❖
Чимин бледный и красный одновременно, а еще очень много ходит из стороны в сторону, а Хесон весело бегает за ним хвостиком. — Я думал, в фильмах все преувеличивают, но нет. Это ужас как страшно. Я боюсь, может быть, мне не стоило было соглашаться так быстро? — трещит Пак, вздыхая. Он останавливается посреди комнаты. — Тэхен, перестань жевать, мне плохо, — скулит Чимин, почти плачет, даже глаза блестят. — Мне тоже, — соглашается омега, продолжая уплетать оливки. — Такой ужасный токсикоз, с Хесоном такого не было. А я ведь терпеть не могу оливки. — Беременность открывает столько возможностей, — вздыхает Сокджин апатично. Тэхен угукает в ответ. — Я уже жалею, что вы мои друзья. Ненавижу вас, — Пак падает в кресло и трет лоб кончиками пальцев, его коленка трясется, он нервно отстукивает какой-то ритм, Тэхен ловит взмокшего сына поперек талии и слегка кусает его за маленькое ушко. — Ну, и чего ты боишься? — сложив руки на груди, спрашивает Тэхен, наевшись. — Ты разлюбил Юнги-хена? — Что? — округляет глаза Чимин. — Нет! Конечно, нет. — Не хочешь провести с ним остаток своих дней? — продолжает омега, разглядывая оливку в свете настольной лампы. — Всю мою жизнь — звучит романтичнее, — Чимин поджимает губы. — Беременность, чувак, — разводит в стороны руки Тэхен, а затем отправляет оливку в рот. — Крах романтики. — Я хочу, — ноет Чимин, закрывает лицо ладонями. — Просто, я боюсь всего этого. — А если ты его вдруг потеряешь? — вдруг говорит Сокджин, сидя с закрытыми глазами. Тэхен и Чимин поворачиваются к нему. — Если тот, кто всегда был рядом, был для тебя опорой, тот, в ком ты всегда был уверен, кого ты так сильно любишь, что хочется прокричать на весь мир и в то же время сохранить в тайне ото всех. Если этот человек внезапно покинет тебя, это не страшно? — Это ужасно, я же просто умру, — у Чимина дрожит голос. — Я не смогу без Юнги. — Тогда перестань бояться, ты выходишь за человека, которого любишь и который любит тебя в ответ, который хочет заботиться о тебе, быть с тобой при любом раскладе. Не это ли счастье? Разве счастья стоит бояться? Повисает тишина, во время которой каждый думает о своем. Слова Сокджина звучат так красиво и правильно. Так нужно для каждого в этой комнате. — Ты прав, хен! — воинственно подрывается с места Чимин. Ему только вскинутого в воздух кулака не хватает для полноты образа. — Я люблю его, и я выйду за него. — Вот и молодец, — Джин поднимает большой палец вверх, слабо улыбнувшись, а Чимин бросает «за мной, ребята» и уносится в сторону выхода. Хесон вприпрыжку догоняет его, крича «дядя Чимин, дядя Чимин, подожди!» — Джин-хен, — тихо зовет Тэхен, пока Сокджин неторопливо встает, накидывая пиджак на плечи. — Все в порядке? — Да, Тэхени, — слабая улыбка трогает красивые губы, Тэхен кивает, улыбнувшись в ответ, но не верит ей. Пак Чимин — долбанная лампочка в миллион ватт. У него широкая улыбка, красные зацелованные губы и пылающие щеки. Юнги постоянно шепчет ему что-то на ухо, отчего Чимин краснеет еще сильнее (если такое возможно вообще), смеется как девчонка и подставляется под очередные поцелуи. Юнги выглядит довольным и гордым, его рука покоится на талии омеги, он каждый раз прижимает его к себе чуть теснее, не позволяя отстраниться далеко и уж тем более надолго. Праздничный предсвадебный вечер проходит в кругу друзей и семьи. Родители Чимина смотрят на пару несколько взволнованно. Несмотря на то, что Юнги показал себя как истинный джентльмен: он через «не хочу» Чимина познакомился с его семьей, попросил официально, как полагается у них разрешения на то, чтобы связать свою жизнь с Чимином, имел отличную работу и заработок, не раз показал, что любит их сына до небес и обратно, тонкая стеночка