Волчьи метаморфозы

      — Мне бы свою душу спасти, девочка, — говорит он устало. — Куда уж до чужой? Малия не отвечает, только смотрит на него исподлобья, упрямо, подбирает аргументы. Она готовится драться за его помощь. Возможно, даже с ним. Он нужен ей. Не то, чтобы он смог бы что-то сделать, исправить… спасти… не с той тлеющей гнилушкой вместо души. А она… нашла его в крошечном городке в Италии, смотрит на него так, словно готова тащить за шиворот, но прекрасно знает, что с ним тягаться не сможет. Умная девочка.       — Я не знаю, как бороться с демонами, — добавляет Девкалион. — Поищи экзорцистов. Малия сжимает кулаки, и на брусчатку падают капли крови. Потому что когти. Потому что упрямство. Упрямая глупая девочка.       — Где? — спрашивает она глухо. — Где искать? На брусчатку падает кровь. Взгляд — усталый, загнанный, упрямый до невозможности. Девкалион делает невольный вдох и чуть не отшатывается — медный запах крови оседает на небе, во рту начинает скапливаться слюна. Слишком долго не охотился. Слишком долго жил размерено и праведно, подставляя лицо ласковому итальянскому солнцу.       — Для того, чтобы сразиться с духом, нужна банши, но Лидия одержима, — говорит Малия, а в голосе слышно отчаянье — замаскированное, набирающее силу, жадное и готовое заглотить ее с головой. — Еще подходит прозревший слепец. — Смотрит прямо. — Ты знаешь еще одного такого?.. Он молчит. Очень хочется сказать, что это — глупо. Глупая девочка. Упрямая девочка. Отчаявшаяся.       — В прошлый раз я не сильно помог, — напоминает он. В прошлый раз он едва выжил. Этого он не говорит. Но Малия понимает. Распрямляет плечи с каким-то особым упрямством. Крепче сжимает кулаки, и кровь льется уже, а не капает. Запах стоит одуряющий — хочется то ли впиться зубами, то ли зализать раны, и Девкалион хватает ее за руки, заставляет разжать ладони, смотрит на полулунные раны… не когти. Это она так ногтями. Коротко остриженными человеческими ногтями. Он медленно поднимает взгляд на ее лицо, заглядывает в глаза… смотрит на закушенную изнутри нижнюю губу. Ловит отведенный взгляд. Держит в своих руках ее открытые, медленно исцеляющиеся ладони. С какой же ты силой сжимала кулаки, девочка?..       — Были экзорцисты, — говорит Малия. — Были другие банши. Были все, кого мы смогли найти. Но ни одного прозревшего слепца. И смотрит ему в глаза. Девкалион вздрагивает от этого взгляда. Ее душа медленно гаснет в море отчаянья.       — Пожалуйста, — просит она тихо. Ему бы свою душу спасти, девочка… а ты просишь об одной и сама тонешь… и взгляд такой… и… ему бы свою душу спасти.       — Я знаю, что не могу просить, — говорит она. — После прошлого… раза… Но я прошу. Ему бы… К черту.       — Встречаемся завтра на автобусной остановке, — он отпускает ее руки. — До аэропорта лучше добираться на автобусе. И уходит. От острого медного запаха крови. От этого наполненного надеждой взгляда. От этой девочки, душу которой ему так захотелось спасти.