Волчьи метаморфозы

— Давай будем честны! Она всегда так говорит, когда доходит до ручки, когда лгать и что-то придумывать уже не хватает сил. Она всегда говорит это. — Я отвратно знаю тебя. Проговаривает почти по слогам. С таким болезненно-корежащим мазохистским наслаждением, что Дерек даже пытается засомневаться: кого она пытается убедить. Его? Себя? — Я знаю, что ты ешь. Она сама готовит ему. — Я ненавижу многие твои привычки. И стреляется зубной пастой, если он не закрывает тюбик, а потом, хохоча, оттирает от нее квартиру. — Я ненавижу в тебе многое. Обычно она говорит это срывающимся шепотом, так что сейчас как-то не верится. — Я почти не знаю твой характер. Ужасный. Сама признала и не стала копаться. — Я не знаю о твоей семье. Хотя именно она нашла его родню в третьем колене в Колорадо и смущенно дарила на прошлое Рождество фотографии Хейлов, которые удалось выцепить из чужих фотоальбомов. — Я хочу убить тебя семь раз на дню. Если бы хотела… За него она уже убивала. В это он может поверить. Но не в то, что она собирается убить его. — Я хочу… Зажмуривает глаза. Потянуться бы к ней, обнять, успокоить… Рябиновый пепел она нанесла на скотч и приклеила к полу, чтобы он не смог его сдуть. Арджент грозился запантентовать этот инновационный рябиновый барьер. — Я не хочу… По слогам проговаривает. Очень тяжело. Очень болезненно. И Дерек настораживается, почуяв главную причину. — Я не хочу стать еще одним именем в твоем списке «принести цветы на могилу». Она смотрит горько. А Дерек молчит. Да. Она права. Рядом с ним гибнут люди… и нелюди… и гибнут. И он не хотел бы видеть ее имя в своем списке. Он не хочет его там видеть. — Стайлз. Его голос глухой, суховатый. Он говорит через силу. — Стайлз, не думаешь, что как-то поздно об этом задумываться? — Это аморально — указывать девушке на ее недостатки! Она бросает на него возмущенный взгляд и просачивается вниз сквозь пол. — Стайлз, ты мертва три месяца! Дерек напоминает это громко, чтобы точно услышала. — Меня воскресят через два! Она появляется рядом с ним и смотрит с негодованием. — И потому мы должны расстаться? Он хмыкает ну до крайности ехидно. — Я мертвая. Она чуть сконфужена и напоминает об этом с неохотой. — Но это не мешало явиться ко мне в спальню через три дня после похорон и потребовать исполнения супружеского долга! — Но ведь исполнил! Она возмущенно вскидывает подбородок. — Потому что ты была вполне материальна! Дерек складывает руки на груди. — Потому что я насосалась магии от Неметона! И теперь не знаю, как буду платить за эту магию! И затихает. И гнев ее опадает. И вся она такая печальная и грустная, что Дерек просто сгребает ее в охапку. — С Неметоном мы разберемся. И тебя воскресим скоро. И все будет у нас хорошо. Стайлз доверчиво сопит. Она на удивление живая для мертвой, но чего еще было от нее ждать? Дерек улыбается и целует… жену? мертвую жену? — И да, мне не нравятся белые астры у моей надгробной плиты. Лилии будут смотреться лучше. — Запомню.