___________
Тэхен нервничает, сжимая за руку Хесона, который с детским восторгом рассматривает улицы из окна такси. Еще бы, Сеул не Тэгу. Хосок попросил привезти ему документы для встречи с начальством, и Тэ согласился, полагая, что мама посидит с сыном, но у той возникли срочные дела, и теперь по всему Сеулу Тэхен таскается с двухлетним мальчиком и папкой важных бумаг. — Сон-а, веди себя тихо, — просит Тэхен, — папе надо сделать очень важное дело, поможешь мне? Хесон согласно угукает, не отрывая взгляда от дороги, забравшись с ногами на сидение. Тэхен обреченно стонет, запрокинув голову на подголовник, и едва не плачет от бессилия. Если Хосок или еще хуже начальство не уволит его — это будет подарком Небес. Тэхен совершенно не хочет выглядеть непрофессионалом или напортачить с важной встречей, но ему правда негде оставить сына. Таксист останавливается у ресторана, в котором проходит встреча, и Тэхен резко выдыхает и выходит из машины, Хесон выползает следом. Тэ держит ребенка за руку и смотрит на вход в ресторан. Он едва приводит в порядок растрепавшиеся волосы, одергивает назад небесно-голубую рубашку, отчего та немного приоткрывает начало ключиц и смотрит на мальчика, который, кажется, вообще не разделяет волнения родителя. — Готов? — спрашивает он у ребенка, но вопрос больше адресован именно ему. Хесон смотрит пустым взглядом, и Тэ, кивнув сам себе, заходит внутрь, крепко держа маленькую влажную ладошку в своей. Тэхен улыбается администратору, прячет сына за себя и набирает номер Хосока, чтобы тот вышел к нему. — Ты приехал? — спрашивает без приветствия Чон, и Тэхен начинает торопливо «да, только, хен…», — отлично! Пусть тебя проводят, — и отключается. Тэхен тупо пялится на погасший экран мобильника, едва не выпустив его из рук. — Извините, — на выдохе говорит Тэхен, чувствуя, как пот мелко струится по вискам. — За каким столом сидит Чон Хосок? Администратор улыбчиво подсказывает ему нужный столик, и Тэхен уже хочет попросить этого мужчину присмотреть несколько секунд за его ребенком, когда замечает, что за столиком вместе с Хосоком сидит и Намджун. — Какого… — полушепчет Тэ, и тянет маленького Хесона за собой, который едва поспевает за широким шагом папы. — Намджун-хен? Ким дергается от неожиданности, подняв голову и встречаясь с не менее растерянным взглядом Тэхена. Джун переводит взгляд ниже и сталкивается с Хесоном, который снова юркнул за Тэ, прячась. — О, Тэ… — оборачивается Хосок, и сразу же улыбка сползает с лица. — Почему ты с Хесоном? — Какого черта ты здесь делаешь? — Намджун приподнимается с места, когда Тэ переводит взволнованный взгляд с одного альфы на другого. — Тебе нельзя здесь быть. Уходи, Тэхен. — Документы… — растерянно говорит Тэхен, но слишком поздно. Становится слишком поздно и слишком страшно. Первое, что чувствует Тэ — это что рука его сына выскальзывает из ладони легко и беспрепятственно, а затем он слышит звонкое и радостное хесоново «Чонгук!». Тэхену кажется, что его ноги буквально приклеились к полу, он бледнеет на глазах, испуганно смотря на Намджуна, у которого во взгляде не меньший шок и паника. — Привет, малыш, — Тэхен жмурится, когда слышит растерянный тихий голос Чонгука. — А что…? — Папа, папа! Смотри, тут Чонгук! Тэхен шепчет «о, господи», сжимает руки в кулаки и не может повернуться. Намджун едва дергает головой в отрицательном жесте, мол, нет, прости, я ничего не могу уже поделать. Хосок зажимает рот рукой, выглядя потрясенным. Тэхен