Третий лишний

Зецу, Сора-ку.       Чем ближе они подходили к этому забытому всеми городу, тем сильнее на Зецу накатывали воспоминания о прошлом.       Он навсегда запомнил свое рождение, невдалеке от поля боя, он почувствовал силу, что дала ему жизнь и частицу памяти в краткий миг его рождения. А затем он ощутил иную силу, силу, что противостояла давшей ему жизнь, сковывая ту, а затем поглощая. Тогда только-только родившийся он испытал первые свои чувства, страх, страх к обладателю столь могучей силы, и ненависть, ненависть к тому, кто лишил его родителя. И он четко осознал, зачем пришел в этот мир — вернуть породившего его и одолеть поглотителя, но тогда в первые мгновения жизни страх оказался сильнее, и он бежал прочь, под землю, после чего долго набирался решимости вернуться к солнцу.       Когда же он сделал это, то первый же встреченный им человек захотел убить его, обычный крестьянин ведомый любопытством, увидев Зецу — он напал, не раздумывая, пытаясь зарубить его топором. Зецу машинально атаковал в ответ, оплетая того и сдавливая, ломая кости и разрывая внутренности, после чего стал изучать нападавшего. Сила! В нем не было ни капли той силы, что составляла суть Зецу, более того, по сравнению с ним, тот был слишком слаб и несовершенен, когда же Зецу коснулся его разума... Этот крестьянин стал для него настоящим подарком, его память очень многое пояснила и прояснила. Люди, кто они такие и почему они такие, их взаимоотношения и желания...       Разумеется, в памяти человека было изрядное количество мусора. Зецу мало интересовали ночи, проведенные за возлияниями в трактире или с женой, также как и первый поцелуй или работа в полях, ему нужно было понять устройство мира, и узнать, кто его породил. А также кто пожрал его родителя, но, увы, ответов на эти вопросы в памяти крестьянина не было. Но то, что он выудил из его мозгов, подсказывало — искать ответы у таких как этот человек практически бесполезно, ему подобных можно только использовать, чтобы потренироваться в добыче информации, ведь изрядная часть памяти оказалась повреждена и он не смог ее прочитать.       Из памяти крестьянина ему удалось выяснить, где находилась ближайшая деревня и шайка разбойников, эту самую деревню грабящая. Деревню он обошел стороной, ведь если хоть кто-то сумеет подать весть о нем, благо что внешность у него очень примечательная, то на охоту за ним сбежится вся округа, а может даже и тот, кого он ненавидит, и пусть деревня была небольшой, риск был слишком велик. А вот разбойников было значительно меньше деревенских, и даже если он их перебьет, то это не вызовет подозрений, жрецы и самураи этого мира могли использовать силу многократно превышающую человеческую. Единственное, что могло бы вызвать вопросы — это способ убийства, но даже если крестьяне успеют наткнуться на трупы раньше зверья, то никаких расследований они проводить не станут. Ну а когда найдут награбленное — сами же зарекутся молчать, ведь если дадут знать хозяину земли, то тот и долю себе может потребовать...       Разбойники были опытны, были у них и караульные, и ловушки, и спали они в неплохой броне, но для него — они были просто жертвами. Ловушки? Бессмысленно, он двигался под землей. Караульные? Как бы опытны они не были, атаки из-под земли они не ждали, а когда ты двигаешься в разы быстрее атакующей змеи, часовые даже рот открыть не успеют. Но убивать он их не стал, сразу, просто вырубил, после чего связал, также как и спящих.       Но вот все члены банды лежат связанными на поляне, и он приступил к добыче информации. В этот раз он не спешил, и был максимально аккуратен, но даже так ему потребовалось семнадцать подопытных, чтобы потроша чужое сознание получать информации больше чем терять. Но главным было не это, он узнал имя породившей его, и имя своего Врага.       Он сын Богини, Кагуи Ооцуцуки, как и его Враг, Рикудо Ооцуцуки. Его Мать правила этим миром, Она сделала счастливым каждого живущего в нем, но против Нее восстали ее дети и одолели, и теперь у мира был новый правитель. Сын, который пожелал построить свой идеальный мир и ради этого начавший разрушать старый, предварительно поглотив свою мать.       После такого ненависть Зецу усилилась многократно, однако он понимал, что информация, которой владела небольшая банда, может очень сильно отличаться от реального положения вещей, поэтому следующей его целью стал небольшой храм в горах. Жрецы этого храма владели силой очень похожей на ту, что он обладает, а значит, могли научить ей пользоваться, кроме того, архивы храма были далеко не пусты... К тому же монахи по слухам очень неодобрительно отзывались о новом правителе мира, и по крайней мере, сначала его выслушают, а не атакуют или побегут за помощью в убийстве.       До храма он добирался почти две недели, как выяснилось, даже обладая силой Богини, он может устать и ему тоже надо восполнять силы. Поэтому перемещаясь под землей, он волей неволей должен был выбираться на поверхность, и дважды становился свидетелем разговоров торговцев. И каждый из разговоров помимо проблем в путешествии затрагивал Рикудо и начавшуюся перестройку мира. И каждый раз Зецу не слышал ничего кроме ругани по отношению к новоявленному богу, "который выпустил на свободу всю гнусь и мерзость человека", по словам одного из торговцев. Говорили о том, что во времена Богини не было такого количества негодяев и мерзавцев, да их вообще не было!       Эти разговоры ненадолго обрадовали слушающего их Зецу, возможно еще не все потеряно и он сможет, пусть и с чужой помощью, вернуть свою мать. Но вот он наконец-то добрался до храма и с удивлением ощутил, как его тела касается сила, очень похожая на его собственную, после чего услышал негромкий старческий голос:       — Приветствую, кто-бы ты ни был, и добро пожаловать в храм Сияющей Вершины, прошу тебя показаться незнакомец, здесь рады любому гостю.       — Приветствую, — произнес Зецу, поднимаясь из-под земли. Глаза сидящего на земле старика пораженно расширились, и он с минуту пытался собраться с мыслями, после чего с трудом заговорил.       — Мое имя Шин Иендо, что привело к нам вестника Рикудо? — имя нынешнего правителя мира Иендо произнес с легким неодобрением в голосе, но тогда Зецу не обратил на это внимания.       — Я не имею ничего общего с этим выродком!! — эмоции на миг ослепили его и слова вырвались быстрее, чем он осознал их значение, но не успел Зецу приготовился к атаке, как монах поклонился ему.       — Я прошу прощения в том, что не смог сразу распознать в Вас, вестника Богини Незнакомец, но все же что привело вас в этот храм? — о Богине старик говорил с толикой тепла и уважения в голосе.       Зецу рассказал все, как родился, как прятался, как убивал, и ради чего было сделано все это. Жрец вздыхал, охал, сверкал глазами, но никак не комментировал рассказ. Когда же Зецу закончил, выжидательно поглядывая на старика, тот надолго задумался, и после почти пяти минут раздумий заговорил:       — Знаете Зецу-сан, во время правления Кагуи убийств не было, не было краж и разбойников, ничего из той гнуси, что повылезала на свет, после ее поглощения, не было, поэтому я помогу Вам. Вы должны многому научиться, очень многому.       Так начались его учеба, остальные монахи храма охотно подключились и активно помогали ему понять мир. Он учился постоянно, впитывая знания как губка, ему не нужно было есть или пить, а после первых шести месяцев обучения отпала и потребность во сне, он научился впитывать рассеянную природную энергию и восстанавливать свою быстрее, чем тратил ее. Также он тщательно изучил все возможные техники по работе с силой, составляющей его суть. Увы, техник этих было удручающе мало, да и вообще местные почти не использовали свою внутреннюю силу — по причине отсутствия таковой.       Как ему рассказали — изначально в мире росло Великое Древо, скрепляющие мир своими корнями и дарующие ему природную энергию, или как ее часто потом называли природную чакру. Люди почитали Древо, обожествляли его, и постепенно шаг за шагом овладевали испускаемой им энергией. Сначала один из жрецов долгие годы медитирующий на одном из корней Древобога разбросал шайку бандитов, напавших на одинокого старика, потом другой удивил всех силой и ловкостью... Шли годы, люди разрабатывали ритуалы и находили все новые способы применения дарам своего Бога. Появились различные артефакты и приспособления, от сложнейших, до столь же простых, как молоток...       