Неделимые.

Юнги не мог отделаться от чувства, что все происходящее дурной сон. Господи, он готов был молиться, чтобы это был просто кошмар, от которого он проснется в холодном поту, испуганно оглянется вокруг, найдет рядом Чимина, крепко спящего и обхватывающего собственнически подушку, а потом просто ляжет спать дальше. Но это не сон. — У него подкапсульный разрыв селезенки с признаками внутрибрюшного кровотечения. Юнги слышит диагноз хирургов из его же госпиталя словно сквозь толщу воды. Доктор Кван — его давний коллега — смотрит на растерянного альфу, сжимая его плечо и пытаясь привести в чувства. — Юнги, ты слышишь меня? Как его опекун, ты должен дать согласие на операцию. Мы не можем ждать, любое промедление… — Он беременный, — не своим голосом говорит Юнги. — Что с ребенком? — Сердцебиение есть, — отвечает ему доктор. — Мы должны дать наркоз, но срок очень маленький, плод не перенесет этого. — Он умрет? — Юнги спрашивает то, на что ответ знает. Но не может его принять. — Мой ребенок умрет? — Или только он, или вместе с Чимином, — беспощадно ставит ультиматум доктор Кван. — Юнги, возьми себя в руки, прошу тебя. Я даже представить не могу, как это тяжело, понимаю, что ты не знаешь, что делать, но Чимин истекает кровью. И чем дольше мы ждем, тем сложнее мне будет спасти твоего парня. Мне нужна твоя трезвость. Юнги смотрит на бланк согласия на операцию. Как только Юнги подпишет его, то они с Чимином потеряют их малыша. Еще одного. Юнги хочет рассмеяться от бессилия или разрыдаться как ребенок. Этого не может быть, почему именно с ними? За что с ними Судьба так жестока? Чимин не вынесет этого. Он не вынесет потери еще одного ребенка. Но Юнги не переживет, если потеряет их обоих. — Спаси его, — просит Мин хирурга, подписывая согласие на операцию и роняя несколько соленых капель на бумагу. Чимин бледный как лист бумаги. Он потерял много крови, и тонкие трубки до сих пор тянутся к его венам, вливая донорскую кровь. Он не приходит в себя несколько дней. Юнги знает, что его организм борется, поэтому ничего кроме сна и вспомогательных препаратов не могло помочь его Чимину. Мин поселился в его палате. И если он не держал его за руку, то просто сидел напротив, всматриваясь в закрытые глаза. Телефон вибрирует о входящем звонке, и, когда Юнги смотрит на дисплей, видя входящий от Тэхена, то тихонько выходит из палаты, присаживаясь на скамейку в коридоре. — Да, Тэ. — Привет, как Чимин? Он очнулся? — спрашивает сразу же Тэхен, его голос звучит все так же взволнованно. Тэ приехал из Сеула сразу же, как только Юнги смог набрать ему, и сейчас омега снова жил у сестры вместе с Хесоном. Чонгук с Тэхеном почему-то не приехал. Наверняка был занят в компании, Тэхен не говорил. — Еще нет, — Юнги трет уставшие красные глаза, в которых словно песка насыпали. — Он все еще спит. — Понятно, — говорит Тэхен, между ними повисает тягостное молчание. Юнги просто смотрит на снующих по коридору сестер и врачей, слушая тихое дыхание Тэхена. — С ним все будет хорошо, хен. — Думаешь? — вдруг говорит Юнги, его голос ломается, он опускает голову, опираясь локтями о колени. — Думаешь, с ним все будет хорошо, когда он узнает, что нашего ребенка больше нет? — Ты спасал его, хен, слышишь? Ты спасал Чимина, — Тэхен