успевает сглотнуть тяжелый густой комок слюны, когда поворачивает голову чуть вбок и видит Чонгука, держащего его (их) сына на руках. Гук смотрит на него нечитаемым взглядом. Немного удивленным и растерянным. Тэхен понятия не имеет, о чем тот сейчас думает, и Тэ просто смотрит в его темные глаза и надеется там увидеть хоть что-нибудь, кроме отстраненности. Хесон же довольно улыбается, лезет обниматься, обхватывая сильную шею своими ручками, и Тэхен готов провалиться сквозь землю, потому что сейчас самое время. — Документы, — говорит не своим голосом Тэхен, протягивая папку Намджуну, которую тот берет едва чувствуя. Тэхену надо уйти, немедленно надо уйти. Как вариант, сбежать в другую страну. Тэхен протягивает руки к сыну, и когда Чонгук делает шаг назад с ребенком на руках, прижимая его к себе ближе за спину, выглядит испуганным донельзя. — Чонгук…? — зовет сипло Тэхен, подходя ближе. — Отдай мне его. Чонгук молчит, и эта тишина Тэхена уничтожает. Он боится любого его движения, слова и даже вздоха, он вообще до конца даже не осознает, что только что произошло. Только знает, масштаб этого всего необъятный. Гук переводит тяжелый взгляд с Тэхена на мальчика, разглядывает его, словно впервые видит, а Хесон ему улыбается. Взгляд Чонгука такой потерянный, пока он проводит по волосам Хесона ладонью, тот сжимает ладошками его щеки, оттягивает их, тычется носом в его подбородок и смеется. Хесон, кажется, единственный, кто рад встрече. Чонгук ощупывает его взглядом, проводит подушечкой большого пальца под губой ребенка, гладит его пухлую щечку, делает глубокий вдох и поджимает собственные губы, болезненно хмуря брови. И, возможно, Юнги был прав. Чонгук — тормоз, но не теперь, не сейчас. Теперь он все понял. Ложь, выстроенная годами, осыпалась как старая штукатурка, больно царапая. Гук снова смотрит на Тэхена и задает один единственный вопрос таким голосом, от которого у Тэхена холодеет внутри все. — Как ты мог? Тэ молчит, смотря в чужой взгляд полный боли, непонимания, такого всепоглощающего разочарования, что хочется закричать. — Чонгук, не надо, — Намджун осторожно накрывает его плечо ладонью, и с ужасом понимает, что таким напряженным младшего ни разу не видел. — Слышишь меня? Не здесь. — Отдай мне ребенка, — просит Тэхен, подходит ближе на свой страх и риск и забирает сына из рук Чонгука, который испепеляет взглядом не иначе. Когда Хесон оказывается с Тэхеном, парень снова учится дышать, но мальчик в его руках хмурится и тянет капризное «папа, я не хочу, отпусти», пытаясь или вернуться к Чонгуку, или спуститься на пол. — Что ты наделал… — едва слышно произносит Чонгук, делая шаг в сторону омеги, но Намджун удерживает его, словно боится. Чонгук успевает подумать, что он сейчас не может причинить никому вреда, он настолько шокирован, что едва на собственных ногах стоит. — То, что должен был, — так же тихо говорит Тэхен, задерживается на Чонгуке взглядом и покидает ресторан на негнущихся ногах.❖