Энергию Древобога могли использовать лишь сильные телом и духом, возвышаясь над другими, меняясь, они быстро стали вождями и как водится — пришли к выводу, что лучше сконцентрировать всю силу Бога в своих руках.       Начались войны, одна страшнее другой. Мало кто знает, сколько именно это продолжалось, но в один прекрасный день одна благородная и добродетельная девушка взмолилась Древобогу, и тот ответил ей. Он даровал ей часть своей силы, плод, что вызревал на нем долгие годы.       Эта девушка попыталась остановить войны, кипящие в мире, и у нее это почти получилось, почти, группа мерзавцев из пяти уже не существующих стран объединилась и отравила Древобога, из-за чего тот обезумел, и приняв иную форму начал уничтожать все вокруг.       Тогда девушка воспользовалась последним и единственно возможным средством — она использовала запретный ритуал и объединилась с Древобогом, последний имел невероятную силу, но почти не имел воли и обладал разумом очень сильно отличающимся от человеческого. Поэтому после объединения доминировать стал разум девушки, Кагуи, ставшей Богиней. Она достойно покарала отравителей, даже памяти об их странах не осталось, после чего завершила объединение мира, начав Золотой Век.       Древобог был очищен от яда и вновь занял свое место в центре мира, продолжая расти и наполнять мир энергией. Люди же подобно Древу исцелились от пороков, и позабыв про распри, начали путь к сияющему будущему. Развивались науки, преобразились города, крестьяне перестали бояться завтрашнего дня, люди обрели счастье. По слухам начался даже поиск других миров, и были попытки пообщаться с Шинигами...       Все люди мира были счастливы, кроме самой Богини, а она тоже хотела быть счастливой — она хотела стать матерью. Пройдясь по миру как обычный человек, она нашла Того Кто Покорил ЕЕ Сердце, и вскоре ее мечта должна была стать явью, она забеременела. Но, к сожалению, отец ее детей погиб, погиб глупо, от нелепой случайности и возможно это сыграло свою роль, а возможно была еще какая-то причина, но дети пошли против матери...       Этот рассказ изрядно усилил чувства Зецу, но теперь кроме чувств в его разуме появилось стойкое убеждение того, что он должен, именно должен вернуть Кагую в мир, не только потому что ее сын, но и ради самого мира, ради всех тех, кто его населяет. Эти старики убедили его в том, за мир и людей стоит побороться.       Два года пролетели, как миг, под конец он даже стал небольшой достопримечательностью храма — мастер мастеров, могущий все, что умели монахи, и даже кое-что чего они не умели. Те не завидовали, напротив искренне радовались такому ученику, но как они сами сказали, их знания не велики. В более крупных храмах знают много больше, они же были мастерами сельского разлива, для обычных крестьян почти боги, для тех, кто посвятил жизнь искусству управления силой Древобога хорошо если подмастерья. Главное же никто из них не был знаком с искусством печатей, с помощью которого Рикудо и поглотил его мать, подчинив ее.       Искусство это находилось под жесточайшим запретом, его изучали только в двух храмах, один из которых находился в столице, под боком у новоявленного повелителя мира, второй на другом острове-континенте. Были, разумеется, попытки отдельных энтузиастов стать мастерами печатниками, но о них даже упоминать не стоило. Поэтому дальнейший путь Зецу лежал на другой континент, но тут в полный рост стала проблема передвижения. Зецу не хотел терять лишнее время, преодолевая море по дну, да и не факт, что он бы его преодолел, все-таки его возможности имели серьезные ограничения. Поэтому море он решил переплыть на корабле, как и все люди, вот только на простых людей он не похож, даже отдаленно. Если в храме на него смотрели с почтением, то какие-нибудь торговцы или ремесленники придут от его облика в ужас. Спрятаться на корабле, да и вообще всю дорогу проделать срываясь? А если его заметят? Один лишний взгляд и его существование перестанет быть тайной для Рикудо, а тот охотно избавится от него. Поэтому тепло попрощавшись с монахами храма, и отойдя от него на приличное расстояние, он занялся отработкой маскировки. Маскировкой же ему могло служить только чужое тело.       Полгода он потратил, отлавливая разбойников и изучая человеческие тела, то, как они функционируют и как его сила взаимодействует с ними... Через полгода бывший крестьянин, ставший впоследствии разбойником, а в конце своей жизни подопытным кроликом за номером 53, вошел в портовый город Тоса и единственное, что отличало его от множества таких же, как он — чрезмерное любопытство и более объемный кошелек.       И многочисленные новости, что он узнал в порту, вызывали у него радостную улыбку, совершенно неуместную, на фоне хмурых лиц местных обывателей. Недовольство правлением Рикудо! Возникшее само, просто потому, что мало провозгласить себя Богом Ведущим В Лучшую жизнь, нужно еще и обеспечить движение к этой лучшей жизни. Усилиями Кагуи весь мир был превращен в единый механизм, с ней самой в роли оператора-контролера. После того как на это место пришел Рикудо, то первым же делом он разостлал по всему миру указы, о том, как Кагуя контролировала людей, о свободе, и что больше никакого рабства, что люди сами построят свое счастье и лучший мир... И удалился с поста, и дунула свобода в паруса, и стали дырявые паруса расползаться. Потому что благих лозунгов и пожеланий оказалось недостаточно для построения лучшего мира.       Большинство людей, на словах согласившись с новоявленным богом, принялось строить этот мир, не забывая о своем счастье, а иногда работая только на него, плюнув на мир и все прочие проекты и улучшения. И это уже начало сказываться, в огромном механизме начали появляться неполадки, пока еще мелкие, но грозящие перерасти в масштабную аварию, и число их множилось чуть ли не в геометрической прогрессии. Исправить же эти неполадки не представлялось возможным, ведь Рикудо с немногочисленными сторонниками не был вездесущ. Вот и начали возмущаться крестьяне и горожане, да многие ничего и не заметили, но были и такие кто стал жить хуже, пусть самую чуточку, но хуже и немедленно рассказал об этом другим. А те подхватили, ведь всем довольных не бывает, это только всем недовольные имеются, человеку свойственно всегда хотеть большего. Вот многие и захотели большего, а кое-кто и добился этого, и далеко не всегда бесчестными методами, но кого это волновало? Раз у них есть, так почему у нас нет? И разумеется, нашлись те, кто углядел в этом новые возможности, начав подогревать недовольство, и уже кое-где Зецу слышал: «Плевать контролировали меня или нет, тогда я жил лучше!»       На другом континенте все зашло еще дальше — там просто не понимали, зачем им подчиняться Рикудо. Он же хотел, чтобы люди сами строили свое счастье? Ну, так они и готовы были строить, сами, без его руководства...       Храм, к которому он пришел, резко отличался от Сияющей Вершины, размерами — это был целый комплекс строений, в разы больших Сияния, и если горный храм был преимущественно из дерева, то в храме, названном Храмом Богини, использовался мрамор, с золотыми прожилками, но главное отличие было в людях. Люди шли в храм, шли от храма, храмовые служки и монахи постоянно кланялись, жестикулировали, спорили, убеждали... не было даже намека на тишину и покой горного храма. А еще в глаза бросался возраст служителей храма, их молодые, пышущие энергией лица, быстрые движения, а если приглядеться внимательнее, то у многих был заметен хищный блеск глаз...       Придя в храм, он не стал таиться, и прямо сказав кто он, попросился в ученики. Монах, с которым он говорил тогда, захотел просто прогнать его из храма, но продемонстрированные им техники быстро убедили в правдивости его рассказа, а пришедший на шум настоятель повелел одному из мастеров взять его в ученики.       