пытается достучаться до Юнги, но тот совершенно не слышит никого, хотя где-то глубоко понимает, что у него не было иного выбора. — Ты не виноват. — Виноват, Тэхен, — Юнги качает головой, а в голове как заевшая пластинка все тот же дождливый день, визг шин, испуганный взгляд Чимина и его руки, которые он так отчаянно прижимал к животу, пытаясь защитить их малыша. Если бы только Юнги не был таким упертым и настойчивым, если бы только он услышал Чимина, если бы не позволил ему выйти из машины, ничего этого бы не произошло. — Хен… Тэхен тяжело вздыхает, и Юнги снова топит себя в вине. Мимо него пробегает медсестра, скрываясь в палате, из которой Юнги только что вышел, и альфа весь напрягается. — Я перезвоню, Тэ, — Юнги кладет трубку быстрее, чем Ким успевает что-либо спросить. Он заходит в палату, где девушка суетится рядом с капельницами и встраивает новые показатели на экране кардиомонитора. Расфокусированный взгляд Чимина ловит Юнги, который появляется из-за плеча медсестры. Его шелестящее «хен» едва слышно. Юнги поспешно наливает в стакан воды, поднося к сухим потрескавшимися губам Чимина и помогая ему сделать несколько глотков, прежде чем он снова, обессилев, упадет на подушку. — Что случилось? — спрашивает Чимин, морщась и прижимая руку к левому боку. — Почему так больно? Юнги держит его за руку и силится не разрыдаться как тряпка, потому что Чимин выглядит растерянно и испуганно. — Тебя сбила машина, — тихо говорит Мин. — Помнишь что-нибудь? — Машина? — переспрашивает Чимин, пытаясь вспомнить, отчего хмурит брови, а потом отрицательно качает головой. — Очень плохо, — омега трет бок, а потом прижимает руку к животу, вздрогнув. — Ребенок. Что с ребенком? Он в порядке? — Чимин, — Юнги облизывает губы, едва выдерживая взгляд парня. — Ты потерял много крови. Была операция… — Скажи, что с нашим ребенком все в порядке, — упрямо на грани дрожи перебивает Чимин. — Да? Он ведь в порядке? Наш малыш не пострадал? — Он… — Юнги сглатывает, сжимает сильнее холодную ладошку Чимина в своих руках. — Его больше нет, Чимин. Чимин моргает несколько раз, невидяще глядя на Юнги, а потом выдергивает руку из его ладоней. — Что ты сказал? — Чимин, послушай… — Как это нет? — Пак прижимает обе руки к животу, а его глаза наполняются слезами. — Как это нет?! Почему…почему… — Прости меня, — Юнги не замечает, как по его лицу все же текут слезы, он пытается взять Чимина снова за руку, но тот вырывается отталкивая. — Прости меня. Я чуть не потерял тебя…я просто…я хотел спасти тебя. Чимин плачет, срываясь на громкие рыдания, он сжимает больничное одеяло на своем животе, подтягивает колени к груди, отворачиваясь на бок, кусает губы от боли физической и душевной, которая сильнее в сотни раз, и совершенно не хочет, чтобы Юнги к нему прикасался. — Уходи, — слышит сквозь слезы Чимина Юнги. — Пожалуйста, оставь меня одного. — Чимин… — Уйди, Юнги! Пак утыкается лицом в подушку, его плечи дрожат от рыданий, он по-прежнему с силой прижимает к животу свои ладони. Он совершенно уничтожен. Абсолютно опустошен. И Юнги ничего не может сделать, чтобы помочь ему. Мин покидает палату, прижимаясь с обратной стороны к стене спиной. Альфа сползает на корточки, закрывая лицо ладонями, слыша, как за дверью Чимин кричит от боли.