Тэхен мечется по квартире как зверь в клетке. Он боится, напуган так сильно, что дергается от любого шороха, а когда Хесон случайно уронил свою игрушку с кровати и вовсе вскрикнул. Мальчик вздрогнул от его голоса, и Тэхен, наконец, понял, что пугает его своим поведением. — Папа? — тянет тихонько мальчик, и Тэхен садится к нему на пол, обнимает крепко, сгребая в свои объятия, и вжимается носом в его волосы, порывисто выдыхая. Хесон утыкается в его грудь, усевшись на попу, и задирает голову, пытаясь понять, почему его папа так волнуется. Тэ чувствует, как дрожит внутри все, он смотрит за сгущающимися сумерками, слушает тишину и тихое сопение мальчика в его руках и едва не начинает плакать. От бессилия, от волнения, от того, что закрывая глаза, вспоминает взгляд Чонгука и его надломленное «как ты мог». От того, что теперь уже ничего нельзя изменить. Механизм запущен. Чонгук теперь как чертова тикающая бомба. Хесон начинает шевелиться, выползая из-под руки Тэхена, и просит включить ему мультик. Тэ вымученно кивает, включая ноутбук, когда в дверь звонят, и следом Тэхен слышит чонгуковым голосом громкое и твердое: — Тэхен, открой! Хесон выглядывает в прихожую, а затем бежит обратно и забирается на диван, словно ничего не слышал, ложится на живот и принимается смотреть на заставку диснеевского мультфильма. Ким облизывает губы, когда звонок раздается снова, вздыхает, как перед прыжком в воду и выходит в коридор, чтобы открыть дверь. Прятаться больше нет смысла. — Не кричи, ты испугаешь Хесона, — говорит сразу же Тэхен, перебивая открывшего рот Чонгука с занесенной для стука рукой. Он дезориентирует его одной фразой. — Заходи. Мне не нужны сплетни от соседей. Чонгук заходит внутрь и на секунду, кажется, что весь запал в нем угасает. Тэхен прислоняется спиной к стене, стоя напротив и оглядывая его. Чонгук из ресторана в строгом костюме сменился на Чонгука — молодого альфу в обычной футболке, клетчатой рубашке поверх и драных на коленках джинсах. Чонгук выглядел чуть старше своих почти двадцати двух и был чертовски горяч. Это не то, о чем Тэхен думал, но не будь он в таком напряжении, то обязательно бы отметил этот факт. — Чего ты хочешь? — спрашивает его Тэхен, и Гук вскидывает брови в недоумении. Тэхен звучит надменно, словно он владеет ситуацией, словно он…прав? — Ты издеваешься сейчас? — хрипит альфа, Тэхен сглатывает. Оставаться равнодушным получается все меньше. Гук делает шаг к нему, и Тэ вжимается лопатками в стену, желая пройти сквозь нее, но увы. Его только обдает такой волной запаха Чонгука, что он едва стоит на ногах. Альфа зол, возможно, даже в бешенстве. — Ты…то, что ты сделал, как ты мог, Тэхен? Как ты посмел скрыть его от меня? Как ты посмел соврать? — Послушай, Чонгук, — начинает Тэ, но Гук ударяет раскрытой ладонью о стену рядом с его головой и разве что не рычит. Тэхен дергается, не смея отвести взгляда от горящих глаз альфы. Тэхен мог быть сильным, смелым, защищая своего ребенка, мог быть настойчивым в споре, на работе проявлять выдержку и упорство, но не с Чонгуком. С Чонгуком он ощущал себя маленьким и беззащитным мальчишкой, и неважно, сколько Чону было лет: восемнадцать или двадцать один. — Послушать, что?! Очередную твою ложь?! — рявкает Чонгук, и Тэ прикрывает на секунду глаза, выставляя руки вперед и упираясь ладонями в грудь младшего. Под его ладонью бешено колотится чужое сердце. — Это мой ребенок? Да? Хесон — мой ребенок? — спрашивает Чонгук, но Тэхен молчит. — Ответь мне! — Он мой, — едва слышно говорит омега, опустив голову. — Он только мой. Чонгука совершенно не устраивает такой ответ, и он едва не стонет от безысходности, встряхивая Тэхена за плечи и заставляя снова смотреть на себя. Тэ чувствует себя тряпичной куклой, чувствует, что вот-вот разрыдается прямо в прихожей от страха и копившегося внутри напряжения. — Черт тебя побери, Тэхен… — Чонгук, — слышит альфа детский голос и поворачивает голову в сторону гостиной, где в дверном