Это обучение разительно отличалось от предыдущего, первое отличие было в том, что он почти не контактировал с людьми, настоятель, ведущий с ним долгие беседы, три мастера, обучающие его, и пара служек, это был весь круг его общения. Второе отличие заключалось в получаемых им знаниях, монахи горного храма готовы были обучить всему, что знали, в этот раз его обучали исключительно бою. Когда же он заикнулся о печатях — настоятель решил лично учить его, и первый же урок показал, что это искусство ему недоступно в принципе. Точнее доступно, но печать он сможет создать ровно одну, после которой потеряет всю энергию, которая уйдет в печать. После первой же попытки создать простенькую печать исцеления он почувствовал, как часть его сути взаимодействует с печатью, делая ее частью себя, перекачивая в нее энергию... Тогда от смерти его спас настоятель, нарушив узор, и заставивший выплеснуться энергию в пространство. Произошедшее стало для Зецу сильным ударом, он не мог, в принципе не мог освободить свою мать, сам, будучи живой печатью, он был лишен возможности использовать это искусство, к тому же из этого следовал еще один крайне неприятный для него вывод — он не сможет увеличить свою силу. Он может улучшить контроль или разработать новые техники, но больше определенного количества энергии ему не выплеснуть.       Тогда его поддержал настоятель, он говорил о том, что нельзя отчаиваться, что сопротивление Рикудо набирает силу и им нужны любые бойцы, что ... Тогда Зецу просто дал себя уговорить, а возможно он просто пребывал в слишком расстроенных чувствах, но он переложил свой долг на чужие плечи, став одним из воинов, противостоящих Рикудо... А если чуть точнее, то не воинов, а убийц, на этом поприще его таланты раскрылись наиболее полно.       Убивал он сторонников Рикудо, немногочисленных, но в отличие от сопротивленцев, имевших в своем теле очаг силы. Страной, похожей на его, но только похожей. Таких было мало, очень мало и некоторых из них убили не посланные за ними ликвидаторы, а обычные люди, просто забросав трупами. Обыватели не могли смириться с тем, что кто-то отнял у них счастье. Кое-где эти самые сторонники даже не смогли в город войти, некоторые жрецы, фанатично преданные, уже бывшей богине, убивали их еще до того, как те показывались им на глаза.       Но чем дальше продолжалась борьба и чем ближе становилась победа, тем сильнее Зецу сомневался в целях тех, кто возглавлял Сопротивление, особенно в целях настоятеля одного храма, где изучают печати... Бытие убийцей, пусть и не слишком долгое дало ему очень многое, он стал недоверчив, жесток и циничен, и все меньше верил в доброту и бескорыстие. Поэтому перед покушением на Рикудо он решил проверить свои подозрения... и угодил в специально поставленную для него ловушку. Когда настоятель увидел его, стянутого полупрозрачными, темно-алыми путами в центре своего кабинета, то громко и счастливо расхохотался. Для него предугадать мысли и желания Зецу было не сложно, вчерашний ребенок читался как открытая книга, он для того и ограничил круг его общения, чтобы не нашлось того, кто откроет ему глаза и научит скрывать свои мысли.       Всю следующую неделю Зецу был подопытным кроликом настоятеля, тот не стал скрывать своих целей, да и сам Зецу идиотом не был, понимая, зачем нужны эксперименты — нашелся еще один кандидат в боги. Но перед тем как отобрать силу у Рикудо тот решил хоть немного подготовиться. Горькая ирония была в том, что именно те печати, что на нем опробовали Зецу и должен был изучить. Он и изучал их, изучал, как тот к кому их применяют, как тот, кого запечатывают, а затем распечатывают, разрушив печать или убив хранителя, как подопытный кролик.       Но никакие эксперименты не длятся вечность, и в перерывах Зецу жадно слушал новости о том, что происходит в мире — настоятель был не прочь поболтать. А в мире началась уже настоящая война, Рикудо с его идеями послали далеко и надолго. Тот хоть и пережил покушение, но пришел в бешенство, и размазав покушавшихся по стенам своего дворца, совершил еще одну ошибку, начав, что называется рубить с плеча. Начались казни несогласных идти в его лучший мир, и пусть казнили лишь тех, кто выступал против него с оружием в руках, или тех, кто попросту грабил всех, кто под руку подвернется, ведя партизанскую борьбу с Рикудо, но ведь раньше такого не было! Люди смотрели на это и мотали на ус, соглашаясь с агитаторами в том, что Рикудо нужно убирать, при нем ни у кого не будет счастливой жизни. И кое-где в отдаленных провинциях вспыхивали восстания... Рикудо мотался по континенту, и точно сказочный дракон смирял своих подданных страхом или огнем, но всюду успеть не мог, и как только дракон улетал, тут же начиналось роптание. Наместники, оставленные им, иногда боялись даже выйти из своих резиденций, у них-то божественной силы кот наплакал.       А на острове тем временем готовились к новому покушению, сделав выводы из предыдущего...       — Ну, вот и все, теперь я могу разрушить печать, сдерживающую Древобога, после этого мне только и нужно, что добить Рикудо и занять его место. — За мягкой улыбкой и издевательским тоном монаха, завершившего последний опыт, скрывалось усталое торжество ученого, добившегося нужного результата.       — Тебе его даже не коснуться!! — прорычал Зецу, мысль, что силой его матери может завладеть какой-то хитрожопый монашек — бесила просто невероятно.       — Ошибаешься, мой ученик, — Зецу зарычал еще громче, яростно пуча глаза, — и сильно ошибаешься, Рикудо глуп и потому слаб, он начал понимать, какую совершает ошибку пытаясь заставить людей идти к своему счастью или хотя бы жить честно и справедливо. — В голосе настоятеля была неприкрытая насмешка, сам же он быстро чертил на полу очередную печать.       — И что? — Поинтересовался Зецу, внимательно осматривая появившийся рисунок.       — Да то, что выводы он делает в корне неправильные, теперь он решил стать Учителем и научить людей, как им найти свой путь к счастью. — Продолжал настоятель, закончив чертить и теперь задумчиво глядя на своего собеседника.       — Дебил, — презрительно рыкнул Зецу, продолжая осмотр.       — В точку, ученик, в самую точку, я и мои единомышленники, станем его учениками, и когда он захочет дать нам частицу своей силы, чакры, как он ее называет, в этом мире появится новый Бог. — Настоятель медленно, словно в последний раз прошелся по подвалу-камере, рассеяно перебирая свитки, исписанные схемами и пояснениями к ним — результаты опытов с Зецу. — И не волнуйся, я не столь глуп как он, я все сделаю, как должно, люди вновь обретут счастье, — бросил он, уходя, Зецу вновь зарычал, изо всех сил показывая бессильную ярость.       И сразу же, как тот ушел, начав ломать печать, что его сдерживала, он действительно умел учиться и очень быстро. Пусть ему отвели роль подопытного — использовать некоторые умения он мог ничуть не хуже настоятеля, пусть наложить-создать печать он не способен, но вот разрушить... К сожалению, его тюремщик хорошо представлял, с кем имеет дело, и мгновенно освободиться Зецу не мог, но теперь у него появился хоть какой-то шанс. Ведь став Богом его пленитель будет вынужден потратить немало времени, обуздывая силу, и возвращая людям счастье. Того, что найдется тот, кто ему помешает выбраться, Зецу не боялся, настоятель вовсе не желал плодить конкурентов, и о его опытах знала лишь пара человек, которые также отправились к Рикудо, постигать его учение.       Вырваться Зецу сумел только через неделю, печать была крепкой, и в ней было немало подводных камней, изрядно усложнивших освобождение.       Покинув свою клетку, сын Кагуи тут же просканировал храм, чтобы понять, кто где, и рассчитать оптимальный маршрут до выхода, и с легким удивлением замер на месте — он не чувствовал ни одного человека, но ощущал присутствие чего-то невероятно могучего и огромного. После такого уже как-то не хотелось покидать подвал и бежать к солнцу, ведь кто знает, что его могло там встретить, поэтому Зецу не спеша упаковал все мало-мальски ценное и значимое в свитки запечатывания, лежащие тут же, и проломив пол, начал погружаться в землю. Он двигался медленно, подобно червю, постоянно пытаясь почувствовать хоть одного человека. Тщетно, все, что он чувствовал — огромное существо, повсюду раскинувшее части своего тела.       