❖

— Хесон, не прыгай так сильно, дяде Чимину больно, — Тэхен перехватывает ребенка за пояс, оттаскивая от лежащего Чимина, но Пак протестующе качает головой, прижимая мальчика обратно к себе, и тот продолжает листать журнал, который Тэ купил ему в холле. В нем яркие картинки, герои с суперсилой, машины-трансформеры, все ярко и красочно. — Все в порядке, — тихо говорит Чимин, гладит Хесона по голове, убирая челку со лба, а мальчик балуется, ерзает по больничной койке как уж, запрокидывая голову и упираясь затылком в грудь Чимина и улыбается. — Я по нему соскучился. Тэхен находит его пальцы своей ладонью и сжимает обеими руками. Тэхен смотрит внимательно, но Чимин выглядит таким отстраненным, что даже улыбка, которую он дарит мальчику, вымученная. — Чимини, поговори со мной, — просит Ким, и Чимин поднимает на него потухший взгляд. — Пожалуйста. — Со мной все хорошо, Тэ, — говорит Чимин, коротко вздохнув. — Все хорошо. Я в порядке. — Ты врешь, — Тэхен хмурит брови, а Чимин пожимает плечами. — Все не может быть хорошо. И нет, я не пытаюсь заставить тебя разговаривать со мной о том, что произошло, но почему ты не подпускаешь к себе Юнги? Он места себе не находит. Чимин ровняет одеяло, больничную рубашку на груди, отводит взгляд в сторону, утыкаясь в яркие картинки детского журнала. — Он подослал тебя? — Нет, — Тэ вздыхает, Чимин смотрит на него, приподняв бровь, и Тэхен сдается. — Он просто сказал, что ты не разговариваешь с ним. Он винит себя в том, что произошло. — Вот как… Чимин по-прежнему выглядит незаинтересованным, и Тэхен свистяще выдыхает, сильнее сжимая его руку. Омега понятия не имеет, что в голове его друга. Ему тяжело смириться с потерей неродившегося ребенка или он винит в случившемся Юнги? Чимин закрылся, замкнулся в себе, отгородившись ото всех. Чимин же на самом деле ничего не чувствует. Ни боли, ни радости, ни сожаления, ни печали. Ему кажется, что он просто оболочка, что он — бесполезное существо, занимающее чье-то место. Виноватое лицо Юнги вызывает в нем не больше, чем отвращение. Отвращение к самому себе, к своей никчемности. Он ни на что не годен. Он элементарно не способен выполнить даже свое предназначение как омега. — Почему ты здесь? — спрашивает Чимин, и Тэхен удивленно смотрит на него, переспрашивая «то есть?» — Почему ты не с Чонгуком? У вас же только все наладилось. — Тебе селезенку удалили или часть мозгов тоже? — Тэхен встает со стула, отходя к окну, и Хесон сползает с кровати следом, берет любимый красный грузовик и начинает катать его по полу, сидя на корточках. — В чем дело, Чимин? — Я потерял ребенка, Тэхен, вот в чем, — не сдерживается Пак. — Ты вот как-то своего хотел убить, а я потерял уже двоих. Тэхен поджимает губы, бросив короткий взгляд на сына и глубоко вздохнув. Он не поворачивается к Чимину, обнимая себя за плечи, когда слышит, как омега начинает шмыгать носом. — Черт, прости, — шепчет Чимин, садясь на постели, подтягивая колени к груди и морщась от тупой боли в области швов. — Что я несу, прости, Тэ… Тэхен оказывается рядом, присев на койку, и обнимает Чимина за плечи. Омега жмется к нему в ответ, утыкаясь носом в шею и мелко дрожит, продолжая плакать. — Плачь, Чимин, — просит Тэхен, ласково поглаживая по спине. — Поплачь о нем. — Почему? — всхлипывает Пак. — Почему это происходит со мной? Я ведь ничего никогда не хотел, ничего не просил. Я только хотел семью. Счастливую семью, не больше. Тэхен раскачивает друга, пытаясь его хоть немного успокоить, Тэ встречается взглядом с Хесоном, мальчик смотрит на него несколько минут, а потом на Чимина, поджимает губки, словно тоже