проеме стоит Хесон, смотрит на них двоих и теребит край своей домашней футболочки. — Ты пришел посмотреть со мной мультики? Чонгук резко выдыхает, прикусив нижнюю губу, опускает голову и смотрит исподлобья на Тэхена, который отвечает ему влажным взглядом. Чонгук видит, что Тэхен вот-вот заплачет, но он не собирается успокаивать его. Не в этот раз. Не после того, что он наделал. — Да, малыш, — Чонгук отходит от омеги, легко подхватывая Хесона на руки, отчего тот улыбается, привычным жестом закидывая руку ему на шею. — Давай посмотрим мультики. Тэхен закрывает лицо ладонью, сползая по стене на пол, а после прячет лицо в коленях, едва слышно всхлипывая и позволяя своим страхам и волнению выйти через слезы. Это случилось. Чонгук узнал о ребенке.____________
Это было странно. Хотя «странно» — не лучшее слово. Нет таких слов, чтобы описать происходящее. Чонгук смотрел с Хесоном мультфильм, а в соседней комнате Тэхен пытался заставить себя сделать вид, что ничего дикого не происходит. Что Чонгук не узнал о том, что у него есть сын, которого Тэхен скрывал два года, что они не смотрят сейчас мультик, как обычная семья. У Тэхена даже язык не поворачивался назвать их семьей. Ни сейчас, ни когда-либо. Чонгук же все время, пока они с Хесоном лежали на диване, рассматривает мальчика. Занятие оказывается неимоверно интересное. Он был таким же как и в прошлые их встречи, подрос, конечно, немного изменился, но не более. Недавно они с Чонми просматривали их детские фотографии, пытаясь понять, на кого же похожа племяшка, и теперь Чонгук мог с уверенностью сказать, что Хесон пошел в него. В него, господи, у него есть ребенок. Это его сын, родной, его плоть и кровь, маленький и такой смышленный мальчишка, которого Тэхен скрыл от него. Чонгук гладил его по волосам, по спине, пытаясь запомнить каково это на ощупь — прикасаться к собственному ребенку. Хесон оказался таким маленьким: плечики, ручки, небольшие ладошки, которые Чонгук сравнивал со своими, короткие ножки, пухлые щеки и озорные глаза. Хесон был словно кукольный. На Чонгука обрушивается столько сразу вопросов, что он понятия не имеет, с какого он должен начать. Но есть один главный в данную секунду: как пахнет его сын? Ему не нужен запах, заложенный природой. Ему интересно, чем пахнет маленький малыш. Чонгук чувствует явный запах Тэхена, а еще стиральный порошок и, вероятно, ополаскиватель для детского белья, сладкие яблоки и немного корицы, молочная каша и детский шампунь с ромашкой. Чонгук едва не плачет, пытаясь насытиться этим запахом. Он вдруг притягивает к себе Хесона, укладывая его на себя, и мальчик даже не сопротивляется — сонно утыкается носом ему в грудь, обнимает ручками его сильную руку и так, и сидит. Чонгук понятия не имеет, как это работает, но, несмотря на то, что Хесону всего два, а Чонгуку почти двадцать два, они идеально друг друга понимают. Позже Хесон и вовсе засыпает, так и прижавшись к нему. И это лучшее, что случалось с Гуком за всю его недолгую пока еще жизнь. Чонгук понимает, что готов вечность держать его в своих руках и охранять сон. Но если бы он только мог. Чон наугад относит мальчика в комнату, которая оказывается его детской и укладывает в кроватку, целует в лоб (он так всегда делал с Джихен) и задерживается некоторое время, просто смотря на умиротворенное лицо мальчика и разглаживая черную челку по невысокому лбу. Жаль, что он не может просто сидеть рядом с его кроватью. Потому что еще не все