Когда же он после трехдневного ожидания решился посмотреть, что происходит на поверхности, то всерьез заподозрил настоятеля в попытке изменения его разума или погружении в иллюзию. Больше не было города, не было людей, все видимое пространство занимали огромные древесные побеги, тянущиеся куда-то за горизонт, и просто усеянные коконами, очень напоминавшими грибы трутовики. Но самое главное все небо было затянуто облаками, по поверхности которых медленно вращались тройки запятых-томоэ, образующих круги различного диаметра, подобно шарингану, легендарному глазу, которым по слухам обладал Рикудо...       Две сотни лет Зецу прятался под землей, лишь изредка высовывая усик, с глазом, смотря, что происходит на поверхности. А поверхность менялась, исчезли огромные города, на их месте появились какие-то убогие пародии, больше напоминающие крупные деревни, пропали огромные корабли и воздушные суда, не стало заводов и производственных комплексов, ... Взамен же люди получили чакру, каждый от последнего бродяги, до главы страны получил силу его матери. И никто уже не вспоминал о ней и ее мире, все люди, искренне были убеждены, что никакого иного мира никогда не было.       После этого ненависть Зецу к Рикудо выросла настолько, что он уже не мог сдерживаться, когда кто-то начинал говорить с ним о "Прародителе Чакры", никакая выдержка не помогала сдержать буквально полыхающие эмоции.       Понять, что именно замыслил "мудрец" Зецу было не сложно: чем больше знаний, тем больше забот и тревог, умным нужно слишком многое, а дуракам и простеньких фокусов достаточно. И плевать, что раньше те же люди могли управлять, если не всем миром, то его частью, нет больше никакого раньше... Тогда Зецу уже думал попробовать лично убить Рикудо и так или иначе, но закончить свою миссию, но судьба сделала новый поворот, и он случайно оказался рядом с Сора-ку, где познакомился с тамошними обитателями. Они стали его союзниками, первым кирпичиком башни грядущей победы, он вновь учился, учился интриговать, управлять и направлять, ведь в этом городе так часто бывали ученики Рикудо...       Именно тогда он перестал ценить чьи-то жизни, какое ему дело до чужих мечтаний и стремлений, если он точно знает, что они результат лжи? Потакать этим мечтам, значит лишь укреплять чужое вранье, укреплять убогий и жалкий мирок, построенный на осколках мира сотворенного его матерью. Это если чужие мечты вообще стоило рассматривать как что-то заслуживающие внимания, обычно стремления тех, кто его окружал, могли вызвать у Зецу лишь презрительную насмешку.       Когда же он случайно узнал, что Рикудо болен и долго не проживет, лишь огромная выдержка не позволила ему пуститься в пляс. Ведь как это часто бывает детьми своими очень высокопоставленный и занятой родитель почти не занимался. Индра рос и становился великим воином, Ашура прославился как целитель и строитель, первый бродил по миру, совершенствуя мастерство и ища разные диковины, начиная подозревать, что с их миром все очень не просто. Второй почти не покидал столицы, расширяя ее, открывая все новые способы взаимодействия с чакрой и обрастая сторонниками.       А ведь были и те, кто ушел на другой конец мира, искренне не понимая, зачем им подчиняться двум баранам, зацикленным на своих идеях. Зецу прекрасно понимал таких людей, и тайно поддерживал, передавая им копии того, что хранилось в Сора-ку, и очень многие из ушедших с теплотой вспоминали архивариуса этого города, обучавшего каждого, кто придет к нему... Были и потомки брата Рикудо, и его жены, которые также имели свое мнение куда идти и под чьим началом. Мудрец постепенно отходил от дел, на окраинах мира начали расти кланы шиноби, а наследнички готовились вести его учеников и последователей в светлое будущие, по совершенно противоположным дорогам. Очень скоро противоречия достигли той отметки, когда для смертоубийства требовался лишь небольшой толчок. И нашлись те, кто его обеспечил.       Индра и Ашура были слишком сильны, в мире не было никого, кто мог бы противостоять им в открытую, поэтому те, кого впоследствии назовут кланами Хьюга и Узумаки, заключив союз, при помощи пары провокаций и тройки убийств развязали первый конфликт в новом мире.       Его можно было тут же закончить, убитые не были ни сильными, ни важными, ни даже сколько-то известными, так вчерашние бродяги, желающие получить теплое место и крышу с куском хлеба. О провокациях и говорить было смешно, но Индра сказал слово, Ашура два и в итоге обсуждение закончилось дракой. И даже тогда еще можно было помирить братьев, но тут вмешался "Великий Мудрец", сделав Ашуру главным продолжателем своего дела. Его второй сын послал младшенького лесом, и собрав всех своих сторонников — ушел, пообещав вернуться, и доказать истинность своего пути.       Хьюги и Узумаки уже готовы были праздновать свою победу, ведь вместе они могли бы, дождавшись конфронтации, одолеть ослабленного победителя, а может быть и сражаться бы не пришлось... Но тут вмешался один скромный архивариус, в свою очередь, организовав провокацию, и подбросив Ашуре кое-какие сведения о том, кого нужно благодарить за размолвку с братом.       Ашура был добр и терпелив, но у всего есть предел и у его доброты тоже. Благодаря небольшой случайности, которую заботливо обеспечил Зецу, он пришел требовать ответа в тот самый миг, когда началось выяснение отношений, между белоглазыми и красноволосыми, итогом этого стало грандиозное побоище, после которого Хьюги и Узумаки также покинули столицу. Рикудо оказался в тупике, каждый день его состояние ухудшалось и он уже не мог говорить с позиции Всесильного Бога, а его сын передрался со всеми возможными союзниками. Все это вело к тому, что после смерти Рикудо его мать возродится, передать что-либо из печати в печать невозможно, это Зецу знал точно, а сам Ашура не обладал достаточной силой, чтобы запечатать Кагую. И даже призови он кого-нибудь на помощь неизвестно, что из этого выйдет, кроме того, и сам Зецу со своими новыми союзниками были готовы вмешаться, для того чтобы помешать перезапечатыванию их сил бы хватило.       Но и в этот раз его ждала неудача, Рикудо не стал просто ждать смерти или звать на помощь, он высосал из своей матери все силы и ее суть, после чего разделив ее на части создал биджу и разбросал их по свету, а оставшееся без сил тело отправил в космос, создав Луну.       После этого он умер, и Ашура, исполняя его волю, сжег тело отца, и постарался, как мог, продолжить его дело, начав то, что впоследствии назовут эпохой Клановых Войн... Зецу же впервые испытал отчаяние, после сделанного Мудрецом свобода его матери не просто отдалилась, она стала в принципе невозможной.       Он не знал, как вернуть тело своей матери, он не мог собрать ее суть и силу, и не знал того, кто сможет это сделать, и главное, не вмешается ли в процессе сбора Рикудо. Он видел, как его тело горело на костре, и будучи нечеловеком Зецу был связан с миром, подобно биджу, и сумел ощутить такую же связь у Мудреца... Тринадцать нитей, связывающих Рикудо и этот мир.       Четыре десятилетия ему потребовалось, чтобы прийти в себя и найти решение проблемы, полвека он устанавливал, кто и что является носителем связи, и еще почти три сотни лет он работал над воплощением своего плана — он спровоцировал Пришествие Божеств.       Людям всегда нужно во что-то верить, Рикудо, почти полностью выбив жрецов Древобога, думал объединить людей с помощью чакры и не устанавливал культ имени себя, поэтому после его смерти и с попущения шиноби начали появляться мелкие верования в самых разных богов. Зецу же умело раздул робкие искорки в могучее пламя, координируя и направляя, уничтожая тех, кто хотел эти искры потушить... став Великим Защитником Веры...       И в конце концов, он добился прихода Богов и первой войны за веру, тогда Рикудо вновь пришлось явиться в мир, и объединить кланы шиноби, попутно наплодив множество новых. Но даже так победить Мудрец Шести Путей смог только потому, что его противники передрались между собой, выясняя кто важнее и главнее после первых успехов.       Тогда же Зецу выяснил слабые места своих союзников, временных, конечно же, каждому богу, великому и мелкому необходимы верующие, те, кто будет ставить его волю и желания выше собственных. Они — начало, толчок к появлению божества, и они же зачастую первыми получат от него дары и станут жрецами, помогающими закрепится в мире, строя храм.       