все равно вырастает между ними. Мин свято верит, что со временем это пройдет, Чимин по-прежнему настаивает, что пригласить родителей было лишним. С родителями Юнги все прошло совершенно наоборот. Они так обрадовались Чимину, что госпожа Мин расцеловала Чимина в обе щеки, испачкав в помаде. Отец вел себя более сдержанно, и Чимин сразу догадался, в кого характером пошел его будущий супруг. — Давай уйдем? — предлагает альфа, пока они танцуют (качаются) под медленную приятную мелодию. — Как мы уйдем, если все здесь собрались ради нас? — Чимин улыбается краешком губ, трется носом о щеку альфы и вздыхает. — Ну, мы всех собрали, наша миссия выполнена, теперь я хочу уединиться с тобой, — говорит Юнги, кусая Чимина под подбородком, от чего тот слабо хихикает. — Я забронировал здесь номер. Знаешь, который для молодоженов. С большой, двуспальной кроватью, — Юнги продолжает целовать, вынуждая Чимина запрокидывать голову. — И я хочу опробовать тебя на ней больше, чем выпить еще один бокал шампанского или станцевать подобный нелепый танец. — Юнги, — вздыхает, едва не застонав, Чимин. — Но ты хорошо танцуешь. Мин рычит и кусает больно в шею, но Чимин только ойкает, засмеявшись. — Хорошо, согласен. Опробуй меня на двуспальной кровати, — Чимин сверкает счастливыми глазами, а Юнги думает, что нашел в этом парне смысл жизни. Тэхена с сыном Чонгук отвозит раньше, потому что Хесон еще маленький и спать мальчика надо укладывать вовремя. На деле, тот сопит уже в машине, раскинувшись на руках Тэ звездой. Чонгук забирает его, чтобы Тэхен не нес ребенка сам. Хесон хоть и маленький, но уже нелегкий, а Чонгук дотошный и щепетильный в отношении беременных омег донельзя. Пока Тэхен переодевал сына в пижаму, Чонгук ушел в душ. Вернувшись в комнату, Ким замечает ту самую черную коробочку на комоде, которая сиротливо стоит на темной поверхности, почти сливаясь с местностью. Тэхен прикусывает губы, оглядывается воровато, прежде чем подойти ближе. В душе все еще шумит вода, а у Тэ открывается рот от удивления, потому что кольцо прекрасно. Оно переливается в приглушенном свете бра, и у Тэхена очень быстро стучит сердце. «… перестань бояться, ты выходишь за человека, которого любишь, и который любит тебя в ответ, который хочет заботиться о тебе, быть с тобой при любом раскладе. Не это ли счастье? Разве счастья стоит бояться?» Тэхен закрывает и отставляет коробочку обратно. Слова Сокджина эхом звучат в его голове, и Тэхен глубоко вздыхает. — Папочка, — сонный голос вырывает Тэ из раздумий. Хесон трет глаза кулачком, стоя на входе. — Можно я с вами посплю? — Конечно, — Тэхен улыбается и кивает, расстилает постель и помогает Хесону забраться в кровать, подталкивая на середину под попку. Чонгук выходит из душа в полотенце, обернутом вокруг бедер, а вторым поменьше вытирает волосы. Он удивленно смотрит на Тэхена, который ласково перебирает темные волосы уснувшего напротив Хесона, тот трогательно подложил сложенные ладошки под щеку и приоткрыл губки в тихом дыхании. Омега пожимает плечами, мол, привыкай, дорогой. Чонгук ложится максимально бесшумно рядом, за спиной мальчика, придвигаясь ближе. Альфа подпирает голову ладонью, смотря на мирно посапывающего сына, его губы трогает такая милая улыбка, что Тэхен улыбается тоже. Внезапно Чонгук перехватывает руку Тэхена, которой тот гладил сына по голове, и смотрит с таким удивлением, что Тэ не сразу понимает, в чем дело. На безымянном пальце Тэхена блестит кольцо, у Чонгука блестят глаза, когда он поднимает взгляд на омегу. Чон тянется вперед, чтобы прижаться к губам Тэхена. Он не целует его, просто жмется как ненормальный. — Я тебя люблю, — шепчет он едва понятно, все еще прижимаясь. — Знаю, — улыбается в ответ Тэхен. — Я люблю тебя тоже. Чонгук трет кончик носа тылом ладони, и Тэхен знает — тот не хочет снова хныкать при нем, хоть и от счастья, а затем Чон склоняется к Хесону, прижимаясь губами к его виску. Чонгук целует сына, а свободной рукой гладит живот засыпающего рядом с ним Тэ. Чонгук по-настоящему чувствует, что значит семья.❖