собирается плакать, и с детским «дядя» подходит к постели Чимина, который, утирая ладонью мокрое лицо, берет его к себе на руки. — Я не могу видеть Юнги не потому, что считаю его виноватым. Он пытался спасти меня, я знаю. Доктор сказал, что было сильное кровотечение, и если бы хен не принял решение, я бы тоже мог умереть. Я даже представить не могу, чего ему стоило решиться на это. Но я все равно не могу его видеть, потому что это я виноват перед ним. Только я. Я приношу сплошные несчастья, что в прошлом, что сейчас. — Что ты такое говоришь? — Тэхен не верит своим ушам, он отстраняется от Чимина, заглядывая в его глаза, но Пак отрицательно мотает головой, обнимая Хесона за пояс. — Я много думал, — Чимин вздыхает. — Я много думал, и решил, что я должен оставить Юнги. Я должен дать ему шанс. Он должен найти человека, с которым будет счастлив. И это не я. — Послушай, ты несешь какой-то бред, — Тэхен категорически не хочет воспринимать сказанное Чимином всерьез. — Он счастлив с тобой. Он любит тебя, Чимин. Пожалуйста, поговори с Юнги, не решай все в одиночку. Вместе вы обязательно придумаете, как поступить. Не надо, Чимин, не делай того, о чем потом будешь жалеть. — Я буду жалеть, если продолжу тянуть его за собой, — Чимин говорит тихо, опустив взгляд. — Он замечательный, он не заслуживает той боли, которую я ему причиняю. — Ты тоже не заслуживаешь, Чимин. Почему ты себя наказываешь? За что? Чимин только вздыхает, оставляя вопрос без ответа. А Тэхен чувствует себя, словно он на тонущем корабле пытается спасти всех пассажиров, но ничего не получается. Чимин продолжает молчать, пока Хесон бормочет что-то под нос. Тэхен подбирает нужные слова, чтобы переубедить друга, когда в палату заходит Юнги. Альфа выглядит бледнее обычного, с залегшими кругами под глазами. Чимин встречается с ним взглядом и тут же отводит его в сторону. Доктор прячет дрожащие руки, которые выдают его волнение, в карманы халата и подходит ближе. — Привет, — говорит он тихо, и Тэхен кивает в ответ, говоря «привет, хен». Молчание становится обременительным для всех троих. Чимин смотрит в окно, а Тэхен прикусывает губы, не зная, что делать. Звонок его мобильника в оглушающей тишине заставляет всех вздрогнуть. — Это Чонгук, — говорит Тэхен, сжимая корпус телефона в руке. — Я выйду, — зачем-то добавляет он, поднимаясь, и Хесон торопливо сползает с кровати Чимина следом, увязавшись за папой. Юнги трет затылок, обходит больничную койку и присаживается на ее край, вынуждая Чимина отвернуться в другую сторону. — Ты не можешь продолжать молчать, — говорит альфа, и Чимин тихо вздыхает. — Пожалуйста, слышишь? Пожалуйста, Чимин, поговори со мной. Я с ума схожу от твоего молчания. Чимин невидящим взглядом смотрит впереди себя и вздрагивает, когда горячая ладонь Юнги берет его за руку. Первое желание — одернуть, но Чимин только поднимает, наконец, на него свой взгляд, сталкиваясь с волнением и горечью в глазах доктора. — Выглядишь плохо, — все, что говорит Чимин, тем самым заставляя Юнги удивленно на него посмотреть. — Неважно, — качает он головой, но Чимин громко вздыхает. — Важно, — говорит он, выпутывается из чужого захвата и кладет руку на щеку Юнги, чуть колючую от щетины на подбородке и по краю челюсти. Чимин не может перебороть себя и не коснуться парня. Он нежно трет подушечкой большого пальца его подбородок и уголки его губ опускаются. — Важно, потому что это я причиняю тебе боль. Я заставляю тебя страдать. — Я волнуюсь за тебя, — Юнги прикрывает на секунду глаза, наслаждаясь прикосновением. — Я волнуюсь и боюсь за человека, которого люблю, Чимин. В этом нет