Именно храм, а точнее его алтари и жрецы становятся теми нитями, что связывают мир и родившихся в нем богов, и они же становятся теми краеугольными камнями, на которых начинают расти миры этих богов. Чем больше верующих, тем сильнее культ и тем труднее с ним бороться, среди людей могут появиться избранные богами, для выполнения какой-либо миссии, учащаются чудеса могущие происходить даже в руках обычных обывателей... Но это же становится их слабостью, разрушь храмы и алтари и исчезнут связи "сверхъестественного и мирского", а сам бог просто сдохнет в пустоте от нехватки энергии. Сами же избранные пусть и невероятно сильны, но все равно уязвимы и смертны, и их уничтожение пусть и крайне трудоемкое нанесет богу серьезный ущерб, все-таки в каждом избраннике частичка божественной сути и если ее уничтожить... В теории возможно и воплощение бога в мире, и его уничтожение там же, вот только и для первого и для второго действия требовалось колоссальное количество энергии.       Да, боги могут обойтись и без храмов, но тогда львиная доля намоленного людьми пройдет мимо, что для тех, кто существует только благодаря чужой вере — неприемлемо, поэтому ни один из богов не отказался от храмов в свою честь...       Зецу помогал этим паразитам только для того, чтобы перерезать таковые нити-алтари Рикудо. Из-за чакры, розданной людям, Мудрецу не требовались молитвы, каждый человек после смерти добавлял ему капельку силы, текущей в собственных жилах, но после смерти он должен был отправиться туда же, куда и все прочие люди. И чтобы избежать этого Рикудо должен был или привязать себя к миру также как и боги, или вселиться после смерти в другого человека, но последнее Зецу сумел бы засечь при сжигании тела, так что этот способ был крайне маловероятен. Ведь раз не вселился сразу то и потом не факт что станет расхаживать среди людей.       И пока культы наступали и сжигали шиноби как безбожников, Зецу заботливо запасался пленниками, изучая их способности и совершенствуя методы маскировки, не забывая наблюдать за своими "союзниками", и тому, как именно чакра взаимодействует с силой других богов, ведь он тоже был избранным богиней. Маскироваться он научился виртуозно, ведь все техники сканирования основаны на чакре, а он был сыном Богини, Прародительницы чакры и мог значительно больше обычных шиноби. Опасность для него представляли только хьюги, учихи и узумаки, и только тогда, когда он был без костюма или начинал активно применять техники.       Когда Рикудо начал объединять шиноби для отпора богам, именно Зецу исказил печати хвостатых, разрушая привязку Рикудо к миру. Последнее он в одиночку сделать не смог бы, но тут ему помогли остальные боги, также как и он заинтересованные в ослаблении Рикудо и высылавшие отряды на поимку биджу. Правда боги-то как раз желали или уничтожить, или сожрать хвостатых, и с их возможностями это было вполне реально, но это шло вразрез с планом Зецу и каждый раз рядом с теми шестью биджу, с которыми столкнулись культисты, оказывались шиноби. Богам мешало то, что они действовали разобщенно, каждый хотел поглотить силу хвостатого, возвысившись над прочими, и Зецу использовал это, каждый раз "помогая", союзнику. А потом "шиноби оказывались слишком сильны, так пусть они не достанутся никому"... И при формальной победе, боги оставались в дураках, ведь усилить себя они не смогли, хвостатые "погибали", чтобы возродится через сколько-то времени, вот только возродиться им предстояло уже в несколько новом качестве, без связи с Рикудо...       Также именно Зецу был тем, кто уничтожил плиту-алтарь в замке клана Узумаки, и пусть большинство из красноволосых смогло спастись, сбежав, это была впечатляющая победа, о чем трубили абсолютно все культы, и она же стала последней крупной победой союзников Зецу, сразу после нее началось выяснение кто из них главный.       Когда же наступление застопорилось, а его союзники начали потихоньку делить завоеванные территории, Зецу "героически погиб", избавившись от излишнего внимания к своей персоне, что становилось с каждым месяцем все назойливее.       И когда вернувшийся в мир Рикудо повел объединенную армию шиноби, подкрепленную оставшимися хвостатыми, в контратаку, чтобы сломить сопротивление культистов, Зецу с набором тел-костюмов преспокойненько пересек линию фронта и стал сражаться уже как шиноби, влившись в ряды тогда еще мелкого клана Сарутоби. Тела захваченных шиноби стали идеальным вместилищем для него, позволив не только изрядно расширить его арсенал техник, но и увеличить силу почти вдвое... Он очень умело избегал ненужного внимания, крайне редко сражаясь бок о бок с потомками его матери, и отговариваясь уникальным геномом и использованием природной чакры...       В войне наступил перелом, открытый перелом, как сказал ему как-то один остряк, медик, ведь если культисты резали только шиноби и поставленных ими на верхушку общества дайме и чиновников, то шиноби просто истребляли все живое, ведь каждый может оказаться истово верующим, и каждый может стать их врагом. Если при установлении власти богов улицы городков окутывал запах сожженных тел, то после наступления шиноби кровь текла по этим улицам точно дождевая вода.       Впрочем, после "очистки" половины территории контролируемой богами, и как следствие резкого уменьшения сил противников, Рикудо малость успокоился и вместо тотальной резни стал устраивать показательные казни, уничтожая лишь жрецов и верхушку администрации захваченных городов и провинций.       Закончилось же все еще одним глобальным изменением памяти, всех кто проживал в мире, они просто перестали помнить богов, которым поклонялись. Те, не желая просто так погибать, ударили всей оставшейся силой, после чего на изрядном куске мира вместо полей, лесов, рек и городов образовалась пустыня. И кое для кого из богов это оказалось фатальным, шестеро из них сгинули, собственно погибли бы и остальные, если бы не помощь Зецу.       Просто один шиноби из небольшого клана устал от бойни и не считал, что девушек и детей нужно уничтожать, более того он их спасал, запечатывая в свитки хранения, при помощи тройки своих помощников-подчиненных. Более сотни детей жрецов и жриц, обеспечили выживание четырех из десяти богов, и по абсолютно случайному совпадению выжили лишь те, кто не подозревал о предательстве Зецу.       Сын Кагуи был запаслив, раз боги пригодились один раз, то пусть пока полежат в запасниках, авось и еще пригодятся. Он не забывал о том, что было написано на уничтоженной плите-алтаре, правила создания печати подчиняющей бога там были, так что если кто-то из спасенных задумает разыграть свою партию, быстро остановить их он сможет без особых проблем. А еще на плите был описано то, как Рикудо постигал свою силу, становясь Мудрецом Шести Путей...       Он не стал задерживаться в клане, отговорившись усталостью от крови и потерь, он стал отшельником, быстро исчезнув с горизонта событий.       Следующим его ходом стал сбор и тренировка обретших разум животных. Только-только начавшие познавать мир и использовать чакру они стали великолепной заготовкой для создания очередной угрозы миропорядку, что установил Рикудо. Учил Зецу тому, что знал сам, то есть использованию природной энергии, передавая им знания монахов исчезнувшего мира. И ему приходилось признать, с чакрой, полученной от Рикудо, эти знания позволяли достичь новых горизонтов, ранее недоступных.       Ну а когда уже успевшие кое-чему выучиться волки, тигры и прочие крокодилы столкнулись с шиноби — произошло именно то, на что рассчитывал Зецу. Владыки мира, в очередной раз выясняющие кто из них самый главный, просто не смогли принять тот факт, что теперь помимо них в мире есть и другие разумные, претендующие на часть того, что они считали своим, особенно если учесть, что еще вчера шиноби на этих разумных охотились.       Первая встреча быстро переросла в бойню, закончившуюся поражением зверей и очередной "героической гибелью" Зецу, в этот раз сгоревшего живьем. Его возвращение было невероятно болезненным, но оно того стоило, после убийства Учителя и бойни звери сцепились с шиноби, да так, что только перья полетели. И если перед угрозой культистов кланы начали сплачиваться даже без Рикудо, то когда их начали атаковать тушканчики и скорпионы... О помощи они начинали просить только тогда, когда уже было поздно.       