решено, точнее совершенно ничего. Тэхен. Его Чонгук находит во второй спальне, стоящим у окна и обнимающим себя за плечи. Чонгук прислоняется к дверному косяку и смотрит в его спину. Он прекрасно знает, что Тэхен ощущает его присутствие, но они упрямо молчат, хотя кажется, молчания уже достаточно. — Хесон уснул, — говорит Чонгук, нарушая тишину, и Тэхен только опускает голову. — Я уложил его. Мечтал ли когда-нибудь Тэхен услышать подобную фразу? Возможно, от какого-нибудь альфы, с которым решится построить семью, — да. От Чонгука? Ни за что. И все же, жизнь непредсказуема, и теперь Тэхен слышит то, о чем не мог и мечтать. — Тэхен, — Чонгук зовет его жестко и в какой-то степени даже строго, отчего тот слабо вздрагивает, но все еще не поворачивается. — Тебе придется со мной поговорить. Не вынуждай меня заставлять тебя. Тэ едва поворачивает голову в его сторону, делает вдох-выдох и, наконец, оборачивается, скрестив руки на груди. Они смотрят друг на друга не так, как раньше, даже не так, как в предыдущие встречи. В глазах Чонгука сплошное непонимание, обида, злость, растерянность. У Тэхена же упрямство и какая-то необоснованная оборона, словно Чонгук пришел навредить. — Нам не о чем разговаривать, — говорит ему Тэ, и Чонгук показательно вскидывает бровь. — То, что ты узнал…это ничего не меняет. Поэтому не понимаю, что ты здесь делаешь. — Если ты думаешь, что я куплюсь на твои дешевые и пафосные фразы, то очень ошибаешься, — отсекает Чонгук, и Тэхен сглатывает. — Достаточно лжи. Тебе не кажется, что пора прекратить? Юнги прав. Тэхен недооценивал Чонгука, считая его все тем же мальчишкой, который бесконечно сильно (как и сам Тэ) был влюблен, который мечтал о совместном будущем, совершенно не заботясь о тех последствиях, которые свалились бы на них, который обещал ему весь мир и даже больше. Тэхен практически уберег его от всего, что могло разрушить его жизнь и положение в обществе, так почему он не понимает этого и так слепо пытается добиться правды? — Почему ты не сказал мне? Чонгук задает такой логичный вопрос, ответ на него прост настолько же насколько и сложен. Тэхен качает головой отрицательно и просто опускает взгляд в пол. Поэтому Чонгук делает шаг к нему, останавливается напротив и продолжает. — Моего ребенка. Почему ты скрыл от меня моего сына? — Чонгук… — Ты лишил меня себя, — голос у Гука впервые срывается за все то время, что он находится в квартире Тэхена, и тот, не выдержав, смотрит на него. Чонгуку тяжело. Он чувствует себя разбитым, преданным, он совершенно не готов к этой информации, но вгрызается в нее как собака в кость. Чонгук никогда не был таким уязвленным. — Ты лишил меня Хесона. Ты забрал у меня все. Почему, Тэхен? Разве я не имею права знать, чем заслужил это? — Чонгук, пожалуйста… — Все это время, я сходил с ума без тебя. Я думал, что умру без тебя, Тэхен. Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе. Ты не представляешь, как больно было даже имя твое произносить, — Тэхен кусает изнутри губу, чувствуя влагу в глазах. Представляет. Он, черт возьми, как никто другой представляет. — Моя жизнь…вся моя жизнь без тебя не имеет смысла. — Чонгук… — А теперь оказывается, у меня есть ребенок, — Чонгук хочет усмехнуться, но с его ресниц срываются слезы, которые он даже не замечает, они стремительно падают вниз, как и сердце Тэхена. — Ребенок, Тэхен. Ты бросил меня, зная, что в тебе наш сын. Как? Как ты посмел сделать это, не рассказав мне?! — Ты не понимаешь… — Так