в их паре главный.       — Нет, говорил я, — если Николай и осознал, что находится в положении подчиненного, который отчитывается, то никак этого не показал, — недавно мне повезло оказаться в нужное время в нужном месте, — а вот теперь его хмурое выражение лица стало совсем мрачным. Рассказ же заставил Джуна серьезно задуматься, заставив перебрать в уме все, что он знал о событиях в деревне, предатель способный точечно наносить подобные удары, крайне опасен, теперь становился понятен энтузиазм некоторых шиноби, как и встреча Николая с Тобирамой, тот надо думать тоже не в восторге от наличия крысы в деревне.       — Вот как, есть кандидатуры на примете?       — Нет, поэтому я и рассказываю об этом всем, кому могу, — не смотря в глаза, выдавил из себя его собеседник, Джун с трудом подавил презрительную усмешку, Николаю было стыдно, это ведь его задача, отлавливать крыс, и он не справился, чтож, еще одна причина избавиться от него когда смениться власть.       — Мы уже начали менять глав кланов, — после небольшой паузы Джун милостиво сменил тему разговора, — к тому же большинство поддержит наше предложение о коллективном руководстве деревней, бесклановые в большинстве своем нам еще не доверяют, но если ты присоединишься, то они поддержат, тебя.       — Я с вами, — Николай был по-прежнему мрачен, — но поняв, что проигрывает, Тобирама может пойти ва-банк, если кого-то из команды убьют, то наша затея может провалиться, поэтому предлагаю, собраться всем вместе и ожидать начала созыва Совета, по одиночке мы слишком уязвимы, — Джун глубоко задумался, предложение было вполне уместным, даже один голос в Совете может стоить победы, а в кланах достаточно сторонников Тобирамы. Большинство из них не страшнее бескланового мусора, но есть и достаточно сильные и умелые, тот же Увабами мог его одолеть.       Джун понимал, что у его плана нет запаса прочности, он не мог позволить себе терять сторонников, любая потеря, и он рискует не получить нужного количества голосов на Совете, а поскольку расследованием убийства будут заниматься клан, где главой станет сторонник Тобирамы или же просто противник Джуна и люди Тобирамы из Отдела, то он рискует потерять голоса колеблющихся и осторожных, что приведет к краху весь замысел, интуиция Джуна шептала, что собираться вместе крайне опасно, это идеальный вариант для врага, но он быстро заставил этот голос замолчать, ведь и такой вариант был предусмотрен.       — Согласен, где собираемся?       — На ваше усмотрение, те места, что знаю я принадлежат отделу, и потому могут быть небезопасны.       — Хорошо, тогда через три часа мой человек отведет тебя к месту нашей встречи. Когда Николай ушел Джун поднял пиалу с уже давно остывшим чаем и выпил ее одним глотком, все идет так, как он задумал, смена власти в кланах уже почти завершилась, и очень скоро Хаширама уйдет со сцены, а когда начнется война, то люди быстро забудут обо всем, что он говорил, Тобирама представлял собой намного более опасную проблему, если бы не любил своего брата. Эта любовь его слабость, Хашираму не тронут, напротив, его будут беречь, ведь он такой великий целитель!! Вот и пусть исцеляет, подальше от фронта, и пусть говорит о мире, говорит, не умолкая, сводя на нет любые усилия Тобирамы.       Хорошо, что они вовремя избавились от Мадары, тут Джун жестко усмехнулся, у кучки заговорщиков не было никаких шансов против главы клана, ведь ничего кроме как выйти на бой за будущие они придумать не смогли, поэтому пришлось немного помочь им, разработав план и передав яд. Теперь у него на одного противника меньше, а Тобирама, с которым связывают произошедшее, потерял больше, чем приобрел, много больше, он избавился от противника своего брата, и приобрел еще один голос в Совете Кланов, но потерял многие голоса бесклановых, а главное голоса тех, кто поддерживал учих, стали поддерживать группировку Джуна.       Но главный вопрос, стоит ли доверять Николаю? Разумеется, нет, он не настолько глуп, чтобы доверять кому-то, а значит нужно подготовиться к встрече, даже если Тобираме и удастся его замысел пост главы клана тоже неплох и его он за собой удержит. Увабами Нара, Коноха, квартал клана Нара.       — Приветствую Увабами-сан, — пока еще глава клана Нара резко обернулся к входящему в комнату гостю.       — Это плохая шутка Николай, зачем ты пришел? — спросил он, сам настороженно оглядывая его.       — Поговорить, кое-что предложить, — равнодушный тон на секунду ввел в заблуждение.       — Я помню наш с тобой разговор, — но уже в следующий миг Увабами выражал бесклановому свое негодование, — как и то, что последовало после него, — выражал тоном, лицом, громким голосом.       — Я совершил ошибку, и готов ее исправить, — склонил голову Николай, в качестве своего извинения я предлагаю вам это, — перед Увабами легла увесистая папка.       — И что там? — подозрительно осведомился он.       — То, что поможет вам в вашем противостоянии с Джуном.       