Как ни странно поход выпестованных Зецу зверей остановили звери, бывшие союзниками Рикудо, жабы. Они вступили в переговоры с атаковавшими кланы шиноби животными, убеждая их в том, что произошла чудовищная ошибка и ее нужно исправить, заключив мир. Кто-то согласился с этим, кто-то отказался, не желая мириться с высокомерными двуногими, а кто-то просто распробовал вкус крови и сладость разрушения, нашлись и такие, что захотели примерить роль вождей, правящих людьми... А пока звери и люди сошлись в бою, нашлись и те, кто готов был ударить в спину сражавшимся и улучшить свою судьбу... Мелкие кланы, ведомые Зецу, досконально изучившим оборону родовых гнезд учих и сенжу, добились потрясающих успехов, забрав сокровища, знания, генетический материал... Сам же Зецу уничтожил плиту-алтарь сенжу и исказил написанное на плите учих, посеяв семена амбиций и еще немного подогрев вражду между кланами, делая примирение невозможным, ведь сенжу предательски убили носителя мангеке, сильнейшего учиху, который должен был привести мир к счастью...       Ответный удар великих кланов почти уничтожил марионеток Зецу, но ему это было безразлично, то единственное, ради чего он желал использовать эти кланы — было сделано. И теперь Рикудо уже не мог создать новые алтари, ведь создавались они из плоти Древобога, теперь недоступной... мир вновь окутал пламень тотальной войны.       Хвостатые не остались в стороне и в этот раз, вступив в бой на стороне людей. Не все, только те, чья связь с Рикудо не была оборвана, остальным же было просто плевать, их не касались судьбы мира.       Мудрец, как и при наступлении культистов вновь явился в мир, объединил шиноби, и одолел противников в грандиозной битве. Заключив с ними договор, который иначе как кабальным было не назвать, после чего мир вновь был погружен в сон, звери — выброшены прочь, на множество островков, вне мира, ожидать своих контрактников, а люди навсегда забыли их владычество и условия договора. После чего ему пришлось покинуть мир, не успев оправиться от совокупного удара богов, он почти полностью исчерпал свои силы, сражаясь с животными, и в очередной раз меняя мир. Последнее далось ему особенно тяжело, едва не убив. Зецу не знал, что за технику применял Рикудо, на плите не было ее описания, но то, что она требовала невероятного количества сил, и даже правильно выполненная, почти разрушила тело Бога — ему было очень на руку. После каждого изменения людской памяти Рикудо приходилось довольно долго восстанавливаться. Люди не должны были видеть бога, что передвигается с трудом, и держась за стеночку, поэтому тот покинул мир, чтобы в тишине и покое скопить силы...       Зецу ждал именно этого, используя различные "костюмы", он нанес биджу удар в спину, разорвав связи с их отцом и исказив суть... Теперь Рикудо больше ничто не связывало с миром, и вернуться он уже не сможет. Конечно, был огромный соблазн нанести удар раньше, после чего собственноручно выдавить жизнь из недостойного потомка Кагуи, но риск неудачи был слишком велик. Одна техника-печать и Рикудо, даже умирая, мог сковать его на долгие века, если вообще не навечно, от Риненгана свою суть Зецу бы не спрятал...       Теперь же он мог начать готовить возвращение своей матери, не опасаясь того, что его планы будут нарушены ее сыном. Но дальнейшие его успехи резко застопорились, учихи не спешили приживлять себе геном сенжу, как и пробуждать мангекё. С сенжу же ситуация была еще хуже, там не только не могли получить шаринганы, но даже умудрились деградировать, и уже через полвека после избавления от Рикудо стихия дерева встречалась лишь у каждого третьего, а еще через сотню лет лишь у единичных представителей.       При этом в мире постоянно появлялись новые кланы шиноби, и приблизившись к одному из таких новичков, Зецу с удивлением узнал в его вожде реинкарнацию Асуры. Даже отрезанный от мира Мудрец Шести путей продолжал влиять на него, а это заставляло быть крайне осторожным, сын Кагуи не мог допустить своего обнаружения, слишком слаб и уязвим он был. Также приходилось принимать во внимание и возможности великих кланов, каждый из которых мог засечь его и распознать вмешательство в свои дела. Из-за чего о некоторых удачных попытках воплотить его замысел, Зецу узнавал уже постфактум, когда пытающихся благополучно убивали враги или соклановцы.       Мир то вспыхивал множеством битв, то слабо тлел, накапливая ресурсы, чтобы выжечь их в новой вспышке. Рождались и умирали герои, гении, подлецы, интриганы, ... происходящие стало нормой на долгие века, Зецу же продолжал ждать, лишь время от времени обновляя костюмы, на этом этапе плана от него ничего не зависело.       Мадара и его брат стали банальной удачей, не только пробудили глаза, но и выжили, став лидерами клана. Но на этом удача и закончилась, потому что великая тайна, начертанная на плите-алтаре, так и осталась тайной, история великого клана интересовала лишь нескольких калек и стариков, остальные тратили свое время на отработку техник и приемов тай.       Зецу приходилось терпеливо выжидать, кружа рядом с местами клановых битв, в надежде на смерть или хотя бы ранение одного из братьев учих. Оооо, если бы это случилось — он бы нашел способ вернуть... надежду, потерявшему любимого брата, а значит и стать самым лучшим советником оставшегося в живых. После такого до воплощения его замысла оставался бы лишь один шаг...       Но братья оказались на диво живучими, а еще появился тот, кого просто не должно было быть. До Зецу стали доходить слухи о странном бесклановом сопляке, что собрав свою шайку из отбросов разных кланов начал выдвигать условия кланам, а те не только не прибили мальчишку, но и пошли у него на поводу. Заключение мира между кланами Сенжу и Узумаки Зецу было на руку, после такого шанс гибели одного из братьев значительно возрастал. Необходимо было лишь убрать неизвестную переменную, чтобы в решающий момент никто не помешал одному из братьев умереть, ну или получить смертельную рану. Но к счастью подобного не потребовалось, подслушанный разговор дал понять, что шайка молокососа не будет принимать участия в битве, ограничившись ролью полевого госпиталя. И в нужный момент времени Учиха Изуна стал чуть-чуть более самоуверен, чем требовалось, не придав должного значения одному из действий Тобирамы...       Техники воздействия на сознание он изучил еще когда вместе с армиями культистов отлавливал шиноби, и с тех пор не прекращал развивать их. Самым сложным было не повлиять на нужного ему шиноби, а подобраться к нему. Да, он был незаметен, а в бою мало кто мог позволить себе отвлечься от противника, стоящего напротив, но сенжу заставляли своих врагов чаще посматривать под ноги, да и сами были не прочь нанести удар из-под земли. Для Зецу же и один взгляд шарингана мог означать провал, но он нашел выход, использовав "костюм". Это тело не успело даже полностью показаться из-под земли, как его пронзили две катаны, но одна из рук высунулась и ярко-желтый глаз взглянул на одного учиху... После этого сын Кагуи втянулся в тело мертвеца, уродуя его лицо, чтобы сразу не опознали и через ту часть, что осталась в земле, покинул поле боя, теперь ему оставалось только ждать.       И проклятый бесклакновый сосунок все ему испортил!! Взял, да и вылечил Изуну, а потом еще и поспособствовал заключению мира! В бешенстве от подобного Зецу уже хотел лично придушить выродка, но вовремя опомнился и слил кому надо кое-какую информацию. В результате чего клан Хагоромо почти прикончил сопляка, но тот все-таки выжил, союз между кланами стал еще прочнее, а уж когда они уничтожили клан нападавших...       За все те века, что прожил, Зецу хорошо научился главному, менять планы на ходу, приспосабливаясь к резко изменяющейся обстановке. Раз кланы пожали друг другу руки и теперь строят деревню, он не будет им мешать, напротив, поможет.       На одной из миссий одна из команд Листа столкнулась с бандитами, под предводительством нукенина, конечно же они победили, но одного из генинов смогли ранить. Рана была не опасной, но тот решил завязать с карьерой шиноиби и стал аналитиком. То что после этой миссии у всех четверых болела голова — просто совпадение...       