объясни! Черт возьми, хен, объясни мне, потому что да, я не понимаю ничего! Я не понимаю, как ты мог сделать такое. Господи, Тэхен, почему ты так поступил с нами? — Потому что любил тебя! Тэхен мажет ладонями по щекам, шмыгает носом и толкает Чонгука в плечо, не в силах слушать его повышенный голос, от которого все скручивало внутри от собственной никчемности и страха. — Потому что я так сильно любил тебя идиота, что не мог позволить себе сломать твою жизнь. Ты думаешь, что я должен был рассказать тебе? Почему? Потому что ты альфа? — Потому что я его отец, — тихо говорит Гук, и Тэхен закрывает лицо ладонями, отворачиваясь. — Потому что ты моя пара, Тэхен. Потому что я люблю тебя. Потому что мы должны быть вместе. — Хватит, пожалуйста, — сипит Тэ, машет головой, и его плечи начинают вздрагивать. — Хватит, Чонгук… Мы никогда бы не смогли быть вместе. Ты и я — мы совершенно разные. Твоя семья… — Моя семья? Ты бросил меня из-за моей семьи? — перебивает его Чонгук, хмурясь. — Дело в них? Да? Из-за этого? Я ведь говорил тебе, что мне плевать на то, что скажет отец, я буду с тобой, но ты даже шанса не дал мне. — Правда? — Тэхен снова оборачивается, усмехаясь сквозь слезы. — Поэтому теперь ты женишься? Потому что тебе плевать, и ты будешь со мной? Боже, Чонгук, повзрослей. Я никогда не буду с тобой. И мой ребенок никогда не будет наш. Он изначально был только мой. И нет никакого смысла в том, что ты сейчас здесь пытаешься добиться от меня ответов. Да, Хесон от тебя, но это не значит, что он твой сын. Чонгук настолько ошеломлен, что не может и слова сказать. Он понятия не имел, что Тэхен может так сильно обороняться от него, не подпускать, чуть ли не выставив его врагом для самого себя и Хесона. — Ты не имеешь права отбирать у меня Хесона. — Еще как имею, — фыркает Тэхен, собираясь выйти из комнаты, потому что считает, что разговор исчерпан. Чонгук ловит его, больно сжимает его за локоть, останавливая, и возвращает на место. Тэхен тихо ойкает, уставившись на крепкую хватку чонгуковых пальцев на своей коже. Тэ чувствует, как с его прикосновениями по венам течет раскаленная лава. — Собираешься вести себя так — твое право. Но моего сына ты у меня не заберешь, понятно тебе? — Чонгук снова смотрит на него холодно и серьезно, а он никогда так не смотрел раньше. — Только попробуй скрыться от меня еще раз, Тэхен. Клянусь, ты пожалеешь. Ты очень пожалеешь. Таков альфа — оставлять последнее слово за собой. Тэхен даже не сразу понимает, что входная дверь захлопнулась, Чонгука рядом не было, как и его прикосновений, лишь жжение на коже. На него обрушились сразу все эмоции от страха до злости. Тэхен оседает на пол, упираясь в него руками, и с трудом делает глубокий вдох, а не перехватывает короткие глотки воздуха. Из всех развитий событий — этот самый нереальный и невозможный. Тэхен его не просто не ожидал, он никогда не думал, что такое вообще произойдет. Что Чонгук с ним будет таким.❖