ничего необычного. — Я не хочу, чтобы ты волновался, — упрямо повторяет Чимин, Юнги снова берет его за руку и придвигается ближе. — Я не хочу, чтобы ты… — Ты забываешь, что я — твой альфа. Я несу ответственность за тебя. Я буду волноваться за тебя, я буду переживать. Всегда. Быть вместе — значит делить не только радостные моменты, но и грустные. Значит, преодолевать трудности вместе, делить на двоих боль. Я не оставлю тебя одного. Не один ты потерял нашего малыша, Чимин. Поэтому ты не должен переживать эту потерю в одиночестве. У Чимина дрожит нижняя губа, он смотрит на Юнги, а потом опускает взгляд снова вниз, с ресниц срываются слезы. Мин вздыхает, привлекает его к себе за плечи, позволяя уткнуться лбом в шею. Чимин сжимает его за плечо, шмыгая носом. — Я люблю тебя, Пак Чимин, — Юнги прижимается губами к макушке, пахнущей медикаментами. — Разреши мне любить тебя. Разреши мне делить с тобой все. Я хочу быть с тобой, я хочу быть рядом в любой момент твоей жизни. Я хочу быть твоим альфой, твоей парой, я хочу быть тем, на кого ты можешь положиться несмотря ни на что. Чимин отстраняется, глядя мокрыми глазами на доктора, и Юнги ласково оглаживает его лицо, стирая слезы под глазами большими пальцами. Он смотрит и как бы спрашивает взглядом «позволишь мне?», и Чимин, твердо уверенный еще утром, что он не тот, кто нужен Юнги, что он — неудачник, заставляющий его страдать, вдруг понимает, что, несмотря на все тяготы, которые ему преподнесла жизнь, он все-таки приобрел самое дорогое — Мин Юнги и его любовь. Чимин прикасается солеными губами к губам доктора, всхлипывает в них, жмется сильнее и крепче, шепчет «мне так больно, так грустно, хен». Мин обнимает его бережно, как высшую драгоценность, говорит «я рядом с тобой, всегда буду рядом», целует нежно и бережно, поглаживая по спине. Тэхен приоткрывает дверь в палату, но так и застывает в дверях, удерживая рвущегося вперед Хесона рукой за плечо. Омега улыбается, расслабленно выдыхая, и тихонько закрывает дверь, стараясь не потревожить друзей, тем самым не разрушить это хрупкое единение, которое им двоим сейчас нужно больше всего.

❖

Случившееся с Чимином заставило Тэхена на некоторое время отодвинуть на задний план свои собственные мысли. Ужин с семьей альфы закончился тем, что Чонгук отвез их с Хесоном домой, но сам не остался. Гук выглядел глубоко задумчивым и мрачным, а Тэхен после разговора с матерью альфы также не горел желанием что-то обсуждать. Они молчали всю дорогу, погрязший каждый в своих мыслях, а, прощаясь, Чонгук смотрел на Тэхена так, словно что-то случилось. Что-то очень плохое. И теперь, когда они не виделись чуть больше двух недель, Чонгук позвонил сказать, что приедет. И Тэхен хотел бы обрадоваться, но голос младшего и то, как он сообщил о своем приезде, не внушали радости. Наверное, Тэ перенервничал из-за Чимина, успокаивал так себя парень. — У тебя все хорошо? — Тэен-нуна пропускает длинные волосы сквозь пальцы, собирая их в высокий пучок, пока Тэхен бесцельно пялится в экран плазмы. — Ты выглядишь нервным. — У тебя бывало такое, когда ты предчувствуешь, что что-то случится. Как будто внутренности вибрируют от напряжения, — отстраненно объясняет свое состояние Тэ, на что девушка согласно мычит. — Это называется интуиция, — Тэен подгибает одну ногу в колене, садясь рядом на диван, мимо пробегает Хесон в голубой пижаме с плюшевым зайцем (подарок Ендже, который наконец-то, официально стал парнем старшей сестры), вызывая мягкую улыбку у девушки. — И что она тебе подсказывает? — Что… Тэхен не договаривает: в дверь звонят. Тэен говорит «я открою», уходит в