Устроиться на эту работу было не просто и не быстро, к тому времени, когда Зецу занял интересующие его кресло — мир не просто изменился, изменения уже стали необратимы. Множество кланов сменили новые образования, деревни шиноби, число которых вполне можно посчитать на пальцах, появилась централизованная власть, охватывающая огромные пространства, начала возрождаться наука... Сын Кагуи мог бы порадоваться, видя как шиноби наконец-то взялись за ум, и начали делать хоть что-то стоящее, если бы не личности тех, кто дал начало изменениям. Мало приятного — в очередной раз встретить реинкарнацию Ашуры и Индры. И разумеется у каждого планы, полностью противоположные планам другого. Хотя, надо было признать сейчас, именно и только сейчас Мадара мог добиться успеха, объединив весь мир и исполнив волю своего предка. Но к счастью нашлись идиоты, что из лучших побуждений не дали ему этого сделать...       Очень быстро навалилась рутина, начались формирования новых команд, новых служб,... и поглощенный текучкой Зецу не успел среагировать на операцию по пересадке глаз, затеянную братьями учихами. Это был великолепный, замечательный шанс, и он бездарно и глупо его прошляпил, молокосос вновь обошел его на повороте. Он появился в Сора-ку слишком поздно, все уже закончилось и в мертвом городе остались лишь коты и трупы.       Вновь с невероятной силой захотелось прикончить мальчишку, но медленно, очень медленно, по капле вытягивая из него жизнь. Но контролировать себя и сдерживать эмоции он научился ничуть не хуже чем адаптироваться. Николай слишком часто мелькал рядом с великими, он даже несколько раз им помог, он имеет влияние и как показала работа аналитика в его руках есть толика власти — он не нелепая случайность, каковой Зецу считал его раньше, Николай — фигура. И сыну Кагуи просто нужно сделать так, чтобы эта фигура работала на него.       Сделать подобное было на удивление просто, Зецу немного "подставился" и один из немногих друзей Николая воспылав энтузиазмом, решил допросить его. Понять, что движет молодым Яманакой, было не сложно, изгнанный из клана, вознамерился доказать всем и в первую очередь себе, что он гений, а после изменить мир к лучшему... И он действительно мог стать гением, открыть новую страницу в истории клана, но по малолетству совершил наиглупейшую ошибку из всех возможных — решил забраться на вершину в одиночку. Итог был также вполне предсказуем — Зецу обосновался в новом сосуде.       Он даже не предполагал, как сильно сможет развернуться на новом посту, Николай был просто еще одним идиотом, не сумевшим воспользоваться свалившимися на него возможностями. Лаборатории по изучению пленных шиноби и объединению возможностей разных кланов, сети шпионов пронизывающих и деревню, и страну, команды лично преданных головорезов... фактически пост одного из тех, кто определяет будущее всей деревни, а значит и страны Огня — вот что давал пост главы Отдела и Зецу очень вовремя оказался на этом посту. В дальнейшем требовалось лишь терпение, выпячивание заслуг своих заместителей и присмотр за одним не самым умным сопляком. Его задумка была не плоха, но как это часто бывает — подкачало исполнение, и тот оказался у разбитого корыта. Но как средство отвлечения внимания он был идеален, вся деревня следила за попыткой сместить Хокаге, кто-то не вмешивался, наблюдая, кто-то участвовал, помогая, или мешая, главное почти никто не обращал внимания на Зецу. А те, кто все-таки находил время и силы приглядывать за ним, видели лишь то, что он хотел им показать, скрыв от чужих взоров большую часть своих наработок.       А ему было что скрывать, это и разработка новых печатей контроля, и лаборатории в которых выращивались тела с нужными геномами, и исследовательский комплекс, где изучались возможности и проблемы мангекё шаринганов, и еще многое, очень многое... Но самым важным было решение проблемы глаз, ни Рикудо, ни Индра не страдали от нее, а вот их потомки уже не обладали такой силой и столкнулись с возможностью ослепнуть, слишком часто используя глаза. Коты снабдили Зецу исчерпывающей информацией, но решить проблему также как и Мадара было не всегда возможно, не у каждого пробудившего мангекё был брат... Раньше Зецу не занимался медициной, ему это просто было не нужно, теперь пришлось, как пришлось дополнить написанное на плите-алтаре учих, что тоже оказалось не просто, красноглазые все-таки переступили через свою гордость и заплатили узумаки за дополнительную защиту своего квартала. А уж когда он покопавшись в закрытой секции архивов клана выудил записи Индры, то ему, прокляв все, пришлось менять надпись на плите в третий раз...       Также нужно было обдумать происходящее в стране Рек, экспансия культистов не выглядела опасной, и Песок и Лист были в разы сильнее их. Будь оно по другому — никто не стал бы унижаться, прося помощи. Но сам факт экспансии говорил о многом, ведь никто не наступает, чтобы проиграть. Значит, культисты скопили достаточно сил, чтобы считать, что смогут отбиться от притязаний шиноби, а может даже и наступать дальше... Будут ли притязания? Будут, сразу, как только в стране появится что-то мало-мальски ценное. Но Зецу беспокоили не возможные трудности бывших попутчиков, а те проблемы, что они могут доставить. Пусть он и умел менять планы на ходу, радости это ему не добавляло. Но это все было делом из тех, о которых нельзя забывать, но вполне можно отложить, куда важнее были текущие проблемы, связанные с Мадарой.       Когда же сын Кагуи решил вернуться к исполнению своего плана, и приданию Мадаре необходимой мотивации, его вновь ждала неудача, в этот раз уже по вине самих учих. Мадара оказался просто отвратительным интриганом, и будучи сильнейшим, сдох от рук кучки ничтожеств из собственного клана, даже не в бою, а как сильный, но глупый дракон, которого травит в народных сказках хитрый сапожник.       Как это ни странно, но в этот раз Николай помог ему, сумев спасти сына Мадары, однако это не решало главной проблемы Зецу, потери носителя мангекё. План в очередной раз был нарушен, и вновь нужно было все начинать сначала.       И словно в насмешку над ним мальчишка отколол очередной номер, ушел из деревни, так хлопнув дверью, что едва косяки не треснули. Если на устранение оппозиции все еще смотрели сквозь пальцы, то после восстания в столице призадумались многие, и Зецу тоже.       Ситуация складывалась очень непростая, ему нужен был носитель мангекё, но в ближайшем будущем появления таковых не предвиделось, зато ясно виделась смерть Хаширамы. Если даже его не убьет Николай, то это сделают соседние деревни, там тоже немало талантов и способ они найдут... После этого пост Хокаге займет Тобирама, он уже начал сбор своей команды и Зецу в нее не входит, не случайно в Отделе появился Данзо, пока еще молодой и неопытный, но уже всецело преданный Тобираме и его идеям. Да какое-то время Зецу поупирается и на своем посту продержится, может даже избавится от Данзо, но стать человеком Тобирамы он не сможет никогда, а значит рано или поздно его свалят. И хорошо если это будет понижение должности, а не смерть от "несчастного случая".       Кроме того, его нынешнее вместилище начало разрушаться, эта была общая проблема для всех тел-костюмов, что он использовал достаточно долго. Может, проблема была в иной чакре, достаточно долго циркулирующей в теле, может, в том, что в теле не могут ужиться две души... но со временем тела начинали разрушаться и никакие усилия не могли обратить процесс вспять. Тело Рисея еще не начало разваливаться на части, но осталось ему не долго, и заменить его было нечем, клоны еще не были готовы, вселись он в одного из таких недоделков и через десять шагов тот превратится в груду фарша. Найти другого кандидата на свой пост, или попробовать захватить того же Данзо? Увы, не получится, ошибки Рисея никто из них совершать не торопился и в одиночестве пребывал только дома. А быстро найти способ пройти через незнакомую ему защиту кланового квартала Зецу не мог, он и сквозь защиту красноглазых пробивался почти год.       