Увабами подтянул к себе папку, и быстро просмотрел некоторые из документов, лежащих в ней. Первый же документ дал ему в руки такой компромат на Джуна, что он с трудом заставил себя спрятать бумаги в папку и продолжить разговор.       — Это любопытные бумаги, но какой смысл отдавать их мне? И какой смысл мне тебе верить? Что бы ты не сказал, один раз ты меня предал, протянув руку моему врагу, — он успел чуть успокоиться и его голос звучал ровно, и очень холодно.       — Эти бумаги, знак того, что я Вас не предавал, с ними вы легко отобьетесь от всех притязаний Джуна, что же до моего с ним союза, то вся эта комбинация преследовала лишь одну цель, сместить Хокаге, посадив на его место Мадару. Сразу же после того как Совет Кланов, направляемый оппозицией, сместил бы Хашираму, я раскрыл бы эти бумаги всей деревне, после чего, их предложения были бы осмеяны, а они сами вынуждены были оставить посты, старые лидеры вернулись бы обратно на свои должности, но возглавлял бы их Мадара, — Увабами по достоинству оценил замысел и признал его очень неплохим, для бескланового, черноногого мальчишки. Воспользоваться возможностью, что Хаширама предложил всем желающим: сменить власть на основании законов деревни, действительно неплохо, но слишком хрупко, один точечный удар по кандидату и все замыслы псу под хвост, Джуна с его планами явно ждет та же судьба...       — А если бы устроили перевыборы? — с любопытством спросил глава клана Нара. — И вновь выбрали Хашираму? — просто было интересно, так ли хорошо проработан план.       — Он бы сам не согласится вернуться, он готов принять пост, но только если люди сами посадят его туда, — все также равнодушно ответил Николай, но Увабами уловил в его голосе нотки горечи, он что, хотел чтобы это было ошибкой?       — Я тебя выслушаю, — решил он, в конце концов всегда можно отказать в просьбе.       — Я хочу радикально решить проблему Джуна, поэтому прошу у Вас позволения оставить в Вашем квартале одного моего теневого клона, — Увабами медленно кивнул, прекрасно понимая зачем нужен этот клон, любопытно было только то, как мальчишка будет его маскировать, пускать клона в чей-то дом он согласия не давал.       — Очень скоро я покину деревню, в этой папке все, чему я научился, техники, методики, все, — перед ним легла еще одна папка, даже более толстая чем папка с компроматом, — в этой те вопросы на которые я пытался найти ответы, — следующая папка была совсем тонкой, — я прошу не откладывать их в дальний угол.       — И что же с ними делать?       — Использовать. Прощайте, Увабами-сан.       Глава клана Нара задумчиво проводил его взглядом, понять, чем именно закончится интрига мальчишки было не сложно, и Джун, и остальные оппозиционеры были на редкость властолюбивыми сволочами. Да они могли заключить союз против кого-то, кого не могут одолеть в одиночку, но на большее они не способны, сразу же после того как их враг будет повержен они немедленно начнут выяснять, кто главный и разумеется передерутся, но сам Николай этого уже не увидел, его бы убрали, или задвинув куда подальше, или попросту убив, ведь если он помог свалить Хашираму, нет гарантий, что не поможет противникам новой власти, а такие наверняка будут. Ну а если Хаширама удержится на посту, то его прагматичный брат наверняка постарается избавиться от наиболее серьезных противников, и Николай будет среди них, может и не на первом месте, скорее уж наоборот, но от него избавятся.       И просвещать его никто не торопился, даже Рисей его друг и начальник, кланы были недовольны поведением мальчишки, пусть границ он и не переходил, поэтому Рисею главой клана было приказано не мешать Николаю затягивать петлю на шее.       Мог бы мальчишка ото всех отбиться? Нет, не в одиночку, а толковых помощников и достаточного количества ресурсов у него не было, а раз так, он уже труп, просто еще не дошел до своей могилы.       Теперь же стоит задуматься о его просьбе, выполнить ее? Возможность увеличить силу клана выглядит очень заманчиво, но не сейчас, он не так глуп, как этот мальчишка, на горизонте уже сгущаются тучи, и скоро грянет гром мировой войны, после которой обязательно сменится власть, люди не простят Хашираме такой ошибки, а при смене власти головы прямых конкурентов и главное возможных конкурентов летят градом, успеет ли его клан стать достаточно силен, к моменту начала борьбы? Едва ли, он хорошо знал свой клан, Николай гений и таких в его клане нет, максимум, чего они могут добиться, это уровень средненького сенжу, причем этого добьются лишь молодые, человек тридцать не более, маловато для борьбы за власть, а уж если учесть. что не все молодые переживут войну,... он не станет рисковать, он ничем не обязан Николаю, а значит пусть его знания полежат в тиши клановых архивов, когда-нибудь собранное им будет использовано, но не сейчас, и не в ближайшем будущем, он не станет повторять чужих ошибок. Хирузен Сарутоби, Коноха, особняк главы клана Сарутоби.       — Ну вот и все, эта интрига завершилась, и теперь можно начинать следующую, — задумчиво протянул Саске, перебирая бумаги, лежащие перед ним на столе.       — А нужно ли? — Хирузен, также задумчиво копающийся в бумагах поднял голову, и вгляделся в своего отца. — Подумай, чего мы добились? Мадары больше нет, оппозицию в лице Джуна Тобирама просто перебьет, и случиться это уже завтра, после этого позиции братьев станут просто несокрушимы!       — Верно, станут, — продолжая перебирать бумаги Саске сделал глоток из пиалы, — никто в деревне не сможет поколебать их, но удар по ним придет извне, — равнодушно, не поднимая глаз от бумаг продолжил он, — война, что начнут другие деревни, выставит Хашираму и поддерживающего его брата идиотами, а кто хочет, чтобы им правили идиоты? Именно поэтому нам и нужно торопиться, чтобы занять второе место в деревне, теперь, когда учихи проиграли, а хьюги замкнулись в себе у нас есть шанс стать правителями, когда сенжу проваляться со своей политикой мира во всем мире.       — Отец Тобирама не такой, он не стремится к миру.       — И не только он, но он находится в тени брата, и даже если он начнет гнуть свою линию, это уже ничего не изменит, Николай был глубоко прав, шиноби деградируют, — приподняв голову от бумаг Саске улыбнулся, — удивлен? Ты не единственный кто общался с ним, я тоже не считаю зазорным учиться, или исправлять свои ошибки, — закончил он.       — Поэтому рода Тейджо и Суйсена вложили в эту компанию почти все свои средства, — понимающе заметил Хирузен.       — Не только они, но и самые твердолобые из нашего клана, — жестко улыбнулся его отец, — по их заверениям править кланом мне осталось ровно три дня, — тут его улыбка превратилась в оскал, — я так растерялся, что даже ничего не сказал в ответ.       — Николаю поручено убить лишь глав оппозиции, даже если он и выполнит приказ едва ли он пойдет убивать остальных, — тихо произнес Хирузен, он понимал к чему все идет и ему это не нравилось.       — Мы всегда можем проделать это от его имени, он не станет опровергать наши слова, — чуть похолодевшим голосом Саске обозначил свою позицию, — но я не настолько милосерден, — продолжил он, — я намерен получить компанию, что организовала оппозиция для финансирования своей деятельности.       — Но как мы можем сделать подобное? — поразился Хирузен. — Мы не имеем к этой кампании никакого отношения, в отличи от родов, что вложили в нее свои деньги.       — Николай написал мне дарственную, — после такого известия у Хирузена просто отвисла челюсть, — на все принадлежащие ему акции, сама же компания имеет один пунктик в своем уставе, если один из держателей акций умирает, то его акции передаются оставшимся акционерам компании, разумеется при отсутствии прямых наследников. Вот только есть нюансик, лишь двое глав компании имеют наследников это Яманака и Абураме, остальные или не успели обзавестись ими, или не захотели, и наследники эти погибнут вместе со всеми остальными, таким образом, Николай станет хозяином компании, когда перебьет всех своих компаньонов, — глядя на ошарашенное лицо Хирузена Саске негромко рассмеялся. — Договоренности родов большей частью устные, немногие письменные договора сгорят, когда начнется уничтожение оппозиции, — он вновь негромко рассеялся, — не удивляйся, с Тобирамой я тоже говорил.       — Сколько запросил Николай? — Саске улыбнулся, его сын растет, раньше он бы не стал спрашивать об этом.       — Пару техник, уже скопированных учихами, ну и несколько килограмм золота.       — Нам не позволят забрать всю компанию себе, — по-прежнему пораженный пробормотал Хирузен.       — Это ожидаемо, но никто ведь не станет резать курицу несущую золотые яйца, компания останется, просто сменит хозяев, и мы будем в ней первыми среди равных, ведь это наш клан силен в торговле, а потом, кто знает, что будет потом. Смотреть же как те, кто хотел сместить меня потеряв сторонников и львиную часть средств падают с клановой вершины до уровня рядовых и гибнут на миссиях тщетно пытаясь вернуть свое положение, — он тихо и предвкушающе рассмеялся. Акира Такахаси, Химачи, столица страны Огня, поместье в центре столицы.       Уже не мальчишка, но еще не мужчина смотрел на тело своего деда, тот все-таки не дожил до заслуженного триумфа, не увидел, как меняется страна под рукой их рода, не увидел, как его кровь становиться... По его лицу медленно скатилась одинокая слеза. Деда он любил, также как и отца, да тот и стал ему вторым отцом, оба вкладывали в него свои мысли и идеи, оба не жалели времени и сил, обучая его искусству править, оба любили его...       — Он умер сам, в теле нет яда и чужой чакры, — в двух шагах от него замер шиноби Листа, стандартная униформа, на лице маска кролика, и приветствие только формальное, поклон как равному, словно не с одним из вельмож говорит, а с еще одним мальчиком на побегушках у клана. Но он сдержался, пока еще он не может заставить извиниться за хамство.       — Хорошо, теперь мы можем попрощаться с ним?       — Да, мы сожалеем, что не дали сделать этого сразу, — сожаления в голосе шиноби не чувствовалось, там было только равнодушие, — но необходимо было убедиться, что это не убийство, две недели назад один из советников дайме умер не своей смертью, — Акира с трудом сдержал презрительный фырк, шиноби, великие рода и кланы, и ради чего вы нужны, если только и можете, что установить, что посиневший труп стал таким из-за яда? Где ваша хваленная защита высокомерные твари?       — Тогда до следующей встречи.       Шиноби растворился в воздухе, а Акира раздав приказы слугам отправился к отцу.       — Что с телом Хоши? Они передали его нам? — голос отца сухой и твердый вызывал у Акиры асоциации с молоточком, что вбивает слова.       — Да, час назад.       — Это хорошо, что они сказали?       — Что он умер сам, это не было убийство.       — Вот как, жаль он так желал увидеть, как наш род будет править этой страной, — голос его отца резко изменился, в нем появилась теплота и мягкость, он любил Хоши не меньше, а наверное даже больше Акиры, — но не увидит, а ведь остались уже считанные дни, — на последних словах юноша замер.       — Ты решился отец? — спросил он после трех секундной паузы.       — Нет, просто пришло время, — молоточек вновь заработал, — мир на пороге войны, и мы должны к ней подготовиться, а то Хокаге как-то не желает воевать, как и тот кабан, что сейчас на троне, им и так хорошо.       — А как же остальные шиноби? И что остальные советники дайме? — Акира тут же засыпал отца вопросами.       — Шиноби не против, учихи из борьбы за власть выбыли, у них прошла смена руководства, хьюги самоустранились, сенжу в лице брата главы клана поддержали нас, а остальные кланы решили не оспаривать решений Тобирамы, — жестко припечатал отец. — Что же до остальных претендентов на роль дайме, то самый главный и непримиримый наш соперник недавно умер, — тут Акира все-таки позволил презрительную усмешку, величайшие из великих так и смогли обнаружить кто именно был отравителем, еще одна причина брать власть в свои руки, пусть занимаются тем, что умеют, пускают свои огненные шары и водяные потоки, править страной им не по силам, — а с остальными мы договорились, так что приготовься, через неделю будет проведен переворот, после которого ты станешь сыном дайме.       — Я не подведу отец. Изаму Учиха, Коноха, полигоны клана Учиха.       Он хорошо помнил свою радость после того как он остался жив после ловушки, куда угодила их команда, помнил и ту эйфорию, которая не отпускала их всю дорогу домой, и навсегда запомнил то потрясение, когда он услышал, что его отец мертв. Тогда в первый миг он просто не поверил и отмахнулся от этих слов, ведь его отец сильнейший шиноби Листа, он просто не может умереть.       Но когда он вошел в свой дом и увидел мать, увидел ее боль и отчаяние, а потом, потом он увидел тело своего отца и закричал... В себя он пришел только возвращаясь с похорон, придя в дом, и увидев в нем соклановцев, выносящих из него какие-то свитки. На вопрос кто они и что они делают ему ответили, что хоть смерть его отца и является ужасной трагедией, но жизнь продолжается, его мать не учиха по крови и не может быть главой, а он еще слишком мал, значит вести клан вперед должен другой, поэтому они заняты переноской бумаг, не будет же глава клана бегать к ним домой каждый раз, когда необходимо заглянуть в записи Мадары.       Позже проверив семейную библиотеку он понял, их ограбили, просто и беззастенчиво забрали все, что входило в архив их рода, техники, хроники, дневники, ... все. Уже на следующий день все бумаги вернули, но никаких секретов в них не было, история была неотличима от той, что преподают в Академии и на занятиях с клановыми мастерами, дневники были явно написаны одним человеком, что лишь подделывал свой почерк под других, не сильно стараясь... И что вызывало особенную ярость ни он, ни мать никак не могли вернуть украденное, сил у них не было, да и обратиться не к кому, он вспоминал глаза пришедших на похороны, ни у кого не было сожаления, боли, напротив те кого он видел испытывали радость и облегчение, да они говорили скорбным голосом, слова о великом шиноби, что был одним из тех, кто закончил вечную войну и... Тогда он почти ни на что не реагировал и это было к лучшему, услышь он эти слова сейчас и просто не смог бы сдержаться, либо напал бы, либо наплевал в лицемерные хари эти тварей.       С трудом, но он успокоился и попытался еще раз осмыслить свое положение, никто в клане за его Род не заступиться, проклятье, не то что не заступится, им даже руки не протянут. А вмешивать в это другие кланы, глупо, после такого его уже не грабить придут, а убивать, да и что искать, тайные техники? А какие? И что должно быть в подлинных дневниках его предков, как отличить истину от подделок? А главное, как уберечь свои тайны от чужих глаз, даже если ему согласятся помочь? Делиться секретами своего клана с тем же Тобирамой Изаму не собирался.       — Ты ошибаешься сын, в клане у нас еще остались союзники, — услышал он тихий голос матери.       — Я сейчас в слух говорил? — и в ответ увидел короткий кивок. — И где же эти союзники? — в голосе сама собой прорезалась горечь.       — В своих домах, их обирают также как и нас, — в голосе матери слышалась точно такая же горечь.       — Вот как, — протянул он, пытаясь взять свои чувства под контроль, — тогда я должен нанести им визит, в одиночку я смогу лишь погибнуть.       — Я рада что ты понимаешь это сын, — он получил мягкую улыбку, от своей матери, отчего на душе стало чуть легче, — но прими от меня еще один совет, поговори с другом твоего отца.       — Тем бесклановым? — в голове тут же встал образ его спасителя. — Гммм, спасибо ма, поговорю, но почему я не помню его на похоронах, почему там вообще никого не было кроме соклановцев? Хаширама ведь был другом моего отца и он Хокаге, — он и сам не заметил как в его голосе прозвучали возмущенные нотки.       — Хашираме выгодна смерть твоего отца, он просто не стал лицемерить, как раньше не стал мешать, — улыбка пропала с лица его матери, ее голос стал напоминать шипение змеи, — а единственного друга твоего отца просто не пустили в квартал, он больше не друг клана Учиха.       — Что!? Но он, он спас мне жизнь, разве это ничего не стоит!? — он даже не заметил как едва не сорвался на крик, его кулаки сжались, а в глазах появился шаринган, шаринган с двумя запятыми, как у сильнейших в его клане.       — Он один из тех, кто должен отлавливать вражеских шиноби на территории страны Огня, и он не справился со своей задачей, — в голосе его матери вновь зазвучала горечь и явственно прорезалась боль, — враги проникли в деревню и отравили одного из глав кланов, после такого клан не может считать другом человека столь халатно относящегося к своей работе. Это как ты понял слова исполняющего обязанности главы нашего клана, — завершила она речь презрительной усмешкой. И Изаму полностью разделял это чувство, направленное на тех, кто называя себя Великим Кланом оказался настолько слаб, что неспособен был выйти на открытый бой за будущее клана, и нанес удар в спину. После чего начал путь в светлое будущее с выполнения указаний Тобирамы, да что уж там, по деревне пошли слухи, что один из учих будет обучаться у этого древолюба, как-будто в самом клане уже не осталось достойных учителей!!       — Тогда я попробую повидаться с ним вне клана, — склонил он голову, признавая правоту матери.       — Лучше не затягивай, — его мать видя послушание сына позволила себе еще одну скупую улыбку, — говорят, что у него крупные неприятности.       — Тогда зачем он нам? — удивился Изаму. — Нам нужна защита, а он максимум даст лишь совет и пару слов утешений. — Он бы не отказался от ученичества у того кто его спас, но выслушивать советы? Проще спросить ту, что дала ему жизнь.       — А еще тебе нужна возможность роста, ты ведь понимаешь, что никто всерьез не будет заниматься твоим обучением? — Изаму чуть покраснел, опустив голову, он совершил еще одну ошибку, для теперешнего главы клана будет лучше если он погибнет на одной из миссий, а значит из всех клановых учителей у него будет наихудший, если вообще будет, он ведь уже генин, а значит официально завершил свое обучение. — Бесклановый не станет защищать нас, но может открыть тебе как стать сильнее, — его мать продолжала давить, заставляя его краснеть все больше, — может и не настолько сильным как твой отец, но убить тебя будет намного сложнее, к тому же война на пороге, может тебя и не пошлют на фронт, но война изменит все и ты должен быть готов к этому, — жестко закончила она. Оба не сговариваясь замолчали, пытаясь представить себе будущее, и мысли обоих сходились в одном, война откроет глаза всем, кто поверил сенжу и они потребуют ответа у своих вождей. Это станет для них шансом отомстить и вернуть клан на правильный путь, но чтобы воспользоваться этим шансом нужно быть значительно больше простого генина.       Бесклановый когда-то тоже не имел своей силы, но раз он обрел ее, то чем молодой учиха хуже? К тому же ходят слухи, что за свои секреты он не держится... В следующий миг он представил себе картины мести...       — Да ма, прости, — он поднял голову и взглянув в лицо матери улыбнулся, увидев на нем тоже предвкушение, что испытывал сам, — я вновь дал волю эмоциям, я немедленно отправлюсь к нему.       Бесклановый жил в небольшом домике, на окраине деревни. Увидев его Изаму целую минуту потратил на то, чтобы в очередной раз успокоиться и привести в порядок чувства. Войдя он разумеется не обнаружил ни слуг, ни печатей, поэтому сам отправился докладывать о своем визите.       — Приветствую, — негромко окликнули его, входящего в зал.       — Приветствую, — он тотчас же развернулся на голос и всматриваясь в говорившего шаринганом, клон, в облике хозяина дома, — вы должны были слышать о произошедшем в моей семье, поэтому прошу меня простить, за то, что я не могу изменить решение главы моего клана, — настороженно начал он, и сразу же понял, что клону просто плевать на его слова, создавший его прекрасно все понимал, как плевать и на церемонии, и на вежливость, он здесь оставлен только ради одного единственного действия.       — Времени слишком мало, — клон ответил кривой усмешкой, подтвердившей мысли Изаму — поэтому, ... больно? — резко спросил он, буквально впиваясь в него глазами.       — Да! — Изаму не сдержался, выплескивая в коротком выкрике свою ярость.       — Не копи ненависть, не держи в себе боль, иначе прорвутся, не остановишь, а последствиями можешь не суметь справиться, — хмуро начал клон. — Месть — это блюдо, которое подают холодным, — закончив жесткой улыбкой, в которой Изаму с удивлением увидел тоже предвкушение, что и у его матери.       — Я могу не успеть отомстить, война близко, — он вернул клону усмешку.       — С этим попробую помочь, — клон сложил несколько печатей, и выполнив технику призыва перебросил ему пару свитков, — в первом все чего я добился, пути и способы, все, а второй ты откроешь только когда отомстишь, не раньше, или рискуешь сгинуть как я.       — Тобирама? — понимающе протянул Изаму, уже не смотря на кусок чакры, его внимание полностью сосредоточилось на свитках.       — Да, но не только, я оказался дураком парень, у быка плохое зрение, но при его размерах это должно волновать других, слышал? — отвлекшись от свитков он машинально кивнул. — Так вот все это верно лишь до поры до времени, мое вышло и теперь пришла моя очередь платить за сделанные ошибки.       — Поэтому вы раздаете советы? — он сам не заметил, как в его голосе прорезалось превосходство, что испытывали молодые к старикам и клановый к безродному, у него ведь еще есть время и могут найтись союзники.       — Поэтому тоже, а еще потому, что многое вложил в эту деревню и не хочу увидеть, как она исчезнет, — уже равнодушно, отворачиваясь от него произнес клон.       — Она не исчезнет, я сделаю что должно, Лист станет сильнейшей деревней, в которой мой клан займет достойное его место, — сверкнул глазами Изаму, клон отвечать не стал.       — Удачи и прощай, — донеслось ему в спину. Деревня Скрытая Облаком.       — Итак Мадара мертв, донесения наших шпионов однозначны, а значит у нас более чем достаточно времени на подготовку, — задумчиво смотря на облака произнес темнокожий мужчина с длинными, тёмными и лохматыми волосами, частично скрывающими его протектор. У его правой руки находился отделанная золотом треугольная шляпа, а на поясе висел знак главы клана.       — А Тобирама? Он не станет проблемой, такой как он может развязать войну, — послышался угрюмый голос второго участника совещаний, уже старого и начавшего терять силу и реакцию Горо, двоюродного дяди Райкаге, по его собственным словам уже давно не бойца, а финансиста, но его доброй, старческой улыбкой обманывались лишь молодые карьеристы. Угрюмость и мрачный вид были вызваны тем, что посольство в страну Снега направлял именно он, посольство в которое входила одна из его дочерей.       — Он этого не сделает, он не пойдет против брата, — взгляд небольших черных глаз Райкаге проводил облачко, скрывшееся из виду и вернулся к собеседникам, — поэтому к следующей встрече Пяти Каге подумайте, чем мы можем заинтересовать Туман и Камень.       — Туману интересна земля, на островах всегда ее не хватает, поэтому они не станут нам союзниками, им все равно у кого брать ее, их нрав уже известен, — ни к кому конкретно не обращаясь произнес третий участник совещания, тощий, с длинными пальцами, и бесцветными глазами, Акихиро, брат главы клана Йотсуки чем-то неуловимо напоминал богомола.       — А Камень? — подал голос четвертый и последний из тех, кто мог напрямую говорить с правителем Облака. Молодой, Изао Кукути был единственным человеком с светлой кожей на этом совещании. Высокий, с широким размахом плеч и ярко рыжими волосами он стал уступкой кланам, позволив им думать, что когда-нибудь они также войдут в число тех, кто может напрямую говорить с Каге, в реальности же сразу после смерти Изао его место займет один из правящего клана, играть в демократию здесь никто не собирался.       — А вот с ними можно попробовать договориться, земля им без надобности, их интересует то что под ней, металлы, а этого добра у нас хватает, — тут же подхватил мысль Акихиро.       — Именно что хватает, — тут же проворчал Горо, — делить это добро с еще одной страной мы не сможем, иначе сами голодать начнем, у нас если кто не в курсе тоже не хватает земли, — мрачно закончил он.       — Мы можем предложить союз и раздел трофеев, они не прочь присоединить страну Железа, мы можем не мешать им в этом, как и в присоединении Травы и Водопада, с прочей мелочью, лишь бы они помогли в бою с Листом, — Акихиро вновь высказался в пространство.       — В Листе не идиоты, они не дадут так усилиться ни нам, ни Камню, введи мы войска они ответят тем же, — отрубил Райкаге, — и в Камне не могут не понимать этого, мы договоримся, — помолчав закончил он.       — А Песок, Акихиро-сан? — Вновь подал голос Изао, адресуя вопрос начальнику всей шпионской сети Облака.       — Им тоже нужна земля, но Лист уже несколько раз их осаживал и теперь они обратили свое внимание на Камень, — тут же ответил тот.       — С ними можно попробовать договориться? — в мрачном выражении лица Горо и его голосе ничего не изменилось, но Акихиро успел заметить, как блеснули его глаза, блеснули надеждой на месть тем, кто отнял жизнь его ребенка и надеждой на то, что остальные его дети не погибнут, ведь рисковать им придется значительно меньше.       — Можно, но только попробовать, — Акихиро на секунду задумался, — и только если Камень сумеет потрепать их не меньше Листа, — недовольно закончил он, ему не нравились ситуации в которых приходилось полагаться на чужаков, да еще и таких, на которых нет исчерпывающей информации.       — Сумеет, там тоже все понимают, — вновь рубанул Райкаге, — что с коалицией? — этот вопрос был одним из важнейших и все понимали это, войну с Листом, который поддерживают созданные им союзы их деревне не пережить, никому не пережить, поэтому все разом взглянули на Акихиро, тот выдержав небольшую паузу, жестко улыбнулся:       — Союз с Листом фикция, организованная ими же война похоронила любые намеки на сотрудничество, — его голос был холоден и спокоен, но в глазах светилось торжество, у них был реальный шанс если и не победить в войне, то уж точно не проиграть ее.       — Раздавить коалицию мы сможем, Снег так уж точно, — тут же радостно оскалился Изао, он своих эмоций не сдерживал.       — Но делать этого не станем, — Райкаге взглядом надавил на Изао, — не зачем нервировать Камень раньше времени, пусть коалиция побудет нашим полигоном, а заодно и истощит собственные ресурсы, чтобы не было соблазна ввязываться в войну. Акихиро начинай готовиться к войне с Листом, нам нужно как можно больше информации о них, в особенности о их союзниках, может удастся договориться и с ними?       — Слушаюсь, — тот склонил голову.       — Горо, подумай над тем, что мы можем предложить Камню и что попросить сами. Николай Чудов Коноха, одно из тайных укрытий компании "Рога и копыта".       Наверное впервые за все время жизни в этом мире во мне не было ничего, кроме желания убить кого-то, лично и очень медленно и мучительно, смерть Мадары не отпускала, ведь мог же, мог предположить такой исход, знал же, что он слаб в интригах, но нет поверил ему, что у него все под контролем, и он справится. Дикая боль от потери друга, такой глупой и неправдоподобной выжигала душу. И ладно бы только это, но его смерть обрушила еще и все мои замыслы, иллюзий я не строил, ни Джун, ни Тобирама в случае победы долго меня терпеть не станут, с Мадарой я еще мог договориться, с ними нет.       А главное все, во что я вкладывал усилия становилось бессмысленным, зачем ускорять и всеми силами стимулировать развитие армии, если мы не собираемся воевать, худой мир, лучше доброй драки? К чему реформы и контроль над дайме, если мы и так хорошо живем, от добра, добра не ищут? Да и вообще, зачем что-то делать, если можно и не делать? Больно было не только от гибели дорогого человека, но и от того, что все мной сделанное в этой стране было просто не нужно.       Если боль от смерти друга я еще мог вынести, то вот крушение всей моей жизни вымело все мысли из головы, осталась лишь одна, оказать тем, кто разрушил мою жизнь ответную услугу. От последней ошибки спасло лишь то, что жизнь уже изрядно меня обтесала, и как это ни странно Тобирама, хотя тот разумеется хотел совершенно иного. Но начавшийся с ним разговор дал время обдумать свое положение.       Раз в Конохе меня ничего не держит нужно уходить. Куда? Как можно дальше от войны, что начнется через год-другой, ни одиночки, ни маленькие группы мировую войну не переживут, а значит мне нужно уходить с континента и мест куда я могу уйти не так уж и много. Вот только бежать с голой задницей плохая идея, поэтому я решил кое-что прихватить с собой. Кроме того, я уже не настолько наивен, чтобы думать будто все надежды Тобирамы на ликвидацию оппозиции связаны с моей персоной, наверняка предусмотрен и вариант моего отказа, ну а уж в то, что он мне заплатят за смерть Джуна с компанией я бы и раньше не поверил, что у меня есть, список всех грязных делишек его клана? И что, с Джуном и поддержкой большинства в Совете это то, что заставит Хашираму уйти с поста, без какой-либо поддержки я могу этими бумагами разве что подтереться, меня и слушать не станут, потому что фигур равных Хашираме и его брату, по влиянию, после смерти Джуна просто не останется.       Мог ли он предположить то, что я пойму это? Допустим, что мог, тогда зачем эта встреча? Единственное что я мог сделать, это дать знать Джуну, чтобы они ускорили смену власти, а для этого им придется собраться всем вместе, дав возможность Тобираме нанести удар. Значит он за мной следит, а возможно и не только за мной, вопрос, как и за кем он еще может подглядывать? Как? Ну тут вариант ровно один, узумаки, барьер для деревни они уже давно создали, значит могли и презентовать средство для того чтобы посматривать, что там внутри барьера делается. А вот за клановыми кварталами — вряд ли, там и своя защита есть и даже тень слуха о подобном вызовет такое возмущение, что и словами не передать, за остальной же деревней он может наблюдать сколько душе угодно, это не запрещено. Поэтому и встретился со мной, что нужно ему выманить своих противников, вопрос, а нужно ли это мне? Нужно, увы, но игру придется доиграть, хотя уже сейчас понятно, что победителем я не стану ни при каком раскладе.       