Сокджин не был на свадьбах своей семьи. Когда замуж выходила Чонми, он был в Америке, якобы серьезно занят, и вырваться не получилось никак. На самом же деле, они провели прекрасный уикенд с Намджуном, провалявшись в постели половину дня, а вторую потратив на поедание курочки из KFC. Он действительно не мог побывать на свадьбе сестренки. И пусть Чимин не семья, но уже довольно близкий друг, к которому Сокджин в силу своего характера относился трепетно и нежно. Омега с каким-то щемящим чувством в груди смотрел на украшенный белыми цветами проход. Все было так традиционно, что наворачивались слезы. Да, Чимин не будет в белом платье, но разве в этом смысл? Самое важное, что два человека хотят соединить свои жизни, создав семью. Крепкую, надежную, в которой один любил другого и наоборот. Возможно, Чимин и Юнги заведут собачку, которая будет бегать на заднем дворе их дома, а их маленькие дети будут хохотать на всю округу. Джин шмыгнул носом, едва не пуская слезы умиления. Кажется, он проецирует свои фантазии, возросшие на романах английских писателей, на ребят, хотя он искренне желает им счастья. Без шуток. — Молодоженов еще нет, а тебе уже нужны салфетки? — Намджун всегда появляется бесшумно, как чертов шпион, заставляя Джина вздрагивать и замирать сердце от испуга. — Я просто подумал, что они очень счастливые люди, — Джин подпер один из рядов скамеек своим бедром, оглядывая Джуна. Черная рубашка, черные брюки, пепельный оттенок волос и такое непроницаемое выражение лица. Боже, Сокджин, какого черта ты вытворяешь, разбрасываясь таким альфой? — Ты отлично выглядишь. Намджун изогнул бровь, недоверчиво хмыкнув. — Спасибо, — кивнул альфа, искоса поглядывая на старшего. Нежно-розовая атласная рубашка приятно сочеталась с черной жилеткой и брюками по фигуре. — Ты тоже. Намджун всегда в шутку называл Джина «мировой красавчик». И тому совершенно не надо знать, что в телефоне он был записан так же. Был. Сейчас же это Ким Сокджин и не более. — Джун-а, — вздохнув, начинает Джин, но омегу перебивает подлетевший Чонгук, который чуть не навернулся на плиточном полу, проскользив в своих начищенных туфлях. — Хен! Хен, Юнги-хен срочно зовет тебя! — Чонгук выглядел слегка бледным и взволнованным, и Намджуну ничего не оставалось, как неловко кивнуть Джину, давая понять, что он вынужден уйти. Намджун всю дорогу до комнаты, в которой находится Юнги, думает о том, что же хотел ему сказать Сокджин. Тот выглядел несколько растерянным, даже подавленным, и альфе так хотелось остаться и услышать все до конца. Да он бы был согласен и просто помолчать, стоя рядом друг с другом. С того дня, как Джун предложил все прекратить, все стало только хуже. Альфа перестал нормально спать, просыпаясь по ночам с именем Джина на губах. Это было просто издевательство. Хесон болтает ногами, сидя в глубоком кресле, пока Юнги, оперевшись о столик, делает глубокие глотки чего-то янтарного, предположительно виски. — Эй, эй! — тормозит его Джун, забирая бокал из рук. Юнги бледный. Он и не был никогда розовощеким, но вот в данный конкретно момент он словно полотно. — В чем дело, хен? — У меня чувство, что Чимин откажется. Скажет нет, уйдет. Бросит меня. Ничего нелепее Джун не слышал. — Издеваешься? — хмыкает альфа, и Чонгук закатывает глаза, оттягивая галстук с шеи. Хесон любопытно задирает голову, и Гук подмигивает ему, ероша темные