Самое же главное заключалось в том, что ему уже не нужна была деревня, он уже взял от нее все, что ему было необходимо. У него уже были образцы тканей учих и сенжу, это были образцы от побочных ветвей кланов, тех, кто по каким-то причинам не сумел полностью достигнуть требуемого уровня сил и способностей. Но Зецу знал, кровь его матери каплями не меряется, она есть в каждом учихе и в каждом сенжу, как и частица Древобога. Если привить добытые ткани, стимулировать правильными упражнениями, дополнив их нужными препаратами, то у него появятся шиноби, что вполне могут конкурировать с правящими ветвями кланов. Хотя конечно до уровня Мадары или даже Тобирамы они не дотянут, разве что в следующем поколении... Хотя если прививать таким как Николай, то может, и дотянут, но сделать это в деревне было нереально. Подобное не провернуть в одиночку, особенно кому-то кто занимает его пост, а толковых помощников, в верности и компетентности которых он мог быть уверен, у него не было. А значит, ему необходимо вновь исчезнуть с горизонта событий, и компания Николая вполне подойдет. Чтобы он не задумал, в одиночку он это делать не станет, один раз уже обжегся на этом, так что нового союзника он примет. А когда узнает его мотивы, то перестанет опасаться удара в спину, дав определенную свободу действий, в первое время, конечно же. Большего ему не нужно, тихо сидеть в далеком убежище, потягивая вино и трахая баб, Николай не будет, он не из таких. Он наверняка займется чем-то значимым, пусть и значимо это будет только для него одного, а в нынешнем мире сделать что-то значимое без должного уровня сил невозможно. А это еще одна причина союза, ведь Зецу легко сможет поднять его уровень сил... И даже если он и откажется, против опытов на людях он не возражал, так? Значит, подопытными станут представители биомусора, и Зецу все равно получит нужного ему человека с нужными генами, а там... Мир достаточно велик, чтобы он нашел в нем дурачка, что получив от него силу великих кланов, взялся за исполнение его планов.       Так что все, что ему нужно, это довести до ума приживление геномов и ждать. Да ждать придется долго, несколько поколений, шаринганов он добыть все-таки не смог, но он не торопится. Уйти на другой край мира, подальше от войн и там вырастить нужного ему избранного, ему никто не мешает. Николай нужен лишь как защита от возможных неприятностей, пока он не закончит с геномами, к сожалению, мир шиноби слишком непредсказуем, и даже отправься он на другой конец мира, спрячься в самом надежном убежище — не факт что и тогда удастся избежать проблем и чужих взглядов. Единственное, что беспокоило Зецу — неизвестно, сколько времени придется потратить на приживление геномов. Да частица Древобога и кровь его матери исключали какое-либо отторжение, но это работало только с правящей ветвью, с побочной, не раскрывшей свою силу, все было не так однозначно и при приживлении могли возникнуть проблемы... Но это тоже было делом будущего, а сейчас он должен был заняться настоящим, подбором своих союзников, он, знаете ли, не дурнее мальчишки, чтобы рассчитывать справиться со всем в одиночку...       Переговоры прошли идеально, хозяина своего будущего союзника не требовалось ни уговаривать, ни уламывать, так, немного поторговаться, ну и еще рассказать "Страшную Тайну": почему Николай ушел из деревни и что во всем виноваты сенжу. Тобирама с его интригами и жаждой возвысить клан и Хаширама с его упрямством, зацикленностью на собственных мечтах и нежеланием понимать и признавать происходящее в мире. Все это упало на благодатную почву и в будущем обещало дать обильные всходы, даже жаль, что Зецу не увидит развязки...       Сам же он, инсценировав свою смерть, подозревать в которой будут пятерку совершенно случайно оказавшихся рядом сенжу, благо, что в закромах отдела нашлись нужные печати. Все в деревне будут уверены, что он: "погиб пытаясь влезть в опустевший дом Николая", а замеченные рядом с домом сенжу наведут кого надо на правильные мысли. Ну а такая мелочь, как приказ самого Рисея выданный этим шиноби, это просто хитрая уловка чтобы отвести подозрения, такие вещи понимать надо!       Можно было и просто уйти, но Зецу не стал отказывать себе в удовольствии, сделать пакость наследникам Рикудо.       Догнать Хокаге сын Кагуи смог довольно быстро, он обнаружил его в каком-то мелком городке, разбирающим жалобы горожан и приводящим тамошние дела в относительный порядок. Николая он заметить не смог, то ли уже пришибли, то ли успел сбежать, но и каких-то следов боя видно не было. На секунду он почувствовал легкое разочарование, решив, что Николай все-таки струсил, и хапнув в столице немало ценного, решил прожить остаток жизни, ни в чем себе не отказывая.       Свое мнение он изменил, когда Хокаге вновь двинулся в путь, но не в Коноху, а куда-то на границу со страной Железа. А уж там он мог в полной мере насладиться великолепным зрелищем того, как сильнейший шиноби своего времени, потомок Бога, вершащий судьбы мира, проигрывает бой какому-то безродному мальчишке. Мальчишке, что набрал достаточно сил, чтобы не просто противостоять реинкарнации Ашуры, а победить его, да он чувствовал, что у Хаширамы еще остались силы, ну так и спрятанных клонов Николая он тоже чувствовал. Задействуй он их и Хаширама таки сдохнет, но Николай хотел только донести до Хокаге свою точку зрения, а жаль, геном Хаширамы для Зецу был бы настоящим подарком. А вот чего Зецу категорически не желал, так это вмешательства Тобирамы, которого сумел почувствовать в конце боя, поэтому, как и с Изуной, малость подправил ему восприятие. И удар, который должен был убить Николая — лишь ранил того. Но вот то, что произошло дальше, изрядно удивило его, опрокинув все расчеты.       Он считал, что Николай попробует себя спасти, протянув подольше, он хорошо знал, чего и сколько тот взял, покидая Отдел. У него была пара печатей, могущих продлить его агонию, а клоны могли еще больше увеличить этот срок. А вот когда он испробовал бы все средства, должен был появиться Зецу, спасая ему жизнь, Николай был бы благодарен, что увеличило кредит доверия Зецу. И даже останься там Хаширама с Тобирамой они бы не помешали, после всего сказанного Хокаге костьми бы лег, защищая своего друга. А там все бы согласились с его планом, даже Тобирама пусть и доверял бы, но послушал бы брата и не стал им мешать. А потом как известно война, на которой Хокаге убьют, их следы потеряют... все изменится и можно будет переиграть ситуацию к собственной выгоде. Если с Хаширамой Николай в дружбе, то к его брату у него совсем другие чувства и использовав их можно настроить его и против деревни...       Но Николай решил тупо самоубиться, Зецу почувствовал как начинают пропадать клоны, и слабеть мальчишка. Сын Кагуи решил хотя бы получить геном этого идиота, возможно тело выращенное на его основе будет идеальным вместилищем для него, да и просто хотелось плюнуть на труп того, кто не смотря на все свои слова и планы сломался и сдался.       И как оказалось все это было одним гигантским спектаклем, в том числе и для него. Зецу второй раз за свою жизнь испытал настолько обжигающее чувство стыда, первый был в подвале одного настоятеля... Впрочем, с той поры он немного изменился и в руки взял себя быстро, проведя переговоры на должном уровне. Николай ему, нет, не поверил конечно же, но и как врага его уже не рассматривают, а значит план продолжает воплощаться.       Задумка мальчишки, хотя уже не мальчишки, юнца, была проста и видна невооруженным глазом — создать свое государство, таким каким он хочет его видеть. А любое государство как известно нуждается в силе, способной отразить нападки соседей, так что не важно верит ли ему Николай или нет, он все равно будет работать на него, воплощая его план. Он согласится с опытами и приживлениями генома, ведь это самый простой и быстрый способ увеличить силу, он начнет собирать биджу, ведь они самая явная сила этого мира... А там по прошествии лет, кто знает? Может Зецу продолжит быть верным сторонником Николая или того кто придет на его место, может посадит на трон своего Избраного, а может и уйдет в отшельники? Все это не имеет значения, какие бы планы не строились никто не остановит возрождение его матери. Потому что кровь учих и сенжу теперь не исчезнет из мира, потому что хвостатых все равно будут собирать, а он позаботится, чтобы собрали те кто должен, потому что ни смерть, ни время ему не страшны. Да нужно ждать долго, очень долго, возможно еще несколько веков, но он подождет сколько нужно, когда-то и эпоха Клановых Войн казалась вечной.