коридор, а Тэхен продолжает подпирать рукой подбородок, пытаясь успокоить растущее как снежный ком волнение. — Папочка Чонгук! Тэхен вздрагивает, оборачиваясь в сторону прихожей, когда слышит детский восторженный голос сына. Хесон так и не отучился звать его по имени, но стал добавлять «папочка», что звучало слишком мило. Тэ выходит в коридор, встречаясь с немного удивленным взглядом сестры и Чонгуком, держащим на руках Хесона, который жался к нему, крепко обнимая за шею ручками. — Привет, извините, что я без предупреждения, — говорит Гук, глядя на Тэхена. Альфа смотрит на девушку, кланяется едва, прижимая к себе сына, и скомкано представляется. — Чон Чонгук. Я отец Хесона. — О, — вскидывает брови Тэен, она оборачивается посмотреть на Тэхена, который прислоняется к дверному косяку и пожимает плечами. — Тэен. Старшая сестра. Очень приятно, наконец, с тобой познакомиться, Чонгук. Чонгук мягко улыбается, легко подкидывая на руках Хесона. — Ну, я вас оставлю, — говорит девушка, и, бросив многозначительный взгляд на Тэхена, уходит в свою комнату. — Пройдешь? — спрашивает Тэхен, Чонгук, помедлив, кивает, опуская Хесона на ноги, но тот топчется на месте, не желая уходить. Гук снимает пальто, пока Тэхен машет Хесону рукой, подзывая к себе, просит быть хорошим мальчиком и идти к себе в комнату. Ребенок поджимает обиженно губы, Чонгук целует его в обе щеки и обещает попозже прийти и поиграть, а пока он должен слушаться папу. — Что-нибудь хочешь? — спрашивает Тэ, когда Чонгук, проводив сына к его кроватке, приходит на кухню. Гук садится за стол, согласно кивает и просит чай. — Что-то случилось? Ты ведь сказал, что приедешь завтра. Тэхен насыпает заварку в заварочный чайник, щелкает чайником. Чонгук за его спиной вздыхает обреченно и тяжело. Тэ чувствует, что между ними напряженная обстановка, и ему это не нравится. Ему не нравится, что рядом с Гуком он чувствует давление, чувствует, словно с Чонгуком что-то не то. Что между ними что-то не то. — Мне надо вернуться в Сеул как можно скорее, — Чонгук скользит взглядом по спине Тэхена, поджимает губы и сжимает руки в кулаки. — Как Чимин? — Держится, — Тэ оборачивается, но не садится за стол рядом. Он держит дистанцию, не знает почему, но, кажется, что так лучше. Для них двоих. — Юнги-хен рядом. Это главное. Чонгук согласно мычит, опускает взгляд на сцепленные в замок собственные руки, когда Тэхен спрашивает: — В чем дело, Чонгук? Скажи мне, не ходи вокруг да около, я вижу, что тебя что-то гложет. Альфа не поднимает головы, и Тэхена пугает это еще сильнее. Это не похоже на его Чонгука. Он не может посмотреть ему в глаза? Да в чем дело? Что-то случилось? Значит, эта пресловутая интуиция не подвела? — Ты должен знать, что я никого не любил так сильно как тебя. И никого не полюблю, — Чонгук говорит глухо, его голос звучит уверенно, но слова, которые он говорит, даются ему с трудом. — Ты пугаешь меня, — Тэхен все же подходит ближе, присаживается перед парнем на колени, заставляя того взглянуть на себя из-под челки. — Что случилось? Черт возьми, Чонгук, хватит. Что происходит? — Я женюсь на Ли Сонми, — говорит Гук, и Тэхен вздрагивает как от удара, отшатываясь. — Я женюсь на ней, иначе наша компания обанкротится, а отца посадят за растрату средств. Я должен это сделать, потому что… — Что? — едва слышно спрашивает Тэ, его руки слабеют и он роняет их на колени, так и оставшись сидеть перед Чонгуком на полу. — Послушай, я знаю, что ты думаешь… — Знаешь? — едва усмехается Тэхен. Выходит наигранно. — Как ты можешь знать, что я думаю, если даже я этого не знаю. — Тэ, пожалуйста, — Чонгук