Во-первых, я не мог допустить Джуна до власти, десять лет наблюдений за ними ясно показал, что и он, и вся оппозиция это куча жадных и властолюбивых сволочей, единственное достоинство которых ум, впрочем им они пользуются только лишь для удовлетворения жадности и властолюбия. Как только они возьмут власть начнется безудержное разграбление всего и вся, ведь война может и не случится, а вот денежек себе надо загрести обязательно, что приведет к поражению в мировой войне, а это гарантированное расчленение страны Огня, плодородная земля нужна очень многим. Вторая причина — это месть, я могу предположить, что нашелся среди красноглазых тот, кто придумал отравить своего вождя, но вот яд они могли достать только на стороне, либо у Тобирамы, либо у компании Джуна, остальные бы не стали связываться с ними, никто ведь не даст гарантию успеха заговора, а вот борющимся за власть устранение Мадары очень даже выгодно. И поскольку тот не идиот, а учихи прекрасно научились распознавать яды лесовиков кандидат на роль поставщика ровно один. Третья причина это как ни странно благодарность, благодарность этой деревне и Хашираме лично, как ни крути, но они терпели мои выходки и позволили набраться опыта и знаний, я хочу сделать то немногое хорошее, что еще могу для них сделать. Четвертая, это банальное желание прибрать за собой. Ну и последняя причина того что я в скором времени сделаю это будущее, новая глава моей жизни, наброски к которой нужно писать уже сейчас.       — Здравствуй Рисей, извини, что я ворвался к тебе в кабинет, но у меня уже не осталось времени, я должен буду попросить тебя кое о чем, за что еще раз прошу простить меня, — он окинул меня долгим проницательным взглядом.       — Собираешься уходить?       — Скорее не могу остаться, — криво усмехнулся я.       — Тогда я хочу попросить у тебя прощенья, у меня есть сын, и он мне очень дорог Николай. Мне очень детально описали что с ним будет если я вмешаюсь, мой глава клана готов закрыть глаза на нашу дружбу, но не на мою помощь тебе, — и он склонил передо мной голову, подставляя ее под удар.       — Я понимаю, сам дурак, незачем просить прощения, — в свою очередь демонстрирую стыд и раскаяние в своих ошибках.       — Я так не считаю и все время думаю не сглупил ли я? — глухо произносит он. — Что нужно? Деньги, убежища? — его голос приобрел деловые нотки, и он подошел к сейфу стоящему в углу кабинета.       — Копии техник что есть в архиве отдела, — тихо говорю я, наблюдая за Рисеем, — включая и те, что дают возможность контролировать сознание, последние нужны особенно сильно, — моя последняя фраза заставила его лицо окаменеть, разом потеряв все эмоции.       — Хммм, хорошо, вот материалы, — медленно произнес он, — кстати кто именно рассказал об этом? — вопрос он задавал уже нормальным голосом, в котором можно было почувствовать любопытство. — Тобирама лично говорил со мной и уверял, что утечек не будет.       — Ты будешь смеяться, но именно он и рассказал мне об этом, правда сам того не желая, — рассказываю ему о технике Нечестивого воскрешения. — До меня лишь недавно дошло, что такой как Тобирама обязательно подстрахуется, вытаскивая кого-то из могилы, а поскольку мертвого не пронять тем что есть в мире живых остается только лишить его желания прикончить вызвавшего.       — Да уж гений, чтоб ему, — в голосе Рисея послышалась бесконечная усталость, он даже как-то осунулся, — нужно что-то еще?       — Нет, кстати помнишь наш разговор о провокациях и войне? — тихо и решительно спросил я.       — Помню, ты решил? — также тихо спросил он.       — Да, раз уговоры не работают, использую кулаки, — криво усмехнулся я, — вот папка, в ней все доказательства моей причастности к этим событиям, пожалуйста передай ее Хашираме сразу же как узнаешь о том, что я сделаю.       — Ты хочешь его убить? — тихо и вновь совершенно безэмоционально спросил Рисей.       — Нет, это ни к чему не приведет, я хочу его образумить, также как когда образумился сам, потратив всю чакру многое видишь по-другому, — ответил я, внимательно наблюдая, как на лицо Рисея возвращаются эмоции.       — Я желаю тебе удачи, она тебе точно понадобится, — и он ободряюще улыбнулся.       Я в последний раз шел по улицам Конохи, буквально кожей ощущая, скапливающееся напряжение, интриги, закулисные договоры и соглашения, раздача обещаний и денег, десятилетний труд тех и этих, все это подошло к финальной развязке, где в скором времени решиться, кто будет править Листом, и сейчас, идя по пустеющим улицам я был благодарен даже за ту небольшую передышку, что мне дали.       — Мы пришли Николай-сан, — мой сопровождающий посторонился, пропуская меня вперед, ну чтож, глубокий вдох сделан, пришло время прыгать.