волосы в стильной стрижке. Маленькому мальчику оказывается намного комфортнее в обществе альф. Он чувствует себя таким серьезным и совсем не хочет носиться по комнате, как когда он с папой и дядей Чимином. — Тэхен сказал, вчера у Чимина была похожая истерика, — деловито замечает Чон. Юнги отмахивается от него как от мухи. — Это не истерика, а вполне осознанное опасение риска. — Какого риска? — вздыхает Намджун, развернув к себе Юнги лицом. — Там тебя ждет Чимин. Он ждет, что именно ты станешь для него той опорой на всю жизнь, он ждет своего альфу. Вы достаточно пережили. Вы заслуживаете счастья. Оба. Так что будь мужиком, перестань хлестать виски и возьми себя в руки, а потом и свою омегу. — Он не может взять Чимина на глазах у всех, — замечает Чонгук, Хесон вздыхает и спрыгивает с кресла, дергая отца за штанину с хмурым «папочка Чонгук, ну хватит, пошли». Юнги усмехается. Маленькому альфе хочется поскорее выйти из комнаты, но его реплику можно расценивать и конкретно к ситуации. — Ты идиот, — вздыхает Намджун, закатывая глаза. — И как только Тэхен решился рожать от тебя второго. Он, наверное, ужасно любит детей. Юнги рассмеялся, а Чонгук обиженно поджал губы, беря сына за руку и с гордо поднятой головой выходя с ним из комнаты. — Все будет хорошо, — Ким обернулся, чтобы поддержать Юнги еще раз, но тот уже был больше похож на человека, чем на бескровный труп. Доктор кивнул, похлопав Намджуна по плечу. — Ты так здорово умеешь поддерживать других. Когда уже будешь улаживать свою жизнь и приструнишь Сокджина? — Я не справлюсь с ним, — горько усмехается Джун, на что Юнги цыкает. — Брехня, — новоиспеченный жених качает головой и кивком указывает на выход. Церемония скоро начнется. Обмениваясь клятвами, кольцами, слыша заветное согласие, Чимин чувствует, что вот-вот заплачет. От переизбытка чувств, от счастья, от любви к альфе, что с такой нежностью смотрит в его собственные глаза. У Юнги ледяные руки, а у Чимина наоборот горячие и влажные, что кошмар, но они крепко держат друг друга, сплетая пальцы в замок. Когда на фоне кричат поздравления и просто визжат от радости (читайте: Тэхен), Чимин делает глубокий вдох и тут же угождает в требовательный поцелуй. Юнги обнимает за талию одной рукой, а второй — за шею, прижимая к себе крепко и трепетно. — Я...я... — хочет сказать Мин все, что разрывает его сейчас изнутри, но не может сформулировать никак фразу, поэтому сдается. — Ты знаешь. — Я знаю, — нежно говорит Чимин, глядя на доктора влюбленными глазами. — Я тоже. — Чимини! — Тэхен повисает на шее друга, целует его в щеку, со звонким чмоком отлипая. — Я так счастлив, так счастлив за вас! Береги его, хен, — говорит Тэ, обнимая омегу. — Если я узнаю, что ты плохо относишься к нему, то будешь иметь дело со мной. Юнги согласно кивает, хотя большого вреда Тэхен точно не причинит. Но он и не собирается заставлять Чимина страдать или обижать. Только любить. Вскоре все гости постепенно подходят к молодоженам, чтобы поздравить, и Тэхен отходит назад, угождая в объятия Чонгука, который целует в висок и обнимает за талию, а второй рукой придерживает Хесона, который прилип к нему, обняв ручками за шею. — Красиво, да? — спрашивает Гук, смотря на довольного Юнги и смущающегося Чимина. — У нас может быть так же. Тэхен слабо тыкает в бок локтем, на что альфа протестующе мычит. — Ну что? — Замолчи, — просит омега, но Чонгук самодовольно улыбается, словно не слыша возмущений старшего. Ведь кольцо на пальце Тэхена заманчиво поблескивает в свете ламп, и разве это не означает то самое «да»? Праздничный вечер плавно перетекает в ночь. Сокджин устает от танцев, шума, голова кружится от выпитого алкоголя. Он шепчет Тэ на ухо, что пойдет подышать