смотрит с мольбой, но Тэхен уже не видит этого. Все расплывается перед глазами. — Выслушай меня… — Господи, что я наделал…? — Тэхен встает на ноги, закрывая лицо руками. Чонгук поднимается следом, он прикасается к плечу омеги, но Тэ стряхивает ее. — Ты заставил меня поверить тебе. Ты заставил меня положиться на тебя, Чонгук. Ты сказал, что ты всегда будешь рядом, и теперь… Боже, а Хесон? Он же теперь знает, что ты его отец… — Я все еще остаюсь его отцом, — говорит Чонгук, и Тэхен смотрит на него прожигающе и даже зло. — Отцом? Каким, черт возьми, отцом? Каким ты можешь быть ему отцом, если, когда ты женишься, никто не должен будет знать о том, что у тебя уже есть ребенок. Нет уж, Чонгук. Моему сыну не нужен такой отец. — У меня нет выхода, слышишь? — просит Чонгук, встряхнув Тэ за плечи. — Послушай меня, его посадят, моего отца посадят, если я не заключу этот чертов брак. Все рухнет. Это ведь мой отец, Тэ. — Тогда кто для тебя мы? Что мне теперь делать, черт тебя побери?! — Тэхен скидывает его руки, оттолкнув от себя. — Я просил тебя, я умолял тебя с самого начала оставить меня в покое! Я ведь сказал тебе, что у нас нет будущего, но ты как упрямый ребенок твердил свое. Наобещал мне всего, а мне теперь что делать? Моя жизнь не игрушка, неужели ты не понимаешь? Ты не можешь врываться в нее, переворачивать все вверх дном, а потом говорить, что у тебя нет выхода! — Я никогда не играл с тобой, все, что я говорил тебе — правда. Я люблю тебя, я люблю нашего сына, Тэхен, больше всего на свете. Пожалуйста, услышь меня. — Твои слова — пустой звук, — Тэхен качает головой. — Все, что ты говоришь, лишь сотрясение воздуха. Твоя семья важнее всего на свете, поэтому садись в машину, уезжай в Сеул, спасай своего отца, свой бизнес и забудь обо мне и Хесоне. Слышишь? Хватит. С меня хватит, Чонгук. Я такой идиот, что снова поверил тебе. — Нет, не поступай так со мной, — Гук ловит Тэ за руку, когда тот собирается покинуть кухню. — Тэхен, пожалуйста, не делай этого, — Чонгук прижимает его к себе. — Я знаю, что мне нет оправдания, но я умоляю тебя. Я люблю тебя, пожалуйста, не отворачивайся от меня. — Я не могу, — Тэхен пытается вырваться, но Чонгук обнимает его, скорее насильно вжимает в себя, крепко оплетая руками. — Любить тебя слишком трудно для меня. Я достаточно настрадался от этих чувств. Я не могу всю жизнь ждать и надеяться, что ты вернешься к нам. Что ты вернешься ко мне. Я должен растить своего ребенка. С тобой или без тебя, Хесон не будет ждать. Я должен заботиться о нем. Чонгук все еще прижимает его к себе, но Тэ в его руках похож на тряпичную куклу. — Я ведь говорил тебе, что мы никогда не сможем быть вместе. — Тэхен… — Решай свои проблемы, Чонгук. Я справлюсь без тебя, — Тэ выпутывается из его крепких объятий, отходя подальше. — Уходи. Чон чувствует, как рушится вся его жизнь. Уже второй раз. Он чертова жертва обстоятельств, но со стороны он лишь мальчишка, который пытался доказать всем, что он мужчина, и потерпел поражение. Снова. Чонгук не знает, что ему делать, он не может допустить, чтобы отца посадили в тюрьму, он не может потерять сына и Тэхена. Но все, что он делает — это только смотрит за тем, как Тэхен даже взглядом прогоняет его. Он видит в его глазах боль, он видит, что Тэхен чувствует себя преданным, униженным, использованным. Чонгук теряет его, словно просачивающийся песок сквозь пальцы. Он теряет Тэхена. Снова. Только теперь вместе с любовью всей его жизни, он теряет еще и маленькое сокровище, которое спит в кроватке и с детской нежностью в голосе называет его «папочка». В один момент Чонгук теряет абсолютно все.