Тэ грустно смотрит на пол, где Хесон раскидал свои игрушки. Снова. Омега так и сидит, укутавшись в тот плед, на котором его сын вместе с Чонгуком несколько часов назад придавались просмотру творчества Диснея. От махровой ткани ощутимо веет альфой, и Тэхену этот запах противен настолько же, насколько он хочет зарыться в него носом и дышать вместо кислорода. Раздражает. Его беспомощность перед Чонгуком так раздражает. — Тэхени? — голос у Чимина осторожный и тихий. Чимин звучит приглушенно через телефон, который стоит на громкой связи, потому что руки не держат ничего, кроме бутылки крепкого алкоголя. — Поговори со мной? — Я облажался, — вздыхает Тэхен, делая новый глоток. — Чимин, я такой кретин. Неужели, я правда думал, что смогу всю жизнь бегать от него? Надо было не уезжать. — Что он сказал? — пытается Чимин уже сотый раз за вечер, но каждый раз, когда он хочет узнать, что сказал Чонгук, Тэхен начинает говорить совершенно не об этом. Он говорит о каких-то абстрактных вещах, клянет себя, плачет, шмыгает носом, а потом начинает смеяться. И Чимин как никогда хочет уехать в Сеул, потому что там Тэхен, который вот-вот развалится. — Сказал, что я пожалею, если снова попытаюсь сбежать. — Чонгук такое сказал? — слышит Тэхен голос Юнги. — Ничего себе малой дает. Чимин шикает на него и, кажется, применяет физическую силу, потому что Мин ойкает и тихо скулит. — Хочешь, чтобы я приехал? — спрашивает Чимин, и он, наверное, прикрывает динамик, но Тэ все равно слышит голосом Юнги «никуда ты не поедешь». Омега вздыхает, грустно усмехнувшись. Юнги не шутил, когда сказал, что не отпустит Чимина. — Тэ? — Все в порядке, — вздыхает Тэхен, укладываясь на диване и поджимая колени к груди. Он чувствует себя таким маленьким и напуганным, что даже Хесон на его фоне выглядит смелее. — Я пойду спать, слишком устал. — Позвони мне завтра, хорошо? — торопливо бормочет Чимин. — Пожалуйста. — Хорошо. Спокойной ночи, Минни. — Ночи, Тэ. Люблю тебя. У Тэхена выходит слабая улыбка, которую Пак не видит, но он уверен — друг чувствует. Тэхен кладет трубку, допивает бутылку, ставит ее рядом с диваном и подкладывает руки под щеку, вздыхая. До спальни он не дойдет. Наверное, где-то глубоко он должен почувствовать облегчение. Его ложь, растущая как мыльный пузырь, лопнула. Больше не надо бояться, что его разоблачат, но почему от этого так неспокойно? Потому что Тэхен больше не знает Чонгука? Тот Чонгук, что был перед ним, совершенно отличается от подростка, которого он любил, всячески оберегая. Новый Чонгук пугает его своей силой, напором, своей непоколебимостью. Он же и привлекает сильнее, заставляя внутренне содрогаться. И как же Тэхен это ненавидит. Маленькая омега внутри верещит от этого парня — такова природа, чертовы инстинкты, сам же Тэхен чувствует больше страх перед неизвестностью, чем что-либо еще. Мобильник мигает оповещением о сообщении, когда Тэ почти засыпает в неудобной позе.От Неизвестный номер: Я приеду завтра за Хесоном. Хочу проводить с ним больше времени.
Тэхен приподнимается на локте и пьяно щурится в экран, пытаясь понять какого черта происходит? Ким чувствует, что сердце предательски сбивается с ритма, но все равно строчит короткое:Кому Неизвестный номер: Нет.
Тэхен сохраняет номер. Просто, чтобы был.От Чон Чонгук: Это не вопрос, Тэхен. Я ставлю тебя перед фактом. Позже напишу во сколько заеду.
— Он издевается? — бормочет в пустоту Тэхен, садясь на диване и набирая новое сообщение. Ему кажется, что даже алкоголь выветривается тут же.Кому Чон Чонгук: Откуда у тебя мой номер? От Чон Чонгук: Я могу заполучить все, что захочу.
Тэхен округляет глаза, уставившись на последнее сообщение. Пафосная фраза, но от которой Тэхен давится вдохом и тупо пялится на яркий экран. — Кретин, — бормочет Тэ, злобно откидывая мобильник в диванные подушки. — Придурок. Тэхен скрещивает руки на груди и поджимает губы. — Раздражает, — тихо говорит он, но его сердце все никак не может перестать выбивать грудную клетку.