воздухом, ускользая из зала на веранду. На улице холодно и свежо, поэтому Джин обнимает себя за плечи, выдыхая небольшое облачко белого пара. Снег редкими снежинками плавно опускается с черного, почти беззвездного неба, и омега легко зависает, глядя на красоту зимней природы. — Ты простынешь, — слышит Джин голос с боку, а затем на его плечи ложится теплое пальто, которое потрясающе насыщенно пахнет Намджуном. Сам альфа щелкает зажигалкой и прикуривает сигарету. — Ты всегда заботишься обо мне, — Джин подходит ближе, берет сигарету в свои пальцы и делает затяжку, а затем возвращает ее Джуну. — Почему? Намджун качает головой, продолжая спокойно курить, но Джин не отстает, закрывает обзор на заснеженную территорию, сменяя белое полотно своими блестящими глазами. Омега кладет руки на его плечи, но те едва сползают ниже, на крепкую грудь, где под пальцами бьется быстро сердце. — Ты потрясающий, — бормочет Джин. — Ты самый шикарный альфа, который только может быть. Добрый, нежный, заботливый, сексуальный. Черт, ты порой такой умный, что меня это ужасно возбуждает. На тебя можно положиться, потому что ты всегда найдешь выход из ситуации. — Джин… — растерянно бормочет Намджун, но омега прижимает пальцы к его губам, призывая замолчать. — И я совершенно не ценил то, что у нас было. Я был беспечным и избалованным. Я хотел устроить свою карьеру и никогда не думал, как тебе трудно должно быть было приезжать ко мне, чтобы увидеться. Я все время тебя отталкивал, не понимая, какую боль причиняю. Я думал, что между нами ничего не может быть серьезного, потому что мы…потому что мы разные, — вздыхает Сокджин, смотрит на Джуна и видит в его глазах так много: тоска, грусть, боль, отчаяние. Он торопливо опускает взгляд, не в силах вынести этих чувств. — Но, правда в том, что чтобы любить тебя, нам не надо быть одинаковыми. Я просто…я просто очень люблю тебя, а понял это только тогда, когда потерял. Смешно и банально, разве нет? — Нет, — в руках Намджуна сигарета стлевает до фильтра и обжигает его пальцы, но не так, как слова Сокджина, который, грустно улыбается, поднимая голову и смотря в глаза альфы. — Можем ли мы…можем ли мы все вернуть обратно? — задает главный вопрос Сокджин, который терзал его уже несколько недель, с тех пор как он понял, что облажался по-крупному. — Я сделал так много ошибок, но дашь ли ты мне еще один шанс? — Нет, Джини, — вздыхает Намджун, и омега не сразу понимает, что чувствует. Как удар в грудь, от которого нечем дышать, он распахивает глаза и смотрит на альфу, который вдруг берет его лицо в свои ладони. — Я не хочу возвращаться туда. Не хочу снова терять тебя из виду, терпеливо ждать, когда ты обратишь на меня внимание. «Не плачь, не плачь, не плачь», — как мантру повторяет себе Сокджин, пока большие пальцы Намджуна нежно гладят его щеки. Зачем? Что это за пытка такая? — Я не хочу давать нам шанс. Я хочу начать все сначала, по-новому, — Джин зажмуривает глаза, а потом вздрагивает, когда альфа едва целует его в губы. — С тобой. — Но… — растерянно шепчет Джин, хватаясь за руки Намджуна. — Ты прав, чтобы любить друг друга нам не надо быть одинаковыми. Чтобы любить нам надо просто быть друг у друга. И я хочу, чтобы ты был у меня, потому что иначе не смогу. И я хочу, чтобы для тебя этого тоже было бы достаточно. Джин вздыхает, шепчет «да, да, да», он прижимается к Намджуну так сильно и крепко, щека к щеке, на ухо говорит ему, что «прости меня за то, что я причинил тебе так много боли», а потом целует. Целует сильно, напористо, что Намджуну приходится сделать шаг назад, чтобы удержать омегу в своих руках. Альфа отвечает на поцелуи, перехватывая инициативу, обнимая Сокджина крепко, надежно и теперь навсегда.